Я знаю, к ней три или четыре раза приезжала женщина из Коряжмы с каким-то заболеванием. И живёт до сих пор!
Мой сын Андрей к ней ездил. И она ему помогла. Он возил к ней людей.
Однажды у нас останавливалась семья: привезли девочку с ДЦП. Всю ночь она плакала. А когда они вернулись от Веры Алексеевны, ребёнок не проронил ни звука.
Вера Алексеевна отправляла посылки в детские дома; просила от неё отправить. Говорила: "Вот, ребятам опять отправила".
Мне было жалко Веру Алексеевну: она очень сильно уставала. Я замечала, какое лицо у неё утром, до приёма людей: воодушевлённое, улыбка… А после она была совсем другим человеком: словно вся состарившаяся в одночасье, усталая на вид. Люди рассказывали, что после сеансов у неё бывало очень тяжёлое состояние; она обессиливала. Я спросила её как-то: "Вера Алексеевна, вам ведь тяжело, наверное?" Она говорит: "Это мой долг".
Иногда она заходила в сельсовет. Я чувствовала её энергетику, силу. Когда я с ней разговаривала, я ощущала, что со мной что-то происходит: то ли раскрываются глаза, то ли появляется какой-то свет… Мои ощущения были: свет перед глазами, светлая аура. И непередаваемое облегчение, когда от неё выходишь. Я подолгу спала после её лечения.
Как-то я ей пожаловалась на сон: "Вера Алексеевна, я ведь очень плохо сплю". Она: "Как курочка на насесте?" – "Да". – "У тебя сонная артерия пережата. Я немножечко её расширю, но больше убрать не могу. Там узкий канал между сосудами идёт. Это у вас врождённое, наследственное. Вот это я тебе убрать не могу".
После того как она меня полечила, я долго не бывала у врачей, не ходила по больницам.
Её нет уже четыре года, и мы все чувствуем, как не хватает этого человека…
Я всегда захожу к ней, когда иду в церковь. Подержусь за памятник: и то ли она, то ли церковь помогает… Я верила ей. И до сих пор верю.
Бывает, не спится, думаешь – и придёт она на ум. Обращаюсь к ней – и приходит она. Помогает заснуть.
Каждый день почти я её вспоминаю. Её имя всплывает в памяти. Много добра она людям сделала!
Однажды я ей сказала: "Вера Алексеевна, я не знаю, как вас поблагодарить. Можно я вас обниму?" – "Ну, давай хоть пообнимаемся!" – говорит.
Я почувствовала её крепкие руки, объятия. В тот момент у меня было ощущение, что она даёт мне силу. Шло тепло от неё материнское, как будто я с мамой пообнималась…"
Светлый человек
ИЗ БЕСЕДЫ С ТАМАРОЙ ВАСИЛЬЕВНОЙ НЕЧИТАЕВОЙ, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"Мои дедушка с бабушкой, Константин Кузьмович и Дарья Логиновна Сметанины, жили в Середовине.
В семье было девять детей; держали хозяйство: две коровы, лошадь, поросят…
Дедушку раскулачили; тогда он ушёл в лес, так как могли забрать и сослать куда-то. Писали Сталину.
Сталин ответил, чтобы преследование прекратили. Это письмо хранилось в сельсовете, и о нём не сообщали. Но всё-таки кто-то сказал, и преследовать деда перестали.
В то время говорили, что многих раскулаченных и церковников вывозили в Белое море, загоняли в трюмы и топили. Забрали маминого брата, дядю Ивана.
Он так и пропал: наверное, его уничтожили… Последний раз его видел другой мамин брат, дядя Вася, в Котласе.
Их под конвоем заводили в столовую. Он лишь успел сказать дяде Васе: "Там нас бьют!" И больше его не видели…
Мой дед был каким-то дальним родственником Вере Алексеевне по линии свекрови.
Муж Веры Алексеевны, Александр, был маминым крестником. Он работал в совхозе. Там же работал их сын, Николай, пока не уехал в Воронежскую область.
Моя мама жила в Кулиге. Когда Вера Алексеевна работала в совхозе, она ходила в Кулигу, брала хлеб на пекарне: полный рюкзак – для себя и для женщин. Зимой приходила на лыжах.
