В партии октябристов
После возвращения из заграничных странствий в Россию Гучков с головой окунулся в политическую деятельность. Он активно участвовал в земских и городских съездах, придерживаясь либерально-консервативных взглядов. Выступал за созыв Земского собора с тем, чтобы император выступил на нём с программой реформ.
Осенью 1905 Гучков стал одним из основателей либерально-консервативной партии "Союз 17 октября", которую он возглавил в качестве председателя ЦК. Был сторонником правительства Столыпина, которого считал сильным государственным лидером, способным проводить реформы и обеспечивать порядок. Выступал за решительную борьбу с революцией, в том числе с помощью военно-полевых судов.
По новому избирательному закону, возглавляемая Гучковым партия октябристов достигла впечатляющего успеха на выборах в 3-ю Государственную думу и Гучков стал ее депутатом. Накануне выборов он заявлял: "Мы знаем, что единственно правильный путь – это путь центральный, путь равновесия, по которому идём мы, октябристы".
По словам октябриста Н.В. Савича: "При большом уме, талантливости, ярко выраженных способностях парламентского борца, Гучков был очень самолюбив, даже тщеславен, притом он отличался упрямым характером, не терпевшим противодействия его планам".
Противник террора
В 1910–1911 годах был председателем Государственной думы, но 15 марта 1911 года отказался от этого звания, не желая поддерживать позицию правительства Столыпина в связи с принятием законопроекта о введении земских учреждений в западных губерниях.
После убийства главы правительства в Киеве, 5 сентября 1911 года, Гучков выступил в Думе и обратил внимание на обстановку в стране: "Уже давно больна наша Россия, больна тяжким недугом. Поколение, к которому я принадлежу, родилось под выстрел Каракозова, в 70–80 гг. кровавая и грязная волна террора прокатилась по нашему отечеству… Террор когда-то затормозил и тормозит с тех пор поступательный ход реформ, террор давал оружие в руки реакции, террор своим кровавым туманом окутал зарю русской свободы".
Вражда с императором
Существует информация, что Гучков лично занимался распространением попавших в его руки через монаха Илиодора четырёх или пяти писем (возможно, поддельных) – одно императрицы Александры Федоровны, остальные от великих княжен, к Распутину. Переписка множилась на гектографе и распространялась в виде копий как агитационный материал против царя. Царь, разобравшись, поручил военному министру Сухомлинову передать Гучкову, что он подлец.
Выступая в Думе, Гучков произнес сенсационную речь, вслух сказав то, о чем в Петрограде тогда говорили только шепотом: "За спиной Григория Распутина – целая банда, пёстрая и неожиданная компания, взявшая на откуп и его личность, и его чары. Антрепренёры старца! Это они суфлируют ему то, что он шепчет дальше. Это целое коммерческое предприятие, умело и тонко ведущее свою игру. Никакая революционная и антицерковная пропаганда за годы не могла бы сделать того, что Распутиным достигается в несколько дней. И со своей точки зрения прав социал-демократ Гегечкори, сказавший: "Распутин полезен". Да, для друзей Гегечкори даже тем полезнее, чем распутнее! И в эту страшную минуту, среди отчаяния и смятения одних, злорадства других, – где же власть? власть церкви и власть государства?"
После этой речи и было промолвлено императрицей: "Гучкова мало повесить!" Он стал уже не политическим, а личным врагом императорской четы.
Честолюбивый Гучков затаил обиду на царя, которая к 1916 году переросла в ненависть. Свержение Императора Николая II с престола к 1916 г. стало для Гучкова почти самоцелью. В этом своем стремлении он был готов объединиться с любыми силами.
Участник дворцового переворота
В последние месяцы существования монархии Гучков являлся автором и организатором дворцового переворота. Его цель состояла в том, что используя связи с рядом военачальников (Алексеев, Рузский и др.), заставить Николая II отречься от престола (отречение последнего в пользу наследника-цесаревича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича). Фактически, в первые дни марта 1917 года его план и был осуществлён, главными действующими лицами были сам Гучков, генералы Алексеев и Рузский. Именно этих генералов имел в виду император, когда сказал: "Кругом измена, трусость и обман".
2 марта 1917 вместе с Шульгиным Гучков принял в Пскове отречение Николая II от престола. Однако высказывался в поддержку сохранения монархии, поддержав в этом вопросе Милюкова, но оставшись в меньшинстве среди новых лидеров страны.
