15 сентября противник вышел к Сухому лиману и сразу открыл артогонь по городу порту и пристаням Аркадии. Кораблям стало совсем худо, особенно крупным, таким, как "Микоян". Их обстреливали с обоих флангов. Тяжелые испытания выпали на долю Сергеева. А тут еще и питьевая вода кончалась, и он запросил ее у нас. Нас это здорово развеселило. Наверняка Сергей Михайлович не знал, что город без воды, на голодном пайке артезианских колодцев. И хотя это был горький юмор, но мы меж собой обменялись несколькими шутками по поводу ванны довоенного образца с мыльной пеной.
Чтобы хоть как-то скрасить бедственное положение микояновцев, я и начальник тыла базы Й.Е. Оленев послали им две огромные бочки вина многолетней выдержки, полученного прямо с винодельческой станции Тимирязева как подарок одесситов. Сопровождая подарок запиской, я посоветовал Сергею Михайловичу установить средневековый водный режим парусников в океанском плавании. А для котлов у него были испарители. Вода в Одессе ценилась тогда дороже вина.
Для укрепления Южного сектора были направлены батальоны моряков и пограничников. В поддержку 25-й дивизии беспрестанно вела огонь 39-я береговая батарея. Комбатр Шкирман искусно управлял огнем, и это способствовало повышению стойкости оборонявшихся. Корректировал огонь лейтенант А.М. Задорожный. Он с пехотой в окопах, а на батарее – лейтенант Г.И. Дардик, старшины С.Р. Литвинов и Хорсун, командиры орудий сержанты Денисов, Прохоренко, Руденко, Сажнев. Комиссар батареи политрук А.П. Бурунов сильно подкрепляет и дополняет командира, на нем многое держится.
На полную мощь заработала береговая шестидюймовая батарея номер один. Ею командует старший лейтенант М.К. Куколев. Комсомолец. Большой мастер огня.
А вот из ворот завода выкатился наш флотский бронепоезд "За Родину". В расчетах у пушек и пулеметов – матросы.
Во главе их флотский капитан М.Р. Чечельницкий. Он береговой артиллерист и знает толк в стрельбе с ходу и по движущейся цели. Бронепоезд направляется по Овидиопольской ветке к Сухому лиману помогать 2-й кавдивизии. Через день он лихо прорвется через фронт.
Тем временем обстановка на морских коммуникациях становилась все более напряженной. В сентябре потоком шли в Одессу суда с пополнением и боеприпасами. Усилился вывоз промышленного оборудования, населения и раненых. В непрерывном движении между Одессой и Кавказом семь быстроходных крупных экспрессов и 24 грузовых судна. А всего на Одессу работали 60 торговых и военно-вспомогательных судов. Были дни, когда в порту одновременно стояли под загрузкой до 9 судов. Морской фронт защищался, снабжал сухопутный фронт и вместе с ним наносил удары по врагу.
Командование обороной Одессы не запрашивало согласия Ставки на отвод войск на правом фланге 25 августа и левого фланга 14 сентября. Но на этот раз Военный совет OOP донес в Ставку, что враг проник к Дальнику, территория к западу от Сухого лимана оставлена. Донесение полностью отражало сложившееся тяжелое положение в Южном секторе, зафиксированное в приказе командарма Софронова № 23 от 14 сентября: "Противник продолжает вводить в бой новые части, силами до трех дивизий пытается развить прорыв на фронте 25-й сд и выйти в район хутора Болгарские с целью разобщить фронт и отрезать 31-й полк. Попытки 25-й и 2-й дивизий ликвидировать ленинтальскую группировку противника успеха не имели".
Был полдень 15 сентября, когда ко мне вошел капитан Г.Б. Миньков и доложил:
– Через наш штаб идет проходящая радиограмма из Москвы, отрепетованная комфлотом Жукову, – и показал ее мне.
