Идиллию, как водится, нарушила женщина. Нет чтобы развратничать себе потихоньку - глядишь, и до внуков бы дотянула, - так что вытворила эта сумасбродка? Она влюбилась! Сегодня трудно сказать, овладело ли императрицей глубокое настоящее чувство, но вот голову она потеряла - это точно. Как нельзя лучше эту ситуацию описывает Тацит. По его словам, Мессалина "воспылала к Гаю Силию, красивейшему из молодых людей Рима, такой необузданной страстью, что расторгла его брачный союз со знатной женщиной Юнией Силаной, чтобы безраздельно завладеть своим любовником. Силий хорошо понимал, насколько преступна и чревата опасностями подобная связь, но отвергнуть Мессалину было бы верной гибелью, а продолжение связи оставляло некоторые надежды, что она останется тайной. Привлекаемый вместе с тем открывшимися пред ним большими возможностями, он находил утешение в том, что не думал о будущем и черпал наслаждение в настоящем. А Мессалина не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала его дом, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями, и у ее любовника, словно верховная власть уже перешла в его руки, можно было увидеть рабов принцепса, его вольноотпущенников и утварь из его дома". Вскоре Силий, чувствуя, как с каждым днем их положение становится все более шатким, стал убеждать возлюбленную "узаконить отношения", то есть заключить брак по всем правилам и устранить Клавдия, не дожидаясь, пока он умрет от старости. Ведь в этом случае Мессалина сохранит прежнее могущество, к которому добавится и безопасность. И ведь уговорил-таки, мерзавец! На исходе лета 48 г. ничего не подозревающий император отправился совершать традиционные жертвоприношения в близлежащую приморскую Остию…
Далее события принимают столь фантастический оборот, что, опасаясь обвинений в извращении фактов, предоставим слово Тациту, который и сам сомневается, поверят ли ему: "Я знаю, покажется сказкой, что в городе, все знающем и ничего не таящем, нашелся среди смертных столь дерзкий и беззаботный, притом - консул на следующий срок, который встретился в заранее условленный день с женой принцепса, созвав свидетелей для подписания их брачного договора, что она слушала слова совершавших обряд бракосочетания, надевала на себя свадебное покрывало, приносила жертвы пред алтарями богов, что они возлежали среди пирующих, что тут были поцелуи, объятия, наконец, что ночь была проведена ими в супружеской вольности. Но ничто мною не выдумано, чтобы поразить воображение, и я передам только то, о чем слышали старики и что они записали".
Грейвз рассказывает удивительную историю о том, что Клавдий, поверивший вымыслу Мессалины о якобы предсказанной астрологом скорой смерти ее мужа, в попытке обмануть судьбу согласился на развод и новый ее брак, чтобы отвратить и перенести на другого угрозу опасности, причем самолично участвовал в выборе нового супруга и даже присутствовал на свадьбе. Вероятно, писатель основывался на словах Светония: "На свадьбе Мессалины с ее любовником Силием он (Клавдий) сам был в числе свидетелей, подписавших брачный договор". Однако факт этот вызывает сомнения, поскольку об участии Клавдия в свадьбе Мессалины не упоминается более нигде.
Как полагается, за бракосочетанием последовало удалое пиршество. Шла пора сбора винограда, и молодожены устроили шумную Вакханалию. "Женщины, облачившись в звериные шкуры, тут же плясали и прыгали, как приносящие жертвы и исступленные вакханки; сама Мессалина с распущенными волосами, размахивая тирсом, и рядом с нею увитый плющом Силий закидывали голову в такт распевавшему непристойные песни хору", - пишет Тацит.
Но не всем было весело на этом празднике. Три советника Клавдия - вольноотпущенники Каллист, Нарцисс и Паллант, - пользовавшиеся огромным влиянием при дворе, не разделяли всеобщей радости. Их терзали опасения за свою судьбу: если Силий совершит государственный переворот и станет принцепсом, они потеряют все могущество, если же поддержать Клавдия - месть разгневанной Мессалины будет страшна. Кому, как не им, знать об этом: ведь они были участниками многих ее козней и к тому же ее любовниками. Взвесив все "за" и "против", они решили идти на риск, постаравшись, однако, максимально обезопасить себя. Нарцисс, как самый хитрый и изворотливый, взялся довести дело до конца. Он склонил двух любимых наложниц Клавдия донести императору обо всем происшедшем, собрал влиятельных людей, подтвердивших их слова, и заодно рассказал о прежних многочисленных супружеских изменах Мессалины. Затем, взяв на себя командование гвардией, направил в столицу офицеров для ареста участников злополучных брачных торжеств. Императорский кортеж еще не тронулся из Остии, а этот приказ был уже выполнен. Испуганная Мессалина поторопилась навстречу мужу (надо полагать, бывшему), чтобы показаться ему и, как это не раз бывало, в личной беседе развеять все его сомнения. Также у въезда в Рим разгневанного отца должны были ждать его дети - Октавия и Британик, однако Нарцисс не допустил этого. Умело поддерживая обиду и ревность обманутого супруга своевременной демонстрацией памятной записки с перечислением любовных связей жены, он повез окончательно ошалевшего Клавдия в дом Гая Силия, где предъявил его же собственных рабов и утварь из царского дворца, затем, не дав опомниться, доставил к преторианцам, живописно обрисовал ситуацию - и вот уже верная императорская гвардия требует назвать имена виновных и подвергнуть их наказанию. Суд был скорым. Силий, державшийся твердо, попросил лишь не тянуть с казнью. "Под шумок" лишились головы еще множество человек, занесенных Нарциссом в списки любовников Мессалины, в том числе и несчастный Мнестер - не помогли и его причитания, что он, дескать, лишь выполнял личное распоряжение Клавдия во всем подчиняться прихотям императрицы.
