Елец, 1881 года, августа 7 дня" .
Экзамен Бунин выдержал в начале августа.
Его зачислили в 1 "Б" класс.
В "Автобиографическом конспекте" за 1881 год Бунин записал:
"С конца августа жизнь с Егорчиком Захаровым (незаконным сыном мелкого помещика Валентина Николаевича Рышкова, нашего родственника и соседа по деревне Озерки) у мещанина Бякина на Торговой улице в Ельце. Мы тут "нахлебники" за 15 руб. с каждого на всем готовом" .
Затем Бунин жил у "ваятеля всего того, что требуется для кладбищенских памятников, - и целую зиму, каждую свободную минуту мял глину, лепил из нее то лик Христа, то череп Адама и достиг таких успехов, что хозяин иногда пользовался, - пишет он в "Автобиографических заметках" 1927 года, - моими черепами, и они попадали на чугунные кресты в изножья распятий, где, верно, и теперь еще пребывают, - где-то там, на монастырском кладбище в Ельце!"
Он обитал еще у двоюродной сестры Веры Аркадьевны Петиной, в замужестве - Орловой, после развода с мужем и продажи имения поселившейся в Ельце. Здесь было людно, шумно. Актеры, бывавшие в доме Веры Аркадьевны, снабжали Бунина контрамарками на спектакли, и он часто бывал в театре.
В списке учеников, живущих не у родителей или близких родственников, составленном на 1 сентября 1884 года, значится, что Бунин, ученик 3 "Б" класса, жил у мещанки А. О. Ростовцевой - Рождественская ул., д. Высотского, № 74; поступил на квартиру 16 августа 1883 года .
По записям в школьных журналах, Бунин год от года учился все хуже. В первом классе у него годовой балл по латыни и математике - "три", по остальным предметам "четыре" и "пять". В конце 1883/84 учебного года средний балл успеваемости 2 /8, прилежание - "два", внимание - "три", манкировок - четырнадцать, в третьем классе учился два года.
Особенно страшила его математика, успехи в которой были наименее заметны. К тому же пропуски занятий, видимо, по болезни, - он стал очень нервным, - трудно было восполнить домашними уроками. Отец сообщал старшему сыну Юлию Алексеевичу 9 мая 1885 года об успехах его младшего брата на экзаменах по латыни, греческому и русскому языкам; не предвиделось затруднений и с французским; "но математика жестоко его пугает, - пишет Алексей Николаевич, - собственно потому, что он был целый великий пост в деревне, времени много ушло почти без занятий, а Николай Иосифович (Ромашков. - А. Б.) сам не из лучших математиков; до окончания экзамена к математике остается две недели. Я и стремлюсь нанять репетитора, чтобы дело поправить" .
Сам И. А. Бунин в письме к Юлию Алексеевичу от 21 мая 1885 года называет "самым страшным" экзамен по математике, который он, однако, выдержал и перешел в следующий класс "с наградой второй степени"
Три четверти того, чему учили в гимназии, по словам Бунина, ни на что не было нужно и преподавалось тупо и казенно. Учителя в большинстве были люди серые и незначительные, а то и просто чудаки, вызывавшие насмешки своих воспитанников.
Бунин несколько отличал преподавателя русского языка С. П. Федюшина, о котором тепло вспоминал потом, встречался с ним в Москве.
В праздничные дни Бунин любил бродить по Ельцу. Это древний русский город, сведения о котором имеются в летописях с XI века. Он расположен амфитеатром на гористых берегах рек Сосны и Ельчика. Сохранились легенды о набегах кочевников, о нашествии Тамерлана.
Елец, с его слободами, улицами, соборами, базарами, отображен Буниным в повести "Деревня", в романе "Жизнь Арсеньева", в рассказах "Над городом" и "Поздний час".
В гимназические годы Бунин писал стихи (автографы хранятся в Государственном музее И. С. Тургенева в Орле) - детски беспомощные, нередко фотографически точно изображая то, что его окружало, иногда подражал известным поэтам. Четырнадцатилетним гимназистом он напечатал без подписи "довольно лирическую корреспонденцию о двух бродягах, замерзших под нашей деревней в сильную вьюгу" .
В "Автобиографическом конспекте" 1883–1884 годов Бунин записал:
"В начале осени мой товарищ по гимназии, сын друга моего отца Цветков, познакомил меня в городском саду с гимназисткой Юшковой. Я испытал что-то вроде влюбленности в нее и, кажется, из-за нее так запустил занятия, что остался на второй год в третьем классе. Цветков был малый уже опытный в любовных делах, бодрый нахал".
Весной 1883 года Бунины продали в Бутырках землю крестьянам и переехали в Озерки (в "Жизни Арсеньева" - Батурино), старосветскую усадьбу, доставшуюся матери по наследству от бабушки Чубаровой, умершей в 1881 году. Здесь были еще две усадьбы - Цвиленевых и Рышковых. Вблизи пролегала большая дорога. Лето этого года Ваня Бунин жил в Озерках. Его поразила девочка лет пятнадцати, Саша Резвая, гостившая у своей тетушки Рышковой. О Саше он написал тогда стихотворение под заглавием "А. В. Р.", а в 1916 году, получив известие о ее смерти, - стихотворение "Псалтирь". Она является прототипом Лизы Бибиковой в "Жизни Арсеньева".
