В судьбе Яшина не раз наступало смещение во времени: раннее взросление, позднее признание. Вот и в переходном возрасте ему было не до своего состояния, некогда было срываться. "А потом накопившаяся за годы усталость начала давать о себе знать, – много позже задним числом удивлялся самому себе Яшин. – Что-то во мне вдруг надломилось. Никогда не слыл я человеком с тяжелым или вздорным нравом. А тут ходил какой-то весь издерганный, все меня на работе и дома стало раздражать, мог вспыхнуть по любому пустяку. После одной такой вспышки я собрал свои вещички, хлопнул дверью и ушел из дому. Ходить на завод тоже перестал".
Прервем ненадолго исповедь Яшина, чтобы рассказать о забавном последствии добровольного расставания с заводом, которому отдал больше пяти лет. Когда в 1949 году оформлялся в "Динамо", в трудовой книжке не оказалось записи об увольнении. Строгие динамовские кадровики сразу обнаружили непорядок. Льву, служившему тогда в армии, надо было брать увольнительную, чтобы уладить на заводе это недоразумение. Но беглецу еще и стыдно было в глаза смотреть сослуживцам, начальнику цеха. Тот понял состояние своего любимца, не затаил обиду и задним числом написал за него заявление об уходе по собственному желанию, и пробел в трудовой книжке, к динамовскому удовлетворению, был устранен.
Продлим, однако, попытку самого Яшина разобраться в казусе, с ним, 19-летним, случившимся, когда бежал отовсюду – из дома, с работы, от самого себя. Что это было? "Хандра? Депрессия? Не знаю. Знаю только, что посетила она меня единственный раз в жизни… Положение становилось все безвыходнее. По всем законам я был прогульщик, и на меня распространялись соответствующие указы об уголовной ответственности. Надо было что-то делать…"
Выручил советом кто-то из взрослых:
– Надо идти добровольцем на военную службу. За это многое тебе может проститься.
И Лев Яшин отправился в военкомат. Его определили во внутренние войска.
Видно, уже с ранних лет так притерпелся к житейским ухабам и рытвинам, что это пригодилось в главном, вернее единственном деле его жизни – футболе, хотя и это дело долго не клеилось.
Лев Иванович признавался, что не помнит, были ли в школе, где учился до пятого класса, уроки физкультуры. А физкультурная самодеятельность состояла в том, что выскакивали буйной ватагой на большой перемене в школьный двор и до звонка гоняли в футбол. После уроков – тоже, потом перебегали в свой, около дома, пиная по дороге непослушный мяч, сплетенный из толстой веревки. В войну было не до футбола, еле добирался до постели. Когда вернулся в Москву, как-то увидел в заводской проходной объявление: "Желающие играть в футбол, записывайтесь у В.Чечерова". Он сразу отправился искать указанную в объявлении комнату, где можно было этого В.Чечерова найти. Уже вечером стоял в неровном строю тощих, нескладных сверстников, явившихся на заводской стадион, куда, кстати, выходили окна нового яшинского жилья. Одеты новоявленные футболисты были кто во что горазд – переминались с ноги на ногу в курточках и спецовках, лыжных фланелевых штанах и ситцевых шароварах, сапогах и тапочках. Ходивший вдоль разношерстного строя человек в выцветшей гимнастерке измерял каждого строгим взглядом и определял место в команде.
Остановившись перед Яшиным, Владимир Чечеров приказным тоном молвил:
– Будешь стоять в воротах.
Считавшийся, да и считавший себя нападающим, притом приличным бомбардиром, Яшин не нашелся ни для вопроса "почему?", ни для возражения, хотя было ему обидно до слез, за что же такое наказание – может, подумал позже, за долговязость, чтобы доставал верховые мячи. Но у фронтовика оказалась, как потом убедился, легкая рука. Искалеченная, правда, на фронте, так что мастеру спорта по пинг-понгу (а только так и называли тогда настольный теннис) Чечерову пришлось это занятие прекратить и в 25 лет переквалифицироваться в футбольного тренера. Новые ученики были не намного младше, но уважительно обращались к нему "дядя Володя". Лев Иванович никогда не забывал, как заботился о них этот "светлый человек, энтузиаст, бессребреник".
Казенную форму и бутсы выдали набранным в юношескую команду не сразу. Сначала надевали собственную обувь, купленную на свои кровные, потом доставались видавшие виды бутсы, разлапистые и изношенные футболистами взрослой команды, и только через несколько месяцев – новое футбольное обмундирование. Тренировались и играли битыми-перебитыми, латаными мячами, в которых то и дело лопались камеры. Зато до футбольного поля из новой квартиры было рукой подать, как когда-то до любимого двора в Сокольниках.