"Командующему Черноморским флотом. Передайте просьбу Ставки бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6–7 дней, в течение которых они получат помощь авиацией и вооруженным пополнением. Получение подтвердите. Сталин".
Вот это да! Ставка просит. Такого еще не бывало. Мы привыкли получать только приказы, да еще безапелляционные. В обстановке постоянных строгих предупреждений: "стоять насмерть", "победить или умереть", "вам отход запрещается, пока не будут разбиты ваши пушки" – эта просьба прозвучала как призыв: "Товарищи! Мы понимаем, что вам тяжело, но надо, обязательно надо продержаться немного и помощь будет". Наверно, в Ставке полагали, что защитники Одессы отдали все и приказ тут не поможет. Только теплое отеческое слово. В моей памяти эта телеграмма беспрецедентна. И что важно – она обращена не только к командованию, но и к рядовым.
Когда в частях объявили эту просьбу, люди поклялись: враг не пройдет! И Военный совет OOP доложил Ставке: рубежи будут удержаны.
В тот же день Генштаб и Главморштаб уведомили Жукова, что для Одессы выделена 157-я стрелковая дивизия. Через сутки нам сообщили о выходе из Новороссийска конвоя с первым эшелоном дивизии. Вот это темпы! Здорово поработали и штаб флота – И.М. Нестеров и Н.И. Литвиненко, и пароходство с военно-транспортной службой – Г. А. Мезенцев, Б.В. Бартновский и Н.И. Тарапунько, и командование Новороссийской базы – Г.Н. Холостяков, И.Г. Бороденко и В.С. Буслаев, и порт во главе с А.И. Петренко.
Мудрым решением Ставки об удержании Одессы к ней уже приковано 15 вражеских дивизий и 4 бригады. Оперативная задача начала перерастать в стратегическую. В связи с этим я хочу еще раз отметить цель Одесской оборонительной операции.
Приходилось встречать утверждения, что якобы тогда была поставлена цель оборонять Одессу как промышленный и культурный центр и военно-морскую базу, как исходный пункт для действий кораблей флота против вражеского флота. Это, мне кажется, сказано не совсем точно. Одесская промышленность не могла работать на страну с изолированного плацдарма, да она на две трети была эвакуирована. А удержание базы для базирования кораблей флота не имело смысла, так как корабли противника здесь не действовали. Нельзя рассматривать вопрос об удержании Одесской базы вне связи с борьбой Красной Армии. Только потребность армии в огневой поддержке и питании ее морем отвела соответствующую роль Одесской военно-морской базе, без которой немыслима была оборона Одессы.
В этом вопросе целесообразно руководствоваться мотивировкой официального документа. Покровский по указанию Буденного докладывал Василевскому: удержанием Одессы противник будет постоянно связан на фланге. Одессе была предопределена оперативная роль: в условиях господства нашего флота на море приковать к ней как можно больше вражеских войск.
У командования Юго-Западного направления была основная забота: после окружения наших 6-й и 12-й армий под Уманью не допустить окружения 9-й и 18-й армий, которых с фронта теснили 11-я немецкая и 3-я румынская армии, а с севера им в тыл заходили 17-я армия и 1-я танковая группа противника. Надо было ослабить удары врага, сбить темп его наступления. А этого можно было достигнуть только путем отвлечения значительной группировки противника с главного направления на другое и задержания ее надолго у хорошо защищенного объекта с тыла, обеспечив войскам, обороняющим этот объект, поддержку такой мощной силы, как флот.
Таким объектом, отвечающим условиям ведения вооруженной борьбы в далеком тылу врага, являлась только Одесса.
