Разумеется, это не она, ибо дальше говорится, что он целует у нее ручку, а она читает газеты, выуживая оттуда сплетни. А главное, вовсе не чаек любила пить няня. Многие знакомые Пушкина, вспоминая ее, подчеркивают страсть Арины Родионовны к выпивке. Воспоминания Пущина: "Незаметно полетела в потолок и вторая пробка; попотчевали искрометным няню…". "Послание к няне" Языкова посвящено загулу:
Ты набирала нам затейливый обед!
Сама и водку нам, и брашно подавала,
И соты, и плоды, и вина уставляла
На милой тесноте старинного стола!
Стихи Языкова "На смерть няни А.С.Пушкина" – тоже не печаль об ушедшем человеке, а воспоминание о трех гуляющих приятелях (Вульфе, Пушкине и себе):
Стол украшен
Богатством вин и сельских брашен,
И ты, пришедшая к столу!
Мы пировали. Не дичилась
Ты нашей доли – и порой
К весне своей переносилась
Разгоряченною мечтой;
Любилa слушать наши хоры,
Живые звуки чуждых стран,
Речей напоры и отпоры
И звон стаканов об стакан.
Уж гасит ночь свои светила,
Зарей алеет небосклон;
Я помню, что-то нам про сон
Давным-давно ты говорила.
Напрасно! Взял свое токай,
Шумней удалая пирушка.
Садись-ка, добрая старушка,
И с нами бражничать давай!(1830)
Добрая старушка только что умерла, а поэт приглашает ее в собутыльники. К концу Языков отмечает, что няня "как вино, красноречива". Вдохновленный ее горячительными наливками, Языков написал о няне Пушкина больше строк, чем сам Пушкин. "Это была старушка чрезвычайно почтенная, – придется повторить цитату из воспоминаний Марии Осиповой, – лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца…". Следующая далее часть фразы в ряде изданий вырезана: "…Но с одним грешком – любила выпить". Советский биограф няни объясняет ее склонность к алкоголизму в марксистско-ленинском духе: "Этот грех являлся отзвуком исконной черты всего села Суйды и тяжелых условий рабской жизни".
Проблему эту мы обсуждали с коллегой-фрейдистом, и его взгляд, возможно, тоже уместно привести. Согласно психоаналитической концепции, oral gratification – оральное наслаждение – идет у поэта не от матери, а от мамушки, которая, за отсутствием настоящей кормилицы, остается для него во взрослые годы синтезированным образом в лице Арины Родионовны. Разница в том, что мастерица делать настойки потчует его теперь не молоком и не чайком, а самогоном. Почти классический вариант эдипова комплекса, в котором, однако, мать подменена мамкой, а сын получает наслаждение не прямо, а косвенно, соответственно платя за это любовью не матери, а няне.
Во время андроповско-горбачевской кампании борьбы с алкоголизмом вырубались не только виноградники в стране. Поступило указание пересмотреть классиков в учебниках для средней школы и вуза с точки зрения борьбы с алкоголизмом. Вслед за виноградниками стали вырубать и строки стихов. Из Министерства просвещения пришла инструкция редакторам учебников "Родная речь" и хрестоматий. У Пушкина было изъято:
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Но произошел сбой: Всесоюзное радио часто повторяло популярный классический романс на эти слова в исполнении известных певцов, и дети в школе на переменах распевали именно эти четыре строчки. Вскоре романс перестали передавать по радио.
Другой аспект деятельности Арины Родионовны также замалчивается, хотя он был важен для Пушкина. Когда поэт подсчитал, что Наталья Гончарова его сто тринадцатая любовь, крепостные девушки и прочие случайные связи в список вошли не все. Разумеется, не следует смотреть на это современными глазами. Например, приятель Пушкина Вульф практически открыто держал гарем, а Соболевский хвастался, что у него было 500 женщин.
Пущин, посетивший михайловского отшельника 11 января 1825 года, вспоминает: "Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая однако Пушкину моих заключений… Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было; я, в свою очередь, моргнул ему, и все было понятно без всяких слов… Среди молодой своей команды няня преважно разгуливала с чулком в руках".
"Не спится, няня, здесь так душно", – жаловался молодой барин, и няня, накинув платок, бежала в деревню, чтобы привести ему крепостную помоложе да покрасивше. Девушек этих, когда они беременели, спроваживали подальше, а сам поэт просто объяснил: "У меня детей нет, а все выблядки". В феврале 1825 года Пушкин выгнал экономку Розу Григорьевну. В письме он сообщает: "А то бы она уморила няню, которая начала от нее худеть!" П.Е. Щеголев предположил, что причина конфликта с экономкой была в том, что Пушкин вступил в связь с крепостной Ольгой Калашниковой и няня ему в этом помогала. Щеголев восклицает: "Ох, эта Арина Родионовна! Сквозь обволакивающий ее образ идеалистический туман видятся иные черты. Верноподданная не за страх, а за совесть своим господам, крепостная раба, мирволящая, потакающая барским прихотям, в закон себе поставившая их удовлетворение! Ни в чем не могла она отказать своему неуимчивому питомцу".
