Георгий продолжает подбирать людей в соответсвии (Так в тексте. - С.К.) с ноябрьскими Постановлениями. Сказал, что отдает мне хорошего надежного работника Круглова. Сказал, не пожалеешь, парень с перспективой. Посмотрим. Георгий сказал, что скоро кадры к тебе пойдут потоком, отберем лучших людей. Это хорошо.
Комментарий Сергея Кремлёва.
Серьёзное и положительное кадровое обновление органов НКВД в центральном аппарате и на местах начал уже, надо сказать, Н.И. Ежов. В этом, как и во многом другом, сказалась двойственность и натуры Ежова, и его судьбы, и неоднозначность ситуации внутри НКВД.
Здесь можно, пожалуй, провести аналогию с провокатором Малиновским, который был одновременно и агентом охранки, и одним из крупных деятелей партии большевиков и даже депутатом царской Государственной Думы от рабочей курии. Малиновский играл двойственную роль. С одной стороны, как тайный агент царского правительства, он должен был противодействовать развитию революционного движения в России. Но он не мог бы выдвинуться в руководящее ядро РСДРП(б), если бы не имел таланта политического организатора масс и не проявлял его в своей повседневной работе. Он его и проявлял: блестяще выступая 8 Думе и перед рабочими, привлекая в партию новых членов и т. д. На примере и Малиновского, и Ежова видно, что это удел любой крупной фигуры, имеющей "двойное дно". Даже тайно противодействуя и разлагая то дело, которому он обязан служить открыто.
То есть, с одной стороны, Ежов разлагал НКВД (на уровне высшего руководящего аппарата), но, с другой стороны, он укреплял НКВД на массовом низовом уровне, привлекая в "органы" вполне преданных Советской власти молодых и развитых ребят, в том числе - с периферии и для работы на периферии.
11 марта 1937 года Ежов выступил с докладом перед молодыми коммунистами и комсомольцами, мобилизованными на работу в органы НКВД, и это были в большинстве своём хорошо образованные (многие - с высшим, в том числе - высшим техническим образованием) работники. При этом за период с 1 октября 1936 по 1 января 1938 года из органов ГБ убыло 5229 человек (из них арестовано 1220), а прибыло 5359 человек.
Л.П. Берия расширил процесс привлечения в органы НКВД специалистов из народного хозяйства и партийно-государственных органов. В том числе в декабре 1938 года НКВД СССР, ОРПО ЦК ВКП(б), Московский ГК ВКП(б) отобрали для учебы и последующей работы в НКВД 1500 человек среди политически проверенных и передовых производственников города Москвы.
Так что образ полуграмотного чекиста-садиста из НКВД Берии, созданный либерастической "интеллигенцией", не более историчен, чем образ Бабы-яги как реальной фигуры древней русской истории. В подтверждение сказанного могу привести, например, любопытные данные из Государственного архива Томской области о количестве граждан, репрессированных в Томской области.
То есть если в "ежовско-фриновском" 1938 году в Томской области было по политическим обвинениям расстреляно под три тысячи человек, то в полностью "бериевском" 1939 году в той же области было расстреляно три человека!
Убеждён, что для многих эти цифры будут неожиданными, особенно в свете тех представлений о Берии, которые всё ещё имеют хождение в умах.
Сразу же, с конца 1938 года, Л.П. Берия начал и масштабную, выдающуюся реформу советской разведки. Фактически он создал качественно новую политическую разведку СССР, сотрудники которой не мнили себя политиками, как это было ранее, а рассматривали себя как инструмент обеспечения политики государственного руководства страны. Причём это касалось не только новых кадров разведчиков, но и старых, которые Берия лично и тщательно проверил. Сошлюсь здесь на оценку Владимира Константиновича Виноградова, ведущего инспектора Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России, профессора РАЕН. В статье о реформе органов ГБ, опубликованной во II томе "Трудов Общества изучения истории отечественных спецслужб", он писал:
"При новом наркоме (Л.П. Берии. - С.К.) начали решать проблемы, связанные с разгромом опытных чекистских кадров, которые попали под волну массовых репрессий. В отношении многих пострадавших были проведены амнистия и реабилитация, некоторых бывших сотрудников стали возвращать в строй, налаживать разведывательную и контрразведывательную работу, воссоздавать зарубежные резидентуры, разгромленные при Ежове. Одновременно активно стали проводить спецнаборы и обучение в школах НКВД".
А ведь по сей день многие уверены, что Берия якобы чуть ли не уничтожил советскую разведку. В действительности он её творчески реформировал, поставив на новый уровень и техническое оснащение разведывательной работы.
26/ХII-38
Сегодня удалось немного отдохнуть. Год заканчивается. Думаю, это был самый тяжелый год в моей жизни. Не весь год, а четыре месяца. За это время устал больше чем за год в Тбилиси. А что сделал? Го…но разгреб в Наркомате, и то не до конца. Но теперь будет легче, в Новом Году можно уже будет работать, Дела будет много.
