Появились и новые страхи: во взрослой жизни я больше всего боюсь человеческого равнодушия, наглости и хамства. Лжи и предательства. Нет, не то, чтобы я сидела и целыми днями дрожала перед этими человеческими пороками. Просто когда сталкиваюсь с ними – то заболеваю от бессилия. Каждый раз это – как удар из-за угла. И сколько бы жизнь ни тренировала меня на разных тренажёрах, я не уверена, что очередной удар окажется для меня безболезненным.
Значит, тренировки не окончены. Стало быть, жизнь продолжается!…
…И я никогда не забуду, как жарким летом пятьдесят восьмого года, в городе Оренбурге, на проспекте братьев Коростелёвых, у газировщицы на углу дома № 44, стояла восьмилетняя девочка. Она задумчиво смотрела на прохладную газировку, выливающуюся белопенной струёй из крана, и думала: "А если бы я была в пустыне?…"
Та девочка – была крепкий орешек.
КАК Я СЕБЯ ОПЕРИРОВАЛА
Я часто гуляла во дворе босиком.
И вот, бегу однажды по двору – и вдруг резкая боль в левой пятке! Остановилась, задрала ногу, посмотрела – красная полоска на пятке, вроде царапины – ничего больше.
Но ходить с того дня стало больно. При каждом шаге я чувствовала, что в пятке у меня сидит что-то острое. Скорее всего – стекло. Поэтому я старалась на пятку не наступать.
Сказать маме или бабушке я боялась. Во-первых, будут ругать. Во-вторых, поведут к доктору. Доктор начнёт резать пятку, чтобы достать стекло. Страшно!
И тогда я решила справиться с этой проблемой сама.
Утром я уходила на балкон с вышивкой. И, сидя в приятном уединении, потихоньку ковыряла свою пятку. (Для этого я взяла самую большую бабушкину иглу). Я это делала очень постепенно, миллиметр за миллиметром продвигаясь вглубь пятки…
Конечно, было больно. Но я сама регулировала, сколько сегодня могу вытерпеть. Когда терпение кончалось, я бралась за успокоительную вышивку, за своего "Кота в сапогах"…
К сожалению, стекло сидело довольно глубоко, и мне понадобилось дней десять, пока кончик иглы не царапнул о его краешек… И ещё несколько дней ушло на то, чтобы расширить пространство вокруг осколка и, постепенно, выцарапать его из пятки. Осколок был довольно крупный – величиной с ноготь на среднем пальце руки. Но я его добыла-таки! Как шахтёр добывает в шахте свой уголь. Я победила!
ЛЕТОМ ЧАСТО ШЛИ ЛИВНИ
Летом часто шли ливни. Какие-то совершенно сумасшедшие… На Украине таких не бывает. Столько воды выливалось с неба, что рядом с нашим домом образовывалось настоящее озеро!…
Здесь в одном месте асфальтовая дорога шла под уклон и резко упиралась в бетонную плиту, стоящую вертикально. Бетонная плита служила дамбой, которая сдерживала несущиеся с нашего двора ливневые потоки… Получалась отличная запруда.
Зачем взрослым понадобилась такая странная наклонная дорога, по которой невозможно было никуда уехать, совершенно непонятно. Но нам, детям, она годилась и зимой, и летом. Зимой мы катались здесь на санках и на коньках. А летом!…
…Воды в самом низком месте набиралось столько, что мне было по пояс. Даже выше! Всё детское население двора купалось в этом озере. А кто-то даже нырял!… Да и я тоже. Хотя бабушка каждый раз говорила: "Только не ныряй в этом болоте!" Действительно, прозрачной эту воду назвать было нельзя. Но сколько было радости, брызг, визга!…
Думаю, что был (должен был быть) в этом месте водосток, но при сильных ливнях он, видимо, быстро засорялся. Отчего и получался бассейн тёплой, мутной воды на радость мальчишкам и девчонкам…
Потом, когда я приходила домой, бабушка меня тут же засовывала в ванну и долго, тщательно отмывала. Хотя я уверяла её, что я "и так чистая!"
