Край этот лежит между донскими и украинскими степями и подмосковными лесами, сочетая в себе красоту степей с очарованием лесной полосы. Здесь стрелка компаса мечется по циферблату, тянется остриём не на север, а вниз, указывая, что в этом краю под слоем плодороднейшего чернозёма лежат величайшие запасы железной руды - Курской магнитной аномалии.
В ходе битвы напор немецких танков нарастает. Появляется авиация. Чёрная земля взлетает, потом медленно, точно устало, оседает. Ветер относит облака пыли, и в дрожащем от зноя воздухе снова появляются танки. Их башни плывут, точно рубки кораблей, над волнами ржи и пшеницы. В нашу сторону из орудий врага рвутся снопы огня. За танками ползут на высоты, лягушечьего цвета, немецкая мотопехота, автоматчики. Их били вчера, бьют сегодня, а новые цепи всё ползут. Они ещё надеются на победу. Наши радисты слышали, как командир немецкой танковой дивизии запросил командующего танковой армией, где дивизия получит пополнение, и получил ответ, что оно придёт в Курск.
В боевые порядки нашей пехоты и артиллерии стали танкисты генерала Алексея Родина. С самого начала сражения они решительно контратаковали противника. Немцы двигались, имея впереди и на флангах танки "T-VI" ("тигр") и самоходные орудия "фердинанд". Образовав боевой порядок в форме буквы "П", обращённой вершиной вперёд, используя дальнобойность орудий, "тигры" и "фердинанды" встретили наших танкистов огнём с дальних дистанций. В середине такого боевого порядка следовала остальная масса танков. Это походило на бой морских кораблей. Но в первых же схватках герои-танкисты пошли на сближение и, сходясь с врагом до 50-100 метров, используя свою манёвренность, били немецкие танки по уязвимым местам. Ожесточение перешло все пределы. И наши танки и танки врага загорались. Но советские танкисты предпочитали стрелять до последней возможности и погибнуть при взрыве, чем покинуть машину и лишиться оружия, не уничтожив врага.
Исход современной операции решает не только прорыв обороны, но и скорость, с которой он совершён и которая лишает вражескую оборону времени для перегруппировки и организации борьбы в глубине. В этих боях наши танкисты понесли потери, но они навязали врагу свою волю, сорвали темп его наступления и этим уже добились успеха.
Под огнём наших танкистов и артиллерии немцы стали отказываться от одновременного натиска массой танков. Они посылали вперёд 20–30 машин, и, если те проходили, за ними трогалась вся армада. Потом немцы стали наступать за танками, оставляя орудия в обороне и встречая наши контратаки огнём из укрытий. Это замедляло немецкое продвижение, но было опасно и для наших контратак. Тогда, впервые в практике применения танков, главная масса наших танков стала в оборону, зарылась в землю так, что едва видны были башни, и казалось, что пушки плавали над травой. Наши танки превратились в сотни бронированных дотов. Они стали железными устоями обороны, на которые оперлись наша пехота и артиллерия, образовав непроходимый барьер.
На этот барьер час за часом, день за днём накатывался танковый вал. Кружились бомбардировщики. Земля стала похожей на лунный ландшафт. И всё же оборона устояла. Рядом с танками сражались противотанковые истребительные дивизионы и мотопехота танковых соединений. Отсюда по всему фронту прогремела слава артиллериста Н-ского танкового соединения "укротителя тигров" Панова, подбившего 11 танков. Здесь бойцы мотопехоты писали на флажках, на досках, на отёсанном дереве слова клятвы друзьям, командирам, родине: "Умру, но рубежа не покину". Они сражались, уверенные, что их поддержат из глубины, не обойдут с флангов, не отрежут от тыла. К этому времени наши ВВС завоевали господство в воздухе, прикрывали свои войска, причиняли страшный урон танкам и пехоте противника. Там, где враг ещё прорывался всё же, его останавливали подвижные артиллерийские отряды и танки.
Танкистами в этих боях руководил на одном из решающих направлений южнее Орла молодой подполковник Николай Копылов, ему отдавал приказы генерал-майор Григорьев, рядом сражались танкисты генерала Синенко, их действия направлял генерал-лейтенант Родин. Все они люди разного возраста, характера, образования, но их объединяла общая суровая жизнь войны. Они отходили с боями в начале войны, и спазмы горя сжимали им горло. Они сражались и побеждали под Сталинградом. И, усвоив уроки неудач и побед, приняли под своё руководство закалённые, как и они сами, кадры танкистов, повели их в бой. От них враг метнулся западнее, на высоты, чтобы вырваться к Фатежу. Но там стояла танковая часть генерал-майора Васильева. Многие в тревоге ждали исхода борьбы. Нарастал кризис немецкого наступления. В бой вводились всё более крупные силы. Снова были брошены в атаку 300 немецких танков. И танковое соединение генерала Васильева пошло на испытание. Подразделение Ермачка приняло на себя в обороне всю тяжесть напора, а два других подразделения атаковали немцев во фланг и сорвали атаку. Немцы повторяли её раз за разом. Наконец, они бросились на высоты вечером, чтобы захватить их и, воспользовавшись темнотой, за ночь укрепиться на них. Ночью генерал Васильев повёл танкистов в контратаку. И в предутренней мгле, рассеиваемой ранним июльским солнцем, все увидели догорающие немецкие танки. Высоты под Курском были в наших руках.
