Тезисы речи защитницы
Общественный обвинитель использовал материалы, которых в деле нет, которые в ходе дела возникают впервые и по которым Бродский не допрашивался и объяснений не давал.
Подлинность материалов, заимствованных из заслушанного в 1961 году спецдела, нами не проверена, и то, что общественный обвинитель цитировал, мы не имеем возможности проверить. Если речь идет о дневнике Бродского, то он относится к 1956 году. Это юношеский дневник. Общественный обвинитель приводит как мнение общественности письма читателей в редакцию газеты "Вечерний Ленинград". Авторы писем Бродского не знают, стихов его не читали и судят по тенденциозной и во многом неверной по фактам газетной статье. Общественный обвинитель оскорбляет не только Бродского, употребляя слова "хам", "тунеядец", "антисоветский элемент", но и лиц, вступившихся за него: Маршака, Чуковского, а также уважаемых свидетелей. Таким образом, не располагая объективными доказательствами, общественный обвинитель пользуется недозволенными приемами.
Чем располагает обвинение?
а) Справка о трудовой деятельности с 1956 по 1962 год. В 1956 году Бродскому было 16 лет; он мог вообще учиться и быть по закону на иждивении родителей до 18 лет. Частая смена работ – влияние психопатических черт характера и неумение сразу найти свое место в жизни. Перерывы, в частности, объясняются сезонной работой в экспедициях. Нет причины до 1962 года говорить об уклонении от труда.
Адвокат говорит о своем уважении к заседателям, но сожалеет, что среди заседателей нет человека, который был бы компетентен в вопросах литературного труда. Когда обвиняют несовершеннолетнего – непременно есть заседатель-педагог, если на скамье подсудимых врач, среди заседателей необходим врач. Почему же этот справедливый и разумный обычай забывается, когда речь идет о литераторе?
б) Штатно Бродский не работает с 1962 года. Однако представленные договоры с издательством от XI-62 г. и X-1963 г., справка студии телевидения, справка журнала "Костер", вышедшая книга переводов югославских поэтов свидетельствуют о творческой работе.
Качество этой работы. Есть справка, подписанная Е. Воеводиным, резко отрицательная, с недопустимыми обвинениями в антисоветской деятельности, справка, напоминающая документы худших времен культа личности. Выяснилось, что справка эта на Комиссии не обсуждалась, членам Комиссии неизвестна и, таким образом, является собственным мнением прозаика Воеводина. Есть отзыв таких людей, лучших знатоков, мастеров перевода, как Маршак и Чуковский. Свидетель В. Адмони – крупный литературовед, лингвист, переводчик, Е. Эткинд – знаток переводческой литературы, член бюро секции переводчиков и член Комиссии по работе с молодыми авторами; писатель и филолог Н. Грудинина, которая много работала с молодыми поэтами. Все они высоко оценивают работу Бродского как переводчика и говорят о большой затрате труда, который потребовался ему, чтобы перевести то, что он перевел за 1963 год. Вывод: справка Воеводина не может опровергнуть мнение этих лиц.
в) Ни один из свидетелей обвинения Бродского не знает, стихов от него не получал и не слыхал; свидетели дают показания на основании каких-то непонятным путем полученных и непроверенных документов и высказывают свое мнение, произнося обвинительные речи. Они скорее обвинители, чем свидетели.
Другими материалами обвинение не располагает.
Суд должен исключить из рассмотрения:
1. Материалы спецдела, рассмотренного в 1961 году, по которому в отношении Бродского было вынесено постановление – дело прекратить.
Если бы Бродский тогда или позднее совершил антисоветское преступление, написал бы антисоветские стихи, – это было бы предметом рассмотрения со стороны следственных органов госбезопасности.
Бродский действительно был знаком с Шахматовым и Уманским и находился под их влиянием. Но, к счастью, он давно от этого влияния освободился. Между тем общественный обвинитель зачитывал записи тех лет, преподнося их вне времени и пространства, чем, естественно, вызвал гнев у публики по адресу Бродского. Общественный обвинитель создал впечатление, что Бродский и сейчас придерживается своих давнишних взглядов, что совершенно неверно. Многие молодые люди, входившие в компанию Уманского, благодаря разумному вмешательству взрослых людей были возвращены к нормальной жизни. То же самое происходило в последние два года с Бродским. Он стал много и плодотворно работать. Но тут его арестовали за тунеядство.
2. Вопрос о качестве стихов самого Бродского.
Мы еще не знаем, какие из приложенных к делу стихов принадлежат Бродскому, так как из его заявления видно, что там есть ряд стихов, ему не принадлежащих.
Для того, чтобы судить о том, упадочнические это стихи, пессимистические или лирические, должна быть произведена авторитетная литературоведческая экспертиза, ни суд, ни стороны сами не в состоянии разрешить этот вопрос.
Наша задача – установить, является ли Бродский тунеядцем, живущим на нетрудовые доходы, ведущим паразитический образ жизни.
Бродский – поэт-переводчик, вкладывающий свой труд по переводу поэтов братских республик, стран народной демократии в дело борьбы за мир. Он не пьяница, не аморальный человек, не стяжатель. Его упрекают в том, что он мало получал гонорара, следовательно, и не работал. (Адвокат дает справку о специфике литературного труда, о порядке оплаты. Говорит об огромной затрате труда при переводах, о необходимости изучения иностранных языков, творчества переводимых поэтов. О том, что не все представленные работы принимаются и оплачиваются.)
