Приезд Гордея Ивановича Левченко в Одессу запомнился всем: спокойный тон при беседах, ясные суждения, четкие указания. Через день Левченко и Кулаков были уже в Очакове. Здесь командование гарнизона, выполняя распоряжение командира Одесской базы, вместе с райкомом партии и райисполкомом усиленно готовили город к обороне. Заместитель наркома ВМФ назначил флотского генерал-майора И.Н. Кузьмичева, прибывшего с ним из Москвы, командовать обороной Очакова. Его заместителем стал майор П.З. Базилевич, комиссаром – батальонный комиссар Г.Н. Вишневский, начальником штаба – майор И.Р. Хвескевич. Проведя необходимые оргмероприятия по обороне Очакова, Левченко отправился в Николаев. Там предстояло решать крупные оперативные вопросы по взаимодействию армии и флота.
Приморская армия, оторвавшись от фронтовых баз снабжения, стала испытывать трудности с боеприпасами. Военный совет армии 8 августа послал Военному совету флота телеграмму с просьбой помочь снарядами и ручными гранатами. Адмирал Октябрьский сделал необходимые распоряжения, а Софронову ответил, что 10-го снаряды будут поданы. В назначенный день с боеприпасами прибыл тральщик "Райкомвод" под командованием старшего лейтенанта Л.Ф. Школенко, а вслед еще два судна. Этим было положено начало действий морских коммуникаций в интересах Приморской армии.
Я помню, как пришли первые суда со снарядами. В порт примчалось чуть не все командование армии. Тут же стояли машины и рабочие роты. Снаряды сразу увезли на фронт.
11 августа к восточным рубежам обороны города подошли 15-я пехотная дивизия, кавалерия и танки противника. По приказанию комбрига Монахова 726, 37 и 38-я морские подвижные батареи, которыми командовали капитан А.Г. Кривошеев и старшие лейтенанты Г.Н. Тарнопольский и А.В. Лизенко, обстреляли их, а Морской и Пограничный полки открыли пулеметный и ружейный огонь. Вражеская пехота залегла и на ночь притихла.
Еще вчера Жуков донес комфлоту, что командарм потребовал поддержки войск корабельной артиллерией, и просил ускорить возвращение одесских кораблей из Севастополя. А сегодня командарм Софронов, сообщая комфлоту о подходе вражеских войск к восточным рубежам, просил выслать корабли для содействия армии.
12 августа противник повел первый штурм Одессы. Как и предвидел командарм Софронов, основной удар противник наносил с северо-запада, против 95-й и 25-й дивизий. Целую неделю три дивизии противника – 3, 7 и 11-я – пытались непрерывными атаками сбить 95-ю, но безуспешно. Защитники рубежа словно вросли в землю. А сверху их прикрывала морская авиация. Флотские бомбардировщики Пе-2, СБ, ДБ-Зф (Ил-4) – последние на флоте были торпедоносцами, – действуя из Крыма, ежедневно наносили массированные удары по вражеским войскам, штурмовавшим Одессу. Продолжали действовать и самолеты базы, и 69-й истребительный авиаполк майора Л.Л. Шестакова – он фактически стал штурмовым. 95-я дивизия отбилась и устояла.
12 августа в бой вступила морская пехота Черноморского флота. Взошло солнце, и бойцы 1-го морского полка увидели, как из оврага поднялась густая цепь вражеских солдат и стремительно двинулась на них. Впервые наши матросы увидели врага. Кто он? Насильно толкаемый или побуждаемый алчностью к чужому добру? Вот они, бегущие и орущие, с оружием наперевес, поливающие огнем перед собой. Смерть им! Огонь по ним!
К бою изготовилась 412-я стационарная батарея с пушками калибром 180 миллиметров. Ею командовал капитан Николай Викторович Зиновьев. Умный и волевой командир, он содержал батарею в отличном состоянии.
