Томясь в тюремном заключении, Фрунзе рвался на волю, к активной революционной борьбе. Как-то в тюрьму прислали свыше ста матросов, осужденных на каторгу за участие в свеаборгском восстании. Вскоре среди матросов начались разговоры о побеге. Было решено устроить подкоп. Узнав об этом, Фрунзе принял деятельное участие в разработке плана подкопа и в организации побега. Задумали прорыть проход из-под тюремного здания на улицу. Работа была трудная. Заключенным приходилось спускаться с верхнего этажа по вентиляционной трубе с риском оборваться, упасть и разбиться. Работали ночью. Спускались поочередно, сменяя друг друга каждые два-три часа. Подкоп подвигался успешно, без помех, быстро. Уже прошли через тюремный двор, оставалось еще несколько метров, а там улица, желанная свобода. Но неожиданно произошло несчастье: по тюремному двору проезжали телеги с дровами, и вот один, особенно нагруженный воз провалился. Подкоп обнаружили, началось расследование; заключенных, особенно Фрунзе, как главаря заговорщиков жестоко избили.
Опять прошло много томительных месяцев, а расследование по делу о покушении на Перлова все тянулось. Тем временем против Фрунзе накапливался другой обвинительный материал.
После заключения Фрунзе в тюрьму аресты в Шуе и Иваново-Вознесенске еще более участились. В охранке подобрался большой материал против арестованных: отчеты, уставы, протоколы, прокламации, письма. Все эти материалы были использованы для проведения в феврале 1910 года большого судебного процесса по делу Иваново-Вознесенской партийной организации.
В качестве обвиняемых были привлечены тридцать восемь большевиков, в том числе и Фрунзе. Многих приговорили к заключению в крепость и в ссылку на поселение. Некоторых же, наиболее опасных, осудили на каторгу. Фрунзе приговорили к четырем годам каторжных работ.
Но этого для царской охранки было мало. Она еще надеялась добиться беспощадного приговора для Фрунзе. У нее в запасе было все то же дело о покушении на урядника Перлова.
Это дело в третий раз рассматривалось в сентябре 1910 года. И опять был вынесен жестокий приговор - к смертной казни через повешение.
Опять заковали Фрунзе в кандалы. Поместили его в одиночную камеру. Снова наступили дни томительного ожидания. Но теперь уже не на что было надеяться. Смерть неизбежна.
И вот остались считанные часы до рокового срока. Наступила последняя ночь, а утром, часов в шесть, должны повесить.
Желая избежать позорной, насильственной смерти от руки презренного палача, заключенный решил собственноручно покончить со своей жизнью. Он порвал простыню на широкие ленты, уже свил из них веревку, как вдруг опять пришло неожиданное избавление. Дверь в камеру открылась, и рядом с тюремщиком Фрунзе увидел своего адвоката. Тот сообщил ему о том, что хотя судебный приговор и утвержден, но под давлением общественного мнения командующий Московского военного округа смертную казнь заменил шестью годами каторги, а по совокупности с предыдущим приговором по делу Иваново-Вознесенской организации Фрунзе был приговорен к десяти годам каторги.
V. На каторге и в ссылке
Первые годы каторги Фрунзе отбывал во Владимирской тюрьме. Опять потянулся день за днем тюремной жизни. Опять тоска по воле глодала сердце. Опять волновало страстное желание вырваться на свободу.
Весной 1911 года Фрунзе вновь попытался бежать, но неудачно: выдал один из уголовников. И вновь пришлось принять нещадные побои и сырой карцер в наказание.
Все тягостнее становилось жить. К тому же непосильные, каторжные работы в корень подрывали здоровье. Особенно тяжело было носить восьмипудовые тюки с хлопком и пенькой на пятый этаж тюрьмы. Сначала Фрунзе, отличавшийся большой физической силой, справлялся с этой поистине каторжной работой. Но постепенно его силы слабели. И вот однажды, поднимаясь с тяжелой ношей, Фрунзе почувствовал, как в спине что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и он повалился на пол, потеряв сознание. А когда пришел в себя, уже не мог поднять и легкого тюка.
После этого туберкулезный процесс, который открылся у Фрунзе осенью 1910 года, еще более обострился и стал угрожать жизни. И, несомненно, Фрунзе погиб бы во Владимирской тюрьме, если бы его родные не добились перевода его на юг, в Николаевскую каторжную тюрьму в июне 1912 года.
Южный климат помог больному несколько окрепнуть. Но сама тюрьма и здесь была также каторжная. Особенно жестоко обращались с политическими заключенными, изнуряя их тяжелым трудом. Фрунзе приходилось все делать. "Я ведь чем, чем только не был на каторге, - писал он из Николаевской тюрьмы. - Начал свою рабочую карьеру в качестве столяра, был затем садовником, огородником, а в настоящее время занимаюсь починкой водопроводов, сигнализации и, кроме того, делаю ведра, кастрюли, чиню самовары и пр.".
