За нашу любимую Родину! За великого Сталина! Вперед сыны советского народа, воины Красной Армии, на полное уничтожение врага".
Со всех военных округов на театр военных действий потянулись эшелоны с личным составом и техникой. Согласно указанию Наркомата обороны СССР, 122-я стрелковая дивизия и соответственно 596-й стрелковый полк, где капитану Маргелову был вверен 2-й батальон, поступали в распоряжение командующего Мурманской армейской группой.
Эшелоны были поданы, как обычно, с большим опозданием, и дивизия, получив распоряжение 1 ноября, сосредоточилась в Карелии, на станции Кандалакша к 4 ноября 1939 года. Командующий 9-й армии комкор М. П. Духанов, который, устроив импровизированный смотр бойцам, представшим в шинелях и буденовках, горестно заметил: "Это вам не по Белостоку дефилировать".
Занялись ковкой лошадей "по-зимнему". Но вот ситуация с теплой одеждой для людей оставалась удручающей. Пришла телеграмма, подписанная К. Е. Ворошиловым и Б. М. Шапошниковым: "…На ухтинском и петрозаводском направлении… наступили морозы, достигающие 10 градусов. Какие меры приняты во всех армиях по сохранению бойцов от обмораживания, имеют ли бойцы на руках валенки и теплые вещи?"
Необходимого зимнего обмундирования до конца кампании красноармейцы так и не получили. Более того, из-за неразберихи на железной дороге где-то застрял целый вагон с лыжами. Комдив, печально глядя на снег, который завалил все дороги, ведущие к советско-финской границе, лично распределял между полками имеющиеся в наличии две с половиной тысячи пар.
9 ноября 596-й стрелковый полк после трехдневного изнурительного марша, продвигаясь следом за идущими впереди тракторами всего лишь по шесть километров в сутки, достиг исходного положения. Двадцать дней бойцы и командиры ожидали приказа о переходе границы. И тут непогода разыгралась не на шутку. Мужественно встретили красноармейцы неожиданные жестокие морозы и натиск полярной стихии. А ведь в этих условиях предстояло еще и воевать, воевать с серьезным противником.
Накануне боевых действий комдив отдал боевой приказ, согласно которому 596-й полк составлял авангард дивизии, а на лыжный батальон Маргелова возлагались задачи разведки. Уже после окончания финской кампании, 14–17 апреля 1940 года, на совещании начальствующего состава Красной Армии в ЦК ВКП(б) действия войсковой разведки поверглись жесткой и не всегда справедливой критике. Несомненно, были явные промахи и просчеты, но ведь, по сути, каждый командир дивизии вел полки на ощупь, действуя на свой страх и риск. Маскировка у финнов была превосходная, с воздуха не разберешь, где мыза, а где дот, при этом отлично была поставлена и система дезинформации в прифронтовой полосе.
30 ноября в 8.00 утра передовые лыжные отряды перешли финскую границу. Встретило их злобное завывание вьюги, бездорожье и редкие автоматные очереди, которые жалили лыжников, словно осы.
596-му стрелковому полку при поддержке 285-го артполка предстояло овладеть местечками Юликуртти – Алакуртти и в дальнейшем наступать в направлении реки Куалаикки, перейти ее и занять городок Кайрала.
Тактика финнов такова: мелкие группы внезапно вылетают на лыжах из леса, ведут огонь из автоматов и пулеметов и так же внезапно исчезают. Погоня напрасна. Попытались разведчики догнать нападавших – угодили в засаду.
Вечером капитан Маргелов с отрядом ворвался в Юликуртти. Стычка была короткой, но когда городок оказался в руках разведбата, в нем не осталось ни одного целого дома. Спалив их дотла, жители бросили все, бежав от "зверств кровожадных оккупантов". Такими финская пропаганда рисовала бойцов и командиров РККА. Но вот и первый пленный. Достался он маргеловцам в бою и, дрожа от страха, поведал не слишком многое.
Незадолго до начала войны командиры, идущие в разведку, получили опросные листы, в которых кроме фамилии и имени пленного, данных о его социальном происхождении, графы о месте рождения имелись и такие вопросы: какой принадлежит воинской части (допрашивать до установления высшего соединения, части), в какой состоит партии, какое настроение у солдат и почему они воюют, что говорят солдаты и офицеры о Красной Армии. Позднее у пленных также выясняли, знают ли они что-либо о народном правительстве.
Пленный все же показал на карте, где проходит дорога на Кайрала. Там основательно готовились к встрече, взорвав мост и усеяв минами-растяжками поле, прилегающее к городку. Бой длился два часа. На помощь лыжникам Маргелова подошли основные силы полка. Взяв в полукольце оборону финнов, солдаты выбили их с занимаемых позиций. Отстреливаясь, оборонявшиеся отошли на запад. Шел третий день войны.