– Чистая!… – смеялась бабушка. – Вы только поглядите на неё! Чистая! Да ты вся рыжего цвета. А в волосах-то сколько мусора, батюшки!…
…Но приходил очередной ливень с небес, и бабушка, махнув рукой, говорила:
– Да ладно! Беги, купайся! Только не глотай эту воду! Закрывай рот, когда в тебя брызгают!
* * *
Так мы, детишки большого города, стоящего на двух реках: Урале и Сакмаре, наслаждались купанием в асфальтированной яме. Но река Урал была далеко – в центре города. А Сакмара – совсем близко, до неё можно было дойти пешком. (Так говорили ребята во дворе). Но на реку нас родители не водили. Они только пугали нас этой рекой.
По вечерам к нам заходила Мишкина мама и сообщала последние трагические новости:
– На Сакмаре сегодня опять двое утонули! В водовороты затянуло… Одного потом выловили, а другого нет… Какой ужас! Каждый день кто-то тонет!
Эта Сакмара представлялась мне каким-то кровожадным чудовищем, без конца утаскивающим людей в свои безжалостные, страшные водовороты…
КАК МЫ ХОДИЛИ НА САКМАРУ
Стояло послеобеденное пекло. Ливня не намечалось. Все слонялись по двору, изнывая от жары…
– Айда на Сакмару! – сказал кто-то.
У меня при этих словах что-то ёкнуло внутри. На Сакмару!… Было страшно. Но желание увидеть эту таинственную, страшную реку, было сильнее страха.
– Айда! Айда! – закричали все.
Никто, конечно, дома ничего не сказал. Разрешения у родителей не спрашивали. Потому что все прекрасно понимали: получим не разрешение, а нагоняй.
Нас было человек шесть, мальчишек и девчонок, всем лет по семь-восемь, не старше.
И мы отправились в великий поход на Сакмару!…
Мы вышли со двора, повернули направо – и пошли тесной кучкой. Нас вёл щуплый, маленький мальчик, в коротких штанишках на бретельках и белой панамке. Ему нравилось быть предводителем. Это была его идея – отправиться на Сакмару. К сожалению, я не помню имени этого смельчака. Но я уверена, что он вырос и стал генералом. Или полетел в космос. Или совершил ещё какой-нибудь подвиг. Это был очень, очень смелый мальчик!
…Мы миновали красивые трёхэтажные дома и зелёный сквер у строящегося завода "Гидропресс". Дорогу перешли очень аккуратно, никто под машины не рвался. Потом пошла улочка старинных двухэтажных домиков с красивыми балкончиками, а вдоль дороги росли тенистые деревья с густой, тёмной листвой… Деревья спасали нас от жгучего солнца.
Потом дома и деревья резко кончились, – и пошли разные заводы… заводы… заводы… Пыльные заборы, длинные закопчённые цеха и железные высоченные трубы… Теперь я поняла, почему наш район называется "промышленным". Это была уже окраина города. Здесь было о-о-очень жарко! А мы всё шли и шли, и никакой Сакмары не было видно…
Мы топали под палящим солнцем полчаса, не меньше. Хорошо, что дорога шла под гору. Вниз и вниз… Наконец, вдали показался мост. Когда мы дошли до него, мы были совсем варёные от жары.
А вот и река!… Широкая, полноводная, стремительная… Она быстро неслась под мостом, и было видно, как тут и там вода закручивается в воронки… Как будто невидимые жернова быстро-быстро крутились под водой… Или невидимые волчки… Или водяные карусели… Это были знаменитые Сакмарские водовороты.
Наш предводитель решительно сказал:
– Идём на тот берег! Здесь купаться нельзя. Тут очень круто.
Этот берег действительно был очень высокий и совершенно отвесный. Вода бурно неслась вдоль него, подмывая корни деревьев…
– Папка сказал: здесь купаются только самоубийцы! Кому жизнь надоела, – сказал наш проводник.
И мы пошли через мост. Мы шли, прижимаясь к перилам. А посередине моста неслись, со страшным грохотом и лязгом, пыльные грузовики, обдающие нас горячим запахом бензина…
И вот мы дошли до конца моста. И, выждав паузу в грузовом потоке, перешли на другую сторону моста. Потому что мальчик-проводник сказал:
– Надо идти налево. Там не так глубоко. Мы с папкой уже купались там.
