Выход в свет
Для сборной команды страны 50-е годы, неотрывные от имени и ауры Яшина, остаются по сей день абсолютно лучшим из всех исторических отрезков ее насыщенной биографии. Это неполное десятилетие (1952–1960) представляет интерес не только само по себе, но еще и потому, что возникает некая параллель с начальным периодом сборной команды новой России.
Любые исторические сравнения хромают, но тяга к ним неискоренима, вот и появляется соблазн констатировать важную биографическую общность советской и российской сборных: обе были воссозданы в периоды крутых социальных переломов. В начале 50-х своеобразие момента, как тогда привыкли формулировать, состояло в том, что это был закат мрачной сталинской эпохи, и в спорте ее агонию оттеняли тяжелые, занявшие… три сезона (1952–1954) роды футбольной сборной, которой удалось воспрянуть лишь в контексте новых общественных надежд и потоке первых динамичных перемен многообещающей хрущевской "оттепели".
Свобода и демократия, провозглашенные в начале 90-х, обещали наивным людям еще больше, а обернулись чудовищной разрухой в экономике и культуре, головах и нравах, так что докатившаяся до XXI века деградация российского футбола и особенно национальной сборной в ряду иных опустошительных процессов явила собой полный контраст с общим, в том числе футбольным подъемом и соответственно высочайшим взлетом сборной СССР ровно за 40 лет до наступления постсоветской эры.
Оставим возможность разбираться в конкретных причинах этого исторического расхождения, в скандалах российского футбола и провалах российской сборной исследователям новых времен, а сами сосредоточимся на непреложном факте: первое десятилетие официального, т. е. узаконенного ФИФА, существования сборной команды Советского Союза при своей очевидной противоречивости – наиболее яркое, боевое, победительное во всей ее биографии.
Начать с того, что 1952–1960 годы как никакие последующие были насыщены чрезвычайным драматизмом событий, сопровождавших выступления сборной. Не успела она возродиться из небытия 30-40-х годов, как в том же самом 1952 году была фактически разогнана взбешенными властями, придавшими политический смысл проигрышу всего-то одного матча, так что понадобилось еще два года, чтобы заново восстановить национальную команду
За это время как раз и успела смениться партийно-государственная верхушка страны. Прежняя не пожелала принять во внимание, что злосчастный проигрыш югославам, которые воспринимались не спортивными, а политическими противниками ("клика Тито"), последовал за беспрецедентно героической феерией их первоначального, ничейного поединка. Переигровку вызвал первый (и до сих пор единственный) случай в истории крупнейших мировых турниров, когда их дебютант – сборная СССР за каких-то 20 минут отквитала сразу четыре (!) мяча в схватке с мощным соперником, превратив в легенду один из начальных шагов своей летописи! Игра завершилась со счетом 5:5 – небывалым в турнирных встречах высокого ранга. Такова была прелюдия к яшинской эре.
Драма судьбы не обошла сборную СССР и на исходе дебютного десятилетия. Накануне мирового первенства 1958 года в Швеции она справедливо, по игре и результатам, причислялась к группе фаворитов, но буквально за несколько дней до отъезда лишилась трех очень сильных игроков, выведенных из состава, что называется, за грубое нарушение режима, причем один из них – Эдуард Стрельцов, уже примерявший, согласно распространенному у нас мнению, тогу будущего героя грандиозного форума, угодил под арест.
Команда отправилась на свой первый мировой чемпионат ослабленной не только персонально, но и морально, смазав очевидный шанс остановкой в четвертьфинале. Сразу же по возвращении на нее обрушился вал безудержной критики, но только с годами пришло понимание, что и такой результат, для дебютанта почетный (вхождение в восьмерку лучших сборных мира), стал возможным лишь потому, что деморализованную команду встряхнули ее крепкие духом лидеры, прежние и новые – Лев Яшин, Константин Крижевский, Юрий Воинов, Никита Симонян.