В другом письме он признавался с горечью: "На мне возят воду. Чувствую себя очень слабым… Но не теряю бодрости духа. Судя по лицу даже тюремной стражи, вижу, что на воле повеяло новыми веяниями, по солнцу вижу перемену жизни. Надо переносить до конца".
Надежда не обманула Фрунзе. Весной 1914 года состоялось решение о замене ему каторги ссылкой в Сибирь. Это было большой радостью для него: ведь ссылка для каторжника - надежда на свободу!
Трудным и длинным был путь в Сибирь. Пришлось долго ехать под конвоем, затем брести пешком от одной каторжной тюрьмы до другой, неделями валяться там по нарам. Лишь в августе, наконец, доставили его в село Манзурка, Верхоленского уезда, Иркутской губернии, и сдали под надзор полиции.
Это было глухое, очень бедное село. Крестьяне жили впроголодь. Еще большую нужду и лишения приходилось испытывать ссыльным. В борьбе за свое существование Фрунзе работал дровосеком, столярничал, ходил на охоту и рыбную ловлю. И все же, несмотря на упорный труд, ему пришлось вести полуголодную жизнь, перебиваясь кое-как со дня на день.
Но и при этих тяжелых бытовых условиях Фрунзе неизменно оставался бодрым и жизнерадостным. Он всячески старался облегчить не только свою жизнь, но и жизнь других ссыльных, старался разнообразить ее полезными занятиями и интересными развлечениями. Дом, где он помещался, был центром для ссыльных. Туда они сходились, там читали газеты, обсуждали события, спорили. Особенно волновали всех события на фронтах первой мировой империалистической войны.
Для Фрунзе, как большевика, было очевидно, что мировая война - это канун долгожданной революции. И он с повышенным интересом следил за военными операциями. В этом сказалось и давнее его влечение к военному делу. В 1923 году в своей анкете на вопрос: "Какие знает специальности?" - Фрунзе ответил: "Столярное дело и военное". Столярному делу он научился на каторге, а военному - раньше, в большевистском подполье. Приобретенные в то время военные познания и личный боевой опыт теперь пригодились Фрунзе.
Война всколыхнула и заинтересовала всех ссыльных Манзурки. Но в то время как большинство из них судило о военных событиях поверхностно, часто ошибаясь, Фрунзе удивлял своей большой осведомленностью. Он хорошо знал боевую обстановку армий воюющих стран, их снаряжение, разбирался в стратегии и тактике и потому не только правильно и глубоко анализировал фронтовые сводки, но и делал предположения о дальнейшем развитии войны. И часто самые смелые предсказания сбывались, удивляя всех.
Вокруг себя Фрунзе сплотил группу из большевиков и стал систематически изучать с ними теорию военного дела, проводил коллективное чтение книг во военным вопросам. Среди ссыльных этот кружок в шутку называли "военной академией". В кружке шла подготовка военно-революционных кадров, проводились организационные меры к побегу ссыльных на фронт для революционной работы среди армейских масс… Ведь там, далеко, между Балтийским и Черным морями, бушевала война, и там нужны были люди, способные сказать солдатам правду о кровавой бойне.
Несмотря на оторванность от партийных центров, Фрунзе с первых дней войны занял правильную, большевистскую позицию. Он вел непримиримую борьбу с "оборонцами", защищая большевистский лозунг о целесообразности поражения царизма в этой войне. Антивоенные настроения и взгляды Фрунзе отразились также и в его переписке того времени.
"Вы спрашиваете, - писал он в январе 1915 года своему партийному другу во Владимир, - каков мой личный взгляд на войну и отношение к ней социалистов?.. Что касается современной войны, то, по-моему, русским социалистам ни с каких точек зрения невозможно высказываться за активное участие в войне с вашей стороны. Это и принципиально недопустимо и практически бессмысленно. Вот мой взгляд. В общем я смотрю на положение довольно оптимистически. Воинственный задор скоро схлынет, выплывут на сцену все старые, больные вопросы нашей жизни, ибо война их только обострит, и снова закипит работа".
Антивоенные настроения и военно-революционная работа Фрунзе, конечно, обратила внимание царской охранки. До нее дошли слухи, что ссыльные в Манзурке под руководством Фрунзе вооружаются и готовят восстание. Вскоре в Манзурку примчались жандармы, всех обыскали, но безрезультатно. Однако после доклада жандармского ротмистра, производившего обыск, губернские власти отдали приказ об аресте главарей военной группы ссыльных в Манзурке. Фрунзе, предупрежденный об этом, немедленно выехал в соседнее село и там скрылся. Но слежка за ним продолжалась. И вот 31 июля 1915 года в третий раз жандармы приехали в Манзурку и, произведя тщательный обыск, арестовали пятнадцать ссыльных, в том числе и Фрунзе.
