Вчера Романченко говорил, что перед отъездом из Ялты он был у Захарьина, который ему сказал передать Дурново, что он молит бога не заболеть, что тогда скажут, что он не хотел лечить царя, что он находится в ужасном положении, что ему не позволяют писать то, что он признает необходимым про здоровье царя, который очень плох, что даже если и продолжится то маленькое улучшение, которое он чувствует, то это будет только луч надежды, но что надеяться вполне нельзя. У Захарьина, оказывается, была бурная сцена с Воронцовым в Спале, где Захарьин уже тогда признал положение царя безнадежным, а Воронцов не позволил ему об этом говорить.
12 ноября.
Был Эгерштром. Говорил он, что был профессором военного дела у покойного цесаревича Николая Александровича, затем по желанию цесаревича учил его братьев - Александра III и Владимира, которые были очень ленивы, плохо учились, получали постоянно единицы. Цесаревича в семье звали Нике, Александра III - бульдожка, а Владимира - толстяк.
13 ноября.
Витте не в своей тарелке. Он держал редакцию тех льгот, которые будут даны в день свадьбы, но царь первые параграфы его писания перечеркнул и велел передать это в Комитет министров. Росчерк так длинен, что Комитет министров не знает, все ли считать перечеркнутым или карандаш виноват, что перечеркнуто лишнее.
17 ноября.
Кутепов говорил, что он достоверно знает, что первый манифест о воцарении написан кн. Вяземским. Барятинский подтвердил, что манифесты все писались Вяземским.
26 ноября.
Говорила насчет покойного царя с Батьяновым. Царя тот не жалеет, говорит, что он держал все под гнетом, что хорошо, что рано умер и вовремя. Противоречий не терпел, сам смыслил немного, людей умных возле него не было. Еще так мало времени прошло, а уже холоднее говорят про Александра III. Он оставил по себе неглубокий след. Жалеют о нем только те, кто страшится потерять у молодого царя свои министерские портфели. Новую царицу тоже не хвалят, находят, что у нее злое выражение лица и что смотрит она исподлобья.
28 ноября.
Обедал Плеве. Говорил, что он ожидал, что Суворин более интересный собеседник, а оказалось, что он больше берет от других, чем сам дает своего.
Правда, Суворин перед великими мира сего конфузится, особенно при первом знакомстве. Да и Плеве тоже больше берет от других, т. е. вернее - он мало высказывается. Он очень осторожный. Его мнение трудно узнать, так как он его не высказывает. Он умеет очень искусно увернуться от прямого ответа, но все это делается так, что его собеседник ничуть не оскорблен его осторожностью. Вы с Плеве не ищете сюжетов для разговора - они являются сами собой. Это умный человек в полном смысле слова. Педантизма в нем нет и следа.
2 декабря.
Батьянов был у трех царей: Александра II он находил хитрым, Александра III - тяжелым, подавляющим, ему всегда казалось, что вот сейчас он ударит.
16 декабря.
Сегодня узнали, что Кривошеин получил отставку с лишением даже придворного звания и права носить мундир. Кривошеий уволен за то, что, будучи министром, занимался гешефтами.
В его министерском кабинете при нем, им самим заключалась сделка на шпалы Рыбинско-Бологовской дороги, которые были даны Струкову, его зятю, директором дороги Коковцовым за дорогую цену. За это Коковцов получил повышение.
17 декабря.
У Кривошеина была цель - утилизировать свои лесные дачи, которые он отдал одному подрядчику в аренду, чтобы он оттуда поставлял дрова на железные дороги, и, как оказалось, по очень высокой цене. Мина эта была против него подведена Тертием Филипповым, а из-за угла энергично действовал Витте. Филиппову донес о проделках Кривошеина чиновник Надеин из Управления казенных дорог, донес фактами, на которых Тертий построил свое обвинение у царя в среду.
21 декабря.