Кризис наступления миновал. Он характеризовался не только наивысшим натиском, но и наибольшими потерями у немцев. Потрясённые нашим неожиданным сопротивлением, немецкие солдаты ждали, что их части пополнят и снова пошлют в наступление. Вместо этого прибыл приказ перейти к обороне. Всем стало ясно, что курская операция провалилась. Враг был остановлен, план летнего наступления сорван. "Тигры" и "фердинанды" оказались менее грозными, чем их рекламировал Гитлер, ещё раз продемонстрировавший своё маниакальное упорство и бездарность в военном деле.
Войска Орловско-Курского направления поднялись в контрнаступление и стали отбрасывать немцев в исходное положение. Наши радисты перехватили немецкие радиограммы. Командир танковой дивизии доносил, что он атакован русскими танками и несёт большие потери. Командующий немецкой армией истерично кричал, требуя остановить русских. За этим последовал приказ об отходе.
Танки стали нужны, чтобы спасти положение севернее и восточнее Орла, где перешли в наступление Западный и Брянский фронты, и потрёпанные, обескровленные немецкие танковые дивизии метнулись туда. Снова сказалась гибельная для врага сила взаимодействия фронтов. У гитлеровского командования, мечтавшего ликвидировать курский выступ и захватить стратегическую инициативу, инициатива борьбы была вырвана. Немцы не смогли взломать нашу оборону. Мы взломали немецкую оборону и перешли в наступление на широком фронте, сражаясь в оперативной глубине противника на орловсколт выступе.
Переход в контрнаступление в процессе обороны требует высшего военного искусства от командиров и отличной подготовки войск. Оборона союзников в последний (1918) год первой мировой войны выдерживала таранный удар немцев. Но после него наступала оперативная пауза, обороняющийся приходил в себя и только тогда в свою очередь предпринимал наступление.
А советские вооружённые силы в тяжких, неравных боях, когда врагу удавалось прорвать тактическую глубину нашей обороны и, проникая в тыл, угрожать стратегическим позициям нашего государства, останавливали немцев, изматывали их и, перейдя в наступление, наносили сокрушительные удары. Так было под Москвой и Сталинградом. В 1943 году врагу не удалось проникнуть в оперативную глубину - он был остановлен и обескровлен на первых километрах обороны, рушилась его стратегия наступления. Ещё в стадии обороны Верховное Главнокомандование дало приказ о наступлении Красной Армии.
Это искусство использовать до дна возможности обороны и искусство сочетать оборону с наступлением - непревзойдённое качество победоносной сталинской стратегии, идеями которой проникнуто оперативное искусство нашего генералитета.
Орловско-Курское направление.
Советские танкисты в битве за Киев
В великой битве за Киев важнейшую роль сыграли советские танкисты. Когда разгромленный в летних боях противник покатился к Днепру, танкисты начали непрерывно преследовать его. Обогнав стрелковые соединения, первыми прорвались к Днепру танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко. Было ясно, что враг, поспешно отступая, стремится свести свои части к немногим переправам, чтобы перебраться через Днепр и занять оборону по правому берегу. После поражения у Курской дуги немцы укрепили правый берег мощными сооружениями. Сюда с запада, по широко разветвлённой за Днепром сети дорог, шли свежие немецкие дивизии. Правый берег высился террасами, то ярко-жёлтыми от листвы осенних берёз, то синими, покрытыми хвоей, то белыми от сухих известковых отложений. Его отвесные высоты, вздымавшиеся на 70-100 метров над зеркалом Днепра, увенчивались грядами населённых пунктов, что ещё более усиливало возможность обороны. Достаточно было построить простейшие укрепления, чтобы сделать правый берег неприступным. Немцы полагали, что им удастся задержать нас на Днепре. Они стремились перейти к стратегии обороны и в позиционной борьбе обескровить и остановить Красную Армию. В этом плане рубеж Днепра имел важнейшее значение.