Комплекс Дон Жуана, эротомания обычно объясняется фрейдистами тем, что Дон Жуан недополучил заботы и ласки от матери и ищет женщину, которая могла бы мать заменить. Интерес Пушкина с молодости к женщинам намного старше себя (Карамзина, Голицына, Осипова, Собаньская, Хитрово и др.) при таком взгляде соотносится с его сыновней любовью к Арине Родионовне. А она опосредствованно выполняет прихоти своего барина, отбирая и поставляя ему девушек, когда поэту не спится.
Будем справедливы: некоторые пушкинисты даже в трудные советские годы придерживались умеренности. "Слушал сказки у Арины Родионовны и записывал их, записывал песни и сказки у других певцов и сказителей", – лишь раз, мельком, упоминает няню выдающийся фольклорист М.К. Азадовский, исследуя фольклорные интересы Пушкина. Иные оговаривались, что фольклорные материалы поэт собирал "конечно, со слов не одной только Арины Родионовны".
В комментарии к вышедшему в постсоветской России изданию лицейских стихотворений Пушкина – так называемому пробному первому тому будущего собрания сочинений – появилось чуть больше о французском образовании поэта и о том, что "могло стать для мальчика источником интереса к русской литературной речи и – в какой-то степени – к фольклорной традиции: бабушка М.А.Ганнибал и опоэтизированная впоследствии Пушкиным няня Арина Родионовна". Теперь, как видите: могло стать источником интереса к русской речи, в какой-то степени - не к фольклору, а неопределенно – к фольклорной традиции. Опоэтизированная Пушкиным няня (если мы не выдаем желаемое за действительное) кажется звучащей чуть иронично. На первое место выпущена интеллигентная бабушка Мария Ганнибал, – намеки на перестройку в Институте русской литературы.
Сегодня миф об Арине Родионовне все еще существенен для многих, он – часть воспитания человека в российской культуре и в определенном духе. Не разрушать, а понять его было нашей задачей. И все же возникает простой, как глоток воды, вопрос, который автор обращает к самому себе, но он может вызвать негодование поклонников няни: нужно ли тратить быстротечное время, чтобы столь подробно ее рассматривать? Мне кажется, если няня не играла такой важной роли в жизни поэта, писать о ней в его биографиях лучше короче и в скромных тонах.
1995.
Сто тринадцатая любовь поэта
Мещанская трагедия обретала величие мифа.
Марина Цветаева
Число писательских жен значительно превышает число писателей – феномен, который требует особых размышлений. При этом ни одной из них в нашем отечестве, да, пожалуй, и во всей мировой литературе не придавалось такого значения и не создавалось такой популярности, как Наталье Николаевне Гончаровой-Пушкиной-Ланской.
Ни жены царей, ни жены советских вождей не были столь популярны. Пушкиной посвящена обширная литература и иконография. Единственная из жен писателей, она удостоилась чести попасть на почтовую марку. И – ни о какой другой жене не высказано столько противоречивых суждений.
" Natalie (qui par parenthèse est топ cent-treizième amour) ", – "Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь)", – написал Пушкин по-французски жене друга Вере Вяземской о своей невесте и тем озадачил несколько поколений пушкинистов и читателей, по сей день разделенных на два враждебных лагеря: первородных оптимистов и мрачных скептиков. Последние обвиняют первых в идеализации жизни поэта и превращении его самого и его жены в иконы. Первородные оптимисты обвиняют мрачных скептиков в неуважении святынь русской культуры и оскорблении чести великого поэта и его жены. Автор заметок, предлагаемых вашему вниманию, стоит над схваткой. Перед вами третья точка зрения: не идеализировать и не разоблачать, а взглянуть на события начала XIX века глазами жителя третьего тысячелетия.
Как известно, весной или осенью 1829 года Пушкин занялся любовной бухгалтерией. Сперва играючи вписывает в альбом Ушаковым так называемый Донжуанский список из шестнадцати женщин, заканчивающийся Натальей, а затем продолжает его, занеся еще двадцать одну возлюбленную; итого в двух списках оказывается тридцать семь имен.
"Донжуанским" этот перечень впервые назвал сын Елизаветы Ушаковой Павел Киселев . М.Л. Гофман считал первый список платоническим, второй – телесным . По мнению П.К. Губера, во втором "упомянуты героини более легких и поверхностных увлечений" .
Разумеется, составление списка в присутствии двух славных созданий, одну из которых. Екатерину, он примеривал в качестве невесты, было некоей разновидностью флирта. "Считать, что П в такой форме изливал перед барышнями тайны своей души (которые у него, как у всякого человека, конечно, были), – убедительно полагал Ю.М. Лотман, – значит слишком невысоко ставить его культуру чувства" . Возможно, учет, проведенный Пушкиным, хотя и в шутку, облегчал его метания в поисках невесты.
