Во главе объединенной России
Покончив с независимостью последних княжеств, Иван III обратил взор к западным границам государства. Здесь между Русью и Литвой находились русские земли, которые оба государства в равной степени считали своими. Единственным способом решения старого спора о пограничных территориях была война. Боевые действия 1487–1494 гг. часто фигурируют в литературе как "странная война", поскольку ни одна из сторон формально не нарушала мира.
Еще до начала конфликта великий князь стремился обеспечить дипломатическую поддержку союзников. В их число вошли крымский хан, давний противник Литвы, молдавский правитель Стефан, дочь которого была замужем за сыном Ивана III, и венгерский король Матвей Корвин. Впрочем, большого проку от них не было, поскольку никто из них не торопился втягиваться в столкновение с соседом без ясных перспектив. В лучшем случае внешнеполитические сторонники московского государя могли оттянуть на себя небольшую часть сил короля Казимира.
Пограничные стычки были в большинстве случаев в пользу сил Ивана III, литовцы же, не обладая возможностью дать отпор, грабили соседние территории, особенно притесняя русских торговцев, проезжавших по торговым делам через те земли. И Казимир, занятый польскими делами, и Иван III, не уверенный в союзниках, не торопились приступать к решительным действиям. Характер вялотекущей войны изменила смерть Казимира в 1492 г. Теперь Польшей и Литвой управляли разные государи, династическая уния, объединявшая два государства, прервалась. Государь понял, что время для начала настоящей военной кампании пришло. Осенне-зимний поход 1492/1493 г. увенчался успехом – помимо Мценска, Любутска, Мезенска и Серпейска, войско под предводительством талантливого воеводы князя Даниила Щени захватило Вязьму. Новый великий литовский князь Александр, не получив помощи из Польши, начал переговоры.
Заключенный в 1494 г. мир подтвердил возвращение ряда русских земель. В тексте его договора Иван III величается "государем всея Руси", молчаливое признание Литвой подобного титула сильно попирало и умаляло значение ее претензий на русские земли. Россия и Литва воспринимали мир как явление временное. В Москве собирались продолжить экспансию, желая вернуть земли, оставшиеся за Литвой, а она, конечно же, жаждала реванша.
Завершение русско-литовской войны 1487–1494 гг. было обозначено и династическим браком между дочерью Ивана III Еленой и великим князем литовским Александром. Согласно предварительной договоренности между брачующимися сторонами невесте дозволялось сохранить православную веру, что делало ее покровительницей православных, коих было множество в Великом княжестве Литовском.
Положение юной княжны в Литве было непростым: с одной стороны, принуждаемая принять католичество своим супругом Александром, а с другой, зная о неприемлемости такого шага для отца, она оказалась между молотом и наковальней. Впрочем, религиозный вопрос – лишь верхушка айсберга. В конечном итоге, все упиралось в то, чью политику – мужа или отца – она поддержит.
Были у Елены Ивановны и собственные интересы. О них хорошо свидетельствуют ее послания к отцу и матери, в которых она "просила остановить "крови христианское розлитье" и найти способ примириться с Литвой. Как отметил Я. С. Лурье, в своих формально дипломатических письмах Елена проявила блестящее литературное мастерство.
Хотя сомневаться в миролюбии Елены не приходится, она, судя по некоторым источникам, в дальнейшем отказалась от своих мыслей, о чем Ивану III передал ее личный посол. Верная дочь, притесняемая из-за своей веры, облачила в тонкий и индивидуальный стиль идеи литовской стороны и кардинала Фридриха. В своем отчаянном послании она просила отца взять с Александра особое письменное обещание, что он не заставит ее сменить веру.
В последние годы жизни ее малоприятное положение еще более осложнилось. Овдовев, она потеряла привилегии своего положения, а ее имения частично подверглись конфискациям и грабежам местных панов. По ряду причин новый монарх Сигизмунд не отпускал ее домой к родственникам, и это вынудило Елену предпринять побег. Попытка оказалась неудачной, у нее изъяли большую часть ее казны. Это стало одним из поводов к новой русско-литовской войне (1500–1503 гг.), в ходе которой, помимо прочего, Василий III вступился за интересы своей сестры. Возможно, именно начало нового вооруженного конфликта привело к насильственной гибели неудобной политической фигуры вдовы Александра. Правда, некоторые историки подвергают сомнению версии об отравлении Елены Александровны, но ее смерть в 1513 г., очевидно, была на руку Сигизмунду, сообщавшему вскоре после трагедии в частном письме, что уход из жизни дочери Ивана III стал решением ряда государственных проблем.