После февраля
После февраля Гучков недолго был военным и морским министром в составе Временного правительства, выступал за продолжение войны. По его инициативе прошла масштабная чистка командного состава, в ходе которой в отставку увольнялись как неспособные генералы, так и требовательные к подчинённым военачальники. Узаконил некоторые положения принятого Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов "Приказа № 1", подорвавшего дисциплину в армии. При этом выступал против деятельности солдатских комитетов в армии, но был вынужден согласиться на их легитимацию.
В апреле 1917 года, осознав неспособность противостоять анархии и разложению армии, подал в отставку и покинул Временное правительство. Посол Франции в России Морис Палеолог писал, что "Отставка Гучкова знаменует ни больше ни меньше, как банкротство Временного правительства и русского либерализма. В скором времени Керенский будет неограниченным властителем России… в ожидании Ленина".
Позже Гучков был активным сторонником выступления генерала Корнилова, после его поражения был ненадолго арестован, но вскоре освобождён. Пожертвовал 10 тыс. рублей генералу Алексееву на формирование Алексеевской организации, агитировал вступать в её ряды.
Уехав на юг, жил в Кисловодске, скрывался от красных в Ессентуках под видом протестантского пастора. Затем добрался до Екатеринодара в расположение Добровольческой армии, где налаживал работу военно-промышленных комитетов, консультировал Деникина по политическим вопросам.
Жизнь за границей
В 1919 году Деникин направил Гучкова своим представителем в Европу для связи с руководителями стран Антанты. В качестве представителя белого движения был принят президентом Франции Раймоном Пуанкаре и военным министром Великобритании Уинстоном Черчиллем. Участвовал в организации поставок британских вооружений и снаряжения для русской Северо-Западной армии генерала Юденича.
В 1921–1923 гг. Гучков был председателем Русского парламентского комитета, выступал за активную борьбу с большевистской властью. Работал в руководстве Зарубежного Красного Креста. Подвергался резким нападкам со стороны крайне правой части эмиграции, обвинявшей его в измене императору и развале армии. В 1921 был жестоко избит в Берлине русским монархистом.
Доьъ – агент ОГПУ
Но ОГПУ не дремало. Тучковская деятельность привлекла к себе пристальное внимание его Иностранного отдела, который занимался эмигрантами. Чекисты завербовали дочь Гучкова Веру Александровну. Знавшая всю элиту белой эмиграции, она пошла на это под влиянием своего любовника Константина Родзевича, связанного с ОГПУ (см. об этом в след, главе).
Поддерживал деловые отношения с генералом Врангелем, с которым состоял в дружеской переписке. По инициативе Гучкова было образовано Информационное бюро при русском экономическом бюллетене в Париже для сбора сведений о хозяйственном положении в СССР.
После прихода к власти в Германии Гитлера Гучков предсказывал скорую новую войну, главными противниками в которой будут СССР и Германия. В 1935 году изгнанник тяжело заболел. Врачи поставили диагноз – рак кишечника, но скрывали это от своего пациента. 14 февраля 1936 года Александр Иванович умер. На заупокойную литургию собралась вся элита белой эмиграции. По воле Гучкова, его тело было кремировано, а урна с прахом замурована в стене колумбария на парижском кладбище Пер-Лашез.
Агент по кличке "Леди"
В годы революции происходили самые невероятные метаморфозы. Так дочь бывшего председателя Государственной Думы Вера Гучкова, о котором мы рассказывали в предыдущей главе, стала сначала агентом ОГПУ под оперативным псевдонимом "Леди", а затем любовницей наркома НКВД Ежова.
В отличие от многих других эмигрантов, бежавших от большевиков, Гучков оказался за границей не нищим. А потому его дочь Вера могла весело развлекаться на его вилле в Ницце. Печальный конец политической карьеры ее отца показал ей, что такими делами лучше не заниматься. А потому она беззаботно предавалась удовольствиям и развлечениям. Когда девушке было 16 лет, она, как пишут мемуаристы, рассталась с невинностью в объятиях князя Полиньяка, кстати, дедушки нынешнего князя Монако Альбера.
Потом, как говорили злые языки, в ее жизни было еще немало европейских аристократов, американских миллионеров и просто кинозвезд. Но вдруг иностранцы ей наскучили, и она скоропалительно вдруг вышла замуж за философа-евразийца Петра Сувчинского и начала вращаться в кругах российской интеллектуальной элиты. И вскоре стала лучшей подругой поэтессы Марины Цветаевой и ее мужа – Сергея Эфрона. В их тесной парижской квартирке летом 1930 года Вера и познакомилась с тайным сотрудником ОГПУ Константином Родзевичем по кличке Андреев.