Пересчитывая своих возлюбленных не в гостях, а дома – на пальцах, на счетах или на бумаге, Пушкин увеличил их число более чем втрое, и у нас нет оснований ему не доверять. В письме от 28 апреля 1830 года он и сообщил в письме Вере Вяземской, что Натали его сто тринадцатая любовь. В Донжуанском списке есть Вера, и, скорее всего, это именно Вера Вяземская. Но она была женой одного из ближайших друзей, и эту старую одесскую историю лучше было бы не упоминать.
Своими похождениями Пушкин любил хвастаться перед женщинами. А вообще-то и перед приятелями тоже. Но в список он не включил многие имена. Может, те, что забыл? Или те, что легко разгадывались? Или имена, которые были "в действии" в тот момент? Если так, то почему записал Гончарову?
Сто тринадцать – не так уж много при пушкинском образе жизни. Конечно, у пушкинистов было бы значительно больше работы, оставь Пушкин полный список, а не треть его. Если разделить число 113 на семнадцать лет – от первой влюбленности четырнадцатилетнего подростка в крепостную актрису Наталью в 1813 году до Натальи Гончаровой, то окажется, что в среднем у Пушкина было шесть с половиной женщин в год – неправдоподобно мало в его случае. Думается, реальная цифра значительно выше, особенно если сравнить с одним из ближайших друзей Пушкина Соболевским, который утверждал, что имел 500. При этом вне учета остаются легкодоступные женщины, которым вообще нет числа.
По словам Нащокина, Пушкин имел чувственное влечение даже к императрице . Впрочем, и сам поэт в другой записи еще более расширяет любовное пространство: "Более или менее я был влюблен во всех хорошеньких женщин, которых знал". Слова Пушкина уточнил М.Л. Гофман: "Как поэт он считал долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, с которыми он встречался" . Работа невозвращенца Гофмана "Пушкин Дон Жуан", изданная в 1937 году в Париже, противопоставлялась ханжеским советским юбилейным книгам. В Москве того времени Пушкина делали образцовым семьянином, а в Париже – Дон Жуаном.
Согласно пушкинской амурной доктрине, в жизни нет ничего важнее любви. Целеустремленность, энергия и щедрость поэта в сексуальной области были эквивалентны его гению. Возможно, то была часть или другая сторона этой гениальности. "Из страстей Пушкина, – писал Кениг, – первая – его чувственная и ревнивая любовь" .
Трудно найти другого писателя, у которого Женщина играла бы такую важную повседневную, или, лучше сказать, абсолютную роль – днем и ночью, в безделье и за рабочим столом. Его героини целомудренно-скромны: Татьяна Ларина и Маша Миронова, – а сам он всю жизнь любил распутных, легко доступных, до женитьбы и после, хотя для брака подыскивал нечто близкое своему литературному идеалу.
Его теоретическая концепция Женщины как хранительницы домашнего очага весьма консервативна и при этом еще идеализирована. Любовь для поэта не просто выше всех других страстей, она священна. По меньшей мере, до ее окончания. Стало быть, священна и Женщина, так как только она сосредоточивает в себе эту любовь и при благоприятных обстоятельствах награждает ею мужчину. Она чище, бескорыстнее в любви, нежели мужчина. Она может изменить путь жизни мужчины, пока он влюблен. В каждой женщине, даже вполне ординарной, Пушкин, если он увлечен, находит небесные черты, святость, божественность.
Многим из женщин, в разное время принадлежавшим поэту, повезло: они заняли почетные места в истории русской литературы, хотя большинство из них ничем, кроме любовного контакта с Пушкиным, такой чести не заслужило. С юных лет сопутствует ему длинная вереница молоденьких Лаур, ветреных Лаис, которых он любит за "открытые желания", младых монашек Цитеры. Он любил парижскую проститутку Олю Массон, прибывшую на заработки в Петербург, Дориду, в объятьях которой он "негу пил душой", Фанни, ласки которой обещает вспоминать "у двери гроба", но которую забывает на следующий день. За ними следует Наташа, с которой он проводил время на травке, проститутка Наденька, полька Анжелика, продавщица билетов в бродячем зоосаду.
Другая его страсть: женщины, которые на пятнадцать-двадцать лет старше него. Последние – особый список, включающий Голицыну, Карамзину, Осипову, Хитрово, ту же Собаньскую. Страсть поэта к женщинам в возрасте – особая тема, скажем только, что их опыт, мудрость, вкусы, чувствительность повлияли на его мироощущение. Затем возникают несколько невест, не ставших его женами. Многие из возлюбленных так или иначе делили с поэтом радости и несчастья судьбы до конца его дней. Некоторые входили во второй или третий любовный круг уже и с женатым поэтом.
Немало остается загадочного, несмотря на полуторастолетние тщательные попытки исследовать каждый любовный порыв поэта. Тем более важен совершенно бесспорный факт, противоречащий тезису, с которого мы начали разговор: в отличие от многих других русских писателей жена у широкомасштабного многолюба Пушкина была одна.