Каждая неделя кончалась праздником. По воскресеньям, а это был тогда единственный выходной, собирались у проходной с фибровыми, коваными по углам чемоданчиками, предшественниками сегодняшних роскошных баулов, забирались в полуторку и отправлялись на главный районный стадион играть на первенство Тушино. На стадион Яшин входил уже с двумя чемоданчиками, совершенно одинаковыми. Второй доверял ему носить вратарь мужской команды и первый кумир новичка Алексей Гусев. Носить, семеня за владельцем, его чемоданчик, означало признание старшего по рангу. Раз доверял тебе, значит, человек ты стоящий!
К таким знакам внимания и сводилась вся дедовщина тех лет, а во что теперь превратилась в армии, да уже и в средней школе? В мордобой и издевательства над новобранцами и "слабаками". В футбольных командах, вспоминают старые мастера, в худшем случае втихаря посылали новых пришельцев в магазин за водкой. Унижения личности и членовредительства даже в помине не было.
Очередной тур соревнований начинался с матча юношеских команд. Гусев располагался за воротами Яшина и по ходу дела подсказывал, советовал, короче – учил уму-разуму Когда юношей сменяли взрослые, вратари менялись местами: теперь Яшин из-за ворот постигал уроки и опыт старшего товарища. Черпал премудрости и на совместных тренировках. Много лет спустя называл Алексея Гусева наряду с Владимиром Чечеровым своим первым тренером.
Между тем заводской футбольный коллектив заслужил право участвовать тремя командами – двумя мужскими и юношеской – в первенстве Московской области (Тушино в городскую черту тогда не входило). Яшин объехал в те времена все Подмосковье в кузове полуторки, устеленном соломой, чтобы тряска на сельских дорогах не так сильно отбивала кости и мышцы. В Ногинске, Наро-Фоминске, Кимрах, Шатуре и других городках и поселках приучался играть при полных трибунах плохоньких, неказистых, но все же стадиончиков. Тушинцы, которых местные за приближенность к столице уважительно величали москвичами, соответственно такому отношению чаще всего возвращались домой победителями. За это полагалась благодарность тренера и изредка – талоны на бесплатное питание в заводской столовой.
В своих автобиографических записках Лев Иванович, вспоминая, почему в 1948 году ушел с завода, из дома и переселился к приятелю, как вытекает из приведенного выше фрагмента, не возлагал вину на футбол. А вот что пишет в заметках о муже, как помнит с его слов, Валентина Тимофеевна: "Футбол поглотил не только все его свободное время, но и целиком все мысли. Даже стоя за станком, он заново проигрывал эпизоды последнего матча. Надо ли было оставаться на линии ворот? Или лучше выйти навстречу нападающему?… А ситуации в разных играх повторяются – как не ошибиться в следующий раз? Впору было бросить станок и бежать на стадион, отрабатывать приемы. Он и бросил. Целыми днями пропадал на поле. Кроме футбола, ему уже ничего не было нужно".
Это отрывок из подарочного, не поступавшего в продажу буклета "Лев Яшин. Страницы биографии выдающегося вратаря и замечательного человека" (2004). Расширенный вариант этих воспоминаний включен также в первый (и единственный вышедший) том богато иллюстрированной книги под арифметически нелепым ("Динамо" тогда едва переступило 80-летний рубеж) названием "Два века с московским "Динамо" (2005), тоже подарочной, но уже доступной (правда, не по цене) покупателям.
Некоторая разница в трактовке одного и того же биографического эпизода проистекает, по-видимому, оттого, что самому Льву Ивановичу, как и каждому человеку, свое "ретро" в разное время виделось не всегда совершенно одинаково, а общая хандра вполне могла уживаться с поглощенностью футболом. Но каковы бы ни были нюансы этого переломного момента биографии Яшина, в результате он раньше положенного срока оказался на армейской службе.
В армию Льва провожали всей командой, за которую успел отыграть два года. На память подарили фотографию, где он заснят в воротах, с надписью: "Лева, не забывай футбол". Забыть, понятно, уже не мог, да и не дали. На команду взводного "Футболисты, шаг вперед!" на радостях рванул из строя. Физрук части капитан Матулевич, едва узнав о его вратарстве на гражданке, немедленно отправил туда же, на задний рубеж, охранять ворота. Оказалось, к счастью, по назначению, хотя в 17-часовом солдатском дне с обязательной строевой подготовкой, боевой учебой, нарядами и караулами время на футбол поначалу отводилось редко. Никакие игры и тренировки от обычных воинских занятий не освобождали. И ощущения какой-то своей футбольной полезности стали приходить, когда отпускали на матчи между воинскими частями. Яшин был включен в третью команду своей части.