В одном из боевых донесений командира 596-го полка говорится: "Разведка ведется непрерывно. 2-й батальон выполняет особую задачу". В разведывательной роте, которой командовал лейтенант Петров, вместо 80 человек к этому времени в строю находилось 42 бойца. Маргеловские лыжники выходили в дозоры на пределе сил – без них бы полк не продвинулся и на километр.
Между тем вся 122-я дивизия, к слову, не имевшая ни одного танка, едва ли не ползла по единственной проходимой дороге. Для вездесущих шюцкоровцев, которые совершали рейды по тылам, дезорганизуя снабжение войск, – благодатная нажива.
Заняв Алакуртти, передовой отряд полка тронулся в путь. Преградил его сильный огонь. В том, что финны засели в прочных укреплениях, Маргелов сомнения не имел, как не сомневался он и в том, что противник уготовил огневую ловушку для главных сил. Риск был велик (связь с комполка осуществлялась только посыльными), к тому же финны оказались предусмотрительными и вырубили напрочь лес у себя в тылу – обход был бесполезен. Однако Маргелов принял решение на разведку боем.
Поставив задачу командирам рот, комбат вместе с начальником штаба выбрали позицию, с которой стали наблюдать за ходом боя. Первая, а затем и вторая атаки батальона были отбиты. По разведчикам били минометы, несколько раз ухнули пушки. Укрепрайон ожил и тем самым раскрыл себя. А тут ребята Петрова, разведчики-ползуны, приволокли пленного.
На следующий день полк, поддержанный артиллерией, шел в атаку не вслепую. И все же бой был упорным и продолжался почти двое суток. Исход его решил подошедший 273-й полк с гаубичным дивизионом.
В этом бою геройски погиб командир 596-го стрелкового полка майор Степан Терентьевич Казаков. 21 мая 1940 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Сохранился дневник начальника оперативного отдела 146-го стрелкового полка Э. А. Аппеля: "Неужели до дня Красной Армии мы не рассчитаемся с белофиннами? Это уже не хорошо. Во-первых: это отсрочка белофиннам, а во-вторых, пятно на нашей армии… В чем дело? Неужели сил у нас мало?".
Сил у фронта, который с 7 декабря 1939 года стал именоваться Северо-Западным, действительно не хватало, и новый его командующий командарм 1 ранга С. К. Тимошенко произвел перегруппировку и подтянул резервы.
На Кандалакшское направление, которое считалось не менее важным, чем линия Маннергейма, был переброшен шведский экспедиционный корпус. Сопротивление противника нарастало. Об этом говорят и выдержки из боевых донесений:
"8 декабря противник сжег Куомиярви. Жаркий двухчасовой бой. Засады".
"9 декабря. Вылазки в тылу".
"15, 16, 17 декабря. Противник отбил все атаки наших частей".
"23 декабря. Полк начал отход. Противник, активно действуя на флангах и тылах, нападал на обозы и портил линии связи".
"25 декабря. В налете на штаб и тылы дивизии принимал участие 1-й Сальский батальон".
Проникнувшие в тыл финны не гнушались ничем и вырезали до последнего человека весь медсанбат, не пощадив ни раненых, ни медсестер. Трудно представить, какие чувства испытывали комдив Шевченко и комиссар Лисицын, глядя на гору трупов, застывших в страшных предсмертных позах. Увиденное взывало к возмездию. Приказ командира дивизии Маргелову был коротким:
– Действуй, капитан.
Прежде чем отправиться в рейд, Маргелов построил лыжников и без слов повел к медсанбату, подвергнувшемуся нападению извергов. Картина, представшая перед глазами, была ужасающей, кровь стыла в жилах. Поиск привел разведчиков в глубокий тыл 4-го армейского корпуса финнов. Под ударами штыков и ножей пал весь банно-прачечный отряд, беззаботно отдыхавший после дневных трудов. Разведчики разбросали листовки: "Месть сальцам за русский медсанбат".
…Откровенно говоря, не любил В. Ф. Маргелов вспоминать о войне с Финляндией. Все на ней шло как-то не так, не по привычной логике, и порой трудно было определить, где передний край, где фланги, где тыл. Приноровиться к такой обстановке мог лишь тот командир, который имел особое чутье, мгновенную реакцию и, конечно, отменные физические данные. Отмахать сотню верст по тылам врага незамеченным и вернуться с отрядом в полном составе удавалось немногим. К слову, весть о каре, постигшей финских тыловиков в отместку за гибель советских бойцов, находившихся на излечении, мгновенно распространилась по всем финским штабам. Больше такими жестокими выпадами стороны не обменивались.
