Прикрытие города и порта с воздуха приобрело важное значение. Так понимал свою задачу и личный состав 15-й бригады ПВО. Командир бригады полковник И.Т. Шиленков, начальник штаба майор Н.И. Хоровец, начальник ПВО базы полковник И.И. Глущенко и начальник артиллерии бригады майор Т.И. Ростунов создали стройную организацию наблюдения и продуманную систему огня. И хотя одесский плацдарм невелик, а обнаружение и оповещение о подходе вражеских самолетов затруднено, наши зенитчики старались понадежнее прикрыть город и порт. Для этого в море были выставлены катера наблюдения за воздухом. Зенитная артиллерия и 69-й истребительный авиаполк майора Л.Л. Шестакова постоянно в непрерывных и изнурительных боях с авиацией противника.
Морской 73-й зенитный артполк, которым командовал майор Л.С. Гассель (комиссар – А.М. Кисляков, начальник штаба – майор П.М. Сологуб), прикрывал порт. В боях на морском направлении уже отличились орудийные расчеты сержантов Безрука, Манюни и Павленко, а рядовой Михаил
Коптюх и сержант Илья Лагутин заслужили высокие награды Родины. На счету батарей старших лейтенантов П.А. Кушнира и М.Ф. Логинова по четыре сбитых самолета. Оба командира Указом Президиума Верховного Совета СССР за высокое боевое мастерство награждены орденами. Более десяти самолетов сбили зенитчики 638-го полка подполковника Г.Б. Света. Армии было тяжело, и ей на помощь не раз посылались зенитные артдивизионы капитанов Барсукова и Богоутдинова, батальоны майоров Гудыма и Мельника. В общем, наша ПВО воевала в небе, на суше и на море. И в этом заслуга командиров, а также комиссаров И. Подколзина и А. Тимошенко.
В помощь войскам Восточного сектора были еще направлены две канлодки: "Красная Грузия" под командованием капитана 3-го ранга Г.В. Катунцевского (комиссар – Н.И. Епонешников) и "Красная Армения" (командир – А.И. Коляда, комиссар – М.А. Серов). Их артиллеристы П.Г. Кравченко и В.Р. Шульмейстер выехали в полки корректировать огонь, оставив на кораблях лейтенантов Алейникова, Кудрина, Лушкина. Это была крепкая поддержка и пограничникам, и морякам. Положение на участке 1-го морского полка несколько стабилизировалось. Яков Иванович Осипов показал себя храбрым и мудрым командиром.
Одесса приковала к себе уже 8 вражеских дивизий. Какое это облегчение Южному фронту! А там наши войска продолжали отходить под вражескими ударами. 15 августа пал Кривой Рог. 18-я армия отходила к Днепру, а 9-я – от Николаева к Херсону. В ее арьергарде отходил личный состав Николаевской военно-морской базы, сведенный в отряд под командованием контр-адмирала И.Д. Кулишова и полкового комиссара И.Г. Бороденко, и своим зенартполком (командир – А.В. Мухряков) отбивался от вражеских танков. 19 августа войска фронта переправлялись через Днепр. Рядом с Одессой сражался Очаков. Вице-адмирал Левченко, отправив 14 августа из Николаева на Днепр флотилию, сам убыл в Очаков. Части гарнизона выдвинуты на рубежи обороны, и уже 10 августа очаковские батареи вели огонь по врагу
15 августа Г.И. Левченко был у нас. С Жуковым выехали посмотреть, как воюют моряки. Мы с Ивановым пытались было отговорить их от этой поездки, так как далее КП полка под минометным огнем, но они даже не удостоили нас ответом. К вечеру вернулись. Морская форма имела жалкий вид, на ней засохшая глина. В поисках Осипова они пошли на КП 1-го батальона, попали под обстрел и получили хорошую практику передвижения по-пластунски. Да им не привыкать – оба старые сухопутные бойцы, воевали против Деникина, Колчака, Юденича. Вот и вспомнили старину.