Системы авансов. Суммы, фигурирующие в деле, неточны. По заявлению Бродского, их в действительности больше. Надо было бы это проверить. Суммы незначительные. На что же жил Бродский? Бродский жил с родителями, которые на время становления его как поэта поддерживали его материально. Никаких нетрудовых источников существования у него не было. Он жил скудно, чтобы иметь возможность работать, заниматься любимым делом.
Выводы:
Не установлена ответственность Бродского. Бродский не тунеядец, и меры административного воздействия применять к нему нельзя.
Значение указа от 4.V.61 года очень велико. Он – оружие очистки города от действительных тунеядцев и паразитов. Неосновательное привлечение дискредитирует идею Указа.
Постановление пленума Верховного суда СССР от 10.III.1963 года обязывает суд критически относиться к представленным материалам, не допускать осуждения тех, кто в действительности работает, соблюдать права привлеченных, в частности, право на то, чтобы ознакомиться с делом и представить доказательства своей невиновности.
Бродский был необоснованно задержан с 13.II.1964 года и был лишен возможности представить доказательства своей невиновности.
Однако и представленных суду доказательств достаточно для вывода о том, что Бродский не тунеядец.
(Суд удаляется на совещание. Объявляется перерыв.)
Разговоры в зале:
– Писатели! Вывести бы их всех!
– Интеллигенты! Навязались на нашу шею!
– А интеллигенция что? Не работает? Она тоже работает.
– А ты – что? Не видел, как она работает? Чужим трудом пользуется!
– Я тоже заведу подстрочник и стану стихи переводить!
– А вы знаете, что такое подстрочник? Вы знаете, как поэт работает с подстрочником?
– Подумаешь, делов!
– Я Бродского знаю! Он хороший парень и хороший поэт.
– Антисоветчик он. Слышали, что обвинитель говорил?
– А что защитник говорил – слышали?
– Защитник за деньги говорил, а обвинитель бесплатно. Значит, он прав.
– Конечно, защитникам лишь бы денег побольше получить. Им всё равно, что говорить, лишь бы денежки в карман.
– Ерунду вы говорите.
– Ругаетесь? Вот сейчас дружинника позову! Слышали, какие цитаты приводили!
– Он писал это давно.
– Ну и что, что давно?
– А я учитель. Если бы я не верил в воспитание, какой бы я был учитель?
– Таких учителей, как вы, нам не надо!
– Вот посылаем своих детей – а чему они их научат?
– Но ведь Бродскому не дали даже оправдаться!
– Хватит! Наслушались вашего Бродского!
– А вот вы, вы, которая записывали! Зачем вы записывали?
– Я журналистка. Я пишу о воспитании, хочу и об этом написать.
– А что об этом писать? Всё ясно. Все вы заодно. Вот отнять бы у вас записи!
– Попробуйте.
– А что тогда будет?
– А вы попробуйте отнять. Тогда увидите.
– Ага, угрожаете! Эй, дружинник! Вот тут угрожают!
– Он же дружинник, а не полицейский, чтобы хватать за каждое слово.
– Эй, дружинник! Тут вас называют полицейским! Выселить бы вас всех из Ленинграда – узнали бы, почем фунт лиха, тунеядцы!
– Товарищи, о чем вы говорите! Оправдают его! Слышали ведь, что сказала защитница.
Суд возвращается, и судья читает приговор:
Бродский систематически не выполняет обязанностей советского человека по производству материальных ценностей и личной обеспеченности, что видно из частой перемены работы. Предупреждался органами МГБ в 1961 году и в 1963-м – милицией. Обещал поступить на постоянную работу, но выводов не сделал, продолжал не работать, писал и читал на вечерах свои упадочнические стихи. Из справки Комиссии по работе с молодыми писателями видно, что Бродский не является поэтом. Его осудили читатели газеты "Вечерний Ленинград". Поэтому суд применяет указ от 4. V. 1961 года: сослать Бродского в отдаленные местности сроком на пять лет с применением обязательного труда.
Дружинники (проходя мимо защитницы): Что? Проиграли дело, товарищ адвокат?
Февраль-март 1964 года
Публикация А. А. РАСКИНОЙ
Комментарии Э. Л. БЕЗНОСОВА
Фрида Вигдорова
О записи судов над Бродским
"Но тут появился документ"
Выступление на вечере памяти Фриды Вигдоровой в 2015 г.
Главное, о чем я хочу сказать, – это о роли этой записи суда над Бродским в моей жизни. Я хорошо помню, как в 65-м году я зашел к Люше – Елене Цезаревне Чуковской – и получил от нее эту самую запись. Прочитал я ее и понял, что после этого необходимо жить как-то иначе. Влияние этой записи было чрезвычайное.
Вот 64-й год – дело Бродского. А в 65-м году были арестованы Синявский и Даниэль . После этого – дело Владимира Константиновича Буковского и других, демонстрация против ареста Гинзбурга – Галанскова . На самом деле, детали и последовательность не важны. 65-й, 66-й, 68-й год – каждый год выходили книги Самиздата. Книги, которые были опубликованы за границей, а в России – нет… По делу Синявского и Даниэля, по делу Буковского, по делу Гинзбурга – Галанскова и по моему собственному – делу о демонстрации против ввода войск в Чехословакию в 68-м году.