Когда фильм выпустили в прокат, многие высокопоставленные чиновники, видимо, разглядев в нем откровенные выпады и намеки на свои действия, стали выражать недовольство. В Госкино из ряда регионов, где демонстрировался фильм, посыпались звонки, письма, телеграммы. В итоге месяца через три после приемки "Гаража", Рязанова вызвал к себе сам председатель Госкино Филипп Тимофеевич Ермаш и потребовал вырезать несколько острых эпизодов из картины. Но Рязанов отказался это сделать, пообещав, правда, что переозвучит ряд сцен. На том они и расстались. Но это было только начало истории. Видимо, надеясь, что Рязанов будет делать исправления в картине, Ермаш приостановил все работы по тиражу фильма. Ведь поправки надо было выполнить в оригинале, с которого потом идет массовая печать. Это было неслыханно: поправки предлагались в картину, производство которой закончилось несколько месяцев назад, принятую актом Госкино, по которой уже велось тиражирование. Однако ситуация вышла изпод контроля Госкино - ведь часть зрителей фильм уже видела. По стране пошли гулять разговоры о смелом и чуть ли не антисоветском фильме, о мужестве Рязанова. А тут еще и сам режиссер подлил масла в огонь, оказавшись в эпицентре сразу двух скандалов.
Первый произошел в "святая святых" - в Госкино. Рассказывает виновник происшедшего Э. Рязанов:
"Мне нужно было прийти к зампреду Госкино Павленку с оператором, какие-то лампы просить - меня оператор брал с собой как пробивную силу. Я позвонил Павленку в понедельник - и меня насторожило то, что он сказал: "Приходи в пятницу с пяти до семи". Пять дней ждать - а надо было срочно. Ну ладно, придем в пятницу. Прихожу к пяти, бегу с ТВ, со съемки спешу - а меня в холле встречает оператор и говорит: "Куда вы бежите - он 15 минут назад ушел". Мы поднимаемся наверх, и я вижу табличку: "с 5 до 7 прием по личным вопросам. Он мне назначил "по личным вопросам" - а сам ушел. И тут я понял, что ушел он нарочно, он не хотел со мной встречаться, думал, что это будет какой-то идеологический разговор. Он не подозревал, что мы пришли просить лампы. И я до того вспылил и так хлопнул дверью в ярости и в бешенстве, что она слетела с петель. И Павленка я вычеркнул из своей жизни навсегда - больше с этим человеком не общался".
Второй случай "неадекватного" поведения Рязанова произошел 3 декабря 1979 года в Киеве. В тот день в местном Доме кино у него состоялась встреча со зрителями. Вечер удался на славу. Рязанова, как говорится, "несло", и он в запале говорил вещи, которые по тем временам считались откровенной крамолой. К примеру, он рассказал о том, как Иннокентий Смоктуновский отказывался играть роль Ленина в фильме "На одной планете", как его вызывали в обком и буквально уговаривали согласиться на эту роль. И это на роль Ленина, играть которого, согласно официальной пропаганде тех лет, должен был мечтать каждый актер Советского Союза. Далее Рязанов посетовал на то, что их с Брагинским пьесы ставятся по всему Союзу, кроме Украины, что здесь их играют только в двух городах: Одессе и Севастополе. "Видимо, - заметил Рязанов, - потому, что это города-герои!" Зал был в восторге от такой смелости оратора, чего нельзя было сказать об устроителях встречи. Они прекрасно понимали, что будет с ними после того, как столичный гость покинет их гостеприимный город. И дурные предчувствия их не обманули. Буквально через несколько дней после вечера было созвано экстренное бюро Киевского горкома партии. Его итогом стала целая серия строгих выговоров тем, кто устраивал и проводил эту встречу. В Москву полетели официальные и неофициальные бумаги, стенограммы, протоколы, письма, в которых красочно описывались "подвиги" Рязанова в столице Украины. Вскоре вся творческая интеллигенция Москвы была в курсе этой истории. В какое учреждение или министерство Рязанов бы ни приходил, его неизменно встречали вопросом: "А что такое вы натворили в Киеве?"
Отголоски киевской истории Рязанов ощущал на себе в течение нескольких лет. Ему, правда, не стали объявлять строгий выговор (видимо, догадывались, что ему это наказание как мертвому припарка), а наказали иначе: пару раз не повысили зарплату, не выпускали за границу. А когда с самого "верху" все же потребовали публично наказать режиссера-смутьяна, секретариат Союза кинематографистов, выслушав извинения Рязанова, удовлетворился всего лишь общественным порицанием. В отличие, скажем, от Союза писателей, где люди, что называется, с удовольствием пожирали друг друга и плясали на костях коллег, в кинематографической среде существовали более человечные порядки. Хотя, конечно, дерьма и там хватало.