После встречи с командованием армии Гордей Иванович убыл в Очаков. Здесь развернулись бои за город. Стрелковый батальон Одесской базы под командованием майора А. А. Бондаренко, пограничники майора А.П. Изугенева, инженерная рота базы капитана И.Е. Зайцева, катерники капитан-лейтенанта Н.Л. Каневского, подразделения капитан-лейтенанта А.В. Пичугина и майора М.Т. Кудлая, ополченцы под руководством секретаря райкома партии П.Е. Назаренко вступили в жестокую схватку с 50-й пехотной дивизией противника, имевшей огромный боевой опыт войны в Европе. Наши подразделения поддерживали огнем береговые 203-миллиметровые батареи капитанов И.А. Радченко и А.С. Савона и сторожевой корабль "Кубань" под командованием старшего лейтенанта И.А. Кожухаря. Их огонь на передовой корректировали старший лейтенант Н.А. Юрасов и лейтенант Л.И. Сыркин.
Видимо, от командира 50-й немецкой дивизии пошло донесение о боях под Очаковом, так как после войны мы прочтем в дневнике начальника германского Генштаба Гальдера запись от 19 августа: "В районе Очакова противник предпринял контратаки на участке 50-й дивизии". Гальдер четырежды упоминает в дневнике этот маленький городок со скромным морским гарнизоном. Защитники Очакова дали предметный урок немецкому командованию. Их стойкость ошеломила гитлеровцев, и они стали усиливать дивизию танками, артиллерией и авиацией. При защите Очакова в боях с танками, пехотой и самолетами отважно действовал личный состав зенитных батарей старших лейтенантов Р.Н. Дерягина, Е.А. Бржозовского, А.П. Овсянникова, А.С. Вознесенского, И.А. Попирайко из дивизиона В.А. Моисеева.
И только когда были израсходованы все снаряды, пушки береговой и зенитной артиллерии разбиты, а защитники Очакова понесли тяжелые потери, защитники города, после рукопашных схваток в городской черте, в ночь на 21 августа отошли на кораблях на Кинбурнскую косу и острова Березань и Первомайский. Они создали здесь новый оборонительный рубеж, который имел важное оперативное значение, так как прикрыл Западную Таврию. Очаковцы помогли и Одессе: проходившие вблизи Очакова и вдоль Тендровской косы морские коммуникации до конца обороны Одессы были недоступны для противника. Мы в Одессе понимали то важное дело очаковцев, которое они выполняли в интересах города и армии, на полтора месяца оттянув с главного направления к Очакову и островам дивизию противника со средствами усиления.
Конечно, на фоне сражений всего советско-германского фронта Очаковская оборона – это боевой эпизод. Но в нем как в капле воды отразился дух советского народа – громить фашистских захватчиков везде и всюду, до полной победы над ними.
С Днепра на остров Первомайский прибыл Левченко. Он дал высокую оценку стойкости защитников Очакова и утвердил организацию обороны на новом рубеже. Оставив генерала Кузьмичева во главе обороны на островах и косе, Гордей Иванович убыл в Одессу – помочь Жукову.
Оборону Одессы подчинить флоту
Начальник германского Генштаба Гальдер 19 августа записал в своем дневнике: "Противник продолжает оказывать сопротивление нашим частям, наступающим на Одессу". А на другой день дополнил запись: "Одесса все еще продолжает вызывать беспокойство".
В первых августовских боях защитники Одессы выдержали экзамен на боевую зрелость. Был преодолен психологический барьер – начал рушиться миф о непобедимости гитлеровских армий. И какие бы испытания нас ни ожидали, мы крепко уверовали, что врагу не взять Одессу. Можно утверждать, что в середине августа завершилось становление обороны Одессы.