Запись Бунина о 1885 годе:
"Перешел в 4 класс.
Начало июня сватовство Евгения, поездки к его невесте, в семью винокура Отто Карловича Туббе, в Васильевское. Ее сестра Дуня. Прогулка в Колонтаевку (это Шаховское в "Митиной любви". - В. М.), по вечерам я под руку с Дуней, в которую будто был влюблен. Как-то ночью возвращение из Озерок в Васильевское. Евгений и Настя. Мы с Дуней. Рассвет, гуси через дорогу (уже в Васильевском), не помня себя, осмелился - поцеловал едва-едва Дуню в щеку. Неизъяснимое чувство, уже никогда больше в жизни не повторившееся, - ужас блаженства .
Свадьба Евгения - кажется, на Ильин день, в Знаменском (приходе Озерок). Пир в Озерках, всю ночь. На рассвете Дуня в постели, в гостиной. Поцелуи, больше ничего не смел. Петр Николаевич (двоюродный брат Бунина. - В. М.) с черной бородой. Иван Вуколыч (незаконный сын старика Пушешникова. - В. М.) хромой.
Вскоре неожиданный приезд Юлия из Харькова, из тюрьмы.
Настя (жена Евгения) ходит хозяйкой в кружевном капоте.
В зале в солнечный вечер шутя подняла меня, - "вот я какая сильная", - и я почувствовал через капот ее…
Осенью рано утром Евгений повез меня в гимназию. Серое утро, ворота монастыря при въезде в Елец. Дуня гостила в Озерках, со слезами простился с ней, полусонный.
На Рождество приехал домой через Васильевское, Эмилия Васильевна Фехнер, гувернантка у Туббе. Тотчас влюбился.
В гимназию больше не вернулся".
Вера Николаевна Муромцева-Бунина приводит в своей книге старые дневниковые записи И. А. Бунина:
"Переписано с истлевших и неполных клочков моих заметок того времени.
Конец декабря 1885 года…
Еще осенью я словно ждал чего-то, кровь бродила во мне, сердце ныло так сладко, и даже по временам я плакал, сам не зная отчего; но и сквозь слезы и грусть, навеянную красотою природы или стихами, во мне закипало радостное светлое чувство молодости, как молодая травка весенней порой. Непременно я полюблю, думал я…
29 декабря 1885 г.
Сегодня вечер у тетки. На нем, наверно, будут из Васильевского, и в том числе гувернантка, в которую я влюблен не на шутку.
…Сердце у меня чуть не выскочило из груди! Она моя! Она меня любит! О! с каким сладостным чувством я взял ее ручку и прижал к своим губам! Она положила мне головку на плечо, обвила мою шею своими ручками, и я запечатлел на ее губках первый горячий поцелуй!..
Да! Пиша эти строки, я дрожу от упоенья! от горячей первой любви!.. Может быть, некоторым, случайно заглянувшим в мое сердце, смешным покажется такое излияние нежных чувств! "Еще молокосос, а ведь влюбляется, скажут они!" Так! Человеку, занятому всеми дрязгами этой жизни и не признающему всего святого, что есть на земле, правда, свойства первобытного состояния души, то есть когда душа менее загрязнилась и эти свойства более подходят к тому состоянию, когда она была чиста и, так сказать, даже божественна, правда слишком (следующее слово нельзя разобрать. - И. Б.). Но, может быть, именно более всего святое свойство души Любовь тесно связана с поэзией, а поэзия есть Бог в святых мечтах земли, как сказал Жуковский… Мне скажут, что я подражаю всем поэтам, которые восхваляют святые чувства и, презирая грязь жизни, часто говорят, что у них душа больная; я слыхал, как говорят некоторые: поэты все плачут! Да! и на самом деле так должно быть: поэт плачет о первобытном чистом состоянии души, и смеяться над этим даже грешно! Что же касается до того, что я "молокосос", то из этого только следует то, что эти чувства более доступны "молокососу", так как моя душа еще молода и, следовательно, более чиста. Да и к тому же я пишу совсем не для суда других, совсем не хочу открывать эти чувства другим, а для того, чтобы удержать в душе напевы:
Пронесутся года. Заблестит
Седина на моих волосах,
Но об этих блаженных часах
Память сердце мое сохранит…
…Остальное время вечера я был как в тумане. Сладкое, пылкое чувство было в душе моей. Ее милые глазки смотрели на меня теперь нежно, открыто. В этих очах можно было читать любовь. Я гулял с ней по коридору и прижимал ее ручки к своим губам и сливался с нею в горячих поцелуях. Наконец пришло время расставаться. Я увидал, как она с намерением пошла в кабинет Пети. Я вошел туда же, и она упала ко мне на грудь. "Милый, - шептала она, - милый, прощай! Ты ведь приедешь на Новый год?" Крепко поцеловал я ее, и мы расстались…
Наконец я лег спать, но долго не мог заснуть. В голове носились образы, звуки… пробовал стихи писать, - звуки путались, и ничего не выходило… передать все я не мог, сил не хватало, да и вообще всегда, когда сердце переполнено, стихи не клеятся. Кажется, что написал бы Бог знает что, а возьмешь перо и становишься в тупик…Согласившись наконец с Лермонтовым, что всех чувств значения "стихом размеренным и словом ледяным не передашь", я погасил свечу и лег" .