Уроки
Как Аркадий Иванович Чернышев сумел углядеть в худющем солдате хорошо замаскированные таланты?! Но на стадионе "Локомотив", что на Ново-Рязанской улице, этот "фитиль" в воротах в солнечный летний день 1948 года надолго задержал его внимание. Играли команды воинских частей, иначе говоря, райсоветов "Динамо". Яшин обратил на себя взор Чернышева сперва тем, что отработал "в рамке" два матча подряд. А получилось так. Отстояв "вахту" за третью команду, Яшин начал было переодеваться, но подошедший тренер, тот же капитан Матулевич попросил выйти на поле вторично:
– Выручай, брат, на разминке вратарь второй команды травмировался.
Версии открытия Яшина Чернышевым немного расходятся в деталях. По одной из них, и мною в предыдущих работах некритично использованной, Аркадий Иванович, гуляя с маленькой дочкой, забрел на стадион и случайно увидел начинающего вратаря в деле. Но, как я теперь знаю, жил на другом конце Москвы и вряд ли потащил бы малышку на край света. Да и не мог тренер случайно оказаться на стадионе в воскресенье – тогда это был единственный выходной и единый игровой день для низовых турниров. Если и не был занят с молодежной командой "Динамо", которую тренировал, то просматривал для нее игроков во внутридинамовских соревнованиях. Так что мог углядеть Яшина во время просмотра игр на первенство московского городского совета "Динамо".
Недавно Валерий Баскаков, известный арбитр 70-80-х годов (и отец не менее известного сегодня судьи ФИФА Юрия Баскакова), озвучил еще одну версию. Будто Аркадий Иванович получил "наводку" от Петра Теренкова, "футболившего" в одну пору с Чернышевым и даже забившего победный гол за "Локомотив" в первом финале Кубка СССР (1936). Став впоследствии тренером, "дядя Петя" был известен каждому мальчишке, посещавшему в послевоенные годы стадион на Рязанке, где с утра до вечера пестовал футбольную смену главной команде железнодорожников. А заметив в динамовских соревнованиях, проходивших на арендованном стадионе, нового вратаря, якобы позвал на смотрины старого коллегу. В таком возрасте игроков не было принято тогда переманивать, да и "вынуть" приглянувшегося новичка из воинской части у дяди Пети не существовало ни малейшего шанса. Но как бы то ни было, Яшин попался на глаза Чернышеву.
Будущий хоккейный триумфатор, слывший некогда заметным футболистом, а в дебюте тренерской деятельности хоккейные каникулы тоже посвящавший футболу, различил за очевидным старанием нескладного вратаря кое-какие киперские задатки. Понаблюдал-понаблюдал, да и предложил ему попробовать силы в молодежной команде "Динамо.
Когда солдат, радостно согласившись, вдруг помрачнел, сообразив, что не может распоряжаться своим временем, и наивно спросил, кто ж его отпустит, незнакомец ответил, что берет это на себя. Яшин не особенно верил, что тот выполнит обещание. Но через пару дней командир предъявил ему запрос и приказал отправляться на стадион "Динамо". Там в назначенный час его поджидал тот самый, теперь уже знакомый незнакомец, окруженный молодежью. Улучив момент, солдат спросил у ребят его фамилию. Так узнал, кто же его "крестный отец" в футболе.
Солдата регулярно отпускали из части на тренировки и игры. Однажды произошел курьезный случай. Очередная тренировка подходила к концу, и Яшин решился попросить своего благодетеля побить ему еще немного по воротам. Аркадий Иванович согласился, но в это время запыхавшийся посыльный просил его срочно зайти к какому-то динамовскому начальнику. Чернышев велел обождать, а до его возвращения поработать с мячом самостоятельно. Пока выполнял срочное задание, а ушло на него не меньше часа, тренер забыл, что его дожидается ученик. Но кто-то из футболистов команды напомнил. Аркадий Иванович, немедленно вернувшись на поле, извинился. Лев теперь уже и не думал сомневаться в тренере:
– А ребята говорят – не придет. Чудаки… – В тот раз они задержались до глубоких сумерек, оба жалели, что приходится считаться с темнотой и прекращать упражнения.
Молодежная команда "Динамо" успешно выступала в чемпионате и розыгрыше Кубка Москвы, Яшин закрепился в основном составе. В полуфинале Кубка столицы 1949 года турнирная сетка свела ее с первой мужской командой динамовского же клуба, за которую выступали порой заслуженные ветераны, а то и свободные от календарных встреч игроки команды мастеров. В тот день экзамен у "молодежки" принимали на поле собственный тренер Аркадий Чернышев и его давние сподвижники – ветераны Сергей Ильин, Василий Смирнов и продолжавшие выступать в чемпионате СССР Иван Станкевич, Василий Трофимов. За необычным матчем наблюдали динамовские руководители, а Малый стадион "Динамо" собрал столько народа, сколько теперь иной раз не увидишь на матче премьер-лиги. Молодежь обыграла "стариков" со счетом 1:0, Яшин отстоял успешно. Позднее считал, что эта игра предопределила его приглашение в команду мастеров, как он однажды выразился, "учеником вратаря".