Но исподволь вставал вопрос о подчиненности обороны Одессы. Ведь войска Южного фронта уже на Днепре, а его штаб в четырехстах километрах и он практически не управляет Приморской армией, и фронт не снабжает ее. Нам казалось, что над этим думают и в Севастополе, и в Москве.
Решение вопроса ускорил случай. По докладу начальника гарнизона Жукова командарм решил разгрузить Одессу от скопившихся в ней тыловых подразделений 9-й и 18-й армий и отправить их морем к месту дислокации армий. 16 августа они начали грузиться на суда. В тот день уходил большой конвой в составе семи судов и восьми кораблей охранения. На них 13 тысяч эвакуируемых (женщины, дети, раненые), воинские тылы и оборудование предприятий. Мне приказано провести инструктаж (конференцию) капитанов и командиров.
Судами командовали опытные капитаны дальнего плавания А.Н. Моргунов ("Днепр"), В.Я. Плаушевский ("Армения"), В.И. Бацаценко ("Восток"), Г.И. Вислобоков ("Кубань"), С.Н. Кушнаренко ("Пестель"), Ф.Г. Родити ("Азов"), А.Ф. Шанцберг ("Ворошилов"). Им дано сильное охранение: эсминцы "Беспощадный" и "Безупречный", которыми командуют капитаны 3-го ранга Г.П. Негода и П.М. Буряк, а также шесть "охотников" во главе с комдивами капитан-лейтенантами П.И. Державиным и Г.И. Гнатенко. Группу лоцманов возглавлял капитан дальнего плавания М.И. Белуха. Командиром конвоя был назначен комдив эсминцев капитан 2-го ранга Б.А. Пермский.
Уже заканчивалась конференция, когда комендант порта капитан-лейтенант П.П. Романов доложил, что на посадку пошли солдаты с оружием. Я поспешил к судам. Оказывается, с грузами тылов 9-й и 18-й армий уходили не только материально ответственные лица, но и вооруженные подразделения из охраны этих тылов, что не вызывалось потребностью. И в нашем отчаянном положении это выглядело непонятным. Мы бедствовали без оружия и бойцов, оголяли боевые посты кораблей и пирамиды, чтобы бросить подкрепления на фронт, в Севастополе снимали людей с кораблей, опустошали оружейные склады и готовили отряды матросов в Одессу, а тут уходили готовые к бою подразделения с оружием. Явный недосмотр должностных лиц, коим поручена отправка тылов.
При осадном положении действуют особые законы – принадлежность бойцов к другим армиям не имеет силы. Всякий способный носить оружие, а тем более с оружием, ставится в ряды защитников города. И я приостановил посадку. Ко мне подошел майор Ершов из штаба армии и показал посадочную ведомость на "Днепр", подписанную им и с визой Военного совета армии. В ней говорилось: посадка воинских частей – 1500 человек. Это же целый полк. Я позвонил Жукову. Он тотчас прибыл и как начальник гарнизона и командир базы действовал энергично и в рамках соподчиненности. Не найдя Софронова, он при нас созвонился с начальником штаба армии Шишениным, заручился его согласием. По его приказанию со всех судов были высажены вооруженные подразделения, чтобы направить их на фронт, где как раз шла жестокая схватка за Кагарлык.
Тут бы отблагодарить Жукова за инициативность, распорядительность и заботу о пополнении армии, а получилось нехорошо. Конечно, я понимаю: командарм руководил войсками и не имел возможности вникнуть в суть происшедшего, доверился докладам. И между командармом и командиром базы, доселе дружно работавшими, произошла размолвка: Жуков вроде бы откорректировал план Военного совета армии по посадке на суда и за это был отстранен от обязанностей начальника гарнизона.
О происшедшем Жуков донес Октябрьскому, а тот послал резкую телеграмму начальнику Генштаба и наркому Кузнецову. Позже стало известно, что Кузнецов копию этой телеграммы направил в Ставку.