Уже понятно, что массово сажали, а теперь надо массово освобождать. Расстрелянных не вернешь, а там тоже не все виноваты. Но постреляли много за дело. Даже если сегодня не вредили, война если началась, вредили бы. И жгли, и убивали и отравляли, и взрывали. Враг есть враг. Пока тихо, он сидит тихо, а порохом запахнет, начнет действовать.
Принял Анну Ларину. Теперь вдова Бухарина. Я ее помню молоденькой девчонкой. Такая была цыганистая и вся как светилась. Николай Иванович был бабник, польстился, увлек девчонку, очаровал, она и сейчас за него умерла бы. Дура ты дура. Села из-за своего Николая Ивановича, и будешь сидеть. Николай Иванович враг, но ей же не докажешь, она на него молится. Стихи пишет. Николай Иванович белый голубь, а Сталин черный ворон и его мозг клюет.
Написала письмо Ежову, а в кабинет привели, а там Берия. Удивилась, она думала что я в Грузии, а я на Лубянке. Дерзит, смотрит волчонком. Дура дура. Вначале прикидывал. Может выпустить, не портить судьбу.
Поговорил, вижу, не получается выпускать. Если выпустишь, она на всех углах будет кричать, что Николай Иванович невиноват. А это уже не игрушки девочка. Ты в политику суешься, а это уже не мое личное дело. Хотелось выпустить, но нельзя. По настоящему ее надо бы расстрелять, потому что все равно языком звонить будет хоть по лагерям, хоть в ссылке, но жалко. Пусть живет и живет долго. Может что то поймет.
Жалко когда такие молодые не туда идут. Тебе жить и жить, еще пять лет, и мы такую жизнь наладим, что только живи. Если не будет войны. Только война и может помешать, но тут надо постараться долго не возиться. Можно кончить быстро, если будем готовы.
Ладно, год кончили, будем думать уже о Новом Годе. В марте мне уже будет сорок. Старик, кацо.
1939 год
3/I-39
Сегодня говорил с Кобой по мерам физического воздействия. После Постановления о Прокурорском Надзоре пошла обратная волна. Никого не арестуй, никого не тронь и т. д. А как следствие вести по заговорам? Я объяснил, что тут вещественных доказательств не бывает. Его взяли, он отказывается. А на него показания трех человек. Может оговор? Может. Тут надо сравнить, набрать материал. Набрали, снова допрос. Он отказывается. Как докажешь? Только другими показаниями. А время идет. Очная ставка не всегда помогает. Если они друзья, так они друг друга без слов поймут, а следователь если неопытный, не поймет, что они тут же при нем сговорились.
Нет, если материалы серьезные есть, а он тянет резину, так лучше пару раз по морде дать или тоже резиной. Что делать! Вот тут он начинает показывать. А ты пиши и потом снова сравнивай.
Следствие дело всегда тяжелое, а если следствие по заговору или антисоветской работе, тут сто раз тяжелее. По вредительству проще, тут факт налицо. Надо только разобраться, халатность или вредительство и организация. А по заговору работать одними уговорами гиблое дело.
Коба согласился, сказал, что даст разъяснение".
Комментарий Сергея Кремлёва.
Это - интересный момент, вокруг которого нагорожено много вранья. Применение физического воздействия как один из методов ведения следствия в НКВД было действительно допущено с 1937 года с разрешения Сталина и ЦК, и в январе 1939 года Сталин лишь подтвердил, что в принципе подход к вопросу не изменился. Однако надо понимать, почему так было решено в 1937 году и подтверждено в 1939 году.
До 1937 года, до раскрытия заговора Тухачевского - Якира - Уборевича, такой метод санкционирован не был, потому что картина тайной, с организацией заговоров против "генеральной линии ЦК", деятельности в СССР не представлялась очень уж масштабной и разветвлённой. В заговоры именно что играли, потому что верхушка любого заговора состояла из людей непоследовательных, колеблющихся, внутренне слабых. С одной стороны, они - сами по себе, без внешней поддержки - не представлялись очень опасными. С другой стороны, после ареста они достаточно быстро сознавались, поскольку за всеми числились, как правило, былые оппозиционные прегрешения, отрицать которые было нельзя. То есть ниточки, за которые могло ухватиться следствие, имелись.
С 1937 года ситуация изменилась. Вначале раскрытие заговора Тухачевского показало, что реальная опасность для страны была большой и остаётся большой. Затем, входе следствия, всё более выявлялась картина заговорщицкой деятельности в общегосударственном масштабе. К середине лета 1937 года Сталину стало ясно, что в партийно-государственном руководстве в центре и на местах сформировался мощный слой перерожденцев, который оказался переплетён связями и настроениями с затаившимися троцкистами, правыми и прямыми внутренними и внешними врагами социализма. Причём практических действий ещё предпринято не было, пока всё оставалось на уровне разговоров. Но, как известно, "в начале было Слово". А за словом могли последовать и дела.