Зайцевская, которая постоянно сопутствует о. Иоанну, говорила, что, когда Кривошеин был назначен министром, отец Иоанн у него молился. Кривошеин ему высказывал, что чувствует себя неспособным к этому делу, и очень плакал. Отец Иоанн в молитве все повторял: "Умудри, господи, раба твоего Аполлона".
1895 год
18 января.
Одного из тверитян, Родичева, сурово наказали - лишили права навсегда служить по выборам. Родичев узнал из Министерства внутренних дел, что Дурново докладывал царю, что у него были отношения с Засулич и Перовской. Ему дали выписку из доклада Дурново. Но он клянется, что этого никогда не было.
Вечером у Е. В. был Радциг, камердинер царя, который ездил с ним и в кругосветное путешествие. Говорил, что Кшесинская писала царю на него анонимные письма, что он их хотел ему отдать, но так как Радциг отказался их читать, велел их сжечь. Кшесинская и в Англию невесте царя писала про него письма, тоже анонимные, что он больной, чтобы за него не выходила замуж. Она даже плакала. Но затем все выяснилось, и тогда царь сказал Радцигу, что теперь верит ему, что она дрянная женщина, так как Радциг всегда просил его, чтобы он ее бросил.
20 января.
Слова царя "бессмысленные мечтания" в иностранные газеты перевели "reveries insensees". В Петербурге эти слова всеми комментируются, очень много недовольных. Все разочарованные уезжают домой. Очень немногие восхваляют речь царя, но сожалеют и те, что он это сказал. Теперь все, кто слышал слова царя, говорят, что видно в нем деспота. Говорят, что слово "бессмысленные" было прибавлено царем по совету вел. кн. Сергея Александровича. Это на него похоже.
27 января.
Зеленой вспоминал, как было в Ницце, когда там умирал цесаревич Николай. В villa Palion, где лежал цесаревич, помещалась и его свита, которая весь день только пила. При Зеленом камердинер цесаревича Костин после консилиума врачей принес рецепт, чтобы послать в аптеку. Начался между лакеями спор, кому идти за лекарством.
3 февраля.
Назаревский говорил, за что запретили розничную продажу "Театральных известий" в Москве. Описывая театр Солодовникова, эта газета говорит, что он выстроен не очень хорошо, в нем слышится скрип. Прочел это Власовский, пожаловался генерал-губернатору, так как комиссия под председательством брандмайора и архитекторов осматривала этот театр, и пришла грозная бумага от вел. кн. Сергея Александровича, что "Театральные известия" позорят московских властей и должна быть на них наложена кара. Подписано: "Сергий". Цензору, кн. Шаховскому, сделан отсюда по этому поводу строгий выговор.
9 февраля.
Делянов знает, что московский попечитель Капнист продает места. Ему приносят чистый лист с загнутым углом, на котором выставлена цифра, которую предлагают за место. Если он ею удовлетворен, он отгибает угол и говорит, чтобы подали прошение, если же нет, то в просьбе отказывает.
14 февраля.
В Москве профессор Безобразов перед большой аудиторией читал лекцию, которую кончил словами: "Какие теперь у нас люди, кому везет? Это холопы и подлецы!". При громких аплодисментах Исторического Музеума, где читалась эта лекция, Безобразов ушел с кафедры. Вел. кн. Сергей донес об этом в Петербург, и теперь Безобразов выслан из Москвы.
19 февраля.
Комаров влетел оскорбленный, что его дворники были вызваны в полицию и с них снимался допрос, правда ли, что они говорили, что полиция им приказала бить студентов.
26 февраля.
Moulin высказывал, что удивлен, что по случаю смерти вел. кн. Алексея Михайловича, который умер в Сан-Ремо 18-го сего месяца, on fait tout de frais. Удивляется он, что всех подняли на ноги из-за сына генерала Петерса. Этому вел. князю было 19 лет. Про него рассказывают, что он любил только своего брата Николая Михайловича, отца же и других братьев не признавал, считал их дураками, в душе был атеист.
3 марта.