Действительно, Чернышев рекомендовал своего воспитанника старому товарищу Михаилу Иосифовичу Якушину. Так осенью 1949 года в расположении главной динамовской команды впервые появился длинный угловатый парень в кургузой солдатской шинели, казавшийся еще более нелепым оттого, что она была ему явно коротка. Но поначалу лишь изредка тренировался с мастерами. Якушин руководствовался правилом: доверяй, но проверяй. Он верил в интуицию и опыт Чернышева, но прежде чем включить его в штат команды, все же сам хотел убедиться в пригодности Яшина для большого дела. А убедившись, в марте 1950 года взял на предсезонный сбор, на котором "Динамо" привычно располагалось в Гагре. Мало того, что Яшин нежданно-негаданно попал в компанию футбольных светил, так еще впервые увидел море, о чем тогда не смели и мечтать.
Начальные впечатления о своем лучшем тренерском "произведении" Якушин суммировал, когда ему стукнуло уже 85 лет: "Впервые я увидел Яшина, когда он играл то ли за первую, то ли за вторую клубную команду "Динамо". Большой, нескладный, не похожий на футболиста. Правда, по-своему он был ловок, хорошо ловил мяч, однако достоинства его были не столько велики, чтобы я обратил на них внимание. А вот в русском хоккее он мне запомнился. Яшин играл нападающим. Неплохо катался на коньках, отлично владел клюшкой. Потом его почему-то перевели в хоккей с шайбой…".
Приняв "подарок" от Чернышева, поначалу Якушин отмечал больше прилежание застенчивого новичка, распекая его за безумные выходы далеко из ворот. Но работавший с дублем второй тренер Иван Иванович Станкевич, известный тем, что в 1945 году в Англии успешно противостоял самому Стэнли Мэтьюзу всячески поддерживал новобранца:
– Да не волнуйся ты. В дубле защитники неопытные, и покидать ворота опасно. Вот когда попадешь в "основу", там другое дело.
Тем не менее первые пробы отлучения с линии ворот относятся именно к играм за дубль. Думаю, Константин Крижевский не совсем прав, пытаясь объяснить выходы вперед скукой, которую Яшин испытывал, когда безучастно стоял на линии: "Яшин жил в воротах, как актер на сцене. Но разве можно жить, стоя на одном месте?" Сказал красиво, как играл, но если бы регулярно наблюдал его в дубле (а состоял тогда в команде ВВС), объяснение нашлось бы попроще. Насколько я могу судить, Яшина потянула вперед, как бы это ни противоречило тренерским наставлениям, незрелость собственных защитников. Слишком уж часто вратарь оказывался брошенным на произвол судьбы, вынужден был сражаться с превосходящими силами противника. И додумался до крамольного желания эти бесконечные набеги самолично пресекать на корню, а не пассивно дожидаться нанесения удара.
Поначалу одним своим внешним видом, развинченными движениями Яшин вызывал улыбку, а игрой – насмешки. В Гагре на предсезонном сборе, в тренировочной игре за дубль против сталинградского "Торпедо" (как тогда был переименован знаменитый "Трактор"), он выскочил из ворот так далеко, что мяч, сильно выбитый в поле вратарем соперников и подхваченный сильным порывом ветра, опустился прямо в сетку за спиной. Сидевшие на трибуне Константин Бесков, Василий Карцев, Александр Малявкин умирали с хохоту. О таком курьезном голе до поры до времени и слышать не приходилось – хоть заноси в Книгу рекордов Гиннесса.
Когда подобный казус приключился весной 2007 года в английской премьер-лиге, он неустанно демонстрировался телевидением, а просвещенные комментаторы отечественных СМИ тут же вспомнили эпизод яшинской биографии. Разница лишь в том, что происшествие случилось не с новичком, а с вратарем национальной команды Англии, правда, резервным (Беном Фостером из "Уотфорда"), который проглотил пилюлю от основного вратаря сборной (Пола Робинсона из "Тоттенхэма").
Яшина же ждал конфуз и в дебютном матче за основной состав "Динамо" 2 июля 1950 года. Новый тренер Виктор Иванович Дубинин, который сменил подавшего в отставку из-за разногласий с лидерами команды Якушина, и не собирался его выпускать, но был вынужден: Вальтер (в динамовском обиходе Саша) Саная не залечил травму, а Алексей Хомич в ходе встречи со "Спартаком" тоже получил повреждение, и на 75-й минуте пришлось бросать в пекло Яшина. "Динамо" выигрывало 1:0, но нервные метания по штрафной нового вратаря не могли довести до добра – незадолго до конца игры он столкнулся со своим полузащитником Всеволодом Блинковым, а Николай Паршин добил отскочивший мяч. Получилась нежданная ничья – 1:1.