По целеуказанию командира Морского полка батарея дала первый залп. Ее стокилограммовые снаряды сразу же прижали к земле вражескую пехоту, атаковавшую 1-й батальон. Находившийся в боевых порядках стрелков помощник командира батареи старший лейтенант Л.В. Мищенко с корректировочным постом дал на орудия поправки, и последующие залпы точно накрыли цель. Но враг не унимался. Его пехота снова в броске. Обороняющиеся встретили ее мощным ружейно-пулеметным огнем. Вражеские цепи подошли уже на 400 метров. За пехотой показались танки. Батарея перенесла огонь на них.
В Морском и Пограничном полках не было полковой и батальонной артиллерии. Пограничникам база отдала морские гаубичные батареи. Морской полк обделила. Но наши умельцы из 42-го артдивизиона – техник М.В. Волкаш, мастер П.И. Лазаренко, инженер В.А. Мотыльков – смастерили малокалиберную батарею, приладив учебные стволы на колеса. Командир дивизиона майор А.И. Денненбург укомплектовал ее личным составом. Командиром батареи назначили лейтенанта В.Н. Левака и послали ее Морскому полку. А вскоре направили и вторую.
Не оставила без внимания Морской полк и база. Кроме 412-й батареи ему в поддержку назначили корабли, хотя их артиллерия не могла заменить полевую, когда требовалась стрельба прямой наводкой.
В первом же бою наши воины испытали на себе мощь автоматического огня противника. А у нас тогда было очень мало автоматов, и надежды возлагали на русскую трехлинейную с граненым штыком. Она хорошо выручала. Даже в том бою при контратаке матрос Бурсов с четырьмя товарищами закололи штыками 10 гитлеровцев.
Морской полк показал себя хорошо – в первый день боев отбил четыре вражеские атаки и удержал рубеж, который проходил от села Булдинка до южной окраины Свердлово. Перед нашими окопами оказалось много вражеских трупов. Был и первый трофей – танкетка. На ней потом комиссар 412-й батареи старший политрук А.В. Малинко прорвался в тыл противника, разведал его резервы, по которым батарея открыла огонь.
Обстановка заставила нас послать на помощь Морскому полку гидросамолеты МБР-2 82-й и 7-й (бывшей пограничной) эскадрилий. Это были лодочные, чисто морского назначения самолеты-разведчики. И то, что мы потребовали от них летать над сушей с бомбами против пехоты и танков, было "противу естества". Но требовалось спасать положение – и командиры эскадрилий и их заместители И.Т. Чебаник, П.В. Соловьев, Я.Г. Князев, Н.И. Климовский, М.М. Лысенко, летчики и штурманы В.Я. Симонов, Г.С. Шаронов, В.Н. Мейев, Ф.Н. Аглотков, С.Е. Слепцов, В.Е. Яковлев, С.И. Пашун, В.М. Чистяков по три раза в день ходили и бомбили сухопутные цели. И так наловчились, что их подключили помогать и другим полкам. Командарм Софронов в приказе сердечно отблагодарил морских летчиков за боевые успехи. "Отблагодарил" и противник. Налетели бомбардировщики Ю-88 на аэродром в Хаджибейском лимане, но безрезультатно. Через день прилетели вражеские истребители. Они и подожгли на воде несколько машин. На следующий день – новый налет. Наши героические гидроэскадрильи понесли большие потери.
Второй день боев у моряков также был удачным. Наш адмирал, бывалый воин, лишенный сантиментов, и то был растроган. Он подписал благодарственный приказ Морскому полку, 412-й батарее и двум гидроэскадрильям за стойкость и успешное отражение атак не менее двух пехотных полков. Жуков лично выехал на КП Морского полка и вручил его командиру майору Ивану Алексеевичу Морозову за умелое руководство полком и личную отвагу в бою именные часы с секундомером и светящимся циферблатом. Возвратившись от Морозова, адмирал приказал кораблям базы немедленно вступить в бой с противником и поддержать огнем Морской полк. Так как командир отряда кораблей только что прибыл и не успел освоиться с обстановкой, Жуков решил лично поставить кораблям боевые задачи, Прихватив с собой меня и флагманского артиллериста базы капитана 2-го ранга С.В. Филиппова, он убыл в порт.