А на море произошло событие, потребовавшее нашего внимания. 18 августа Жуков получил радиограмму комфлота: из Сулины вышли 8 крупных и 4 малых транспорта противника с десантом в охранении 10 катеров; вылетела наша авиация; вам приготовиться уничтожить корабли противника внутри минного заграждения.
Жуков высказал сомнение: кто и как мог установить, что на транспортах десант? Но коль есть приказ, – штабу подготовить предложения для принятия решения.
В докладе по оценке обстановки я отметил, что Румыния не имеет такого количества крупных транспортов – авиаразведка могла ошибиться в определении размера судов. Слабенький эскорт из десяти катеров не вязался с двенадцатью десантными транспортами – тут нужны эсминцы и крейсера. Для форсирования нашего мощного минного заграждения противнику потребуются десятки тральщиков. У противника же нет ни крейсеров, ни такого количества тральщиков, и вообще подобный десантный отряд может быть разгромлен на нашем минном поле и внутри минного заграждения нашей береговой артиллерией, кораблями и авиацией. И как вывод: с десантом против Одессы может идти только большой флот с авиацией, а этот отряд судов может быть чем угодно, только не десантным. Он может следовать куда угодно, только не к Одессе. Наиболее вероятно, что эти малые суда совершают внутренние перевозки или рыбачат. Поэтому, выполняя приказание комфлота, мы не должны отвлекать наши крупные силы с главного, сухопутного направления на ложные, не ослаблять наших главных усилий на суше.
Начштаба Иванов, согласившись с оценкой и выводами, предложил: во исполнение приказа командующего флотом направить против судов противника отряд торпедных катеров, канлодку и эсминец. Остальными кораблями поддерживать войска. Адмирал утвердил. Высланные корабли вернулись к рассвету ни с чем.
Утром 19-го после безрезультатного поиска "десанта" на Одесский рейд неожиданно прибыло севастопольское соединение в составе лидера "Ташкент", эсминцев "Бодрый", "Безупречный", "Беспощадный". И тут же пришло приказание комфлота: эсминцам в случае отсутствия десанта подойти к Одессе и нанести удар по вражеским войскам в районе сел Свердлово и Визирка. Это в тылу противника, там его резервы. Корректировать огонь нельзя. Значит, Октябрьский заведомо определил стрельбу по площадям. Вот бы эти восемнадцать новеньких 130-миллиметровых пушек да по вражеской пехоте, атакующей полки в Восточном секторе. Но у нас нет резервных корректировочных постов. Если бы мы заранее знали о приходе эсминцев, можно было бы что-то придумать. И вот в этот день мы с флагартом базы Филипповым задумали создать базовые корпосты для кораблей флота, придаваемых базе. А пока начали выполнять приказание комфлота. Полковники Крылов и Рыжи дали цели. Кораблям поставили задачи, и они открыли огонь. Только я закончил радиопереговоры с кораблями, звонок Иванова: зайдите к адмиралу.
Жуков подал мне радиограмму. По укоренившейся привычке я сначала посмотрел на подписи. А там крупными буквами выведено: Сталин, Шапошников. Вот это да! Впервые держу в руках такое. Это была директива Ставки Верховного Главнокомандования.
В ней говорилось о том, что командующим Одесским оборонительным районом назначается контр-адмирал Гавриил Васильевич Жуков с непосредственным подчинением командующему Черноморским флотом. Определялся и состав OOP: в него входили все части бывшей Приморской группы войск и Одесской военно-морской базы. Лаконично и четко определялись задачи Одесского оборонительного района.
В числе задач OOP было записано: "Уделить особое внимание созданию и развитию оборонительных инженерных сооружений… Мобилизовать и использовать все способное население для обороны города… Изъять из тыловых частей и учреждений весь излишний начальствующий и рядовой состав и использовать для службы в строю. Установить в городе и районе жесткий порядок и соответствующий режим для гражданского населения… Все ненужное для обороны эвакуировать. Эвакуацию производить во всех случаях лишь с разрешения контр-адмирала Жукова".