Иногда по-подгоре приходила к нам в гости её свекровь Анна. Посидит, поговорит с мамой…
В Середовине в доме дедушки и бабушки я ни разу не бывала: там никто не жил, а потом этот дом сельсовет распилил на дрова. Иногда меня мама посылала в деревню с какими-то поручениями. В детстве две или три ночи я ночевала у двух бабушек, в том доме, где потом стала принимать людей Вера Алексеевна. Бабушки были очень добрые, хорошие! По соседству жил дедушка. Я зашла к нему; он угощал меня мёдом…
Позже, во взрослом возрасте, я не раз обращалась к Вере Алексеевне.
Когда я жила в Москве, у меня прихватывало сердце. Заходила в метро – становилось дурно.
Пошла к Вере Алексеевне. Она сказала, что у меня кровь запущена. Поводила руками, покрестила… Почистила кровь. Стало лучше.
Я ходила к ней не раз. Ходила с соседкой, Серафимой Васильевной, с братом бывала. Брату она помогла с сердцем и тоже чистила кровь.
Потом я привозила к ней сына. У сына сильно болела спина. Думали, радикулит. Вера Алексеевна сказала, что у него надорван в спине какой-то нерв. И она этот нерв сшила. После этого спина перестала болеть.
Я приводила к ней и внука. Ему было лет десять, он страдал аллергией. Вера Алексеевна полечила – аллергия ушла. А она сказала, что к шестнадцати годам пройдёт полностью.
Вера Алексеевна очень нам помогала! Теперь я хожу к ней на могилу, ставлю свечи. Она и оттуда помогает.
Однажды пришла, вижу: на могиле у Веры Алексеевны сидит женщина. Видимо, приехала издалека. Она спросила у меня: "Вы не знаете, где здесь можно переночевать?" Я пригласила её к себе. И с того времени она стала ко мне ездить. Оказалось, эта женщина из Северодвинска, зовут Галиной. Она приезжала к Вере Алексеевне…
Она и теперь приезжает, просит на могиле здоровья, разговаривает с ней. Как-то звонит мне: пожаловалась на головные боли, попросила сходить на могилу. Я сходила. Только домой прихожу – звонок. Галина звонит. "Я уже сразу почувствовала, что ты ходила!" – сказала.
Светлый, от Бога человек была Вера Алексеевна. Всем нам очень её не хватает".
Чей-то дух пришел!
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ ПОДШИВАЛОВ, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"В 1972 году я познакомился с Николаем, мужем Веры Алексеевны. В 1982-м устроился в лесхоз, где Вера Алексеевна состояла пасечником, хоть она и была уже на пенсии. Мы с ней общались по пасечным делам.
Однажды у меня сильно заболела спина. Я обратился к Вере Алексеевне. Она спросила, крещён ли я. Полечила меня и сказала, что сделала операцию. После этого мне стало намного лучше.
В 1990 году моего сына Сашу призвали в армию. Его определили в морские пограничные войска. Сын проходил учебку в Анапе. И несколько месяцев от него не было писем. Мы забеспокоились. Жена сказала: "Съезди к Вере Алексеевне. Люди говорят, что она может узнать". Я сел на мотоцикл и поехал. Приехал. Говорю: "Так и так, у меня что-то с парнем. Три месяца нет письма". Она спрашивает: "Он крещён?" – "Нет". – "А надо было крестить: защита Бога. Ну, ладно, выйди. Я сейчас сама тут…" Я вышел. Потом захожу, она говорит: "Не беспокойся. Парень у тебя жив. Скоро домой вернётся".
Вскоре приходит из военкомата анкета; в ней вопросы про сына: "Чем он занимается, какие привычки, курил ли, пил ли, употреблял ли наркотики?" Я поехал в военкомат узнавать, почему мне такую анкету прислали. Пришёл, спрашиваю: "Что это такое?" Мне говорит военный: "Наверное, скоро сын дома будет".
Я обрадовался: "Ну, ладно". И точно. Вскоре сват, Владимир Иванович Корняков, звонит из Красноборска: "Саня приехал!" В это время мороз, ледостав, а на парне кителёк и бескозырка. А ведь к нам добираться-то через реку! Сват сказал ему: "Не отпущу. Пока живи у меня".
Когда парень наконец-то домой приехал, мы пошли вместе в баню. Он разделся, я вижу, у него шрам на позвоночнике. Понял: брали пункцию… Говорю: "Давай рассказывай, что случилось". Он молчит.