Молодая царица, которая хорошо рисует, нарисовала картинку - мальчик на троне (ее муж) руками и ногами капризничает во все стороны, возле него стоит царица-мать и делает ему замечание, чтобы не капризничал. Говорят, царь очень рассердился на эту карикатуру.
Масса появилось стихов на последние события, насчет речи царя. Между ними стихи, которые прислал сегодня Валь:
Государь, говорит,
Земство тварь! - говорит,
Dernier cri - говорит,
Из Твери говорит,
Son adresse - говорит,
Maladresse - говорит,
Ministere - говорит,
Doit faire taire - говорит,
Ces chenapans - говорит,
Autrement - говорит,
Interieur - говорит,
Derniere heure - говорит,
Дурново - говорит,
Tete de veau - говорит.
4 марта.
Прислали нам стихи на злобу дня.
Тверская конституция
Всех сословий корпорации,
Даже город Повенец,
Посылали депутации
С поздравленьем во дворец.Были тут и подношения:
Хлеб да соль, блюда, лари
И достойный удивления
Адрес земства из Твери.Не боясь суровой критики,
Презирая Дурново,
Наши земские политики
Дописались до того,Что законам эволюции,
Да и Своду вопреки,
Захотели конституции
Либералы-чудаки!Франко-русские симпатии
Разнесли по волостям
Вид новейшей психопатии -
Равнодушие к властям.Губернаторов, исправников
Стал крестьянин презирать,
"Нам не надо, мол, наставников.
Будем сами управлять!Вот во Франции республика,
И живется всем вольней,
А у нас простая публика
Даже пикнуть ты не смей".И пошло умов брожение.
А к тому же говорят,
Вышло недоразумение
Из-за слова "депутат"."Депутат", как все вы знаете
(Cʼest un fait incontestè).
Значит - справьтесь, где желаете -
По-французски: "dèputè".Dèputè же в департаменте
Избирает весь народ,
Заседает он в парламенте
И законы издает.Принцип полной автономии
Там господствует во всем,
Запалить по физиономии
Депутату нипочем."Положение завидное,
Скажет всякий патриот,
Содержание солидное,
И доходы, и почет!И кому же не желательно
Быть народным вожаком
И ругать самостоятельно
дядю Ваню дураком?Мы ведь тоже называемся
Депутатами, так вот -
Мы теперь и добиваемся
Дать народу droit de vote!"Но тверская декларация
Нам пришлась не по нутру.И нахмурив очи строгие,
Чтоб скорее зло пресечь,
Корифеям демагогии
Царь сказал такую речь:"За благие пожелания
Всех я вас благодарю,
Но бессмысленны желания
Власть урезать мне, царю!Вы о вольностях все грезите,
Как Дантон или Марат
И с суконным рылом лезете
Sans facons, в зеркальный ряд.Ах, калики перехожие,
Провинцьялы, дикари,
Панамисты толстокожие,
Санкюлоты из Твери!Или вы воображаете
(В самом деле, - как умно!),
Что собою представляете
Вы парламента зерно?Далеко зерну до колоса!
Не пришла еще пора!
Дам пока вам право голоса
Лишь для возгласа "ура!""Вот тебе и революция!
Это значит не спроста,
И тверская конституция
Все по-прежнему - мечта!Земство стало консерватором,
Позабыло свой задор,
И дрожит пред губернатором,
Как дрожало до сих пор.
13 марта.
Назаревский с удивлением говорил про Позняка, который рассказал в Управлении по делам печати, что в "Агентстве" была депеша из Берлина, из "Кreuz-Zeitung", в которой говорилось, что, несмотря на речь царя про образ правления, в России рано или поздно образ правления должен перемениться и быть таким, как и во всех других государствах. Позняк рассказывал, что без его ведома эту депешу отправили к Воронцову, который разрешил ее напечатать. Позняк был поражен и не решился напечатать. Тогда по телефону его спросили, почему эту депешу не напечатали. Позняк попросил аудиенцию, так как не решился говорить об этом по телефону, и получил ответ после аудиенции, что вопрос исчерпан.