История военного искусства ведёт отдельный счёт переправам через большие реки, считая успешное форсирование рек особым проявлением полководческого искусства генералов и доблести солдат. Но редко войска стояли перед такой преградой, как Днепр. На нём были взорваны все мосты. Средств для форсирования не было, а войска нуждались в переправе такого вооружения, как тяжёлые танки. Войска шли с боями к Днепру сотни километров и, опередив график, ворвались на левый берег на неделю раньше, чем ожидали. С точки зрения той военной "методики", над которой издевался ещё Суворов, надо было ждать подхода пехоты, ибо танковые соединения никогда сами не форсировали таких рек.
Командованию нашей армии было ясно, что надо форсировать реку немедленно, с хода, и, опередив врага, захватить плацдармы на правом берегу.
На левом берегу Днепра, у Киева, недалеко от Канева, где похоронен великий кобзарь Украины Тарас Шевченко, первой появилась танковая бригада. Волны могучей реки в обрамлении седых прибрежных отмелей катились перед танкистами, а там, дальше, высоко поднимался правый берег. Белые хаты светлели вдали, и церкви вырисовывались на фоне голубого небосклона. Мотострелковый батальон танковой бригады стоял в строю.
- Перед нами Днепр, - сказал командир части генерал Зенькович. - Кто хочет первым переплыть его, привлечь на себя внимание и огонь немцев, чтобы обеспечить переправу батальону?
В строю стояли юноши. Почти все комсомольцы. Все они, как один, шагнули вперёд. Разрешение получили лучшие из лучших - Петухов, Иванов, Сысолятин, Семёнов, - уральский, сталинградский и вологодские комсомольцы. Первые трое только недавно прибыли в часть. Семёнов был годом старше и сражался ещё под Сталинградом. Был там ранен и три месяца лечился в госпитале. Вернулся в строй, снова был ранен под Орлом, снова вернулся в строй и опять добровольно шёл первым навстречу смертельной опасности, поджидавшей на правом берегу. К четвёрке друзей присоединился молодой украинский партизан.
Казалось, что могут сделать пятеро молодых бойцов? Как переплывут они Днепр днём, на глазах у врага? Партизан повёл своих юных друзей незаметной тропинкой к реке, где их ждала лодка, и отчалил от левого берега. Над ними, как коршун, пролетел "мессершмитт", но немецкий лётчик не мог себе представить, что русские уже на Днепре, и, покружив, улетел на запад.
Вокруг было тихо. Яркий осенний день стоял на Украине, солнечная дорога, золотистая, искромётная, лежала на воде. Прикрытые островом, комсомольцы в лодке достигли середины реки, перешли через остров, поросший остролистой лозой, и сели во вторую лодку, припасённую молодым партизаном; сам он вернулся на левый берег. Теперь бойцы были на виду у врага. Вода вокруг лодки запузырилась от пуль. Вскоре разрывы мин стали поднимать водяные смерчи. Осколком расщепило корму. Лодку качало на волнах, поднятых снарядами. Храбрецы налегли на вёсла, достигли мелководья, и старший группы - Петухов скомандовал:
- За мной!
Выпрыгнув из лодки, они побежали по воде к берегу, скрылись в кустах, а затем, перебегая с холма на холм, непрерывно ведя огонь, начали продвигаться к деревне Григоровке. Комсомольцы заставили немцев занять оборону и завязать с ними перестрелку. Четверо русских юношей на правобережье у Киева, открывшие путь своим войскам в Правобережную Украину, стали героями Днепра, Героями Советского Союза. К ним с приветствием обратился Военный совет 1-го Украинского фронта.
На помощь героям уже спешил весь мотобатальон. Бойцы плыли на брёвнах, гребя сапёрной лопаткой, на утлых челнах, на воротах от сарая, на сшитых плащпалатках, набитых соломой. Артиллеристы плыли на где-то добытом дырявом баркасе.
Батальон достиг правого берега и повёл наступление на Григоровку со всех сторон. Утомлённые на марше к Днепру и во время переправы мотострелки встретили новую преграду. Казалось, земля здесь состроила невиданную гримасу, избороздив дороги ущельями и оврагами с отвесными песчаными стенами, осыпающимися при подъёме на них. Но мотострелки взбирались на плечи друг другу, хватались за корневища кустов и на руках тянулись вперёд, кидали под ноги, на песок, чтобы он не осыпался, свои плащпалатки и взбирались на кручи. Карабкаясь всё выше и выше, связывали пояса и подтягивали оставшихся внизу. Так, преодолев отвесные кручи, под огнём противника, мотострелки ворвались в Григоровку.
Немецкий гарнизон был разгромлен. Григоровка перешла в наши руки. Но в небе появились фашистские самолёты, показались вдали неприятельские танки и автомашины с пехотой, подбрасываемой противником к переправе. Навстречу им мотобатальон повёл наступление на запад. Разгорелась героическая борьба за плацдарм. Враг учуял надвигающуюся опасность. Против батальона на правом берегу сосредоточивались и переходили в яростные контратаки всё новые немецкие части, а на левом - немецкая авиация бомбила наши резервы.