Не будем забывать, что самое крупное поражение сборной СССР тоже случилось в первом историческом отрезке ее официального существования: в конце того же, 1958 года со счетом 0:5 был проигран в Лондоне (правда, в отсутствие Яшина) товарищеский матч сборной Англии. Противоречивость младенческой поры в жизни советской сборной как в зеркале отражалась и в ничейном исходе олимпийского матча 1956 года с аутсайдером из аутсайдеров – командой Индонезии. Но эти мрачные результаты, в отличие от убийственных срывов сборной России конца XX – начала XXI века, не слишком бросались в глаза, потому что в тот же период были начисто перекрыты и самыми крупными выигрышами в истории советской сборной (7:0 и 6:0 у сборной Швеции, рекордными 11:1 у сборной Индии и 10:0 у сборной Финляндии), и самыми звучными турнирными победами, из которых одна – олимпийская 1956 года – была повторена лишь через 32 сезона, а другая – европейская 1960 года – так и остается неповторенной.
И в каждое из этих контрастных событий впечатал неизгладимый след Лев Яшин. След главным образом победный, но, случалось, и курьезный. Ведь Яшин был неотделим от команды, как мог противостоял неудачам и предотвращал их, но в то же время чуть не усугубил индонезийский казус нелепой, совершенно непривычной для него авантюрой (о которой – потерпите! – узнаете позже), ввергнув в полуобморочное состояние своего тренера, да и все руководство советской олимпийской делегации.
Это неполное десятилетие сборной СССР (1952–1960) вышло лучшим и по суммарному матчевому результату (+32=8–8). И пусть в первой фазе достаточно редких товарищеских и турнирных встреч сборная сыграла их вдвое меньше, чем в каждом из последующих десятилетий, любой матч с сильными мира сего был значим, а выигрыш ценен. Современному любителю футбола, приученному к контрольно-тренировочному смыслу товарищеских игр, полезно знать, что в то время и внетурнирное противостояние лучших сборных, особенно традиционных соперников, зачастую из стран-соседей, имело вполне самостоятельное, престижное значение, вызывая большой ажиотаж. Поэтому так существенно, что в первое свое десятилетие сборная СССР, встречаясь в числе иных с лучшими командами мира, две трети игр закончила с победным счетом, в то время как на последующих стадиях в ее пользу завершилось немного более половины матчей. Соответственно, с 16 % поражений на начальном этапе она съехала до почти 23 % в 80-е годы, а российский период отечественной сборной намного превысил и эту цифру.
Спортивные результаты приобрели такую плачевную динамику во многом потому, что первые импульсы послесталинского общественного подъема не были подкреплены освобождением от типичных советских вериг, губивших на корню все живое, включая футбол. А вожделенные постсоветские заменители этого административного и идеологического пресса – демократия и рынок, донельзя извращенные руководящими ничтожествами, убогими реформаторами и махровыми ворюгами, обрушили до руин многие сферы жизнедеятельности и зоны человеческих интересов. Именно под прикрытием демократических процедур расцвел буйным цветом чертополох коррумпированности и безответственности в управлении футболом, доведя развал футбольного хозяйства до такой степени, что долгие годы днем с огнем трудно было сыскать даже единицы подходящих игроков и тренеров, способных предотвратить позорные результаты сборной. А раз почти не на что и не на кого смотреть, куда там собирать, как в яшинские времена, неизменно по сотне тысяч зрителей за матч!