Мессалине так и не удалось встретиться с мужем. Удалившись в сады Лукулла, она не оставляла попыток спасти свою жизнь и сочиняла слезные мольбы. Тем временем Клавдий, удовлетворенный устранением соперника и обильным ужином, велел передать несчастной (как утверждают, он употребил именно это слово), чтобы она явилась на следующий день представить свои оправдания. Гнев его остывал, а любовь возрождалась. Но Нарцисс был начеку. Он быстро нашел военного трибуна и нескольких центурионов и велел им умертвить Мессалину, якобы по приказу принцепса. Тацит сообщает, что грозные посланцы нашли отчаявшуюся женщину "распростертою на земле и рядом с ней ее мать Лепиду, которая, не ладя с дочерью, пока та была в силе, прониклась к ней состраданием, когда она оказалась на краю гибели, и теперь уговаривала ее не дожидаться прибытия палача: жизнь ее окончена, и ей ничего иного не остается, как избрать для себя благопристойную смерть". Осознавая неотвратимость расплаты, Валерия схватила кинжал, но никак не могла решиться на последний взмах, прикладывая его дрожащей рукой то к горлу, то к груди. Тогда трибун пронзил ее ударом меча. Тело Мессалины отдали для погребения матери, а пировавшему Клавдию сообщили, что он вдовец. Как это случилось - умолчали, а он и не спрашивал…
Думается, теперь можно сделать попытку ответить на вопрос: "Почему именно Мессалина была навечно заклеймена эпитетами "распутная, властолюбивая, жестокая"?" Своим беспрецедентным, выставленным напоказ всему Риму браком с Гаем Силием она бросила дерзкий вызов обществу! И общество в лице своих историков "подняло перчатку", несколько сгустив краски в описании и без того не безупречной жизни императрицы. А если принять во внимание уже упоминавшийся факт, что жизнеописание Мессалины нам известно лишь со слов античных авторов, чья объективность неоднократно ставилась под сомнение более поздними исследователями, то события предстают несколько в ином свете.
Крайне любопытны выводы, сделанные историком-антиковедом А. В. Коптевым на основании анализа работ Тацита. Оказывается, с правовой точки зрения брак Мессалины и Силия не нес в себе ничего предосудительного, и смерть их была не следствием порочности и нарушения законности семейных уз императора, а произошла в результате интриг Нарцисса в борьбе за власть и влияние на принцепса. Мессалина, по-видимому, дала развод Клавдию, и нет никаких оснований утверждать, что она не имела права этого делать. Жречество, окружение, армия и народ выступали в роли свидетелей при этом браке и не видели в нем нарушения каких-либо юридических или нравственных норм. Другое дело, что разводное письмо Мессалины Клавдию могло не дойти до адресата и осесть в руках интригана Нарцисса, контролировавшего каждый шаг императора. Что же касается умерщвления несчастной женщины, то это было откровенно противозаконное убийство, закамуфлированное заботами об интересах государства. Видимо, для его оправдания и проводилась столь настойчиво мысль о порочности императрицы. "В эпоху Светония и Тацита, - пишет Коптев, - случай брака Гая Силия с Мессалиной уже воспринимался как нечто противоправное, поскольку фигура принцепса заметно обособилась от массы граждан в правовом отношении. Общество легко восприняло официальную версию о развращенности Мессалины, а ее право на столь же легкий развод с принцепсом, как со всяким другим гражданином, было просто затушевано традицией".
Монро Мэрилин
Настоящее имя - Норма Джин Бейкер Мортенсон (род. в 1926 г. - ум. в 1962 г.)
Американская киноактриса, секс-символ Америки 1950-х гг.