Аполлон от ЧК
Андреев-Родзевич был однокашником Эфрона по юнкерскому училищу. Но после Октября пути друзей разошлись: пока Сергей отважно сражался за белое дело, Константин оказался в ЧК. Молодой человек был отменно хорош собой, знал языки, а потому его направили на работу с эмигрантами, прежде всего женского пола. Когда в 1923 году Дзержинский захотел внедрить в руководство белой эмиграции ловкого, способного на все человека, его выбор сразу пал на Родзевича. Перед этим писаным красавцем ни одна жена потенциального заговорщика не могла устоять и выбалтывала все секреты мужа.
Бывший юнкер начал с того, что соблазнил жену своего друга (и, если верить слухам, стал отцом сына Цветаевой – Георгия), а потом взялся и за ее лучшую подругу – Веру Гучкову.
Любовь зла…
Одни эмигранты начинали сотрудничать с ОГПУ от полной безысходности, другие ради денег, третьи, поверив в коммунистические идеалы, а вот Вера Гучкова стала шпионкой из-за страстной любви к Родзевичу-Андрееву. Этот Аполлон покорил ее уже на первом свидании, а на следующее утро по-английски исчез, не простившись.
Родзевич действовал расчетливо. Делал все, чтобы возбудить в молодой женщине безумную страсть: встречался с ней только раз в неделю и всегда покидал ее спящей. В конце концов чекист довел любовницу до такого состояния, что она была готова на все ради нового свидания. Вот когда объект "созрел", он и предложил Гучковой работать на советскую разведку. Любовь, как известно, зла и девушка согласилась. Она не подозревала, что ее согласие станет концом страстного, как ей казалось, романа.
Говорят, что санкцию на вербовку Веры дал лично Сталин, который якобы сказал: "Надеюсь, ее отца кондрашка хватит, когда он узнает о предательстве дочери!"
Так и произошло. Когда в ноябре 1935 года Гучков застал дочь за копированием его документов из сейфа, несчастного отца разбил инсульт. Старик прожил еще несколько недель, но так и не смог предупредить соратников, что его дочь, уже ставшая лейтенантом госбезопасности, продалась чекистам.
Как пишут мемуаристы, Вере Гучковой доверяли самые деликатные задания вроде убийства секретаря Троцкого или соблазнения посетившего Париж главного идеолога нацистов Альфреда Розенберга.
Любовница Ежова
Действовала она столь успешно, что летом 1937 года с ней пожелал познакомиться новый глава НКВД Николай Ежов. Объявив, что отправляется в долгий круиз по Атлантике, Вера Гучкова тайно прибыла в Москву. Ну и тут же стала любовницей всемогущего наркома. Похожему на карлика Ежову такое льстило. Как же! Ведь Вера была дочерью самого бывшего председателя Госдумы!
Ежов поселил Веру на своей спецдаче в Озерах. В свободное от встреч с наркомом время Гучковой приходилось тренироваться в разведшколе НКВД. Любопытно, что Вера оказалась единственной эмигранткой, посетившей СССР во времена великого террора и вернувшейся назад невредимой. Она получила новое, важное задание.
А потому вернулась на Запад не одна, а с новым мужем – британским журналистом левых взглядов Робертом Трейлом. Он должен был унаследовать крупнейшую судоходную компанию Британии. Миссис Трейл решила ускорить дело, и уже через неделю после знакомства ее свекор погиб в автокатастрофе. А вскоре за ним последовал и Роберт, попавший под бомбежку во время поездки в республиканскую Испанию.
В руках кадровой сотрудницы НКВД оказалось стомиллионное состояние и пятьдесят судов для перевозки любых грузов. Правда, умелого управленца из Веры Александровны не получилась. А советчики из НКВД ничем не смогли ей помочь в этом непростом деле. Всего за пять лет она умудрилась разорить процветавший прежде бизнес.
Новое задание для Леди
Но не у дел она не осталась. Агента уже не первой молодости уже нельзя было использовать для прежних амурных предприятий, а потому ей поручили переводить произведения советских вождей для британской публики. Был и еще один приработок: несколько раз в год она все также тайно приезжала в СССР для тренировки курсанток первой в мире школы секс-шпионок под Казанью. Основываясь на своем богатом опыте, Леди учила их, в каком нижнем белье приходить на первое свидание и как знакомиться с нужным мужчиной.