По дороге в Иркутск, во время одного из ночных привалов, Фрунзе удалось бежать. Утром, когда конвойные обнаружили его исчезновение, поднялась суматоха, полетели телеграммы во все пункты в направлении к Европейской России: охранники были уверены, что беглец направился туда.
А Фрунзе в это время держал путь на восток. Обходя города и села, осторожно пробираясь сквозь дремучую тайгу, питаясь по дороге лишь ягодами, он, наконец, с трудом дошел до Читы. В город вошел с опаской, незаметно, затерявшись в огромном крестьянском обозе, что въезжал в это время в Читу.
Здесь Фрунзе поселился по фальшивому паспорту на имя Владимира Григорьевича Василенко и поступил на работу в областное переселенческое управление статистиком. Фрунзе-"Василенко" возобновил революционную деятельность, организовал и редактировал еженедельный общественно-политический журнал "Восточное обозрение" с антивоенным направлением, выступал с публичными лекциями о войне, в которых также высказывал свои "пораженческие" взгляды.
Все это, конечно, не осталось незамеченным для полиции. Она начала следить за "Василенко" и вскоре убедилась, что это - Фрунзе, бывший каторжанин, бежавший из ссылки. Уже подготовлялся его арест, и только по счастливой случайности Фрунзе спасся.
С трудом добравшись до Москвы, Фрунзе затем переехал в Петроград, где раздобыл паспорт на имя Михаила Александровича Михайлова. С этим паспортом он и выехал на фронт в апреле 1916 года.
VI. В боях за Великий Октябрь
Война в то время была в разгаре. Обильно проливалась кровь рабочих и крестьян, одетых в серые шинели. Уже прошел первый угар ложного патриотизма. В солдатских окопах усиливалось брожение. Солдаты все больше понимали бессмыслие и преступность войны. В них росла жажда мира. Они рвались к своим голодным, обнищавшим семьям. Зарождалось желание расправиться с вековыми угнетателями и насильниками трудового народа.
Сюда-то, на фронт, в район Минска, в такое горячее время и приехал Фрунзе, полный решимости бороться за интересы трудящихся, за торжество грядущей социалистической революции.
Фрунзе под фамилией Михайлова поступил на работу в Комитет Западного фронта Всероссийского земского союза (организация, обслуживавшая тыл армии).
Отличаясь блестящими организаторскими способностями, он сумел завоевать доверие начальства и этим доверием стал широко пользоваться для своей военно-революционной работы. Фрунзе-"Михайлов" беспрепятственно разъезжал по войсковым соединениям, всюду организовывал большевистские ячейки, созывал и проводил партийные собрания, развозил и распространял военно-политическую литературу, вел агитацию среди солдат, разъяснял ленинские взгляды о войне и мире. Скоро третья и десятая армии Западного фронта были покрыты густой сетью подпольных большевистских организаций, нити которых сходились к скромному статистику Всероссийского земского союза - "Михайлову".
Влияние большевиков в армиях Западного фронта росло и ширилось. Военная контрразведка была весьма обеспокоена. Она повела усиленные поиски и вскоре напала на след. Многие большевистские организации были раскрыты. Но разгромить их не успели: началась Февральская революция.
В первые же дни революции именно Михаилу Васильевичу, которого в течение многих лет так жестоко преследовала и терзала царская охранка, было поручено разоружить в Минске полицию и жандармерию. Затем с особым увлечением он отдался своему любимому делу - военной работе, так как знал, что предстоит ожесточенная вооруженная борьба.
Фрунзе организовал в Минске съезд представителей армий Западного фронта. Большие способности военно-политического руководителя он проявил, выполняя обязанности члена фронтового комитета армии Западного фронта и командира сводного отряда особого назначения. При участии Фрунзе была организована армейская газета "Звезда", одним из редакторов которой он был. В дни контрреволюционного корниловского восстания Фрунзе работал начальником штаба революционных войск Минского района и много содействовал разгрому этого мятежа. Он был одним из организаторов Минского Совета рабочих депутатов и постоянным членом его исполнительного комитета. Под руководством Фрунзе были проведены первые два съезда белорусского крестьянства, причем он был избран председателем съезда Советов крестьянских депутатов Белоруссии. Он сумел сплотить вокруг большевистской аграрной программы бедняцкие и середняцкие массы крестьянства, в результате чего по белорусским деревням и селам стал осуществляться раздел помещичьих земель, несмотря на запрет Временного правительства. При активном участии Фрунзе в Белоруссии шла подготовка к захвату всей власти Советами.