Здесь имелся мощный морской укрепленный район с береговой, корабельной и зенитной артиллерией. На его базе даже небольшая армия могла длительно и стойко обороняться и оттягивать на себя вражеские силы. Здесь хорошо оборудованный порт, через который можно было питать армию. Сюда могла прилетать из Крыма флотская авиация и громить врага. Сюда могли приходить корабли флота для поддержки армии. Да и большой, каменный город с оборонительными сооружениями и баррикадами одним штурмом, с ходу, не взять. Одесская промышленность – большая помощь армии. В то же время Одесса – огромная притягательная сила для противника: порт для питания южной вражеской группировки и будущий административный центр края, на который зарилась монархо-фашистская Румыния. Безусловно, противник стремился скорее захватить Одессу и наращивал усилия.
Все это учел Генштаб, обосновал и предложил Ставке: Одессу не сдавать. Она должна сыграть важную оперативную цель на юге.
Румынская армия с главного направления повернула на юг и устремилась к Одессе. Немецкая группа армий "Юг" этим была серьезно ослаблена.
К началу сентября по указанию Генштаба в Одессу было подано 11 000 винтовок, 400 пулеметов, 800 автоматов. И это в то время, когда автоматическое оружие считали по штукам.
И все-таки самой острой проблемой для Одессы была живая сила. Мы получили несколько маршевых батальонов – 33 тысячи солдат с оружием. Это почти шесть дивизий. Правда, без артиллерии и управлений. Теперь поступала полнокровная дивизия, с артиллерией и танками.
Сражавшиеся на Одесском плацдарме воины никогда не забудут внимания и заботы о них, проявленных Генеральным штабом и его руководителями Б.М. Шапошниковым и А.М. Василевским, направленцами генералами П.П. Вечным и А.И. Шимонаевым. Постановка ясных задач, строгая взыскательность, полезные советы, теплое слово и материальная помощь Ставки и Генерального штаба помогли защитникам Одессы выстоять.
Контрудар. Морской десант
Идея контрудара по врагу с фронта с одновременной высадкой десанта в его тылу с целью отбросить его левый фланг в Восточном секторе и тем пресечь артобстрел города, порта и кораблей зародилась в штабах армии и базы сразу, как только противник захватил Фонтанку. К середине сентября вопрос о контрударе был решен командованием армии и OOP, а о десанте решался в Севастополе.
15 сентября начальник оперативного отдела штаба флота капитан 2-го ранга О.С. Жуковский доставил в Одессу директивы командующего флотом на контрудар и высадку десанта силой до морского полка. Десант предполагалось высаживать с крейсеров и эсминцев в тылу противника за его левым флангом в районе прибрежного села Григорьевка, в 16 километрах от фронта. Далековато. И это расходилось с директивой наркома, в которой указывалась Новая Дофиновка, в 6 километрах от фронта, – она более приемлема для малого десанта.
Противник прямо осатанел – круглосуточно атакует в Южном секторе. Тяжело 25-й дивизии. Но еще хуже 2-й кавдивизии – ее рубеж проходит от Дальника через хутора Болгарские к Сухому лиману. Хутора на острие вражеских атак. За ними Татарка и южная окраина Одессы. В жаркой схватке погиб командир 7-го кавполка В.В. Лебедев. Виктор Васильевич сражался за Одессу во всех секторах. В кризисные дни он был в Восточном. Несколько раньше погиб полковник П.А. Рябченко, командовавший кавдивизией.
Для уточнения планов контрудара и высадки десанта Жуков направил замначштаба OOP капитана l-ro ранга С.Н. Иванова в Севастополь.
Прибытие полнокровной дивизии на фронт – событие для любого командующего. 18 сентября ждали первый конвой с частями 157-й дивизии. За внешней кромкой минного заграждения – это в 25–35 милях от Одессы – всегда находились четыре катера-охотника в подвижном корабельном дозоре по дуге от Днестровского лимана до Тендры. В их задачу входило своевременно обнаруживать возможный подход кораблей и самолетов противника и сообщать об этом, чтобы изготовить силы и средства для отражения удара. На время перевозки дивизии мы выставили шесть катеров. Были уверены, что кораблям противника, в особенности его торпедным катерам, не удастся незамеченными прорваться внутрь минного заграждения.