Раньше мы гордились тем, что морская Одесса явилась единственным городом, специально оставленным Ставкой во вражеском тылу для отвлечения на себя крупной группировки войск противника с сухопутного направления. А теперь на флот возложена ответственность за успешное решение этой крупной оперативной задачи, и для этого ему придана Приморская армия. Нет сомнения, что Одесса занимает значительное место в планах Ставки, если она уже дважды принимает по ней важные решения.
Г.В. Жуков имел все данные, чтобы возглавить дело, которое ему поручалось. Его ум, знания, боевой опыт, воля, организаторские способности и преданность делу партии позволяли ему быть командующим обороной Приморского плацдарма, изолированного от основного фронта. И он оправдал доверие партии, до конца исполнив свой долг.
Позже нарком Кузнецов рассказал нам историю организационных решений по Одессе, а потом написал об этом в своих воспоминаниях. Нарком был высокого мнения о Жукове: "Он обладал всеми личными качествами, необходимыми командующему оборонительным районом". С предложением Кузнецова поставить Жукова во главе обороны Одессы согласился начальник Генштаба Маршал Шапошников. Верховный Главнокомандующий утвердил эту кандидатуру.
Командующий OOP контр-адмирал Жуков избрал себе КП там, где был КП армии. До отъезда туда он занялся организационными вопросами, а на меня возложил все дела базы и приказал узнать в штабе флота, чем закончилась история с десантом. А десанта и не было. При повторном вылете флотские самолеты уже не обнаружили судов. Не обнаружили их и эсминцы. При опросе мной в 1944 году командующего румынским флотом Мачелариу тот отрицал подготовку десанта. Это подтвердилось и архивными документами румынского флота в Констанце.
В первые месяцы войны, пока мы не освоились, много было всяких историй со всевозможными десантами. Шли абсурдные донесения снизу и непроверенная информация сверху. Преувеличивались возможности и способности противника. Это лежало за пределами научного обоснования, когда бдительность перерастала в мнительность. Над иными как дамоклов меч висели истории захвата гитлеровцами острова Крит с воздуха и Норвегии с моря. Уроки из этого нельзя было механически переносить на нашу действительность.
Конечно, военный человек должен быть бдительным, готовым ко всяким случайностям, держать подчиненных в разумном напряжении, однако помнить, что неоправданные, да еще частые, предупреждения об опасности – не безобидные акции. Противник демонстрациями увлекает вас на ложное направление. Перенацеливанием сил вы изматываете их, ослабляете главное направление. И еще хуже – люди привыкают к ложным тревогам, а наступает действительная угроза – они не готовы.
В нашем случае мифический десант "испарился" под лучами восходящего солнца. А мы в результате этой истории заполучили четыре корабля. И теперь по вражеским войскам огонь вели девять кораблей. Со стороны моря накатывался сплошной гул орудийных выстрелов.
Я выкроил часок и с темнотой выехал на рейдовый пост, что на холодильнике порта (сейчас там морской вокзал). Тут с большой высоты открывалось потрясающее зрелище в ночи. Частые залпы кораблей сливались в канонаду, и слышалась мощная, милая сердцу артиллериста музыка. Вспышки орудийных залпов образовывали огненное ожерелье, повисшее над водой. А так как тучи нависли, то оно отражалось от них, и весь рейд и залив были освещены как в сильную грозу.
Я представлял себе, что происходит на кораблях. Ведь на всех девяти плавал и знал их людей. Корабли стреляли на ходу, а в заливе тесно маневрировать. Стрельба производилась на коротких отрезках пути, с частыми поворотами. Смотри в оба, командир. Но за весь период обороны у нас не произошло ни одного столкновения. Это говорит о высокой квалификации командиров и штурманов и бдительности сигнальщиков-наблюдателей.