Мы спустились с моста по крутой, осыпающейся тропинке… И – оказались в лесу!
Лес был самый настоящий. Высоченные деревья тут же спрятали нас от солнца. Лес был прохладный и задумчивый, тихий и тенистый, заваленный прелой, пахучей листвой… Я сразу влюбилась в этот лес.
Тропинка вывела нас на берег Сакмары.
Вот она – эта страшная река! О которой шла дурная слава по всей округе. Вот она – совсем близко, рядом…
Тёмная, сверкающая на солнце вода неслась с большой скоростью, прямо как грузовики по мосту… Течение было очень, очень быстрое… Здесь, вблизи, это ощущалось ещё сильнее, чем на мосту.
А берег был песчаный, с мелкими красивыми камушками… Никого, кроме нас, на берегу не было. Наш проводник сказал:
– Ну вот, можно купаться!
И строго добавил:
– Только далеко не заходить! А то водоворот утащит!
Скинув свои сарафанчики, шорты и сандалии, мы побежали к воде…
И – больше я никого не видела. Никого и ничего, кроме реки…
Я не знаю, купались ли остальные, и как далеко они заходили в воду. Я видела только Сакмару. Я ощущала только Сакмару…
Страха не было. Он пропал. Остался только восторг! Ликование от невиданной красоты!…
Никогда не забуду, как я ступила в её холодную, сверкающую воду, насыщенную солнечными лучами… Я сделала один шаг, второй, чувствуя упругость течения… Даже здесь, на мелководье, течение очень чувствовалось. Я постояла, набираясь храбрости, и сделала ещё один шаг… И опять постояла, соразмеряя свои силы и силу течения… Так я продвинулась ещё немного вперёд, пока вода не поднялась до середины моих икр. И почувствовала, что если сделаю ещё один шаг на глубину – течение меня собьёт и потащит…
Я смотрела на темные, бурлящие водовороты, как заворожённая… Этот берег был тоже высокий, но не крутой, а пологий. Я заходила в реку, как будто спускаясь с высокого холма…
Река неслась в широком и глубоком русле… Я вспомнила, как мы катались когда-то давно на Днепре, на лодке. Вместе с мамой. Днепр казался плоским и ленивым. Я вспомнила речку Самару в Васильевке. Самара, хоть и была по звучанию похожа на Сакмару, но она тоже была плоской. Узенькой и плоской – как голубая лента… И Урал не похож на Сакмару. Он такой бурлящий и рыжий, как будто вырывается из ржавой водопроводной трубы…
А здесь – всё было по-другому! Сакмара текла как будто в широкой ложбине… она как будто пробуравила собой землю, раздвинула её… Сакмара была похожа на огромное, сильное, мускулистое СУЩЕСТВО! Существо в солнечной, сверкающей чешуе… Это было так красиво!… Так сказочно!…
Я была потрясена увиденным и переполнена, по самую макушку, удивительными переживаниями… Я вынырнула из них и осознала себя только на обратном пути, когда мы уже перешли мост. И стали подыматься вверх, на гору… Да, теперь улица шла вверх, а солнце ещё пекло вовсю… И было очень трудно идти под этим палящим солнцем в гору… Мимо заводов… заводов… заводов… труб, заборов…
Но внутри я несла ощущение Сакмары! Прекрасной, сказочной реки… И знала, что никому дома не смогу рассказать о ней. И это навсегда останется моей великой ТАЙНОЙ.
* * *
С тех пор мы изредка ходили с ребятами на Сакмару. И в это лето, и в следующее. И вот что удивительно: НИКТО из родителей об этом не догадывался!
Мы уходили после обеда и успевали вернуться до ужина. Домашние знали, что в жару мы обычно отсиживаемся в зарослях жёлтой акации. Или играем за домом, где в это время уже тень. И никто нас никогда не искал. И не волновался о нас. И мне было смешно, когда по вечерам приходила к нам Мишкина мама, и начинались охи и ахи: опять столько-то народу утонуло в Сакмаре! Опять затянуло в водовороты сумасшедших купальщиков!… Если послушать взрослых, то в Сакмаре уже утонуло полгорода, никак не меньше!