Не то что провальное новое время, ни одно десятилетие сборной не может сравниться с 50-ми годами по представительности в ней крупных, монументальных фигур, таких, как Всеволод Бобров, Игорь Нетто, Лев Яшин, Эдуард Стрельцов, олицетворявших три самых звездных поколения отечественного футбола. Именно эти имена мы и сейчас видим в самом верху классификации наших лучших футболистов всех времен во главе с Яшиным – первым номером не только по местоположению на поле (тогда вратарь выступал, исключая чемпионаты мира с постоянными номерами игроков, всегда под № 1). Словом, эпоха становления сборной чудесным образом оказалась временем ее наивысшего расцвета, за которым, увы, не последовало таких же дерзких заявок и вызовов спортивному миру
Для сборной вообще, Яшина в частности, многое, почти все было внове, в первую очередь маститые, опытные, грозные соперники, матерые профессионалы и, конечно же, невиданное, тем более дебютное напряжение крупных (крупнее не бывает!) официальных турниров – олимпийского, первенства мира, Кубка Европы. Когда я спросил Льва Ивановича перед прощальным матчем 1971 года, какие вехи он выделяет из богатой на события карьеры, Яшин вместе с "матчем века" 1963 года упомянул все эти незабываемые съезды лучших футболистов мира.
Ярким впечатлением навсегда отложилось и самое первое далекое путешествие – в совершенно нефутбольную Индию, где в феврале – марте 1955 года сборная СССР вступила в планомерную двухгодичную подготовку к Олимпийским играм. И потому отложилось, что это был первый выезд воссозданной после разгона сборной, и потому, что никогда еще не приходилось совершать бросок из суровой зимы в знойное лето, и потому, что новые впечатления были окрашены сказочной экзотикой природы, архитектуры, всей обстановки (с бродящими по мостовым коровами, да скачущими обезьянами) и теплом дружеских встреч под лозунгом "Хинди-руси, бхай-бхай!". В то время этот лозунг, означающий в переводе с хинди "Индиец и русский – дружба!", не сходил с газетных страниц и был также популярен, как "русский с китайцем – братья навек". Действительно, принимали советских футболистов как лучших друзей. Как много позже вспоминал Яшин, ему больше никогда не приходилось ощущать такую теплоту отношений.
Игр предстояло за месяц немало, дальний прицел на Олимпиаду требовал проверки резерва, так что перелет по маршруту Москва – Дели с остановкой на два тренировочных матча в Ташкенте совершили около 40 футболистов. Было и интересно, и весело, и ответственно, и при невыносимой жаре, да плотном графике игр – трудно, хотя наши бутсы мелькали на поле вперемежку с босыми ногами хозяев поля, а победы получились крупные. Попадание в сборную футболисты того поколения воспринимали благодарно, и все без исключения старались себя показать, не обращая внимание на климатические условия и напряженный ритм тренировок и игр.
Правда, в результате поездки спартаковский костяк сборной (плюс, разумеется, Яшин), прошедший испытания осенью 1954 года в московских матчах со сборными Швеции (7:0) и Венгрии (1:1), в основном сохранился, но все же с добавлением торпедовской пары Иванов – Стрельцов и игрока бакинского "Нефтяника", будущего динамовского разводящего Юрия Кузнецова. Яшин же свое положение основного вратаря сборной сохранил и закрепил.
Футболисты ахнули, когда в конце поездки старший тренер объявил им, что на лето намечена встреча с чемпионом мира сборной ФРГ. Наступало время тяжелых, но интересных испытаний. С середины 50-х каждый сезон сборной СССР был отмечен событием: 1955 – победа над чемпионом мира, 1956 – олимпийское золото Мельбурна, 1957 – победа в отборочной группе и выход в финальный раунд чемпионата мира, 1958 – дебют в чемпионате мира, 1959 – 100 %-ный результат (три игры – три победы), 1960 – выигрыш Кубка европейских наций, 1961 – победоносное турне по Южной Америке (три игры – три победы). Впрочем, мы невольно въехали в следующее десятилетие, но важно подчеркнуть, что и оно началось с пролонгации победной традиции, которую захватили туда с собой ветераны 50-х Лев Яшин, Игорь Нетто, Валентин Иванов во главе с тренером Гавриилом Качалиным.