Согласно боевым донесениям, 26 декабря 122-я дивизия перешла к обороне северо-западнее Куолаярви. Попала в очень сложное положение, так как фактически не имела соседей ни справа, ни слева. Облегчение наступило только после того, как 27 декабря начальник Генштаба Б. М. Шапошников приказал: "88 стрелковую дивизию, переводимую маршем из Архангельска в Кемь, повернуть на Кандалакшу, включить в состав 9-й армии и направить вслед 122-й стрелковой дивизии".
Пожалуй, это были самые тяжелые дни для измотанного в боях разведбата, которым командовал Маргелов. В мерзлой земле с помощью кирок и ломов устроили нечто подобное оборонительным позициям и жилым землянкам. В них под завывание пурги, и встретили Новый, 1940 год. Мороз достигал тридцати двух градусов. Командир полка майор Буковский был поставлен перед печальным фактом – боезапасы и горючее на исходе. Финны безнаказанно бесчинствовали на тыловых коммуникациях. И все же опыт борьбы с мобильным противником уже имелся. Об этом свидетельствует и распоряжение: "Командиру 2-го батальона В.Ф. Маргелову выделить один пульвзвод 4-пулеметного состава для курсирования по маршруту Меркеярви – Келосельки согласно графику. На стыках между батальонами установить фугасы и заграждения".
Как только снабжение было налажено, 596-й полк, а следом за ним и вся дивизия приступили к выполнению новых боевых задач. Особая роль, как видно из приказа этих дней, опять отведена батальону Маргелова: "2/596 без 4 ср (стрелковой роты. – Á. Е.) выполняет задачу в интересах дивизии".
Нашел-таки Маргелов лазейку в системе укреплении финнов и вывел полк к высоте, получившей название "Груша". Финны сражались за нее с яростью обреченных и, сковав главные силы, дождались подкреплений и перешли в наступление. Порой дело доходило до рукопашной. Выяснив, где находится штаб 122-й дивизии, ударили по его расположению. Ближе всех к месту боя оказались лыжники Маргелова. Не подоспей они – и наверняка случилась бы беда, а соединение лишилось бы управления.
И вновь пришлось думать не о наступлении, а об организации обороны. Финны наседали на полки со всех сторон и нещадно обстреливали их из минометов. Хотя до паники дело не и не доходило, но и порядка особого не наблюдалось. Поступил приказ командарма В. И. Чуйкова: "Частям дивизии с целью занятия прочной круговой обороны начать отход на рубеж Меркеярви".
Со стороны могло показаться, что это вовсе не отход, а бегство. Однако это было не так. Батальон Маргелова перед отступлением вынес с поля боя всех убитых и раненых. Делом воинской чести всегда было похоронить погибших, или, как тогда писалось в извещениях, убитых в бою "с белофинской бандой", по-человечески.
В бедственное положение попала и соседняя 44-я дивизия. Нужны были виновные – очевидные причины болезненных неудач анализировать не хотели.
ДОКЛАД
командующего 9-й армией начальнику Генерального штаба
о суде над виновными в поражении 44-й дивизии и исполнении
приговора 11 января 1940 г.
Докладываем. Суд над бывшим командиром 44 сд Виноградовым, начальником штаба Волковым и начальником политотдела Пахоменко состоялся 11.01 в Важенваре под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Обвиняемые признали себя виновными в совершенных преступлениях. Речи прокурора и общественного обвинителя были одобрены всеми присутствующими. Суд тянулся пятьдесят минут. Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев… Выявление всех предателей и трусов продолжается.
Чуйков, Мехлис.
ДОКЛАД
командира особого стрелкового корпуса командующему 9-й армии
о недостатках в материальном обеспечении 122-й стрелковой дивизии 17 января 1940 г.
Прошу принять меры по существу. Дивизия находится в крайне тяжелом положении. До сих пор дивизия не получила валенок, перчаток, шинелей (получаем старые и из них большое количество
маломерок, негодных к носке). Для работы штабы не имеют свечей, ламп, фонарей, а на месте достать негде…
Шмырев, Капник.
ПРИКАЗ
командующего 9-й армией командиру Особого корпуса
о докладе причин недостатков в организации боевых действий частей 20 января 1940 г.
Немедленно донести, почему оборонительный рубеж 122 сд имеет промежутки, не защищенные пулеметно-ружейным огнем? Почему в 420-м полку целые роты убегают с поля боя, передавая в руки противника блиндажи? Почему отдельные танки без пехоты посылаются в бой в лесу для очистки района, захваченного противником?
Чуйков, Мехлис.
У капитана Маргелова на эти вопросы были удручающие ответы: бойцы шили рукавицы из одеял, дабы не обморозить руки, ели кашу кружками из-за недостатка ложек, берегли каждый патрон, каждую гранату, ибо подвоз боеприпасов был налажен из рук вон плохо.