Несмотря на то что демонстрация "Гаража" в некоторых областях страны была запрещена, в прокате 1979 года он занял 17-е место, собрав 28, 5 млн. зрителей.
Свою следующую работу Рязанов снимал для телевидения. Однако получилось так, что и она пережила не менее сложные коллизии на своем пути к зрителю. Речь идет о фильме "О бедном гусаре замолвите слово". Это была первая (с 1963 года) лента, которую Рязанов снимал без своего постоянного соавтора - Эмиля Брагинского. На этот раз сценарий фильма был написан Рязановым с известным драматургом Григорием Гориным. Было это летом-осенью 1979 года. Поначалу идею постановки фильма по этому сценарию руководство "Мосфильма" одобрило. Однако пару дней спустя передумало, усмотрев в материале нехорошие ассоциации с реальной действительностью (как известно, речь там шла об охранном отделении, представитель которого - Мерзляев - рьяно борется со свободомыслием в уездном городке). И тогда Рязанов по старой памяти отдал сценарий на телевидение. И там дали "добро" на его постановку. Правда, с оговоркой, что необходимо сделать некоторые поправки. Понимая, что спорить бесполезно, Рязанов и Горин вынуждены были согласиться с этим условием.
Режиссерский сценарий переделывали в течение месяца. Поправки были существенные, но авторы шли на них, желая увидеть свое детище на экране. Но сколько душевных мук пришлось им вытерпеть, прежде чем эта мечта осуществилась! Несколько раз судьба картины буквально висела на волоске. Впервые это произошло в начале 1980 года. Руководители ТВ тогда заявили: "Обстановка сейчас не для комедий, а комедии острые, гражданские, и вовсе ни к чему. Идет война в Афганистане, а мы собираемся снимать фильм о том, как жандармы проверяют армию". Казалось, на картине поставлен крест, однако спустя несколько дней мнение руководителей Гостелерадио изменилось, и фильму вновь был дан "зеленый свет". Правда, месяцев на пять.
10 апреля 1980 года под Ленинградом начались натурные съемки, а две недели спустя Рязанов отправился в Москву показывать руководству первые кинопробы. Он очень надеялся на то, что пробы понравятся, поэтому отобрал самые лучшие. Но это не помогло. Было принято новое решение закрыть картину. На этот раз казалось, что фильм уже не спасти. Однако в дело вмешалось… руководство "Мосфильма". Из-за решения руководителей Гостелерадио из плана студии вылетало сразу две единицы (двухсерийная картина засчитывается как две), которые невозможно было ничем заменить. Подобного развития событий директор киностудии Сизов вынести не мог. На его счастье (и на счастье создателей фильма), его назавтра клали в кремлевскую больницу, где в эти же дни проходил лечение и председатель Гостелерадио Сергей Лапин. "Там я с ним и поговорю", - пообещал Рязанову Сизов.
Рязанов мало надеялся на успех подобного мероприятия, но это был последний шанс спасти картину. И этот шанс удалось использовать. В больничных покоях Лапин оказался намного сговорчивее, чем в останкинском кабинете. В перерывах между процедурами, когда медсестра готовила Лапина к очередному уколу, Сизов уговорил его возобновить производство фильма.
Фильм был закончен в августе того же года, однако к зритеио пришел лишь полгода спустя. За это время авторам картины пришлось выдержать сильный натиск сразу двух инстанций - Госкино и Гостелерадио, - которые требовали внести в фильм значительные поправки и сокращения. На какие-то из них авторы согласились, другие же с порога отмели. Это противоборство продолжалось до конца года. Наконец в декабре сторонам удалось прийти к обоюдному согласию. Но здесь ситуацию едва не испортил сам Рязанов. Что же произошло?
2 декабря состоялся очередной пленум Союза кинематографистов, на котором взял слово и Рязанов. Стоит отметить, что его выступление не было плановым, и организаторы пленума внесли его в список выступающих в самую последнюю очередь. Поэтому текст его выступления им посмотреть не удалось. И они об этом очень скоро пожалели. Рязанов, в частности, сказал:
"Если вспомнить демократическую литературу XIX века в России, то эта литература всегда была совестью нации. А когда я думаю о потоке, который читаю и смотрю, то понимаю, нашему искусству до совести еще очень далеко. Хотелось бы тут напомнить, что народ все видит, все знает и все помнит. Для художника критерий совести, боли за народ должен быть главным. Об этом здесь, конечно, не говорили, а народ об этом говорит.
Смерти Высоцкого и Шукшина показали очень наглядно, кто является в стране властителями дум… Нельзя жить от одной идеологической кампании к другой. У деятеля искусства есть одна забота - о состоянии души народа, его здоровья, его желудке, его одежде. И если все это не волнует художника всерьез, значит - какой он художник! Он просто получатель денег!