В кают-компанию крейсера "Коминтерн" были приглашены командиры эсминцев "Шаумян" и "Незаможник", канонерской лодки "Красный Аджаристан" капитан-лейтенанты К.П. Валюх, Н.И. Минаев, П.М. Покровский и их артиллеристы старшие лейтенанты С.М. Ткачук, С.В. Клемент, И.Е. Халазий. Заметно их волнение – ведь им предстоит первый бой с сухопутным противником, первая боевая стрельба главным калибром по вражеской пехоте.
Задачи уяснены. Командир базы принял решение огонь вести двумя методами: днем – по наблюдаемым целям с помощью корректировочных постов, а ночью – по заявкам армейских командиров, по площадям. Поэтому мы тщательно инструктируем корректировочные посты, наставляя людей, как лучше организовать дело, чтобы каждый залп был поражающим.
Корректировочные посты под командованием старшего лейтенанта Н.С. Старкова, лейтенанта К.А. Никифорова, мичмана Г.Д. Юрина выехали в батальоны Морского полка.
И через два часа гром корабельных пушек возвестил, что черноморские корабли вступили в борьбу за Одессу рядом с Приморской армией.
В тот день, 13 августа, противник, обойдя наши войска с северо-востока, появился восточнее Тилигульского лимана и замкнул полукольцо вокруг Одессы. Прервалась связь с Очаковом. Отныне мы – Одесский плацдарм. И со страной нас связывает только море. Надежно, но все же это вода. И верят ли армейские товарищи в этот морской путь?
Как потом рассказывал член Военного совета Ф.Н. Воронин, сомнения были. 15 августа он доносил в Политуправление фронта, что некоторые командиры, узнав, что мы будем оборонять Одессу и что сзади только море, несколько растерялись. Но потом поняли, что береговая артиллерия, корабли, морская авиация в сочетании с минным заграждением являются грозной оборонительной силой города с моря. Вражеский флот не сможет безнаказанно подойти к Одессе. Фланги войск, упиравшиеся в море, тоже были надежно прикрыты.
Военный совет армии разделил плацдарм на три сектора: Восточный – от Аджалыкского до Хаджибейского лимана, в нем оборону держит сводный отряд комбрига С.Ф. Монахова; Западный – здесь обороняется 95-я дивизия генерал-майора В.Ф. Воробьева; Южный – в обороне 25-я дивизия под командованием полковника А.С. Захарченко. Кавдивизия Петрова выводилась в резерв. Рубеж обороны проходил от Аджалыкского лимана до Днестровского, от села Григорьевка, где сейчас новый Южный порт, через Булдинку, Алестарово, Беляевку до Каролино-Бугаза, подковой от моря до моря. И то, что у оборонявшихся в тылу было море, являлось немаловажным психологическим фактором.
Разведчики доложили, что противник начал наращивать силы: в Южном секторе появилась кавалерийская дивизия, а в Восточном – кавалерийская и танковая бригады. Это настораживало. Ведь с противотанковыми средствами у нас плохо, и не только в Одессе. Кое-кого охватила танкобоязнь. Конечно же, никто не мог мириться с этим.
Еще в июле мы на местах получили указания из Москвы, излагавшие меры борьбы с танками: их надо уничтожать имеющимися средствами и теми, которые можно изготовить на месте. Было приказано изготавливать бутылки с горючей смесью.
По поручению Военного совета Приморской армии одесские руководители Н.Т. Кальченко и Н.П. Гуревич дали задание городским предприятиям изготовить бутылки с горючей смесью. Были привлечены ученые, инженеры-химики, мастера, топливники. Они создали наиболее эффективные горючие смеси и сконструировали безопасный для бойца и надежный запал к бутылке. Задание о выпуске бутылок было дано заводам и мастерским.
С большим энтузиазмом рабочие приступили к выполнению заказа. Они трудились, не считаясь со временем, не покидая предприятий, и через три дня дали первую партию бутылок со смесью.
Уже к 10 августа бойцы получили нужное оружие. Но в него надо было поверить. Требовалось доказать, что это средство борьбы с вражескими танками надежное. 13 августа такой случай представился. Морской пехотинец А.М. Хмелевский развеял миф о неуязвимости гитлеровских танков.