Однако слово, хотя и может стать материальной силой, само по себе нематериально, и его к протоколу не пришьёшь. А скрытая магнитофонная запись тогда существовала в зачаточном состоянии даже на Западе. Поэтому даже долгое следствие с использованием лишь логических методов было мало эффективно или неэффективно и вело к неприемлемой - по ситуации - затяжке сроков.
К тому же следователям противостояли не дети и не полудефективные уголовники, а люди развитые, привыкшиек дискуссиям, дипломатии, лавированию и т. п. Вот почему с 1937 года пришлось вынужденно санкционировать для НКВД меры физического воздействия.
Однако в шифровке от 10 января 1939 года Сталин напоминал: "При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, - следовательно, продолжают борьбу с Советской властью даже в тюрьме…"
В той же шифровке Сталин отмечал, что этот метод намного ускорил дело разоблачения врагов народа, но при этом признавал, что "впоследствии, на практике, метод физического воздействия был загажен мерзавцами Ваковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару…"
Впрочем, Сталин тут же предупреждал адресатов, что этим нисколько не опорочивается сам метод, если он правильно применяется на практике, и пояснял:
"Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата… Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников".
В заключение Сталин вновь подчёркивал, что данный метод должен применяться в виде исключения, в отношении явных и не разоружающихся врагов.
Нельзя забывать, что Берия обратился к Сталину с просьбой о санкционировании методов физического воздействия и впредь в тот момент, когда НКВД Берии ещё лишь предстояло вскрытие многих сторон вполне реальной антигосударственной деятельности тех же Ежова, Фриновского, многих других троцкистов и правых и т. д.
И в записи в дневнике от 3 января 1939 года Берия обрисовал ситуацию вполне внятно. В следствии по заговорам важнейшими являются чистосердечные показания подозреваемых или обвиняемых, а добиться их одной логикой порой просто невозможно. К тому же - в краткие сроки. А ликвидировать потенциальную "пятую колонну" в верхних эшелонах руководства страной надо было очень срочно. Ведь уже в 1939 году СССР стоял перед реальной угрозой вовлечения в войну с тем или иным противником.
11/I-39
Никак не разделаемся с передачей дел. У Николая вид то злой, то бледный, а чаще вообще не появляется, а надо. Приходится появляться, не всегда трезвый, а бывает и хуже. Манкирует все больше.
Надо все проверить до точки, потому что сейчас вычищу, потом можно будет спокойно работать. Георгий и Андреев ругаются, Николай сразу стихает. Тут уже не скажешь, что Берия придирается. Но чем больше разбираемся, тем он тише.
А что он скажет. Довел до бардака, ничего не скажешь. Почти по любой линии приходится выправлять. Сейчас вижу что хороших задумок у Николая было много* что-то мы обязательно используем. Ну и что? Дурак, начал за здравие, а кончил за упокой.
Одно спасибо, Николай хорошо почистил Аппарат от людей Ягоды. Но это он для своих расчищал, а теперь надо их чистить. Вот кончим с проверкой, Акт Кобе направим, а там возьмусь уже крепко. Надо взяться за погранохрану. Пограничник должен быть на границе не сторожем, а хозяином и часовым передовой линии. Это большое дело и оно сейчас очень плохо поставлено. Во Внутренних Войсках тоже бардак, но у них своя специфика. Они как раз должны быть сторожа, а какие они к еб…ной матери сторожа если за один год сбежало 30 000 человек. Долбое…ы.
21/I-39
Сегодня с Николаем сидели рядом в президиуме на Траурном Заседании по поводу 15-летия смерти Ильича. Вид грустный, так и просидел молча, слова не сказал. И жалко его, и сам виноват. Сколько я уже видел запутавшихся людей и все не поймешь зачем. Если нет у тебя дисциплины, то пропал. Когда власть есть, легко разложиться.
Николай тоже, и работал как вол всю жизнь, сам так говорит, а все равно не удержался. И не все здесь чисто. Я и Михаила знаю. Это теперь Николай Кобе кается, а когда они с Михаилом в Наркомате заправляли, не каялись. Михаил недаром с анархизма начинал, эта публика как была авантюристами, так оно и дальше шло. Сколько я с Михаилом ругался по ГПУ.
Ниточки тянутся, а как размотаются?
24/I-39
Сегодня товарищ Сталин говорит мне, когда остались одни, насчет Интуриста ты прав, так всегда и действуй. Ты хоть и в ГПУ сейчас, а всегда должен смотреть широко, в государственном масштабе. Не со своей кочки а как с горы. Ты молодец, умеешь видеть все сразу. Так и шуруй. И имей ввиду (Так в тексте. - С.К.), нам надо Дальстрой раскрутить, золото надо. И олово надо. Война может быть уже в этом году.