Володя – отличный образчик русского рокера. Все по схеме: заторчал на музыке "Битлз" и "Роллинг стоунз", собрал группу, выдал серию неплохих песен, прославился в подполье – и через года два пропал с глаз. И Володя рад этому, ибо душа у него добрая, и максимум, на что он способен, – это побычиться, собачиться он не будет…
Его хиты по логике вещей должны были присутствовать в хит-парадах хотя бы чешской "Мелодии": "Камень", "Осень", "Я видел это".
(Цитируется по газете "Литератор", где "Рок на русских костях" печатался на излете советской власти.)
Чтобы история предстала хотя бы в приблизительно реальных очертаниях, свидетельств очевидцев должно быть много. Недавняя история русского рока и ролла имеет в своей библиографии всего несколько книг. С другой стороны, причастность к ее геройству дает дивиденды, придает ореол значимости. Книги, оперирующие именами и сценами русского рока, лучше продаются. А их авторы могут раздувать щеки.
Знакомый, приятель, можно сказать. Пьет водку часто и с наслаждением, все более становясь румяным и похожим на хохляцкое сало. Редактировал несколько моих книг, а в начале века редактировал и составлял из разных материалов очередное издание "Кайфа". Но издательство передумало – это их право. Через пяток лет Румяный опубликовал книжку, в которой вывел в несколько фантастическом виде Сергея Курехина. И на обложке художник для пущей наживы влепил фото Курехина. Поскольку автор видел Сергея лишь издали, мне было интересно ознакомиться со свежей книжкой. Началось повествование с множества цитат разных авторитетов, а на пятнадцатой странице вдруг появляется:
Однажды на фестивале нонконформистского искусства в итальянском городе Бари, где покоятся мощи Николая Угодника, он (Курехин) пригласил выступить вместе с "Поп-механикой" в зале местного театра хор женского монастыря. Сперва Курехин относительно невинно терзал рояль, который тем не менее вряд ли ожидал подобного глумления над своей королевской особой, и эксцентрично дирижировал монашками, а после нанятый загодя конюх вывел на сцену огромного жеребца. Жеребец впервые оказался в театре и оттого, должно быть, сильно возбудился. Девственницы в ужасе заверещали, и тут на сцену выскочил некрореалист Чернов и стал рвать зубами мертвого осьминога. Публика была в восторге.
В оригинале моего текста книги "Кайф вечный", которая печаталась в 99-м отдельным изданием, а после редактировалась теперешним автором, было написано так:
Мрачные тона несколько разбавил Курехин, нашедший на окрестных пастбищах коня с конюхом, а в местном монастыре – хор монастырских девушек… Сперва Сергей Курехин бил по клавишам рояля и ковырялся в его струнной пасти, затем в дыму появился Саша Ляпин с гитарой и стал извлекать из нее пригожие звуки. Затем они поиграли вместе. Постепенно появился хор монастырских девушек и запел. Курехин прыгал перед девушками и дирижировал. Снова Ляпин играл один. Играли Курехин с Ляпиным и пели монастырские девственницы.
Публика не сразу поняла, но постепенно врубилась. Уже смотрели на сцену с азартом, ожидая новых выкрутасов. И тут Курехин взмахнул рукой, и на сцену вышел конь. Размеры его были чудовищны. Коня за уздечку придерживал усатый итальянский крестьянин, впервые, похоже, как и конь, попавший в театр. Публика завизжала от счастья и ужаса. На сцену вышел Саша Титов с бас-гитарой, и ему помогли вскарабкаться на коня. Динамики забасили, конь возбудился и собрался прыгнуть в партер, но крестьянин его удержал. Вопили девственницы, а Курехин ковырялся в зубах у рояля. В апофеозе каданса на сцену вылетел некрореалист Чернов с мертвым осьминогом в руках. Он зубами рвал мертвое морское тело, а куски глотал. Зал выл и рукоплескал. Некрореалист, наглотавшись мертвечины, убежал прочь и после долго блевал за кулисами…
Дело в том, что я сочинял художественный текст, а не газетный отчет. Представленное мной событие отличалось, естественно, от реально происходившего. Так что переписывать чужие предложения и выдавать за свои – чистый чудизм. Однако с кем не бывает случайно. Другое дело – система. На странице 36 читаю диалог:
"Вы страдаете химической зависимостью?" – услышав о стакане каберне, спросил Капитан. "Нет, – нашелся я, – я ею наслаждаюсь".
А вот фрагмент из моего текста, опубликованного задолго до книги в еженедельнике "Час Пик":
"Что, коллеги, – сказал проницательно, – продолжаете наслаждаться смертельным, неизлечимым прогрессирующим недугом алкоголизма?"
На странице 349 образовалась у Румяного метафора:
Заодно решили проблему лавки – это место, где совершается английская любовь.
Пардон, мистер-твистер! Когда вы, мин-херц, редактировали книгу "Кайф", то во вставном рассказе "Японский удар ногой" читали:
Лав-ка. Это слово нерусского происхождения. Оно, я думаю, от английского "лав". Очень крепкое слово и совсем весеннее! Лавка! Это значит – постель новобрачных.
Я и раньше замечал, что парень легко заимствует с чужих книжных полок, а теперь стал замечать специально и еще нашел несколько стыренных сюжетов. Тут проблема. Хочется верить – не в осознанных пакостях, а в специфике профессии множества нынешних авторов. Почти все они редакторы каких-либо издательств. Они сидят, заваленные грудами электронных и бумажных рукописей. Скрипят перьями, как переписчики из департамента гоголевской "Шинели". Читают, исправляют. А понравившееся себе отписывают. Поэтому-то современная русская литература – полное говно.
Человек – агрессор по своей сути, животное, которое постоянно хочет жрать и совокупляться. Но ведь для чего-то мировые религии вырабатывали доктрины. Хватать чужое без зазрения совести вредно. Даже если это проходит незамеченным, то корежит личность. Почему меня волнует то, что еще недавно вызвало б только усмешку или просто смех? Теперь я знаю. Жизнь похожа на советский аттракцион в центральном парке. На вращающуюся плоскость впрыгивают молодые и сильные, кого-то центробежностью быстро сбрасывает. Кто-то долго стоит в центре, но рано или поздно его все равно сбросит, и всё новые и новые будут запрыгивать и сопротивляться физике. Так вот, я еще стою в центре круга, я в нем стою с пятнадцати лет. Однако ноги подкашиваются, подкашиваются, но не подкосились до конца… Прочитал написанное и вздрогнул – такое мог сказать только чудак. Чудак и никто другой!
Счастливчик Дэн
Как они это умеют делать весело. И как мы это делаем тупо и бездарно. Это не то, что вы думаете. Это я про судебные разбирательства.
Не так давно по теленовостям прошел сюжет о том, что в Лондоне по иску авторов исторической книги "Святая кровь" Майкла Бейджента и Ричарда Ли в суд был вызван Дэн Браун – создатель мирового бестселлера "Код да Винчи". Счастливчик Дэн использовал в своем романе исследование Майкла и Ричарда об Иисусе, имевшем детей от Марии Магдалины. Судебной перспективы иск не имеет – идеи, методы, принципы ипрочее не являются объектом авторского права. Просто такая вот пиар-кампания. На телеэкране соискатели и ответчик улыбались. А что ж им не улыбаться, когда подобные фокусы только увеличивают тиражи обеих книг.
Но у рассказанной истории есть и предыстория. В 1995 году питерское издательство "Атос" (вскоре приказало долго жить), а через год издательство "Азбука"(живет и процветает) выпустили роман В. Рекшана "Ересь". Автор сочинения, то есть я, громогласно заявляет, что в построении одной из сюжетных линий использовал то же самое исследование Бейджента и Ли. В отличие от счастливчика Дэна, выведшего потомков Христа во Франции, отечественный производитель находит таковых в России. Книга "Святая кровь" была опубликована в 1982 году и переводилась на русский язык. Использование исторических материалов в художественной литературе – общепринятая норма. Цитирую "Ересь":
Иосиф устроил все, подкупив Пилата, и на крест вызвался идти Симон, пожертвовавший жизнью ради спасения законного наследника трона, узурпированного коллаборационистом Иродом. Но Иисус не мог бежать из Палестины – народ, подготовленный зелотами, собирался восстать против Рима, и Царь Иудейский должен был разделить его судьбу. Но Магдалина и дети скрылись. Хитрый, расчетливый Иосиф устроил все, нанял корабль и перевез жену с детьми в римскую колонию Марселл по ту сторону моря. Иисус стоял на холме и видел, как отплывало судно. Его и Магдалину соединяли не страсть, но долг. Мальчик – белокурый и голубоглазый – стоял на корме и смотрел на берег, ждал, что отец все-таки придет. Дочери сидели возле мачты, красивые смуглянки, и – наоборот – глядели в морскую даль. Королевская кровь, чаша Санграаля, спаслась. Они уплывали, чтобы смешать свою кровь с кровью других племен и вернуться. Даже одна царская капля могла и должна была проявиться в будущем.
У всякого действия должна быть справедливая последовательность. Авторы "Священной крови" сперва должны подать в суд на автора "Ереси", поскольку счастливчик Дэн вполне мог поначалу ознакомиться с романом русского писателя. Мы живем в информационном мире, и всякая публикация доступна человечеству. (Тем более после выхода "Ереси" книгу собрались было переводить в Англии, но после того как автору предложили оплатить перевод, он перестал интересоваться этим проектом…) А уж потом я, отбившись от необоснованных претензий, подам в суд на счастливчика Дэна. "Ересь" опубликована за семь лет до "Кода да Винчи". Пусть-ка счастливчик Дэн приедет сюда и потолкается по нашим судебным коридорам! Глядишь, и улыбаться перестанет.
Такой вот юридический рок-н-рол – кроме Христа и Магдалины, в "Ереси" действуют Маккартни, Тропилло, да и самого себя автор вывел иронически.
На самом деле хочется подать в суд на иностранца только потому, что я устал судиться с издательством… Название издательство забыл – ведь тяжба идет бесконечные месяцы и уже годы. А как весело начиналась!.. Некий мистер Х составил и издал сборник статей. Авторов статей не спросил. Были там статья Коли Медведева и моя статья. Переговоры с издательством ни к чему не привели – автора отправили туда, куда он отправиться не смог. Было принято решение провести эксперимент и отстоять свои права в суде. Судебные заседания веселья не принесли – мистер Х и его издатели открыто ненавидели истца, а их адвокат утверждал, что "пиратства" не было, а было цитирование в обзоре печати. На первом уровне мировой судья, милая дама, с которой можно б было закружиться в мазурке, заявила, что в авторском праве ничего не понимает, и через несколько месяцев неторопливых разбирательств в иске отказала. Тогда дело по моей апелляции перешло в районный суд, где более квалифицированный судья отменил решение мирового судьи, но, чтобы не заниматься малоперспективным сюжетом, передал его в соседний район. В соседнем районе ответчики сперва в суд по повестке не явились и заседание перенесли. Тем временем в нашу пользу на филфаке написали экспертизу. Что не повлияло на очередную судебную женщину… "Но есть и высший суд, наперсники разврата!" Скука, тоска зеленая, мучительный авитаминоз! Никакой прессы и телекамер. Никакой схватки сторонников и противников!..
Боюсь, что даже если счастливчик Дэн по моему иску явится, то долго не выдержит и запьет горькую! С другой стороны, так ему и надо.
По поводу же "Ереси" и "Кода да Винчи" можно сказать – это вопрос глубоко философский. Русский был первым, но иностранец внедрил по земному шару… Кто первым изобрел паровоз – братья Черепановы! Но заездили на паровозах англичане. Кто папа радиосвязи – Маркони или Попов? Попов. Но связь у них работает лучше. Тырят у нас, конечно, идеи без зазрения совести. Правда, мы у них атомную бомбу сперли и внедрили.
Особого различия между нами нет. Они глупые и веселые. А мы глупые и унылые. Дэн же Браун… Что – Дэн Браун! Счастливчик Дэн! Но и полный ч-удак.
Сэр и сиротки
Летом 2003 года в Питер прилетел божественный Пол, сэр битл! Пола битломаны достали. Он хотел встретиться с бедными детишками в богатом дворце и сделать жест, чтобы не приставали взрослые дяди-тети с влюбленными глазами, просто благотворительность, билет на небо. Встреча состоялась в манеже вновь отремонтированного Меншиковского дворца возле филфака ЛГУ, у Невы, и туда, само собой, проникли не только дети. Боярский стоял в шляпе, Васин пробегал рысью. Кому не удалось, топтались на улице под балконом с гитарой и пели песни. Тут и языческий Тропилло-Торопило кумекал вот что: желая так или иначе, как котяра, метить все подряд, он хотел и на битле оставить метку. Для этой цели безымянному гастарбайтеру-узбеку была заказана дудочка за полторы сотни долларов. На изготовленной дудочке начертали "hand work" и решили вручить сэру битлу от имени питерских сироток. Откуда-то Тропилло-Торопило достал трогательную девочку с распахнутыми, как небо, голубыми глазами, вручил "сиротинушке" дудочку узбека и спрятал дитя в ожидавшей толпе. Но сперва была проведена репетиция с моим участием. Дитя протянуло инструмент, я взял, дунул, извлек кривую ноту.
– Вот, – сказал я Тропилле-Торопиле, – право первой ночи. А Полу достанется уже не целка.
– Черт! – расстроился Тропилло-Торопило. – Надо было первым отметиться!
Сэр запаздывал, и все беспокоились. Затем сели кто где. Лучшие места по-честному заняли дети, а прибившихся дядь и теть попросили стоять в сторонке. Меня же приняли за преподавателя детей и жестом предложили угомониться в третьем ряду. Распоряжались в основном представители негроидной расы, похожие на охранников. Все сели, только Боярский остался стоять в шляпе. И наконец это случилось. Раздался шум оживления, и Пол появился в манеже, как Ленин в Октябре. И даже у меня, несмотря на возрастной скепсис, по спине пробежала щекотливая мурашка. Сэр по-прежнему моложав и подтянут, с лицом гладким, как мамкина сиська. Тропилло-Торопило вытолкнул из толпы контрафактного ребенка, и тот с дудочкой в вытянутых руках шагнул сэру навстречу. Сэр битл растрогался, принял дар, дунул, звуки появились попригожей моих – с целками всегда сложно.
Пол и его на тот момент жинка (я пишу эти строки, когда она ему уже никто) сели передо мной, и в итоге я видел все. На сцену вышли Сева Гаккель, похожий на протестантского пастора, и английская женщина, чья-то жена, забыл чья. Английская сказала, что без участия Севы сегодняшняя встреча не состоялась бы. Все зааплодировали, и сэр Пол, разумеется. И тогда я подумал, что ради этого мгновения Севе стоило жить. Сева давно уж вне большого музыкального пространства. Где-то работает садовником и молится. А тут… Ни БГ, ни Шевчуку, ни Кинчеву, никому сэр Пол аплодировать не станет, а Севе хлопал от души.
Садясь в кресло, сэр битл положил дудочку возле ягодицы и стал внимать происходящему. Бедные дети пели и играли композиции Пола. Пол был рад. Боярский, несмотря на жесты негроидов, продолжал стоять в шляпе. Когда музыкальная часть закончилась, Пол и те, кому удалось, удалились пить шампанское. Я тоже мог. Но алкоголь не пью даже с Полом. Мимо меня проскользнул молодой человек с пирсингом. Он что-то такое пишет про рок и ролл и сотрудничает с Новгородцевым из Би-би-си. Выруливая на улицу, я увидел мужчину с бритыми щечками, немолодого, но ухоженного. Он лучезарно улыбался вроде бы мне. Но, сразу не вспомнив, who is кто, я сделал вид, будто погружен в мысли, и прошел мимо. На улице под меншиковским балконом пели под гитару непроникшие битломаны, а сэр битл бросал в толпу с балкона конфетки.
Как выяснилось позже, дудочку у Пола свиздили. И вроде б тот, в пирсинге. Его уже уличали в клептомании. Пришлось узбеку срочно вырезать новый инструмент, который после передали битлу. А улыбающийся оказался героем книги Андрея Константинова "Бандитский Петербург", а на тот момент – кремлевским работником. Он в конце 80-х, прочтя первый вариант "Кайфа", где нашел о себе нелицеприятное, решил урыть автора и произвести подделку. Произвел, но не урыл. Теперь раз в пять лет производит. После того как я его не заметил снова, собрал кудрявых малолеток и назвал "Санкт-Петербургом". Те активно пляшут под "фанеру" на пивных праздниках. Удизм стопудовый, и ничего другого, поскольку это уже не моя история, а история Петербурга. Пространство космоса всегда стремится к справедливости.
Взлет и падение "Формулы русского рока"
(репортаж с километровой высоты)
2 сентября 2004-го, полдень
В результате утренних созвонов становится ясно, что несколько мужчин дезертировало и в Аэроклуб поселка Лисий Нос не поедут. Звоню писателю Носову и спрашиваю: "Ты готов сегодня прыгнуть с километровой высоты? С парашютом, естественно". – "Готов, – неуверенно, но все-таки соглашается писатель. – А одеваться нужно потеплей?" Затем стало не до писателя, я про него просто забыл, а он сидел, бедный, в ватнике и ушанке целый день возле окна и ждал.
2 сентября, 14:00
Возле метро "Черная речка" собираются участники прыжков. За "Петербургский Час Пик" вызвался прыгать лидер рок-группы "Телевизор" Михаил Борзыкин – вот он в обнимку с любимой, словно Гагарин перед космическим полетом. Тут же растатуированный Миха Семенов из молодой, но громкой рок-группы "Декабрь" плюс жена и дети. Юная Маша из "Кастл Рока". Еще сколько-то молодежи. Приехал музыкальный издатель Олег Лукьянов.
2 сентября, 15:00
Возле летного поля Аэроклуба мирно стоят самолетики, и мы, избранные совершить прыжок в поддержку российских мужчин, сидим в беседке, слушаем инструктора, который наставляет нас. После каждого предложения хочется вскочить и выкрикнуть: "Да, сэр!" Тренировка длится три часа. Во время нее команда "Формулы русского рока" выпрыгивает из стоящего самолета на специальный мат, работает на тренажере, соскакивает с металлических площадок в песок. Инструктор говорит: "Надо развернуться по ходу движения, а во время касания с землей держать ноги вместе!" – "Да, сэр!"
2 сентября, 17:30
Постепенно начинается дождь, переходящий в ливень. Сперва молния, затем гром. Добровольцы собираются в баре двухэтажного домика на краю поля. Женя Глюкк раздает порции плова. Я весел и нервен. Только теперь начинаю понимать, во что ввязался, несмотря на патологический страх высоты с детства. "А вдруг гроза не закончится никогда? И мы разъедемся по домам?"
2 сентября, около восьми вечера
Появляется старший инструктор – "слуга царю, отец солдатам" – и говорит, что погода летная, прыжки состоятся, надо идти в ангар за парашютами, делать все быстро, поскольку скоро начнет темнеть.
2 сентября, 20:25
Нас десять человек. Мы сидим на скамеечках возле летного поля. Старший инструктор лично осматривает нас, проверяя амуницию и сортируя по весу. Сперва самые тяжелые, затем те, кто полегче. В первой паре шандарахнутся Олег Лукьянов и Борзыкин. Затем я и растатуированный Миха из "Декабря". Самой последней упадет с неба юная Маша из "Кастл Рока". Что-то мне все это напоминает… Конечно! 22 июня 1941 года. Плохо подготовленные ученики средней школы улетают навстречу врагу на верную погибель.
2 сентября, 20:35