В стране назревали важные политические события. Там, в крупных промышленных центрах решались судьбы революции. Там все более обострялась борьба трудящихся под руководством большевистской партии против контрреволюционного Временного правительства. Разгром корниловщины в августе 1917 года наглядно показал, с одной стороны, явное бессилие врагов трудового народа и всю обреченность их контрреволюционных попыток, а с другой стороны, возросшую мощь трудовых масс, сплоченных и руководимых партией большевиков. Вместе с тем, борьба с корниловщиной еще более убедила в том, что Советы рабочих и солдатских депутатов, в которых с каждым днем возрастало большевистское влияние, способны сыграть важную роль в освобождении трудящихся от капиталистического рабства, в свержении контрреволюционного Временного правительства.
Приближались решающие дни борьбы за власть Советов на местах. И вот в конце августа 1917 года Фрунзе переехал в Шую, где прошли первые годы его революционной деятельности и где он еще при царизме поднимал массы на вооруженную борьбу.
В Шуе Михаил Васильевич был радостно встречен партийными друзьями и рабочими. Они признали в нем своего боевого руководителя, еще более закаленного на каторге и в ссылке, умудренного жизненным опытом.
С первых же дней появления в Шуе Фрунзе твердо проводил большевизацию местных органов власти и частей гарнизона, обучал боевые рабочие дружины. Вскоре он получил директиву партии готовиться к восстанию и захвату власти на местах.
С небывалой энергией Фрунзе принялся за выполнение этого боевого поручения. 18 (31) октября под его председательством заседал Шуйский уездный съезд Советов. Из докладов с мест было ясно, что рабочие и бедняцко-середняцкие массы крестьянства верят в силу Советов, дружно идут за большевиками. Как только дошла из Петербурга весть о перевороте, в Шуе без всяких осложнений, без пролития крови вся власть перешла к Советам.
Но в обоих столицах еще шли уличные бои, и это волновало шуйских рабочих, беспокоило Фрунзе. Особенно напряженные бои разгорелись в Москве. Туда, по приказу командующего войсками Московского военного округа Рябцева, стягивались из всех городов войска для разгрома социалистической революции.
Этим приказом Рябцева и задумал воспользоваться Фрунзе, решивший выступить на помощь восставшей Москве. Как вспоминает об этом сам Фрунзе, он, узнав об Октябрьском перевороте, немедленно выехал в Москву, где лично ознакомился с военным положением в столице. Возвратившись в Шую, Михаил Васильевич быстро сформировал большой отряд из красногвардейцев и надежных бойцов местного гарнизона и, под предлогом оказания помощи Рябцеву, погрузил их в вагоны и отправил в Москву. По дороге к отряду присоединились части из других гарнизонов, и он вырос до двух тысяч бойцов.
30 октября (12 ноября) отряд подъезжал к Москве. На вокзале и в прилегающих к нему районах распространился слух о том, что едут войска Керенского для подавления большевистского восстания. Каково же было удивление, когда отряд вдруг, с марша, вступил в бой с юнкерами. Отважные шуйцы и приставшие к ним революционные бойцы пошли в атаку и штурмом овладели гостиницей "Метрополь" - одним из последних очагов московской контрреволюции.
То, что Фрунзе не удалось в декабре 1905 года, в дни боев на Красной Пресне, теперь осуществилось. Победа была обеспечена при участии шуйских рабочих, организованных Фрунзе и вторично сражавшихся на московских баррикадах.
Отгремели октябрьские бои. Фрунзе энергично принялся за укрепление советской власти в Шуе. Здесь, как и во всей стране, возникали большие трудности в связи с ухудшением хозяйственного положения. Разруха, порожденная войной, ширилась и углублялась. Одна за другой закрывались фабрики. Ряды безработных множились. Рабочие семьи еле выживали на голодном пайке. Используя эти затруднения, враги советской власти повели контрреволюционную агитацию, требовали роспуска Красной гвардии и отмены хлебной монополии, ратовали за свободную торговлю.
Фрунзе повел решительную борьбу против контрреволюционеров, беспощадно расправлялся с ними. Одновременно он уделял большое внимание социалистическому строительству, претворяя в жизнь решения партии. Чтобы упрочить советскую власть, необходимо было в корне подорвать экономическую мощь буржуазии и организовать новую, советскую промышленность. С этой целью партия и Советское правительство приняли решение о национализации банков, железных дорог, тортового флота, внешней торговли и всей крупной промышленности. Выполняя эту директиву, Фрунзе провел национализацию местной промышленности и стал налаживать производство на новых, социалистических началах.