Я жене рассказал. А жена говорит: "Своди его к Вере Алексеевне". Поехали. День оказался неприёмный. Она вышла: "Ну, чего?" – "Вот, парень пришёл. Вы говорили. А что случилось, молчит. Вы бы его посмотрели: как здоровье". – "Ну, сейчас. Иди к тому дому. Там у меня лучше получается".
Пришла, запустила его в дом и сама заходит. И я с ними зашёл, сел у печки; сын – на стул. Она на него посмотрела и говорит: "Саня, ты ведь весь светишься. У тебя радиации нахватано! Ну, ладно, это дело я поправлю. Сниму радиацию". И рассказывает: "Знаешь, где схватил? Вы переносили какие-то фонари. Они радиацию излучают. И от этих фонарей получили облучение. Но это я исправлю своим путём. Врачи не сделают, а я могу". Полечила его, покрестила и не отпускает: "Ну, теперь давай дальше. У тебя голова болит?" – "Да". – "У тебя ущемление левого полушария мозга. Тебя по голове били? У тебя кровь плохо циркулирует – оттого у тебя голова болит. Врачи не могут помочь, а я могу". Что-то, как обычно, поделала, поделала и говорит: "Ну всё, иди. Всё будет нормально".
Весной сын надумал жениться. Я к Вере Алексеевне поехал: "Можно парню жениться?" Она посмотрела по своему календарю и сказала: "Да, в этот день можно". И всё хорошо у него. Работает на тимберджеке в лесу. Родился внук.
Приезжал мой земляк с Онежского района. Его лошадь помяла. Я отвёз его к Вере Алексеевне, а сам на работу поехал. В обед приезжаю: друг уже от неё вернулся. Спрашиваю: "Что так быстро?" – "Очередь подошла. Вера Алексеевна тебя спрашивала. Говорит: "Да ты скажи, чтоб он ко мне зашёл, выбрал время".
Я поехал. Увиделся с Николаем Дмитриевичем. Пока очередь идёт, мы присели на чурки от тополя. Сидим считаем кольца – года, а она меня не видит.
Очередь подошла. Захожу. Она спрашивает: "Ты чего с моим мужем? Ты не вздумай ещё вина привезти". Посмотрела на меня. "У тебя время-то есть?" – спрашивает. – "Есть". – "Мне сейчас столб привезут к дому. Надо помочь выгрузить шофёру". – "Конечно, помогу". Она мне поправила пуп, перекрестила. И мы расстались.
Сахар, который я ей принёс, назад отдала, сказала: "Не надо никакого сахару. Этот сахар я зарядила. Ты его ребятам дашь". Деткам обоих сыновей: один писался, а у другого были проблемы со зрением. Я так и сделал. И уже через неделю ребятишки подладились. Тот, кто писался, перестал.
Когда Вера Алексеевна умерла, я уже был на пенсии. В тот год 10 сентября у одного из моих сыновей была назначена регистрация. Я собирался присутствовать. Вдруг утром звонят из Онеги: говорят, что мой брат умер. Я не знаю, что делать. За сутки до этого его жене уже сказали ошибочно, что он умер. Оказалось, что нет. А на этот раз – правда. И в тот же день жена мне сказала, что умерла Вера Алексеевна.
19 октября, в день сороковин брата, я пошёл в церковь поставить свечи. Зашёл через ворота: вижу – могила свежая. Но не понял, чья. Поставил в церкви свечи, обратно иду и решил подойти к этой могиле. Подхожу: Вера Алексеевна!
Я остолбенел. Не знаю, что делать-то. "Вера Алексеевна, извините, – объясняю. – У меня брат с вами в один день умер. Я все деньги опустил в ящик на пожертвование". Не было денег, чтобы ей свечку поставить! И пошёл домой.
А вечером звонят: у сына ребёнок родился! Семи месяцев, девочка! Значит, чей-то дух пришёл! Как будто нам её Вера Алексеевна послала! Сейчас всё хорошо, подрастает малышка. Думаю, неспроста она в такой день родилась".
"Слава тебе, господи!"
СЕРАФИМА ВАСИЛЬЕВНА РЕБЕНОК, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"К Вере Алексеевне я обращалась не раз: и сама, и со своими родными.
У дочери в 24 года возникли серьёзные проблемы с сердцем. Иногда она даже падала в обморок. Врачи выписали таблетки.
Когда дочь приехала ко мне, мы отправились к Вере Алексеевне. Вера Алексеевна сказала: "Я ей всё сделаю". И сделала ей операцию на сердце.