Мерилин Монро… До сих пор это магическое имя привлекает всеобщее внимание в гораздо большей степени, чем имя любой другой женщины. Оно и сейчас символизирует совершенную женственность, красоту и сексуальность. Обычно кумиры недолго царствуют на пьедестале - их свергают и тут же забывают, а "Белую Богиню", как называли актрису ее поклонники, помнят до сих пор. В чем секрет столь необыкновенной популярности Мэрилин Монро? В какой степени этим феноменальным успехом актриса обязана своему таланту, а в какой - влиятельным мужчинам, в объятиях которых она побывала? Люди спорят об этом до сих пор, часто забывая о том, что за раздутым поклонниками образом "голливудской богини" скрывалась земная женщина, которая, став символом любви, по сути, всю свою недолгую жизнь оставалась невообразимо одинокой.
Одиночество и неприкаянность были ее верными спутниками с самого детства. На протяжении всей своей жизни Мэрилин Монро не уставала твердить журналистам и просто знакомым людям о том, какое трудное, полное лишений детство у нее было. Излюбленной ее темой была тайна рождения, и, раскрывая ее в очередной раз, Мэрилин преподносила свою историю, приправив новыми фантазиями и выдумками. Одно время она утверждала, что осталась без родителей еще в младенческом возрасте, за что актрису называли "самой одинокой девушкой Голливуда". Близкая подруга кинозвезды Эми Грин не раз говорила, что "Мэрилин была большой мастерицей на выдумки, особенно когда хотела шокировать, вызвать интерес". Но в главном Мэрилин не лукавила: история ее появления на свет действительно была окружена тайной, а детские годы прошли безрадостно.
Норма Джин Бейкер Мортенсон родилась в Лос-Анджелесе. По иронии судьбы госпиталь, в котором она появилась на свет, находился в двух шагах от "фабрики звезд" - Голливуда. Мать будущей звезды, Глэдис Монро, работала там монтажницей. К моменту рождения дочери она уже дважды побывала замужем и родила двоих детей, которых растили родственники. О том, кто был отцом Нормы, достоверно неизвестно. Он ушел от Глэдис еще до того, как та родила малышку, и больше никогда не появлялся в их жизни. В детстве Норма говорила своим подругам, что ее отцом был известный актер Кларк Гейбл, с которым в последние месяцы своей жизни ей довелось сниматься в фильме "Неприкаянные".
Семьи как таковой у маленькой Нормы не было. До семилетнего возраста она жила с матерью, которая мало занималась ее воспитанием, так как большую часть времени проводила на работе, зарабатывая на хлеб, или ухаживала за больными родителями. Но едва девочке исполнилось 7 лет, как в ее жизни все изменилось. В тот период Глэдис переживала глубочайшую депрессию, которая в конце концов сменилась приступами неудержимой ярости и безысходности. После того как она набросилась на подругу с ножом, ее поместили в психиатрическую клинику. За исключением коротких перерывов, Глэдис пролежала в лечебницах для душевнобольных на протяжении почти всей жизни Мэрилин.
За годы детства Норма сменила десять приемных родителей, два года провела в сиротском приюте Лос-Анджелеса, пока не оказалась под опекой Грейс Мак-Ки, у которой прожила четыре года. Как только девушке исполнилось 16 лет, опекунша поспешила вытолкнуть свою воспитанницу во взрослый мир и выдала Норму за соседского сына, 21-летнего Джима Дагерти. О своем раннем замужестве Норма Джин рассказывала в первые дни своей славы: "…Это было как уединение в зоопарке. Фактически наш брак походил на дружбу с сексуальными привилегиями. Позже я узнала, что в большинстве случаев так оно и есть. Я была особенной женой. Я терпеть не могла взрослых… Мне нравились мальчики и девочки, которые были младше меня. Я играла с ними в игры до тех пор, пока не приходил мой муж и не начинал звать меня в постель". У Джима Дагерти сложилось иное впечатление об их взаимоотношениях, о чем он публично рассказал лишь в 70-е гг… "Наш брак, - говорил он, - должно быть, был заключен кем-то, кто был без царя в голове, но когда наше партнерство с Нормой Джин состоялось, ни у меня, ни у нее не было претензий друг к другу". В начале семейной жизни жена-подросток была совершенно неприспособлена к ведению хозяйства. Но постепенно юная Норма всему научилась, и, по словам Дагерти, у нее были "все задатки хорошей жены".
Через год после женитьбы Джим отправился служить в торговый флот, а Норма - работать на авиационный завод Рейдио Плейн. Она красила фюзеляжи, проверяла парашюты, и многие мужчины обращали внимание на красивую молоденькую работницу. "На заводе я носила комбинезон, - вспоминала позднее актриса. - Меня удивило, что это было обязательным. Надеть на девушку комбинезон - это все равно что заставить ее работать в гимнастическом трико, особенно если девушка знает, как правильно носить его. Мужчины перешептывались у меня за спиной, как когда-то перешептывались ребята из старших классов. Вероятно, я вела себя неправильно, раз мужчины на заводе пытались назначить мне свидания и покупали вино. Я не чувствовала себя замужней женщиной".