10 февраля наступательный порыв финнов все-таки иссяк. К тому же и погода позволила авиации крепко насолить атакующим. В оперативных сводках этого периода появилась характерная фраза: "Противник активности не проявляет. Занятия проводятся по плану". Полки и на самом деле не бездействовали, они не только приводили себя в порядок, но и принимали пополнение.
Два дня передышки – сущая благодать для разведчиков. Затем снова в рейд. Об одном из них сохранились воспоминания самого Василия Филипповича:
"Однажды, совершая поиск, мои бойцы обнаружили свежую лыжню противника. Устроим засаду, – решил я и распорядился: первая рота – направо, вторая – налево, третья – отрезает путь противнику к отходу. В этом подразделении были собраны вчерашние выпускники спортивных учебных заведений Москвы и Ленинграда.
Но вот показались вражеские лыжники, не заметившие ловушки. Шквальный огонь разметал их ряды, но и противник, видать, был не новичок и оказал яростное сопротивление. Как ни скоротечен был бой, я все же заметил странность – форма у некоторых лыжников совсем не та, что у финнов. Никто из наших бойцов не мог даже подумать, что здесь Карелии, мы встретились с солдатами нейтральной страны".
Сделаем небольшое отступление от воспоминаний: Швеция, Норвегия и другие скандинавские страны официально соблюдали нейтралитет, который в действительности являлся всего лишь фиговым листком. Советская агентурная разведка докладывала в Кремль не только об антисоветской истерии, развернувшейся в печати этих стран, но и о точном количестве вербовочных пунктов, на которых формировались добровольческие части, готовые оказать поддержку финнам. Так, например, в Швеции действовало 47 вербовочных бюро. Им удалось поставить под ружье более десяти тысяч добровольцев, которые были сведены в два экспедиционных корпуса под общим командованием генерала Эрнста Линдера. Их-то и встретили на лыжне наши разведчики. Далее события, по воспоминаниям Маргелова, разворачивались так:
"Раз вместе с финнами, значит – противник, – подумал я и приказал ребятам взять в плен в первую очередь врагов, одетых в эту странную форму. В ходе боя шесть человек были взяты в плен".
При штабе любой дивизии имелся отдел НКВД, туда и доставил плененных вояк Маргелов. На стол начальника отдела легла топографическая карта с нанесенной обстановкой, полевая сумка с документами, подтверждавшими принадлежность офицеров к шведскому генеральному штабу. Особист схватился за голову.
"– Что ты наделал, стервец! Ведь это же нейтралы, шведы.
– А разве под маскхалатом, да в круговерти боя разберешь, где финн, где швед…
– Чую, быть грандиозному скандалу. Надо бы тебя основательно взгреть, капитан.
– За что?
– За превышение полномочий.
– А вы свяжитесь с командармом".
Неизвестно, чем бы обернулся для Маргелова сей "проступок", но В. И. Чуйков сходу определил, что поимка "нейтралов" – пища для политиков, и распорядился немедленно отправить пленных шведов самолетом в Москву. Упоминалась ли при этом фамилия "Маргелов" – неизвестно. Не получил капитан и достойной награды.
Многие годы спустя, вспоминая этот эпизод, Василий Филиппович шутил: "Ничего, что без ордена остался, зато шведов до смерти напугал". А между тем это был не единичный случай боевых столкновений со шведскими подразделениями в практике Маргелова и его подчиненных. Об этом свидетельствуют строки боевых донесений:
"2.03.40 г., 10:00. В десяти километрах северо-западнее Меркеярви по р. Космян-Иоки засадой 596 сп встречена группа противника в 6 человек (фельдфебель и 2 солдат убиты. Пленных – 3 человека (сержант, прапорщик, солдат). Все пленные и убитые шведы".
"10.03.40 г., 18:00, м. Меркеярви. Собраны и доставлены РО (разведывательным отрядом. – Á. Е.) капитана Маргелова в полк бойцы и командиры, павшие в бою с белошведами следующие товарищи:
Пом. ст. адъютанта л-т Наприенко
Ком. взв. 4-й роты л-т Самохин
Всего – 15 человек.
Раненых – 15 человек.
Пропали без вести 3 красноармейца".
Судя по потерям, бой был необычайно жестоким. Но каково же было удивление Маргелова, когда числившиеся без вести пропавшими бойцы явились целыми и невредимыми и поведали следующее. Финны взяли их в плен, когда у них кончились патроны. Пробовали отбиться ножами, да не тут-то было. Их на каждого по трое, а то и по четверо навалилось. А затем случилось невероятное. Пройдя с десяток километров, финский офицер скомандовал: "Кругом! Марш!" – и враги разошлись в разные стороны.