С тех пор обмороки у дочери прекратились, сердце болеть перестало. Дочь съездила на узи: оказалось, всё в порядке. Вера Алексеевна её вылечила!
С сердцем обращалась к ней и моя родственница. У неё были проблемы с клапаном. Врачи сказали, что нужна операция. И Вера Алексеевна сделала ей операцию и очистила кровь. Ей стало лучше, стало легче дышать.
Повторные исследования показали улучшения, что клапан расширился на 2–3 мм.
Я и с внуком к ней ездила. Мальчик писался бесконца. Мне уже надоело стирать пелёнки. Она его посадила, перекрестила. Говорит мне: "И если не описается, скажи: "Слава Тебе, Господи!" С той поры внучок ни разу не описался.
Мне самой Вера Алексеевна тоже сердце лечила, чистила кровь. Как-то почувствовала недомогание, пошла к ней. Спрашиваю: "Вера Алексеевна, может, у меня рак?" – "Иди, иди, – засмеялась. – У тебя всё нормально".
Вера Алексеевна очень много сделала всем добра. Мы её никогда не забудем.
Вечная ей память!"
Помогла с сердцем
ВАЛЕНТИНА ИВАНОВНА ЕРИНА, ЛЕОНИД ЕГОРОВИЧ ЕРИН, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"Мы обращались к Вере Алексеевне с сердцем. Сердце прихватывало и у меня, и у мужа. Вера Алексеевна сажала на стул и начинала что-то делать. Я думаю, что она общалась с Богом. Говорит: "Я тебе сейчас помогу. У тебя то-то, то-то…" Чувствовалась помощь её. С сердцем помогла нам очень! Полечила, и всё прошло.
А вот со зрением не могла помочь…
Благословляла всегда: "Поди с Богом". Ничего не брала: всё покрестит и обратно отдаст.
Мы ей очень благодарны!"
Спасла на расстоянии
ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА ВОЛЫХИНА, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"Первый раз мы ездили к Вере Алексеевне с родственниками. У меня были проблемы с печенью и желчным пузырём.
Мы приехали на мотоцикле. Народу оказалось немного. Подошла наша очередь, и меня отправили первой. Вера Алексеевна говорит: "Давай садитесь".
Я села на стул. Она перекрестилась, зажгла свечку и сразу мне говорит: "А у тебя мама-то богомольная!"
Я как услышала, меня даже на стуле приподняло: откуда она это знает? А Вера Алексеевна продолжает: "И у тебя дома много икон".
И это – правда! У меня и бабушка, и мама были очень верующие. Родом я из Верхнетоемского района. В нашей деревне Бутырской (её ещё Монастырёк называют) стояли две церкви: кирпичная и каменная. В одной из них находился уникальный колокол. Когда я была маленькая, ещё до войны, коммунисты сорвали этот колокол. Когда его срывали, было слышно даже в Архангельске! Церковь разорили, и бабушка взяла в дом некоторые иконы, чтобы их спасти.
И я удивилась, как Вера Алексеевна это увидела! Она полечила меня, и мне помогло. Как видите, до сих пор живу!
Родным тоже стало лучше после нашей поездки.
В тот раз с нами ездила ещё одна женщина, Валентина В. Она всё время болела. Ей Вера Алексеевна сказала: "Потому что вы в лодку не пустили. Реку переезжали, и какая-то женщина попросилась в лодку… Потому ты болеешь. Вот, не пустила в лодку, вот теперь ты и майся". А она и не помнит: "Не знаю, кого я не пустила…" Ей Вера Алексеевна помогла всё-таки.
Последний раз мы с Верой Алексеевной посидели-поговорили. Народу было порядочно, и мне было неловко задерживать очередь. Я ей сказала: "Народу-то много. Неудобно". "Сиди. Народ каждый день", – говорит. И стала мне рассказывать, кому она помогла. Рассказала, как моряка спасла на судне. То ли шторм был, то ли авария; ей позвонили, и она спасла. На расстоянии. Один пьяница к ней ездил. Она сказала: "Что толку? Я пьяниц не принимаю".
Так мы поговорили, она благословила, и я ушла.
Однажды испекла для неё каравай. Вера Алексеевна обрадовалась. "Это уж я возьму", – говорит.