Брак между Александром и Еленой, рассчитанный на сближение отношений между странами, не сгладил противоречий между Русью и Литвой, обострившихся вновь в самом начале XVI в., когда началась новая волна выезда православной элиты к великому князю. Среди них выделялся князь Семен Иванович Бельский, просивший Ивана III принять его на службу вместе с вотчиной – Бельским княжеством (ныне город Белый Тверской области). Родовое владение князь потерял, находясь в Литве, и с помощью московского государя планировал восстановить справедливость. За Бельским к Ивану Васильевичу выехали князья Василий Иванович Шемячич (сын дяди Ивана III Дмитрия Шемяки) с Новгород-Северским княжеством и Семен Иванович, владевший, помимо Стародубского княжества, Гомелем, Черниговом, Карачевом, Хотимлем.
Переход князей на сторону Ивана III обещал солидные территориальные приращения для России, и, хотя великий князь и не имел права принимать выезжавших князей вместе с их землями, ведь это противоречило условиям договора 1494 г., прагматизм в очередной раз взял верх над уважением к праву. Началась русско-литовская война 1500–1503 гг. Иван Васильевич уведомил о ее начале литовскую сторону и направил полки на помощь князьям-перебежчикам – первый отряд на Северскую область, второй на Торопец и Белую, а третий на Дорогобуж и Смоленск. В тылу на случай подхода литовских подкреплений предусмотрительно оставался резерв.
Действовать нужно было незамедлительно, иначе князей могли разгромить поодиночке. На ответственное северское направление отправили Якова Захарьевича Кошкина, вместе с которым шли служившие Москве татары. Войско вскоре захватило Брянск, а объединившись с Василием Шемячичем и Семеном Стародубским, взяли и Путивль. В результате военных действий оказалась захвачена значительная территория с такими городами, как Мценск, Серпейск, Стародуб, Гомель, Любич, Новгород-Северский, Рыльск и др.
Взяв Дорогобуж, целью русских воевод стал Смоленск, на подступах к которому они находились. Иван Васильевич, как и его предки – московские князья, давно мечтал вернуть Смоленск в лоно Русского государства, поэтому к ответственному походу готовились тщательно. Дождавшись новгородцев, псковичей и войска из Твери, государь позаботился о том, чтобы армию возглавил лучший военачальник. Выбор пал на опытного князя Щеню, что задело боярина Кошкина, считавшего бесчестьем служить под началом князя. Государь же не собирался ставить под удар судьбу кампании ради удовлетворения амбиций вельможи и твердо указал на его место: "Тебе стеречь не князя Даниила; стеречь тебе меня и моего дела… ино не сором тебе быть в сторожевом полку".
14 июля 1500 г. на берегах реки Ведроши под Дорогобужем сошлись русская и литовская рати. Войско великого князя литовского возглавлял известный полководец гетман князь Константин Иванович Острожский, торопившийся атаковать передовой русский полк до подхода основных сил. План не удался, поскольку русские воины, преследуемые гетманом, успели добраться до основных сил под командованием князя Щени. Князь Острожский не осмелился немедленно атаковать многочисленную армию, и два дня оба войска стояли друг против друга, разделенные небольшим притоком Ведроши – рекой Тросной. Исход битвы решила атака засадного полка, обратившая литовцев в бегство, которое затруднялось тем, что мост через Тросну был разрушен по приказу Щени. Множество литовских воинов попало в этот день в плен, живым взяли и самого гетмана Острожского. Иван III, узнав о победе, отправил одного из бояр "спросить воевод о здоровье", за признанные неоспоримые заслуги первым высокой чести удостоился Щеня. Следующим успехом русской армии стало взятие Торопца – города на северо-западе относительно основного театра военных действий.
В следующем, 1501 г. почти не было слышно лязга оружия. Александр и Иван III, занятые другими проблемами, решили повременить с активными действиями. Спокойствие на полях сражения компенсировалось кровопролитной битвой за Мстиславль, которому отводилась роль нового плацдарма для наступления на Смоленск. Ограбив окрестности Мстиславля и побив множество литовцев, русская армия так и не взяла город.