Впоследствии Иванов рассказывал, как он, оглянувшись вокруг, увидел, что погиб его друг Петухов, упал с раздробленным коленом Сысолятин. Многие уже не откликались, не отвечали огнём автоматов на приказ командиров, на зов друзей и недвижно лежали на правом берегу. Геройски погиб и сам генерал Зенькович. А на левом - лес полыхал огнём.
Наступил вечер. Мотострелки не отошли ни на шаг. Стойкие солдаты, храбрецы, они оставались задорными юношами. Узнав, что между ними и противником, на двухсотметровой "нейтральной" полосе, находится огород с арбузами, они открыли автоматный огонь и очистили огород, решив не оставлять немцам ни одного арбуза. Под прикрытием этого же огня четверо комсомольцев спустились в глубокий овраг, а двое поднялись наверх к немцам, вытащили из блиндажа офицера и, раскачав его за руки и за ноги, швырнули вниз, где на дне оврага ждали их товарищи. Немец оказался крупным инженером из организации Тодта, прибывшим строить укрепления на правом берегу Днепра.
На рассвете враг усилил огонь и повёл атаки силами пехотной дивизии. К исходу суток борьбы командир мотобатальона донёс на левый берег, что батальон занимает восточную окраину Григоровки. Там спросили, почему не было донесения об оставлении центра и западной окраины села. Комбат разъяснил, что мотострелки не оставляли своих позиций. Они остались на них мёртвыми, а живые продолжают борьбу, хотя за их спиной до реки осталось меньше ста метров.
В эту ночь на левый берег Днепра вышла мотострелковая бригада полковника Михайлова. Мотострелковая пехота танковых соединений - пехота невиданной стойкости в обороне. Она занимает её вместе с танками на самых опасных направлениях, иногда в глубине обороны врага, куда прорвалось танковое соединение. Там оборона круговая, там бойцы сознательно идут в окружение, там нет места трусу. Вступая в ряды мотопехоты, солдат с первого дня знает, куда он пришёл. Из мотопехоты не хотят уходить, раненые рвутся обратно. Красноармеец Беляев четыре раза был ранен и четыре раза добивался возвращения из госпиталей в мотострелковую бригаду полковника Михайлова. Сержант Речко, которого собирались из госпиталя эвакуировать в Алма-Ата, узнав, что бригада идёт на Днепр, сбежал из госпиталя к своим. Сержант Колибаев, раненный, так и не пошёл в госпиталь, а, ковыляя с палкой, ходил за бригадой, лечился на ходу.
Эти традиции ветераны передают молодым.
В крупнейших сражениях Великой Отечественной войны мотопехота, всегда участвующая в таких сражениях, обрела свою силу. Это - пехота невиданных маршей: для неё закон - не отстать от своих танков в любых условиях боя, если даже автомашины не могут итти по местности или разбиты огнём врага. Это пехота, владеющая сильными огневыми средствами и особенной выучкой. Это, прежде всего, пехота наступления.
Бригада узнала, что на правом берегу изнемогает в неравном бою наш мотобатальон, что с запада к немцам спешат новые силы. Бросив обозы и кухни, мотострелки стремительно форсировали реку, ринулись в бой и, очистив от врага Григоровку, развили наступление на запад. Под прикрытием бригады переправились на паромах первые танки, стали прибывать части стрелковых соединений. В эти дни силы противника в районе Киева увеличились в пять-шесть раз. Подошли танковые дивизии СС. Немцы вели непрерывные контратаки при поддержке артиллерии и авиации. Они пытались то разрезать весь плацдарм, то отгрызать от него кусочки. Мотострелки отразили на плацдарме сорок три контратаки.
Враг решил утопить наши части в Днепре, и пленные уверенно называли дату, когда это должно было произойти. Плацдарм был осаждён. Ночами и в предутренней мгле на машинах подкатывали всё новые немецкие части. Их истребляли. Шли другие. Подошла немецкая пехотная дивизия и атаковала мотобригаду полковника Михайлова четырнадцать раз. На второй день она произвела одиннадцать атак и перестала существовать. Её остатки были сведены в батальон и приданы другой дивизии. А мотобригада устояла, отразила все контратаки. Вместе с танковыми частями и крупными стрелковыми соединениями она вела бои за расширение плацдарма, за уничтожение живой силы врага.
Эти бои, происходившие на кручах и в оврагах, в узких дефиле и в деревнях, разрослись в большое ожесточённое сражение крупных танковых соединений. Оно пожирало огромное количество боеприпасов, требовало эвакуации раненых, подвоза резервов. Стало ясно, что при помощи подсобных переправочных средств нельзя питать войска на плацдарме. Это прежде всего ощутили танкисты. И они начали борьбу за постройку моста через Днепр.