16 октября.
Назначение Горемыкина председателем Совета министров - дело рук Победоносцева и Витте.
27 декабря.
Говорят, что Горемыкин теперь занят ревизией сумм Департамента полиции. Общественный слух говорит, что он хочет проверить Дурново, что будто при нем там были злоупотребления и недочеты, а интимная хроника, с Валем во главе, в этих недочетах винит Н. П. Петрова, что теперь Горемыкину приходится спасать приятеля, так устроить ревизию, чтобы оказалось все в порядке за время управления Петровым этим департаментом. По рассказам Валя, Петров не теперь, а гораздо раньше, очень жирно там поживился.
28 декабря.
Был у нас митрополит Палладий. Рассказал он, что Синод намерен поднести образ Тертию Филиппову. Это по инициативе Победоносцева или "Петровны", как его называют, поднесут за то, что Филиппов содействовал у Витте, чтобы было выдано Победоносцеву 3 млн. 400 тыс. руб. на церковноприходские школы. Оказывается, Победоносцев выхлопотал эти деньги у Витте, а Филиппов, узнав об этом, назначил над ними контроль. Чтобы контроль к нему не придирался, Победоносцев и придумал подношение образа. Филиппов желает, чтобы образ ему был поднесен в Синоде, с подобающей торжественностью.
1896 год
4 января.
Привез Рабинович от Маркова стихи "Антон Горемыка". Вот они:
Друг, не верь пустой надежде,
Говорю тебе, не верь! -
Горе мыкали мы прежде,
Горе мыкаем теперь!Граф Валуев горе мыкал,
Мыкал горе Маков цвет,
Но не много он намыкал,
И увял во цвете лет.Всей Россией управляя,
Горе мыкал Лорис сам,
И в Европе угасая,
Горемыкой умер там.Граф Игнатьев из-за моря
На Лориса место сел,
Повернулся, мыкнул горе
И недолго усидел.А Игнатьеву на смену
Горе мыкать стал Толстой,
От усердья лез на стену
И намыкал -ой-ой-ой!Но Толстой сошел в могилу,
Дурново сменил его,
Дурно - во, как это было!..
И прогнали Дурново.И во всех министрах этих -
Хороша, ль, не хороша -
Пребывала непременно
Горемычная душа.Да, обманчивой надежде,
Говорю тебе, не верь.
Горе мыкали мы прежде,
Горемыкин и теперь.
5 января.
Асланбеков принес нам следующие стихи:
Наше внутреннее дело
То толстело, то дурнело (Толстой - Дурново)Заикалось и плевалось (Заика - Плеве)
А теперь в долги ввязалось (Долгово - Сабуров)
И не дай бог, если вскоре
Будем мыкать только горе. (Горемыкин)
На Руси - увы! -
Злые две напасти:
На низу - Власть Тьмы,
А вверху - тьма власти.
Это очень зло сказано, но есть доля, и большая доля, правды.
11 января.
Безродная говорила, что Горемыкин ленив на работу, любит сидеть у Петровых и ужинать у Зеленко, куда собирается веселая компания.
5 февраля.
На счет перехода тюремного ведомства к юстиции было экстренное заседание в Гос. совете, заседание секретное, канцелярия не была допущена, Плеве записывал. Члены Гос. совета допрашивали Горемыкина и Муравьева, каким образом произошел переход тюремного управления из одного ведомства в другое без совещания в Гос. совете. Горемыкин спутался в ответах, Муравьев же объяснил, что это было сделано по его инициативе, - он доложил царю и последовало высочайшее повеление. Были потребованы от Муравьева объяснения, почему он это сделал незаконным порядком. Объяснения он должен был дать в следующем заседании, но Победоносцев не допустил до этого. Так как ему всегда открыты двери к царю, он поспешил к нему и доказал ему, что Гос. совет подкапывается под самодержавие. Он сумел так убедить царя, что было приказано Гос. совету все это дело предать забвению.
12 февраля.