Положивший ей, победной традиции, громкое начало матч со сборной ФРГ (или, как тогда переводили у нас название западногерманского государства, ГФР – Германская Федеральная Республика) 21 августа 1955 года на Центральном стадионе "Динамо" в Москве имел глубокий подтекст, и не один. Еще не было забыто кровопролитие военного противостояния, и на рядовых болельщиков, как набивших битком трибуны стадиона, так и необъятной массы остальных, всей страной слушавших по радио полный, 90-минутный репортаж о матче, оказывала давление не только память о войне, гордая и горькая одновременно, но и подогретые советской пропагандой враждебные чувства к немецким "реваншистам". В свою очередь, Кремль придавал футбольной игре более сложный политический смысл в свете состоявшихся почти одновременно первых переговоров с канцлером Конрадом Аденауэром: там рассчитывали на подкрепление политических дивидендов от встречи на высшем уровне спортивным успехом. Поэтому спортивное руководство стояло на ушах, всячески заводя тренеров и игроков, но дополнительных усилий их мотивация не требовала.
Для советского футбола игра имела вполне самостоятельное значение. Ведь это был первый матч с западными профессионалами, и сразу же с чемпионами мира. Правда, после выигрыша мирового первенства 1954 года сборная Западной Германии чаще проигрывала, и тем не менее не каждая команда могла похвастать таким тренером, как Зепп Гербергер, и такими игроками, как вратарь Фриц Геркенрат, защитник Вернер Либрих, нападающие Хельмут Ран и особенно харизматичный лидер чемпионов мира Фриц Вальтер.
По всем этим причинам, пусть сперва с пропагандистским перехлестом, но по сути оправданно, победа над этой командой (3:2) была воспринята у нас с таким воодушевлением. Тем более что по ходу встречи пришлось отыгрываться. Штурм сборной СССР при счете 1:2, напоминавший грозовой шквал, был весьма впечатляющим и за следующие полвека нашел повторение, пожалуй, лишь два раза – в 1968 году, когда в розыгрыше Кубка Европы требовалось выиграть у венгров в Лужниках не меньше, чем 3:0, и в 1999 году, когда сборная России в отборочном матче Евро-2000 одолела, проигрывая по ходу встречи, чемпиона мира – сборную Франции (3:2), только не в Москве, а в Париже.
Тогда же, в 1955-м, на старом добром стадионе "Динамо", когда второй мяч влетел в сетку ворот Льва Яшина, тот был близок к отчаянию. Но предательскую мысль о проигрыше быстро отбросил, стал громко заводить партнеров, завязывая комбинации от своих ворот. Уловил такую же страсть в отчаянных усилиях Игоря Нетто, который срочно восстановил свою привычку хозяйничать в центре поля. 60 тысяч зрителей неистово поддерживали победный порыв, голами двух Анатолиев – Ильина и Масленкина принесший в конце концов победу. Футболисты уходили с поля, не слыша рев воодушевленных трибун. В раздевалке валились в кресла от усталости и опустошения, не в силах нагнуться, чтобы расшнуровать бутсы. Не могли даже улыбаться – не было сил ощутить счастье победы, которое пришло, пожалуй, только к вечеру, когда команду чествовали в летнем саду "Эрмитаж".
"Матчи с венгерскими футболистами были для сборной СССР неоценимой школой познания лучших европейских образцов". На снимке: фрагмент матча СССР – Венгрия в Москве 26 сентября 1954 г. (1:1)
Счастье имеет привычку быстро улетучиваться. На следующий день Яшина прострелила мысль о своей неудачной игре. Но судил он себя строже профессиональных наблюдателей. В брошюре "Международные встречи советских футболистов в 1955 году", составленной для служебного пользования по поручению Всесоюзного тренерского совета А.А.Соколовым и Б.Я. Цириком с использованием отчета тренеров сборной, игра каждого футболиста советской команды получила экспертное заключение. Действия Яшина были оценены так: "Провел игру удовлетворительно. Смело играл в штрафной площади и вне ее. Ликвидировал несколько возможных прорывов, играя за штрафной площадью. Единственный в обороне (в первом тайме), кто все время руководил, подбадривал, подсказывал. Взял трудный мяч от Харперса. Организацию атаки затягивал больше, чем нужно, посылал иногда мячи в глубину обороны немцев высокой передачей. Допускал технические ошибки (отскоки мяча при ловле). Совершил грубую ошибку, повлиявшую на результат. При выходе № 11 с мячом к линии ворот, в то время как он еще не дошел до линии два метра (в четырех метрах от стойки), Яшин вышел из ворот на перехват, открыл угол, и № 11 (Шефер. – АС.)забил мяч".