В 1944 г. Норме Джин предоставился шанс изменить свою жизнь и она не преминула им воспользоваться. Это произошло, когда на Рейдио Плейн появился рядовой Дэвид Коновер, чтобы сделать "фотографии хорошеньких девочек" для журнала "Янки". Увидев 19-летнюю Норму Джин, Коновер сказал, что ее место на обложке журнала, а не на военном заводе. И вскоре она действительно стала "девушкой с журнальной обложки". После того как несколько ее снимков попали на стол фотоагентства "Голубая книга", Норма начала довольно успешную карьеру фотомодели. Фотографии светловолосой красавицы с прекрасной фигурой и белоснежной кожей были вполне респектабельны и помещались в основном в журналах для женщин - "Пик", "Суон", "Сэр" и др. Скандальная история появления Мэрилин Монро в пресловутом "обнаженном" календаре была еще впереди.
Окрыленная своим успехом, Норма Джин стала задумываться над тем, чтобы сняться в кино. Позднее она вспоминала: "Глядя в голливудскую ночь, я любила думать: "Тысячи девчонок сидят в одиночестве, подобно мне, и мечтают стать кинозвездами. Но мне не стоит из-за них беспокоиться. Я мечтаю сильнее других". Вскоре после того, как распался ее 4-летний брак с Джимом Дагерти, она переехала в Голливуд. Сняв меблированную комнату, Норма начала самостоятельную жизнь. Свое двадцатилетие девушка встретила, не имея за душой ничего, кроме заветной мечты. Вскоре ей удалось получить место статистки на студии "XX век - Фокс". Бен Лайон, возглавлявший в те годы актерский отдел киностудии, стал первым покровителем начинающей актрисы. Он же дал ей новое, звучное имя - Мэрилин Монро. Можно было бы сказать, что с этого момента кончилась история Нормы Джин и началась другая - восхождения к славе голливудской дивы Мэрилин Монро. Но это было не так. По словам самой Мэрилин, "грустная, ожесточенная, так быстро повзрослевшая девочка" - Норма Джин всегда продолжала жить в ее сердце. "Сейчас, когда меня окружает такой успех, - вспоминала потом Монро, - я иногда чувствую, что смотрю на мир ее испуганными глазами. Она еще говорит во мне: "Я никогда не жила, меня никогда не любили", - тогда я ощущаю смятение и начинаю думать, что эти слова произношу я"".
Получив несколько эпизодических ролей, Мэрилин начала учиться актерскому мастерству в Актерской лаборатории и театральной школе. Годы спустя актриса скажет: "Я-то знаю насколько я была заурядна. Я почти физически ощущала в себе отсутствие таланта… Но боже мой, как мне хотелось учиться! Измениться к лучшему! Больше ничего мне не надо было. Ни мужчины, ни деньги, ни любовь, только умение играть". Мэрилин не оставила занятий и тогда, когда через год ее уволили со студии. В это время она подрабатывала фотомоделью и, вероятно, некоторое время была девушкой по вызову. Существуют многочисленные свидетельства о том, что реальным шансом продвижения Мэрилин в кино могла стать для нее торговля собственным телом. В частности, Эми Грин говорила: "Действительно, создавалось впечатление, что дорогу она себе проложила, переспав со всеми". За два года до своей смерти Мэрилин призналась: "Роль в картине или контракт на какую-нибудь работу является для девушки важнее всего на свете, важнее даже еды. Она может ходить голодной, спать в мешке, но согласна на все - только бы получить роль. Я это знаю, потому что мне приходилось делать и одно, и другое, и притом множество раз. И я спала с продюсерами, и я буду лгуньей, если скажу, что нет". Хотя долгое время в своих публичных высказываниях Мэрилин это отрицала, утверждая: "Голливуд - это место, где тебе заплатят тысячу долларов за поцелуй и гроша ломаного не дадут за твою душу. Я это знаю потому, что я слишком часто отвергала первое предложение, а моя душа не продается. Меня тошнит от мужчин, пытавшихся делать мне предложения. Я давала отказы…" Но не только благодаря сексу, как это принято считать, Мэрилин добилась феноменального успеха, став признанной королевой Голливуда. Актеры, которые снимались с ней на одной площадке в первые годы ее карьеры, вспоминали, что "много работали все, но столько, сколько она, никто". Тяжелый труд и тот фантастический блеск, который исходил от Мэрилин Монро даже в ее самых банальных ролях, вознесли ее на вершину мировой славы.