Впрочем, горевать Ивану III не пришлось, ведь в 1502 г. на владения Александра напал не только крымский хан, но и молдавский господарь Стефан. Настал удобный момент для осады Смоленска. Главой осаждающего войска великий князь назначил младшего сына Дмитрия Жилку, под началом которого стояли такие опытные воеводы, как князь Холмский и Кошкин. Осада Смоленска длилась меньше месяца; как и под Мстиславлем, перебили много литовцев, но крепость оказалась неприступной. Неудача под Смоленском во многом объяснялась скорым отходом русских войск, прослышавших о движении большого литовского войска. Дальнейшее продолжение войны с Литвой представлялось нежелательным, в том числе и потому, что Иван III постепенно начинал ощущать телесную немощь, усиливавшуюся с приходом старости.
Дипломаты обоих государств немало потрудились, пытаясь угодить своим князьям. Ключевым вопросом было признание Литвой захваченных русскими войсками земель, хотя де-факто эта огромная территория, приблизительно треть от Великого княжества Литовского, вошла в состав России. Шестилетнее Благовещенское перемирие стало большим и, вероятно, последним успехом правления Ивана III, жить которому оставалось немногим больше двух лет. Василий III доведет до конца начатое отцом и в 1514 г. захватит Смоленск.
В последние годы княжения Ивана III внешнеполитическим направлением, превратившимся позднее в одно из важнейших, стала экспансия в сторону Прибалтики. Присоединив Новгород и Псков, необходимо было защитить их интересы, прежде всего в сфере торговли с другими государствами.
Камнем преткновения для коммерции русских купцов в конце XV в. стала Ливония, вступившая в сговор с городами Ганзейского союза, в чьих интересах была торговля по Балтийскому морю. В результате соглашения между ними никто не покупал товары у русских напрямую, единственным источником сбыта оставались ливонцы. Действенным способом разрешить проблему явилось наращивание военного потенциала государства хотя бы для того, чтобы торговые партнеры стали сговорчивее, чувствуя за спинами русских торговцев силу оружия. Большое значение имели и дипломатические методы, ведь, кроме Ливонии и Ганзы, имелись еще Швеция и Дания, пока прохладно относившиеся к своему соседу.
В таком контексте протекали военные конфликты России и Ливонии второй половины XVI в. В 1463 г. Ливонский орден заключил девятилетний мир с Псковом, за которым теперь стояла Москва. Впрочем, магистр вскоре нарушил соглашение в 1469 г. и снова развязал войну. Жители Пскова на этот раз прямо обратились в Москву, откуда к западным рубежам двинулась внушительная рать под командованием известного воеводы князя Холмского. Немцы не стали искушать судьбу и начали переговоры. Военные действия начались снова в 1480 г., когда орден воспользовался тем, что поход Ахмата на юге сковывал Ивана III по рукам и ногам, но после завершения "стояния на Угре", русская армия вторглась на территорию противника и захватила там два города. Ливонцы вновь капитулировали.
В 1491 г. сложилась интересная внешнеполитическая ситуация. Подходил срок завершения десятилетнего мира с орденом, желавшим продлить добрососедские отношения, а в "странной войне" с Литвой после смерти короля Казимира ожидался перелом.
Закончив сооружение новой каменной крепости в Новгороде, весной 1492 г. Иван III решился на строительство Ивангорода – первого русского порта на Балтийском море. Возведение новой крепости проходило на территории Русского государства, и все же немцы остались недовольны. Появление на карте Ивангорода означало развитие прямой торговли, а это било по монополии перекупщиков из Ливонии, грозя им серьезными убытками. Ненависть к подданным Ивана III приняла жестокие формы – русских негоциантов всячески унижали ("обиды чиниша и поругание"), а некоторых даже, если верить летописи, "в котле вариша" без суда и следствия, пираты грабили русские суда, тяжко пришлось и послам, которые проезжали те места, следуя дальше в Европу. Вскоре великому князю стало ясно, что наличие порта не сломило господство Ганзейского союза. Оставались два других средства – война и дипломатия.
Ганзейские торговцы не имели войска, но обладали могучими союзниками, среди которых находились Швеция и Ливонский орден. В поиске подходящего альянса Иван Васильевич обратил внимание на Данию. Заключенный с ней союз носил не только торговый характер, но и позволил отреагировать на притеснения Ганзой русских торговцев. Ганзейские купцы лишились привилегий в Новгороде и были взяты под стражу. Нарушение дипломатического этикета объяснялось скандалом, разразившимся в 1494 г., когда до Ивана III дошел слух о том, что один из членов ревельского магистрата, комментируя сожжение одного из русских на костре, отвечал: "Мы сожгли бы вашего князя, если бы он у нас сделал то же (имеется в виду преступление, инкриминированное казненному русскому. – А. В.)". Узнав об этой дерзости, государь в гневе сломал и выкинул свой посох, а потом потребовал выдачи оскорбивших его.