Смешные, трусливые взрослые… Они говорили об одной реке, но я знала и любила – ДРУГУЮ.
Я Сакмару совсем не боялась. С каждым разом я норовила войти хотя бы на полшага глубже… А она норовила меня сбить с ног! Это была у нас с ней игра такая. Но я была уверена, я чувствовала, что Сакмара не сделает мне ничего плохого. Она была сильная, напористая, но – не злая. И даже водовороты её были не от злости, а от буйного её характера. От радости жизни! Главное – долго не смотреть на них. А то голова начинала куда-то уплывать, как будто и в самом деле кружишься на карусели…
И ни разу она меня не сбила. И не потащила. Но выше колен я всё же не заходила в неё. Мы обе чувствовали: дальше – нельзя. Просто она могла не рассчитать своих сил…
И хотя походы эти по жаре были для меня очень трудны, особенно обратный путь на гору, но когда кто-нибудь во дворе спрашивал: "Идём на Сакмару?" – я первая кричала и хлопала в ладоши: "Идём! Идём!"
* * *
Так они, взрослые, ни о чём и не узнали!
КНИЖНЫЙ МАГАЗИН В НАШЕМ ДОМЕ
Книжный магазин в нашем доме. Одна из самых больших радостей моей тогдашней жизни. Вход в него был с улицы – красивый, арочный…
Но мне лучше запомнилось, как я входила в него со двора – в служебное помещение.
…Во двор въезжал крытый грузовик, и шофёр зычным голосом скликал помощников.
Помогать хотели все! Это было лучше всяких игр – разгрузка книг! Настоящее дело. Как стройка на Полигонной улице.
Все бросали свои скакалки, мячи, самокаты, ножички и неслись к грузовику со всех ног…
Шофёр открывал задние стенки фургона – и оттуда вырывался ЛУЧШИЙ НА СВЕТЕ ЗАПАХ!… ЗАПАХ НОВЫХ КНИГ! После запаха цирка и запаха стройки это был мой самый любимый запах…
Мы, вся ребятня нашего двора, выстраивались к фургону длинной очередью. И шофёр каждому из нас клал в подставленные корытцем руки – пачку книг. И мы несли эти увесистые, пахучие пачки в служебное помещение – в подвал книжного магазина.
А какой там – ВНУТРИ – стоял запах!… О!… Не один, а множество запахов, сплетённых в восхитительный букет… Голова шла кругом…Не уходила бы отсюда никогда! Так и жила бы тут – серди этих упоительных книжных запахов…
Особенно мне запомнилась разгрузка двух книг. В твёрдых красочных обложках, с дивными рисунками – "Золотой ключик, или Приключения Буратино" Алексея Толстого и "Голубая стрела" Джанни Родари. Я таких красивых книг ещё не видела. Я просто потеряла покой из-за этих книг. Я не могла ни есть, ни спать, я всё мечтала о них…
Помногу раз на день я бегала в магазин, смотрела, как они красуются на прилавке… Я даже набралась смелости и спросила продавщицу: много ли их ещё? Она сказала, что ещё есть, но уже не очень много. Ну, тут я совсем запаниковала.
Я понимала, что книги эти очень дорогие. Но я знала, что не смогу без них жить. Я знала, что всю жизнь буду жалеть о них. Если у меня их не будет.
И я совершила то, что делала крайне редко – я ПОПРОСИЛА маму. Попросила маму купить мне эти дивные книги.
И мама – КУПИЛА!!!
Это был лучший подарок за всё моё детство. Эти две книги. Даже лучше электровикторины и коньков. Это просто вообще нельзя было ни с чем сравнить!
…Было лето. И теперь я сидела по утрам на нашем балконе, среди распускающихся вьюнков, со своими любимыми книгами. Я их читала, перечитывала, выучивала наизусть целые страницы… И никак не могла насытиться.