Корявый стиль документа сохранен, но важнее достоверность, по крайней мере в оценке группы специалистов. Сам Яшин предъявлял себе еще больше претензий. Спустя много лет вспоминал перипетии этой знаковой игры, как будто она состоялась вчера: сетовал на скованность, мешавшую принимать решения быстро и точно, ощущал вину за оба гола. Не щадил себя за игру с чемпионом мира даже по прошествии времени. Хотя на его общую оценку исторической встречи это не повлияло: "выигрыш не принес нам ни титулов, ни медалей, но для нашего футбола он был важнее любого официального, может, даже финального матча".
Любопытно, что со стороны и в первую очередь со стороны соперников действия нашего вратаря оценивались совсем иначе, чем со своей колокольни. Искушенные профессионалы разглядели в них такое рациональное зерно, которое сразу выделило Яшина среди прочих вратарей. "Гол!" – завопил Хельмут Ран и вдруг оборвал крик в полном замешательстве: Яшин в броске парировал мяч, – вспоминал легендарный капитан сборной ФРГ Фриц Вальтер. – И еще трижды подряд Эккель, Рериг и снова Эккель посылали мяч в руки советского вратаря. Конечно, не в руки, это на редкость точно выбирал место в воротах сам Яшин, обладавший удивительным чутьем". Старый лис Зепп Гербергер назвал вратаря главным орудием советской команды.
Не менее важным для сборной, а для Яшина – даже, возможно, более важным стал уже упоминавшийся матч-реванш в Ганновере 23 сентября 1956 года. Истинное его значение состояло не в том, что это был один из пунктов подготовительной программы к Олимпийским играм в Мельбурне, поэтому в случае осечки можно было сослаться на его контрольный характер. В чисто подготовительных матчах так не бьются, как бились наши в Ганновере. Они очень серьезно подходили к первому выезду сборной в логово футбольных профессионалов. И опять-таки не хотели уступать тем же самым немцам, которые ко всему за год заметно повысили свои кондиции. У Яшина же первый матч с ними в Москве сидел в сознании как заноза. Хотя официально никто к нему не предъявлял претензий, как случилось, например, позже после чилийского чемпионата мира 1962 года, но он горел желанием реабилитироваться хотя бы в собственных глазах. И своего добился.
Советскую сборную принимали в Ганновере по высшему разряду, разместили в лучшем отеле города "Луизенхоф". Автобус, предоставленный ей, неизменно сопровождал эскорт мотоциклистов. Пешую прогулку по городу совершить не удалось, потому что выйти было невозможно – отель осаждала толпа желающих увидеть наших звезд, уже хорошо известных в стране, взять автограф, просто пожать руку. Заказов на билеты было получено вдвое больше, чем вмещал 90-тысячный "Нидерзаксенштадион".
Начало матча сложилось в пользу гостей. Уже на третьей минуте их стремительная атака завершилась голом Эдуарда Стрельцова, а к пятой счет уже был 1:1. Но преимущество быстроходных футболистов СССР материализовал еще один торпедовец – Валентин Иванов, добивший мяч от штанги после удара Бориса Татушина.
Второй тайм напоминал то, что происходило годом раньше в Москве. Проигрывая, хозяева поля завладели игрой, а в последние 15 минут устроили неистовый штурм, только результата, в отличие от первой встречи, не добились. Яшин не получил ни секунды покоя,