Мне кажется очень важным, чтобы человек, работающий в искусстве, был натурой цельной. Он что думает, то и должен говорить, то и должен делать…
Я хочу сказать еще, что у нас очень много фальшивых фильмов, псевдопатриотических. Эти фильмы приносят огромный вред. Они запутывают зрителя, который перестает понимать разницу между фразой и делом, между гордостью и спесью, между патриотизмом истинным и мнимым…"
Выступление Рязанова оказалось настоящей бомбой для всех, кто находился в зале почтенного пленума. Молодому современнику, читающему сегодня эти строки, может показаться, что ничего сверхсмелого Рязанов в своей речи не сказал. Но это если рассуждать с позиций сегодняшнего дня. А по тем временам за подобные речи, произнесенные с высокой трибуны, можно было навлечь на себя самые страшные кары. Достагочно сказать, что едва Рязанов сошел с трибуны и ушел в фойе, как к нему тут же подбежал один из устроителей пленума и сообщил, что уже звонили из ЦК КПСС с требованием немедленно предоставить им стенограмму рязановского выступления. И это спустя пять минут после его речи!
К счастью оратора, его выступление не послужило поводом тля серьезных репрессий против него. Но кровь ему оно все равно подпортило. Особенно вопиющий случай произошел 31 декабря того же года. Незадолго до этого руководители Госкино написали "телегу" в ЦК КПСС, в которой обвинили Ря; анова, ни много ни мало, в политической неблагонадежности. Естественно, после такого обвинения руководители Гостелерадио решили подстраховаться и самолично, не ставя в известность режиссера, вырезали из уже готового фильма некоторые эпизоды. По словам самого Рязанова, это была самая грустная новогодняя ночь в его жизни.
Фильм "О бедном гусаре замолвите слово" показали 1 января 1981 года, причем в самбе неудобное время. А затем его положили на полку. Как узнал чуть позже Рязанов, фильм очень не понравился председателю КГБ Юрию Андропову, который усмотрел в нем камешки в огород своего ведомства. И лишь спустя шесть лет печать запрета была снята с картины и она обрела второе рождение.
Следующей работой Рязанова стала мелодрама "Вокзал для двоих", которую режиссер поставил в соавторстве со своим давним партнером - Эмилем Брагинским. Этот фильм как бы замыкал их трилогию о любви, состоявшую из фильмов "Ирония судьбы" и "Служебный роман". Сюжет нового фильма был навеян реальными событиями. Одна известная актриса, будучи зa рулем своего автомобиля, сбила пешехода. Вместе с ней в машине находился ее муж, который оказался настоящим рыцарем и взял всю вину на себя - заявил, что именно он сидел (а рулем, а его супруга находилась рядом. В итоге его посадили.
Фильм снимали в начале 1982 года. Главные роли в нем исполняли давние партнеры Рязанова: Людмила Гурченко (это пыла их вторая совместная работа после "Карнавальной ночи") и Олег Басилашвили (после "Гусара" Рязанов выдал ему официальную расписку о том, что обязуется снимать его в каждом своем фильме).
"Вокзал для двоих" вышел на широкий экран в 1983 году и славно завершил рязановскую трилогию - занял в прокате 3-е место, собрав 35, 8 млн. зрителей. На Всесоюзном кинофестивале, состоявшемся в том же году в Ленинграде, он был удостоен главного приза. К сожалению, это был последний столь громкий успех, сопутствующий картинам Рязанова, - больше ни одна из них не приносила их создателю такую кассу и восторженный прием у публики. Кстати, именно в 1983 году на Всесоюзном кинофестивале Рязанов получил приз за вклад в развитие советской кинокомедии.
В 1984 году Э. Рязанову было присвоено звание народного артиста СССР. И в том же году на экраны вышла очередная снятая им картина - "Жестокий романс". Это была первая и единственная на сегодняшний день экранизация Рязановым русской классики - пьесы А. Островского "Бесприданница". По его же словам, он никогда не намеревался экранизировать эту пьесу. Более того, у него были серьезные намерения снять фильм на современную тему. Но обстоятельства сложились иначе.
Осенью 1982 года, после окончания работы над "Вокзалом для двоих", у Рязанова образовалась пауза, которая в силу его непоседливого характера не могла быть долгой. Рязанов вновь озаботился мыслями о новой работе. Среди них опять возникла идея экранизировать "Мастера и Маргариту", однако эта идея оказалась непроходной. И тогда, благодаря стараниям Лии Ахеджаковой, на столе Рязанова появилась пьеса Людмилы Разумовской "Дорогая Елена Сергеевна", знакомство с которой произвело на режиссера эффект холодного душа - ничего более неслыханного по смелости и откровенности он еще не читал. Это был жестокий, но правдивый рассказ о школьниках, которые ради собственной выгоды - хорошей отметки в аттестате - готовы были пойти на что угодно, даже на издевательства над учителем. Рязанов загорелся идеей снять по этой пьесе фильм и получил предварительное согласие на постановку от руководства "Мосфильма". Однако вскоре после этого (10 ноября 1982 года) скончался Л. Брежнев, и постановка фильма была отложена на очень долгий, неопределенный срок. Вот тогда у Рязанова и возникла идея экранизировать далекую от современных реалий пьесу отечественного классика.