Я ЖИЛА В ЭТИХ КНИГАХ. Жила внутри этих волшебных, сказочных страниц…
Да, это были две первые сказки в моей жизни. В восемь лет две первые сказки. Но их сказочность я восприняла не как вымысел, а как ликующую реальность. В этих книгах я нашла желанную ПРАВДУ ЖИЗНИ. Правду о справедливом и разумном устройстве жизни. Правду о том, что добро ВСЕГДА побеждает.
Не могу сказать, которую из двух книг я любила больше. Они мне были одинаково дороги. И одинаково необходимы мне, как птице необходимы два крыла. Это были две первые книги, где была РАДОСТЬ. А не только война, революция, гибель, смерть, замерзание… Всё то, что было в других моих детских книжках. Их было совсем мало, и они все были о грустном, о трагическом. Читая свои первые детские книги, я почти всегда плакала. И только теперь я узнала, что от книги можно быть счастливой!…
"Приключения Буратино" я любила за то, что это было про цирк, который я обожала. Но самое главное, что меня потрясло в этой книге – это нарисованный очаг на стене, за которым -оказалась дверца в мечту, дверца в счастье… Этот образ открыл мне глаза на одну из главных тайн жизни. На то, что за внешней обыденностью может скрываться НЕЧТО удивительное… Что каждый предмет – живой, вот как это полено… Что сказка может начаться в любой момент жизни…
А "Голубая стрела" – это вообще удивительная книга! В ней я впервые почувствовала присутствие в нашей жизни высших сил. Я не знала, как эти силы называются, никто в те годы со мной не говорил о Боге. Но Его незримое присутствие я ощутила, читая именно "Голубую стрелу"…
Эти две книги заронили в мою душу горчичное зёрнышко веры. Как я теперь понимаю, именно с них всё и началось…
Это были книги-друзья, книги-спутники жизни.
НИКОГДА, никогда не забуду запах моего любимого книжного магазина на проспекте братьев Коростелёвых в Оренбурге. Запах новых книг!… Запах счастья…
* * *
Много лет не могла простить маме, что она отдала мои детские книги. Кому-то из соседей… При очередном переезде… Это было уже не в Оренбурге, а в другом городе – в Вольногорске. Мама это сделала, не спросив меня. Ничего мне не сказав. Просто взяла – и отнесла кому-то. Отдала моих дорогих друзей!
Вот так. Сначала она мне их подарила. А потом она же меня их лишила… Хотя знала, знала ведь, как я их люблю! Как я жить не могу без них!
Или – не знала?… Может, взрослые вообще ничего не знают о своих детях?…
Столько лет прошло, а до сих пор сердце болит о них – о моих любимых книгах детства…
Мне было грустно, что мой сын вырос без этих книг. Купить в ту пору их было просто невозможно.
Потом родилась дочка, и что-то уже стало меняться на книжных прилавках. И вдруг хлынул поток хороших книг!… И в этом потоке я тут же высмотрела то, что давно искала – "Золотой ключик", да к тому же с теми же иллюстрациями, и такого же формата, что и тот, прежний… И "Голубую стрелу" Джанни Родари! Но это был совсем другой формат, и совсем другие картинки… Но мы с Ксюшей радовались и этому. И хотя историю про Буратино дочка восприняла довольно спокойно, но зато "Голубая стрела" стала одной из её любимых книг. Я была счастлива.
И только история про мальчика по имени Нелло и про собаку по имени Патраш не попалась мне за все годы ни на каких книжных развалах… Было ясно, что её не переиздавали и вряд ли когда-нибудь переиздадут. И я почти смирилась уже с тем, что больше никогда не буду держать эту книгу в руках, и мои дети будут знать историю про мальчика и собаку только с моих слов…
Но мы с Ксюшей её нашли! (Наши друзья нам подсказали, где она обитает). И мы её нашли. В одной из московских библиотек. Старенькую-престаренькую книжечку, готовую к списанию из фондов (короче: к сдаче в макулатуру). Которую давным-давно никто не брал почитать (это было видно по формуляру). Мы едва успели её спасти! Мы её выменяли на целую гору новых книг. Хотя и одной брошюрки взамен было бы достаточно.
И теперь она лежит в ящике моего стола, и я в любой момент могу взять её в руки. Но я до сих пор не набралась духу её перечитать…