Как и следовало ожидать, требование Ивана III никто и не собирался удовлетворять. Случившееся дало ему повод к разгрому ганзейского подворья в Новгороде – иностранные купцы попали за решетку, но вскоре их отпустили, а имущество безвозвратно конфисковали.
Сторонники Ганзейского союза предпочли не развязывать войну с Россией, вместо этого они прибегли к торговой блокаде как мере экономического воздействия. В этом мероприятии решила принять участие и Литва, запретившая не только продавать русским серебро, но и закрывшая границы даже для послов. Из всего Прибалтийского региона лишь Дания сохраняла торговые контакты с Россией.
Иван III, как предполагают историки, был увлечен перспективами налаживания торговли через Балтийское море, иначе как объяснить развязанную им в 1495 г. войну со Швецией. Основные ее события развернулись под Выборгом, осажденным армией под руководством знакомого нам князя Даниила Щени. Шведские источники констатировали, что великий князь собрал громадное войско – в 60 тысяч человек, но эти силы не смогли взять каменную твердыню. Разорив окрестности непокорного Выборга, русские войска отступили.
Ко времени отхода от осаженной крепости в Новгород прибыл сам великий князь, стремившийся осуществлять руководство армией в относительной близости от театра военных действий. На смену уставшим воинам из Москвы пришло подкрепление, а прежних воевод сменили другие. Новые походы русских отрядов принесли немало беспокойства шведам и разорили Южную Финляндию, но не принесли победы в войне. Зато в Швеции решили использовать свой козырь, который Ивану III нечем было крыть. В августе 1496 г. к Ивангороду подошли 70 шведских судов с вооруженными воинами на борту. Штурм города был яростным – под прикрытием пушек подожгли дворы, местный воевода сначала мужественно сопротивлялся, но потом в страхе покинул свой боевой пост. Разорив Ивангород, шведы отступили, опасаясь ответного удара русских сил, двигавшихся из Пскова.
И снова война со Швецией зашла в тупик. Взятие Ивангорода было досадным поражением, не влиявшим на исход кампании, поскольку войска великого князя продолжали разорять Финляндию. Швеция обратилась к союзнику Москвы – Дании, прося о посредничестве в мирных переговорах. В результате в марте 1497 г. Россия и Швеция заключили шестилетнее перемирие, а вскоре датский король захватил шведский престол. Иван III надеялся на помощь старого союзника и в дальнейшем. Особенно привлекательным государю казался династический брак его сына Василия и датской принцессы. Однако политические интересы Ивана III и датского короля находились далеко друг от друга, чтобы для последнего этот брак был бы выгоден с практической точки зрения. Сказалась и разница в вероисповедании, которое в ту пору меняли неохотно. Неудивительно, что в 1499 г. датский король отказал сватавшемуся к его дочери княжичу Василию.
Нейтрализованная Швеция теперь не мешала Ивану III разобраться с ганзейскими городами и Ливонией. Очередным поводом стало задержание в Дерпте 150 русских купцов. Делегация от жителей Пскова, безуспешно просив за своих соотечественников, отправилась искать защиты у великого князя. В войне 1501–1502 гг. русская армия проявила себя не лучшим образом, а вот Ливонский орден смог одержать несколько, хотя и не самых убедительных, побед. Немецкое войско уступало русскому по численности, и в случае затяжных боевых действий у них были не самые лучшие перспективы.
В 1503 г. обе стороны заключили мир, вернувшись к границам, существовавшим до войны 1501–1502 гг. Ценной деталью договора стало обещание Ливонии не помогать Литве в случае военного конфликта с Россией. Все же Ливония и Ганза не уступили в главном – продажа необходимых для военного дела цветных металлов в Россию так и не возобновилась. В качестве ответной санкции русские отказались от закупок ливонской соли, пользовавшейся популярностью на рынке.
Главным результатом долгого конфликта с Ганзой стало оформление нового прибалтийского направления русской политики, символом которого выступил возведенный по указу великого князя Ивангород. В дальнейшем потомки Ивана III будут продолжать отстаивать здесь интересы страны, пока Петр I не прорубит в начале XVIII в. "окно в Европу".