Когда грянула война, начались испытания. Во время немецкой оккупации Франции, Вера оказалась в концлагере. Бежала в Португалию. С 1941 жила в Англии, где работала на радиостанции Би-Би-Си. Писала для разных изданий по искусству. Неизвестно, чем он занималась по своей старой профессии. Но в 1956 году к 50-летию мадам Трейл была награждена советским орденом.
Дочь председателя Госдумы тихо умерла во сне летом 1986 года в своем доме в Кембридже. Говорят, что проводить ее в последний путь пришла только лучшая подруга – дочь… Сталина Светлана Аллилуева. К тому времени уже сбежавшая из СССР.
Роковой человек
Таким назвал последнего министра внутренних дел России Протопопова поэт Александр Блок. Некоторые вообще считали его чуть ли не главным виновником Февральской революции, а другие подозревали, что он психически ненормален. Однако, скорее всего, Протопопов стал жертвой клеветы либералов. Дни свои он закончил, как и многие другие в те годы, – был расстрелян большевиками.
Александр Дмитриевич Протопопов был родом из потомственных дворян Симбирской губернии, крупным землевладельцем. Окончил в Петербурге 1-й кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище, был выпущен корнетом в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк. В 1888–1890 годах был слушателем Николаевской академии Генерального штаба. В 1890 вышел в отставку в чине штабс-ротмистра.
В 1891 году поселился в своём имении Симбирской губернии. Занимался сельским хозяйством, владел механическими и литейными заводами, двумя лесопильными заводами и суконной фабрикой. Был избран членом Государственной Думы от Симбирской губернии, стал членом партии "октябристов". В 1908 был пожалован в звание камер-юнкера, имел чин действительного статского советника.
Крайняя безалаберность
20 декабря 1916 года царь назначил его министром внутренних дел. Это был явно неудачный выбор. Протопопов, хотя и являлся добрым и, несомненно, порядочным человеком, яркими способностями не обладал. А кроме того отличался удивительной безалаберностью, что для министра совершенно недопустимо. Его близкий сотрудник В.В. Балашов рассказывал: "В 11 часов утра назначен прием членов Государственного Совета, сенаторов и других должностных лиц. Все они съезжаются к назначенному часу, а Протопопов спит. Проходит час, другой, он все спит. Наконец он просыпается и в халате спускается к себе в уборную, куда приглашены разные близкие ему лица… Беседа затягивается на несколько часов, а в приемной Протопопова все ждут. Съезжаются приглашенные к завтраку, причем им объясняется, что министр страшно занят и примет их после завтрака. Завтрак проходит, а министр все не показывается… Некоторые губернаторы, приезжавшие из провинции со срочными докладами, иногда таким образом дня по три добивались увидеть министра и так и уезжали из Петрограда, не повидав его".
Травля либералов
Протопопов был одним из видных "прогрессивных деятелей" Думы, членом ее президиума, членом Прогрессивного блока, кандидатом блока в "Министерство доверия", находился в приятельских отношениях с Гучковым и, как всякий либерал-октябрист, ненавидел патриотов. Царь полагал, что его назначение приведет к миру с Думой. Свое согласие занять, по предложению царя, министерский пост со своими коллегами Протопопов не согласовал, и они, а также думские либералы тут же стали его лютыми врагами. Как по мановению палочки невидимого дирижера, через кампанию лжи и клеветы в печати и в петербургских салонах Протопопов был превращен в "общественном мнении" из "прогрессивного деятеля" в "крайнего реакционера", человека ненормального, страдающего прогрессирующим параличом, германофила, связанного со всеми темными силами и немецкими шпионами.
Словом, назначение Протопопова на ключевой пост в правительстве в критический для страны момент было для царя роковой ошибкой. По мнению некоторых современников, именно активное бездействие Протопопова стало основной причиной победы Февральской революции в Петрограде. Министру была доподлинно известна работа многих общественных деятелей и членов Думы по подготовке переворота, но он, однако, не только не принимал никаких мер, но и не докладывал всех сведений полностью императору.
Начальник Петроградского охранного отделения К.И. Глобачёв с большим трудом добился у Протопопова разрешения на арест рабочей группы Центрального Военно-Промышленного комитета, который был произведён 27 января 1917 года. Но накануне этих событий Протопопов настаивал на прибытии в столицу верных воинских частей с фронта, что не было выполнено. Кроме того, был инициатором новаторских методов в политическом сыске.