Молочка принесла ей как-то. Она заотказывалась: "Девка, пост ведь, пост". Зять всё ей веники приносил. Дорогу ей разгребал зимой. Она его после инфаркта лечила…
Расскажу ещё один случай с семьёй моих соседей из Верхней Тоймы. У соседки, Галины Филипповны Родионовой, был сын. Отслужил в армии, учился в Ленинграде, а потом его направили работать в Краснодар. Женился.
Однажды звонит его жена: "Саша с работы не пришёл". Не вернулся он ни на другой день, ни на третий, ни через неделю… Отец поехал в Краснодар его искать. Сына не нашёл, узнать о нём ничего не удалось, и вернулся обратно. В то время я собиралась ехать сюда, в Белую Слуду, к дочери Нине. Галина Филипповна говорит: "Евгения, возьми с собой моего мужа, может, съездите к Вере Алексеевне. Может, она что-то сможет". Ну, мы и поехали. Приехали к Вере Алексеевне. Я к ней вместе с ним зашла, одного не отпустила: вдруг что-то скажет, а ему худо станет. Он рассказал о несчастье. Сел на стул. Она перекрестилась, свечку зажгла, стала перед иконой и говорит: "Вот, – показывает, – вот ваш сын с работы шёл в курточке. И вот-вот, вот стоят с ножом… И тут стоит трактор-бульдозер. И вот они его схватили, вырыли канаву бульдозером и зарыли. А он сказал ещё: "Ребята, не надо". Он шёл, и они его туда и зарыли". Павлину стало худо, он весь побелел. И меня трясёт: "Господи, куда же Сашку зарыли!"
Мы вернулись домой. Галина Филипповна спрашивает: "Ну, как съездили? Что Вера Алексеевна сказала?" А Павлин-то ничего ей не сказывает. Она: "Раз не сказываешь, сама поеду". И поехала. И Вера Алексеевна сказала ей то же самое, что ему. С тех пор уже годов восемь прошло, наверное… И ничего о нём так и неизвестно официально…
Я Веру Алексеевну очень уважала. Сколько она дала людям, скольких вылечила!"
Всё пройдёт
НИНА ЛЕОНИДОВНА ЛАВРЕНЁВА, ДОЧЬ ЕВГЕНИИ АЛЕКСЕЕВНЫ ВОЛЫХИНОЙ, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"После ячменя у меня на глазу образовалось затвердение. Оно не пропадало, глаз был опухший, и я не знала, что делать. Поехала к Вере Алексеевне. Она говорит: "Ой да, Нина, это ерунда! Пройдёт всё. Как хорошо таких здоровых лечить!" И действительно, дня через три всё исчезло. У меня была аллергия на холод. Стоило попасть под дождь или пополоскать бельё, как руки и ноги тут же краснели, распухали и начинали сильно чесаться. Я обратилась к Вере Алексеевне. Она помолилась, полечила, и этот недуг у меня прошёл. Теперь всё в порядке. Я очень благодарна этому замечательному человеку!"
Всё будет хорошо
МАРИЯ НИКОЛАЕВНА БАРМИНСКАЯ, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"Однажды мы с мужем были в гостях у знакомых, Симаревых. Вера Алексеевна присутствовала там же и сказала моему мужу: "У тебя сердце больное". Он приехал к ней. Она его полечила и сказала: "Всё теперь нормально". С тех пор муж больше на сердце не жаловался.
Мне она тоже сердце лечила. Мы каждый год к Вере Алексеевне ездили. Обращались с сыном Андреем. У него болел желудок. И она помогала.
Внук наш родился шестимесячным; весил 600 граммов. В восемь месяцев его сюда привезли. Он не ворочался. Мы поехали с ним к Вере Алексеевне. Она сказала: "Сейчас кровь поменяю, всё будет хорошо". Сейчас парню двадцать лет. Жив-здоров.
Корову нашу она не раз лечила. У коровы парез был, ноги отказывали. Вера Алексеевна говорила: "Принесите баночку коровьего масла". Мы принесём, она наговорит, и потом помажем вымя корове. И помогало.
Иногда придёшь к ней, она в окно посмотрит и сама позовёт. Мы-то, местные, старались ходить нечасто: неудобно было. Если уж сильно заболит, тогда шли. Она всегда благословляла на дорогу: "Всё будет у вас хорошо". Она никогда не отказывала, и даже последнее время, когда болела. Всегда сама всё расскажет, какие болезни, будто читала.