Но еще предстояло принять первый эшелон дивизии и быстро вывести войска из порта, уберечь их от ударов авиации и артиллерии противника. В 2.30 мы встретились с Н.И. Крыловым в порту. Базовый кадровик В.Л. Ильич вместе с комендантом порта П.П. Романовым тут же провели инструктаж армейских и флотских командиров. Им рассказали, как организовать быстрый вывод войск. В 3.00 ПВО города и береговая артиллерия были переведены в боевую готовность номер один. Капитан порта В.И. Коваль, старший лоцман порта И.Г. Пучков и командир Охраны рейдов (ОХР) капитан-лейтенант А. А. Керн на катерах вышли на рейд встретить суда и провести их к своим причалам.
Вот и конвой. Следует организованно, в полном соответствии с нашими требованиями. В 3.20 вошел "Днепр". За ним – "Абхазия" и "Грузия". На них 384-й стрелковый полк, большая часть 85-го артполка и боеприпасы.
В море конвой прикрывали крейсера, а на подходе к Одессе – эсминцы, малые охотники П.И. Державина и Т.И. Гнатенко и тральщики Л.Н. Аверкова и Н.Ф. Ярмака.
Прибыли командир дивизии полковник Д.И. Томилов, комиссар дивизии полковой комиссар А.В. Романов, начальник штаба дивизии полковник А.Г. Гусаров, начарт майор А.В. Васильев, другие должностные лица. Своим боевым настроением они производили сильное впечатление. Но меня поразил строевой выправкой стрелковый полк. Его командир полковник С.И. Аксенов – орел! Он и его начштаба А.Т. Кияшко рассказали, что их полк, как и вся дивизия, укомплектован жителями городов, станиц и сел Кубани. Высок процент рабочих, коммунистов и комсомольцев. Высадка полка с судна и выход из порта бегом заняли всего один час.
На разборе действий конвоя на переходе командиры и капитаны доложили, что на новороссийских фарватерах, особенно на северном, действуют немецкие самолеты-торпедоносцы Хе-111. Самое опасное время – вечерние и утренние сумерки. В этот период самолеты на высоте около 100 метров заходят с темной стороны. Им хорошо видны силуэты судов на фоне вечерней и утренней зари. Торпеды сбрасывают с расстояния 1000 метров. От них трудно увернуться тихоходному судну. Спасение от них – своевременное обнаружение и открытие огня, грамотное маневрирование. Командиры просили подсказать командованию Новороссийской базы усилить борьбу с торпедоносцами на фарватерах, особенно перед выходом конвоев из Новороссийска. И мы доложили об этом в штаб флота.
Позже выяснилось, что торпедоносцы летали к Новороссийску из Николаева. Далеко. В ожидании объектов атаки они в тихую погоду садились на воду. Имелась возможность преследовать их катерами и истребителями. Характерно, что в открытом море конвои успешно отражали атаки торпедоносцев. Научились своевременно их обнаруживать. Для этого укладывали матросов с винтовками на палубу: чем ниже наблюдатель, тем виднее ночью низколетящий самолет. Как только матросы обнаруживали самолет, тотчас открывали по нему огонь трассирующими нулями для целеуказания. В том направлении поворачивались пушки и пулеметы. Это спасало судно и корабль.
19 сентября "Армения" и "Украина" в охранении эсминца и "охотников" старших лейтенантов С. Гладышева, Б. Поддубного, П. Вербы, И. Гусева доставили 716-й стрелковый полк полковника Д.Я. Соцкова и остатки 85-го артполка, которым командовал майор В.И. Муканин. Только вошли в гавань, сразу попали под бомбежку и артобстрел. 20 сентября с транспортов "Ташкент", "Восток", "Чехов" сошел последний стрелковый полк – 633-й, которым командовал майор Г. Гамилагдишвили, а "Крым" и "Белосток" доставили остальные подразделения дивизии.