Александр Михайлович Хмелевский – агроном из села Чернянка на Херсонщине. Он и сейчас там проживает. В армию призван накануне войны. Потом попал в 1-й морской полк. 12 августа впервые в жизни увидел врага, впервые стрелял по нему. Наутро снова бой. Между вражескими атаками командир отделения послал его за водой. А в это время началась новая атака. Вражескую пехоту поддерживали танки. Атака застала Хмелевского с чайником воды, когда он проходил по тылам соседней роты. Вражеские танки уже прорвались через передовые окопы. Солдат остановился, залег и с расстояния полутора сот метров открыл огонь из винтовки бронебойно-зажигательными пулями по смотровым щелям головной машины. Танк повернул на дерзкого стрелка. Хмелевский переполз в воронку от снаряда и снова стал стрелять. А дальше – лучше словами Хмелевского:
– Танк надвинулся на воронку но, на мое счастье, не раздавил меня гусеницами и не повредил бутылку-зажигалку. Меня только завалило землей. Когда танк сошел с воронки, я, полуоглушенный и перепуганный и одновременно обозленный на гитлеровцев, выпростался из-под земли и метнул в танк бутылку. И он вспыхнул. Если бы вы видели, как он красиво запылал! Я до этого не мог представить, что так могут гореть танки. Машина поспешно отвернула в сторону. А за ней и другие. Видно, то был командирский танк. Вражеская атака не состоялась. Вот и все.
Я спросил Александра Михайловича: а когда было страшнее всего в том эпизоде с танком? Он ответил:
– Человеку всегда страшно в таких случаях. Но мне тогда просто некогда было бояться, раз я задался целью уничтожить танк. Пока он не загорелся, чувство страха было загнано далеко внутрь. А когда все кончилось и я стал осмысливать происшедшее, страх разгулялся и пришлось выкурить две папиросы.
Об уничтожении танка бутылкой с горючей смесью начштаба Морского полка Сталюков доложил в штаб базы, а мы – Жукову. Он приказал немедленно представить рядового Хмелевского к награде. И Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1941 года А.М. Хмелевский был награжден орденом Красного Знамени.
Командир сектора С.Ф. Монахов и комиссар ЕМ. Аксельрод доложили Военному совету армии о подвиге матроса, и он был по достоинству оценен. По указанию члена Военного совета Ф.Н. Воронина начальник политотдела армии полковой комиссар Л.П. Бочаров в тот же день через политработников оповестил личный состав о подвиге Хмелевского. Становилось совершенно очевидно: не так страшен черт, как его малюют, танки врага можно уничтожать.
Наш политотдел выпустил брошюру о героях боев. В ней подробно рассказал о том, как Хмелевский поджег вражеский танк бутылкой с горючей смесью. Проведенная работа имела большое значение – воины Приморской армии, моряки и пограничники убедились в реальной возможности бороться с гитлеровскими танками и поверили в бутылку-зажигалку. Бойцы осмелели в борьбе с танками. Появились специалисты по уничтожению бронированных целей. Бойца Носкова, например, называли истребителем танков. И таких было немало.
Рабочие и инженеры одесских предприятий, особенно стекольного, крекинг-завода и бензоскладов, дали фронту около 100 тысяч бутылок с зажигательной смесью.
В Морском полку быстро справились с танкобоязнью. В честь бутылки-зажигалки матросы даже сложили песенку:
Простая бутылка простого бензина В отважных и ловких руках Вражьему танку приносит кончину И вражьему замыслу крах.
13 августа 1-й морской полк, хотя и отразил все атаки врага, понес большие потери. Его в тот день кроме двух пехотных полков атаковали кавалерия и танки. Морякам помогли устоять артиллеристы и авиация. Но пришлось помогать и стрелками. Адмирал, посоветовавшись с командармом, приказал послать подкрепление – батальон из 2-го морского полка. Это были добровольцы с крейсера "Коминтерн" и кораблей ОВРа (Охрана водного района) базы.