"Продолжение дневника 27 января 1886 года.
Юлий живет в Озерках - под надзором полиции, обязан три года не выезжать никуда.
Зимой пишу стихи. В памяти морозные солнечные дни, лунные ночи, прогулки и разговоры с Юлием" .
Юлий Алексеевич Бунин (1857–1921), видный журналист и литературно-общественный деятель, был народовольцем, участвовал в революционном студенческом кружке в Москве . В 1884 году был арестован. В тюрьме пробыл около года, затем был выслан на три года под надзор полиции в Озерки и прожил там до осени 1886 года.
В 1886 году Евгений Алексеевич отделился - снял в аренду усадьбу у Цвиленева и открыл лавку, а в 1891 году купил имение десятин двести вблизи сельца Огнёвка.
В Ельце Иван Бунин учился около четырех с половиною лет - до середины зимы 1886 года.
Педагогический совет 4 марта 1886 года за то, что ученик "четвертого класса Бунин Иван до сих пор не явился из рождественского отпуска и не взносил установленной платы за учение" , исключил его из гимназии. "Теперь детство, - писал Бунин в 1900 году в рассказе "Над городом", - кажется мне далеким сном, но до сих пор мне приятно думать, что хоть иногда поднимались мы над мещанским захолустьем, которое угнетало нас длинными днями и вечерами, хождением в училище, где гибло наше детство, полное мечтами о путешествиях, о героизме, о самоотверженной дружбе, о птицах, растениях и животных, о заветных книгах!"
Теперь он снова жил в деревне, в Озерках.
Жизнь Бунина в Озерках мало чем отличалась, по-видимому, от его жизни в Бутырках, где он, по рассказу В. Н. Муромцевой-Буниной, дружил с крестьянскими ребятами, бывал с ними в ночном, рассказывал им сказки . Позже, в "Автобиографических заметках", он вспоминал: "От дворовых и матери я в ту пору много наслушался песен, сказок, преданий, слышал, между прочим, "Аленький цветочек", "О трех старцах", - то, что потом читал у Аксакова, у Толстого. Им же я обязан и первыми познаниями в народном и старинном языке" .
"По вечерам он уходил на часок в очередную избу "на посиделки", - пишет В. Н. Муромцева-Бунина, - куда вносил оживление своими шутками, а иногда и рассказами.
Ходил и "на улицу", где "страдали", плясали, и он сам иногда придумывал "страдательные" или плясовые, которые вызывали смех и одобрение" .
С удовольствием слушал молодой поэт старинные песни, исполнявшиеся на посиделках. Несколько отрывков он записал :
- Матушка, с горы мёды текут,
Сударыня моя, мёды сладкие…- Один-один мил - сердечный друг,
Да и тот со мной не в любви живет!- Что запил, загулял, друг Ванюшечка,
Что забыл да забыл про меня!- Воротися, веселье мое,
Я тебе ли да радость скажу!- Уснул, уснул, мой желанный,
У девушки на руке,
На кисейном рукаве.
"Но что бы я ни делал, с кем бы ни разговаривал, - признавался он мне перед смертью, - вспоминает Вера Николаевна, - всегда меня точила одна мысль: мне уже восемнадцать лет! пора, пора!"
В Озерках под руководством Юлия Алексеевича, кандидата университета, Бунин готовился на аттестат зрелости.
Вера Николаевна Муромцева-Бунина вспоминает:
"Юлий Алексеевич рассказывал мне: "Когда я приехал из тюрьмы, я застал Ваню еще совсем неразвитым мальчиком, но я сразу увидел его одаренность, похожую на одаренность отца. Не прошло и года, как он так умственно вырос, что я уже мог с ним почти как с равным вести беседы на многие темы. Знаний у него еще было мало, и мы продолжали пополнять их, занимаясь гуманитарными науками, но уже суждения его были оригинальны, подчас интересны и всегда самостоятельны.
Мы выписали журнал "Неделя" и "Книжки Недели", редактором которых был Гайдебуров, и Ваня самостоятельно оценивал ту или другую статью, то или иное произведение литературы. Я старался не подавлять его авторитетом, заставляя его развивать мысль для доказательства правоты своих суждений и вкуса"" .
Осенью 1886 года, шестнадцатилетним юношей, Бунин начал писать роман, озаглавленный "Увлечение", который закончил 26 марта 1887 года . Роман напечатан не был. Только включенные в него строки из стихотворения И. С. Тургенева "Призвание" ("О, приди же. Над водами // Машут лебеди крылами. // Колыхается волна…" и т. д.) вошли потом в "Митину любовь". Писал он и стихи. Некоторые из написанных в этом году стихотворений он включил в собрание сочинений 1915 года.
Впоследствии Бунин писал: