Когда Джеку исполнилось тринадцать, отчим не смог больше работать – он попал под поезд и стал калекой. Теперь на мальчика легла забота о матери, отчиме, двух сводных сестрах. О продолжении учебы нечего было и думать: Лондон поступает на консервную фабрику, где рабочий день длится 10 часов, и получает всего 10 центов в час.
А рядом было море, которое таило в себе не только сокровища, дальние странствия и приключения, но и возможности заработка. Здесь, в порту, обретались "устричные пираты", грабившие по ночам чужие садки и получавшие за ночь столько, сколько Джек зарабатывал за три месяца.
И парень ушел из дому, бросил завод, занял денег, купил себе бот и стал "устричным пиратом". При этом пристрастился к выпивке, что несколько раз ставило его на грань жизни и смерти. Однажды он выпил столько, что едва не отравился, а в другой раз чуть не утонул, свалившись пьяным в воду. Придя в себя после этого неприятного приключения, Джек бросил пиратствовать и начал борьбу со своими бывшими компаньонами, поступив на работу в патруль. Однако дело было не в том, что он резко изменил мировоззрение, просто заработок у патрульных был неплохим, да к тому же законным.
Еще через какое-то время Джек нанялся матросом на шхуну "Софи Сазерлэнд" и отправился бить котиков к берегам Японии и в Берингово море. Через полгода морских приключений он вернулся домой, отдал заработок матери и стал искать работу на берегу. Единственным вариантом оказалась джутовая фабрика: 10 часов в день, 10 центов в час.
Тем временем в США разразился очередной кризис, и безработные всей страны решили идти в Вашингтон, требуя работы. Узнав об этом походе, Джек решил стать одним из солдат этой "армии", но опоздал к выходу колонны. Он бродяжничал, ездил в товарных поездах, нанимался сезонным рабочим, периодически присоединялся к армии безработных, иногда попрошайничал и крал продукты, прикрываясь принадлежностью к идущим на Вашингтон. На протяжении всей своей бродяжьей жизни Джек вел дневник, куда аккуратно записывал все события, интересные разговоры, путевые заметки. Тогда же он стал социалистом, встретив людей, которые рассказали ему об этом учении. Правда, в Вашингтон Джек так и не попал, а добрался до Ванкувера (Канада), где месяц провел в тюрьме за бродяжничество, после чего нанялся матросом на корабль и вернулся домой в Окленд.
Здесь по совету матери он принял участие в литературном конкурсе, объявленном местной газетой, и получил первую премию (25 долларов) за очерк "Тайфун у берегов Японии". Лондон убедился в том, что его сочинения достойны печати и что писательский труд может приносить доход. Намерение стать профессиональным писателем окрепло и переросло в твердую цель.
Джек решил получить образование и снова сел за школьную парту, подрабатывая по субботам и воскресеньям мытьем полов и окон. Тогда же он вступил в социалистическую партию и стал постоянным членом литературного клуба Окленда. Наконец, Лондон усиленно готовился к экзаменам в университет, занимаясь по девятнадцать часов в сутки. В 1896 г. его принимают в Университет Беркли (Калифорния).
Наконец-то он получил возможность вступить в общество, прежде ему недоступное, перед которым он благоговел и к которому так тянулся. Джек попал в совершенно новый для себя мир, далекий от портовых драк, попоек, товарных вагонов. Он влюбился в этот мир, а заодно и в Мейбл Эпплгарт, девушку из интеллигентной семьи инженера. Мейбл ответила Джеку взаимностью, но он даже думать не смел о создании семьи, ведь за душой у него не было и цента.
И тут началась золотая лихорадка. Газеты трубили о золоте на Клондайке и о фантастических заработках счастливчиков. Джек недолго раздумывал и весной 1897 г., отучившись в университете всего один семестр, отправился на поиски золота. Лондон повторил судьбу десятков тысяч золотоискателей: через 16 месяцев скитаний, больной цингой, он вернулся домой без гроша в кармане и узнал, что за это время умер отчим. Правда, в отличие от других неудачливых охотников за золотом Джек привез с собой путевые заметки и очерки нравов золотоискателей. Он был уверен, что это и есть самая большая ценность, которую можно было найти на приисках.
Снова встал вопрос о заработке, и Лондон, поработав в кочегарке, решает заняться писательством – если верить газетам, на этом можно неплохо заработать. Флора поддерживает сына в его начинании, впрочем, она всегда была готова увлечься любой безумной идеей. Джек трудился днями и ночами, упорно работая над сюжетом и стилем своих рассказов и установив ежедневную норму в тысячу слов. На последние деньги он рассылал свои новеллы в журналы, но они неизменно возвращались обратно. Джек не думал о том, что стал профессиональным писателем – ему отчаянно были нужны деньги, а заработать их по-другому у него не было ни малейшей возможности.
Раз в неделю он приходит на обед к Мейбл, однако вскоре прекращает эти встречи: его единственный костюм заложен в ломбарде. А рассказы все возвращаются и возвращаются… Мейбл считает Джека фантазером, признаваясь, что его творчество ей совсем не нравится, ведь пышущие мужской силой рассказы Лондона очень отличались от слащавой сентиментальной прозы, популярной тогда в США. Он начал задумываться о самоубийстве.
И тут наконец Джеку улыбнулась удача: в 1898 г. сразу два журнала приняли его рассказы, и он получил свой первый писательский гонорар. Он был уверен, что это – только начало будущей лавины публикаций. Но пока что первая публикация оказалась последней… Лондон сделал Мейбл предложение, состоялась помолвка, но мать девушки резко отказала ему, а Мейбл не смогла воспротивиться ее воле.
1899 г. стал переломным в судьбе писателя. В Бостоне, считавшемся литературным центром страны, вышел сборник рассказов "Сын волка", а это означало признание. Наладилась и семейная жизнь: Джек Лондон женился на подруге Мейбл, Бесси Маддерн, которая родила ему двух дочерей – Джоанн и Бекки. Правда, женитьба не внесла успокоения в повседневный быт писателя, его мать не приняла невестку.
Лондон трудился не покладая рук. Итог трехлетней литературной работы – три сборника "северных" рассказов, роман и повесть. Его имя прочно входит в число имен ведущих американских писателей, сотрудничества с ним добиваются многие журналы и издательства. Поэтому Джек ничуть не удивился, когда в июле 1902 г. получил телеграмму от Ассоциации американской печати с предложением немедленно отправиться в Южную Африку, чтобы сделать репортаж о последствиях англо-бурской войны. Однако в Лондоне писателя догнало сообщение, что путешествие отменяется. Недолго думая, Джек приобрел поношенную одежду и поселился в лондонских трущобах. Результатом этого эксперимента стала книга очерков "Люди бездны", бросившая вызов современному обществу.
В 1901 г. социалисты Окленда выдвинули кандидатуру Лондона на пост мэра, но на выборах за него подали голоса всего 245 человек. Впрочем, неудача не обескуражила Джека; он по-прежнему оставался ярым социалистом – все его письма к соратникам по партии начинались словами: "Дорогой товарищ" и оканчивались: "Ваш во имя революции, Джек Лондон".
В 1903 г., после выхода в печать повести "Зов предков", Лондона признали классиком литературы.
Летом того же года писатель оставил жену и двух дочерей и женился на Чармиан, племяннице редактора журнала, в котором был опубликован первый рассказ Джека. Чармиан во многом была похожа на мать писателя, Флору. Она оставалась рядом с Джеком, которого безумно ревновала к работе, друзьям, фермерству, вплоть до трагического финала – по ее собственному признанию, ночь после смерти писателя была первой, когда она спокойно заснула, не думая о его реальных и мнимых похождениях.
Отношения между Лондоном и его первой женой Бесс, самолюбивой и гордой, так и не наладились; с годами они лишь осложнялись бесконечными ссорами из-за денег, завещания, влияния на детей. Отношения между сестрами, старшая из которых, Джоан, была копией матери, а младшая, Бекки, – отца, тоже оставляли желать лучшего.
В конце 1903 г. писатель закончил роман "Морской волк" и отправился в качестве военного корреспондента в Японию. Его репортажи о русско-японской войне печатаются на первых полосах. Когда Лондон вернулся в США в начале 1904 г., "Морской волк" занял прочное место среди бестселлеров.
Слава и деньги поставили писателя перед выбором между голодным бунтом и куском хлеба с маслом. Голодное детство подсказало ему ответ – Джек стал работать на публику. Он больше не мог голодать.
Лондон работал по-прежнему, порой до головной боли, но из его жизни исчезло то, что всегда подпитывало его творчество: настоящая мужская работа, борьба со стихией, обстоятельствами, окружающей действительностью. Писатель приобрел ранчо в графстве Сонома и занялся сельским хозяйством, следуя исключительно передовым технологиям. Здесь он провел последние 11 лет своей жизни, стремясь организовать образцовое хозяйство и устроить своего рода коммуну. Однако из этой затеи ничего не вышло, во многом из-за недоверия Джека к окружающим: рабочим, подрядчикам, соседям (впрочем, они сами частенько давали для этого повод).
Джек Лондон загорелся идеей построить яхту по последнему слову техники и объездить на ней весь мир. Однако он нашел "помощников", которые, выкачав из него десятки тысяч долларов, сконструировали "Снарк" – невероятно красивую яхту, которая оказалась почти неприспособленной к настоящему плаванию. Тем не менее, Лондон вышел на ней в открытый океан, не желая признавать, что роскошное судно оказалось жалкой посудиной. Впрочем, профессиональные качества команды оказались вполне под стать кораблю – они несколько раз теряли курс, чуть не тонули, и только чудом яхта не развалилась на куски. За время плавания Джек создал, наверное, самое лучшее свое произведение – почти автобиографический роман "Мартин Иден", историю борьбы простого парня за место в обществе. Роман закончился трагедией – добившийся успеха, но исчерпавший себя Мартин покончил с собой.
Потерпев фиаско со "Снарком", Лондон пытается занять себя новым проектом и построить "Волчье логово" – настоящий замок в густом лесу, вдали от жилья и дорог, на площади в 15 тыс. квадратных футов. Дом был построен на сваях, способных выдержать любые сейсмические бури: за пять лет до этого Сан-Франциско был уничтожен страшным землетрясением. Но недаром говорят: кому суждено быть повешенным, не утонет. "Волчьему логову" суждено было погибнуть не от землетрясения. Лондоны уже готовились к переезду, как вдруг огонь в течение нескольких часов уничтожил здание. Писатель до конца дней был уверен, что это поджог. Думали, правда, что пожар возник в результате возгорания промасленной ветоши, небрежно брошенной рабочими. Неожиданная гибель "Волчьего логова" так и осталась одной из загадок, окружавших имя Джека Лондона.
1913 г. стал вообще несчастливым для Джека, его словно преследовал злой рок. Он попал в больницу с приступом аппендицита, и его пришлось срочно оперировать. Чармиан родила дочь, которая не прожила и трех дней. Плохо шли дела и на ранчо – погибла любимая лошадь, заморозки погубили урожай фруктов, саранча атаковала эвкалиптовые саженцы; кукурузные плантации были сожжены суховеем, эпидемия погубила свиней. Наконец, Лондон вел одновременно несколько тяжб: за право пользования водоемом неподалеку от ранчо и за авторские права на свои произведения.
В общем, все изменилось к худшему. Объезжая ранчо, он замечал теперь, что рабочие увиливают от дела, стараются содрать с него больше, а сделать поменьше, считая ранчо прихотью богача. Потерпели неудачу и попытки Джека добиться хоть одного доброго слова или жеста участия от Джоан, своей старшей дочери.
Но было еще одно, пожалуй, самое жестокое открытие: сорокатрехлетняя Чармиан оставалась капризным и неуравновешенным ребенком, целиком поглощенным ничтожными ребяческими забавами. Он страстно желал сына, который станет продолжателем его дел. Джек еще надеялся найти и полюбить женщину, которая тоже полюбит его и подарит сына. Зная, что Чармиан никогда не даст ему этого, он горевал, что умрет, не дождавшись ребенка.
Алкоголь постепенно становится необходимой частью жизни писателя, несмотря на то, что у него развивается тяжелая почечная недостаточность. Болезнь заставляла его пить, пьянство усугубляло болезнь. К виски его толкал упадок духа, но, напившись, он еще больше падал духом. Молодость ушла, ушли здоровье, ясность мысли, а работал он по-прежнему изо всех сил – и ежедневная кварта шотландского виски валила его с ног. Ему и раньше случалось выпивать, теперь же он был пьян постоянно.
Писатель по-прежнему регулярно работал, отправляя свои произведения на книжный рынок. Годовой доход составил 75 тыс. долларов, но расходов становилось все больше, и Лондон был вынужден работать, работать, работать… В течение 1914–1915 гг. читатели получили возможность прочитать еще пять новых книг, и, очевидно, публика несколько устала от его творений. Весьма холодно принимают его роман "Маленькая хозяйка большого дома", не привлекает внимания и сборник рассказов "Черепахи Тасмана".
Писатель чувствовал себя очень плохо, однако продолжал прежний образ жизни: много работал, пил, курил и совершенно не придерживался предписанной врачами диеты. Но было еще кое-что, о чем не ведала ни одна живая душа, кроме его сводной сестры Элизы: его мучил страх, что он сойдет с ума. Мозг его был слишком истощен, чтобы работать; а между тем приходилось писать каждый день. Он боялся, что когда-нибудь мозг не выдержит, а кроме того, он был уверен в дурной наследственности, считая мать не совсем нормальной. Джек просил Элизу не бросать его, не отправлять в больницу, если он сойдет с ума. Элизе ничем не удавалось унять его страх, и каждый раз она клялась, что никогда не расстанется с ним, не отправит в больницу, будет сама заботиться о нем.
21 ноября 1916 г. Джек лег спать, как обычно, в 8 часов вечера, а в 7.45 утра конюший застал его без сознания. На полу валялись две почти пустые бутылочки из-под морфия и атропина, а на ночном столике лежал листок из блокнота с какими-то расчетами – как оказалось, смертельной дозы. Доктор Томсон, первым вызванный к больному, диагностировал отравление наркотиками и послал в аптеку за противоядием. Затем приехал личный терапевт Лондона, и последним прибыл доктор Портер. Сообща они пытались привести Джека в чувство: промыли желудок, ввели лекарства, сделали искусственное дыхание. Все было безуспешно, вывести его из комы им не удалось. Он умер, не приходя в сознание.
Джек Лондон ушел из жизни в 41 год, когда другие только начинают путешествовать. И как это часто бывает со знаменитостями, его смерть не получила однозначного объяснения, оставшись самой большой загадкой его жизни. Согласно распространенной версии, писатель покончил жизнь самоубийством, повторив судьбу своего героя – Мартина Идена, однако миссис Чармиан Лондон настаивала, что смерть ее мужа не должна быть приписана ничему другому, кроме уремического отравления.
МАЯКОВСКИЙ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
(род. в 1893 г. – ум. в 1930 г.)
"…Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, а на тринадцатый – поэт встал и человека убил… Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни… Никакой державный цензор так не расправлялся с Пушкиным, как Маяковский с самим собой…"
Марина Цветаева
Владимир Маяковский написал предсмертную записку за два дня до своей гибели. Письмо было написано карандашом и почти не содержало знаков препинания. Вот этот текст:
"Всем. В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сестры и товарищи, простите – это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.
Лиля – люби меня!
Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо. Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
Как говорят – "инцидент испорчен",
любовная лодка разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей, бед и обид.
Счастливо оставаться.Владимир Маяковский. 12/IV – 30 г.
Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным. Сериозно – ничего не поделаешь. Привет. Ермилову скажите, что жаль – снял лозунг, надо бы доругаться. В столе у меня 2000 рублей – внесите в налог. Остальное получите с Гиза. В. М.".