Заместитель начальника Генштаба Василевский затребовал от Жукова: "Для доклада Верховному Главнокомандующему представьте план действий в связи с прибытием 157-й сд". А через день уже сам начальник Генштаба Шапошников писал Жукову: "157-ю сд использовать на направлении главного удара, не распыляя ее усилий на решение второстепенных задач".
20 сентября в Москву был отправлен план контрудара, в котором сообщалось, что 22 сентября войска Восточного сектора, в том числе и 157-я дивизия, совместно с Одесской базой и морским десантом наносят удар по противнику с задачей овладеть рубежом Свердлово, Кубанка (исключительно), имея целью пресечь артобстрел города противником. В дальнейшем активные действия в Южном секторе.
В Восточном секторе нам противостояли 13-я и 15-я пехотные дивизии и кавбригада. Удар по вражеским войскам должны были наносить 421-я и 157-я дивизии. Их поддерживали артдивизионы 265-го и 266-го тяжелых артполков, береговая и корабельная артиллерия базы, авиация флота и OOP.
Конечно, как и во всякой операции, командующим всегда чего-нибудь не хватало: то ли войск, то ли боеприпасов, то ли времени. Так и теперь случилось. Чтобы обеспечить необходимые плотности войск в ходе наступления, да еще по расходящимся направлениям, не мешало бы иметь дополнительно пару полков. Но приходилось считаться с реальными возможностями.
21 сентября.
У начальника штаба OOP генерала Шишенина людно. В контрударе участвуют части армии и флота. Требовалось организовать их взаимодействие. Присутствуют начштарм Крылов с артиллеристами, я с флагартом Филипповым, начальником береговой артиллерии базы полковником М.Н. Николаевым и командиром артдивизиона Денненбургом. Тут же связисты: от армии – Богомолов, от базы – Баратов и от флота – капитан 3-го ранга В.С. Гусев. У всех приподнятое настроение: впервые собираемся наступать. Совместная плановая таблица огня полевой, береговой и корабельной артиллерии отработана и одобрена Шишениным. Ему я доложил о действиях кораблей базы при десантировании и артподдержке войск.
К вечеру был готов отряд высадочных кораблей под командованием капитана 2-го ранга Чижевского. В составе его – канлодка "Красная Грузия" и катера-охотники Державина, который должен принять с крейсеров десант и высадить на берег. Ждем из Севастополя капитана l-ro ранга Иванова с директивой флота, чтобы поставить отряду боевую задачу. Он следует на эсминце "Фрунзе".
Эсминец вышел утром, чтобы в полдень прибыть в Одессу. На нем шел командующий эскадрой Черноморского флота контр-адмирал Л.А. Владимирский, назначенный командиром высадки десанта. Он должен согласовать с командованием базы действия отряда десантных кораблей с нашим отрядом высадочных кораблей, после чего выйти в море и в полночь перейти на крейсер на подходе к Одессе. Всех нас удивило, что эсминец совершает к нам дневной переход в зоне активного действия вражеской авиации, этого никогда не делали.
В полдень мы получили донесение с Тендры, что вражеские пикировщики Ю-87 утопили монитор "Ударный", атаковали другие корабли Дунайской флотилии и базы, выполнявшие там боевые задачи. Отважно и благородно вели себя экипажи наших "охотников". Командир МО-121 старший лейтенант П.Д. Харламов бросился на выручку МО-120 старшего лейтенанта И.Н. Павленко, атакованного пикировщиками, и открыл по ним огонь. Один из самолетов задымил. Тогда восемь Ю-87 навалились на МО-121. Харламов отбивался, искусно маневрировал и ушел от прямого попадания. Но осколками бомб катер был изрешечен и начал тонуть. В это время погибли командир и его помощник лейтенант Г.М. Морозов. Раненый боцман, став за штурвал, направил катер к берегу.