В последующие дни противник напористо атаковал наши подразделения у Булдинки. 412-й батарее пришлось непрерывно помогать оборонявшимся огнем. Туда были направлены еще два корпоста во главе с лейтенантами В.П. Кувшиновым и И.В. Чумаком. А с пушками управлялись старшина батареи А. Ющенко, старшина комендоров Н. Проценко и сержанты Лемешко, Бондалетов, Войтюк, Медведев, Нечаев, Думов, Власенко, Загон, Крыштал, Злобин, Согомонян, Рудин.
У Н.Е. Проценко был двенадцатилетний сын Женя. Он отказался эвакуироваться с матерью на Кавказ и остался с отцом на батарее. Выполнял боевые задания комбата Зиновьева. А однажды совершил героический поступок: пробрался через фронт и разведал местоположение вражеских орудий, обстреливавших 412-ю батарею. Зиновьев несколькими залпами заставил замолчать пушки противника.
Враг продолжал нажимать на Морской полк. И Жуков его усилил 21-й батареей. Это – восьмидюймовая (203 мм) батарея из дивизиона майора Г.М. Булаховича, которого затем сменил майор Ф.С. Лютый. Она стояла у мыса Е (Северный Одесский). Ею командовал капитан А.И. Кузнецов.
Александра Ивановича я хорошо узнал за полтора года, не раз видел его молодцов в деле. Командир любил подчиненных, и они платили ему тем же. Комбатр мне очень нравился за то, что содержал батарею в высокой боеспособности и постоянной готовности к действию. Помню командиров орудий – Абашидзе, Иночкина, Беницкого.
Когда 14 августа противник пехотой и кавалерией атаковал моряков, Кузнецов обрушил огонь на врага и не дал ему продвинуться. Стрельбу батареи точно корректировал пост под командованием лейтенанта М.Я. Канишевского.
На поддержку Морского полка переключили и морскую подвижную 122-миллиметровую пушечную батарею № 726. В боевые порядки левофлангового батальона выехал с корпостом старший лейтенант М.Д. Зайцев. Он вел корректировку огня батареи и вместе с матросами отбивал атаки вражеской пехоты. Михаилу Даниловичу храбрости не занимать. Он был ранен, но не разрешил отправить себя в госпиталь. И до сих пор носит в теле осколки вражеской мины.
Когда через наши боевые порядки просочились вражеские солдаты и перерезали телефонный провод к корпосту Зайцева, сержант Журавлев бросился устранять обрыв. Но, соединив провод, попал под автоматную очередь. Раненный, он в течение трех часов отбивался от врага огнем и гранатами. И отбился. За этот подвиг Константин Филиппович Журавлев был награжден медалью "За отвагу". А погиб он в 1943 году на Малой земле и похоронен на братском кладбище в Геленджике.
Уже много дней и ночей не сходят с мостиков командиры кораблей Валюх, Минаев, Покровский. Они поддерживают Морской полк. Пехота все время требует огня.
Противник, испытав на себе корабельную артиллерию, начал вести с ней борьбу. Установленные за Григорьевкой на побережье вражеские батареи стали систематически обстреливать наши корабли. Это усложнило их действия. Приходилось менять позиции, удаляться от рубежей полка, уклоняться от вражеских снарядов маневрированием, ставить дымзавесы. А вскоре и авиация противника начала наносить удары по кораблям. Эсминец "Незаможник" получил повреждения и ушел в гавань. За ночь его отремонтировали, и он вернулся на боевую позицию.
Потери в Морском полку настолько велики, что приходится еще раз помогать ему подкреплением. Еще один батальон, собранный из разных подразделений, направился на участок обороны полка.
И на других участках не было затишья. Противник атаковал повсеместно. Атакованы и Пограничный, и 54-й полки. В Восточном секторе вместе с пехотой у противника действуют кавалерийская и танковая бригады. В Западном 95-я дивизия сдерживает натиск трех дивизий врага. В Южном 25-ю Чапаевскую атакуют тоже три вражеские дивизии. Здесь создавалась угроза захвата противником села Кагарлык.