Фильм снимался осенью 1983 года в местах, описанных в пьесе, - на Волге, в Костроме (там, на берегу, была выстроена декорация дома Огудаловых). В картине были заняты актеры, с которыми Рязанов уже работал до этого, - Алиса Фрейндлих, Никита Михалков, Андрей Мягков, Георгий Бурков, Бронислав Брондуков, - а также те, с кем ему довелось встретиться па съемочной площадке впервые, - Лариса Гузеева, Алексей Петренко, Виктор Проскурин, Александр Панкратов-Черный, Ольга Волкова и др.
"Жестокий романс" вышел на широкий экран в октябре 1984 года и был по-разному встречен критикой и зрителями. Первые откликнулись на фильм целой серией уничижительных статей под заголовками: "Обман "приобщения", "Всего [ишь романс", "К чему? Зачем?" и т. д. Вот лишь несколько отрывков из этих заметок:
"Замысел постановщика пришел в противоречие не только с буквой, но и с самой идеей Островского…
…Предприняв дерзкую попытку посмотреть на известную пьесу, что называется, свежими очами, Э. Рязанов, кажется, и не пытался столь же свежий взгляд бросить на актеров…
Что же до романса, то его вовсе не оказалось в фильме. Вместо печальной старинной мелодии и обжигающих душу слов "Не искушай…" Ларису озвучивают песнями на изысканные тексты современных поэтов…"
Широкий зритель встретил фильм иначе, проголосовав за пего рублем, - в прокате он занял 15-е место, собрав 22 млн. жителей. И хотя этот результат был хуже прежних показателей рязановских картин, однако, учитывая общий уровень посещений кинотеатров на экранизациях классических произведений, такой результат следовало оценивать как положительный. 11о итогам опроса читателей, проведенного журналом "Советский экран", "Жестокий романс" был назван лучшим фильмом года. Кроме того, в этом же опросе победителями были названы трое участников фильма: Н. Михалков (лучший актер года), И Алисов (лучший оператор) и А. Петров (лучший композитор).
Определенный успех сопутствовал фильму и за границей. Па фестивале в Индии "Дели-85" он был удостоен главного приза - "Золотого павлина". Впрочем, в стране, которая всегда славилась не только своим чаем, но и мелодрамами, не могло быть иначе.
Фестиваль в Дели проходил в середине января, а в феврале Рязанов предпринял очередную попытку добиться разрешения на экранизацию "Мастера и Маргариты". Для этого ему пришлось записаться на прием к секретарю ЦК по идеологии Михаилу Зимянину, однако тот в ответ на просьбу режиссера высказался весьма туманно: "Мы посоветуемся…" С кем будет советоваться главный идеолог, Рязанов так и не понял. Однако уже в марте итог этих "советов" стал известен режиссеру. На одной из кинематографических тусовок его заметил завотделом культуры ЦК Шауро и сообщил, что принято решение "Мастера и Маргариту" не ставить. Пришлось искать для постановки другое произведение.
Вскоре Рязанову пришла в голову идея экранизировать их совместное с Брагинским произведение - пьесу "Аморальная история", написанную еще в 1976 году. В ней рассказывалось о двуличном чиновнике, ведающем культурой. Вместе с Брагинским они сели за работу и в течение апреля капитально перепахали старую пьесу. Сценарий получил название "Лестница". Однако и на этом поприще их ждало разочарование - им вновь отказали. Причем на этот раз запрет исходил от руководителей Госкино. Видимо, они, хорошо зная Рязанова, сразу смекнули, в какую сторону его занесет в работе над фильмом о двуличном чиновнике. Никакими поправками картину не спасешь, и, значит, деньги, отпущенные на нее, вылетят в трубу. Но тут само время вмешалось в развитие событий.
В июле состоялся исторический Пленум ЦК КПСС, на котором Горбачев объявил новые приоритеты в жизни страны: перестройку, ускорение, гласность. Чиновники всех уровней вынуждены были "воленс-неволенс" подстраиваться под эти инициативы и доказывать свою перестройку на деле. Некоторое оживление произошло и в Госкино. Короче, сценарий Рязанова и Брагинского приняли в производство. Они же, вдохновленные происходящими переменами, решили его переделать. Для этого в августе соавторы уехали в пансионат "Искусство", расположенный на берегу водохранилища, и переписали сценарий по-новому. Теперь он стал еще более острым и злободкевным и получил новое название - "Забытая мелодия для флейты".
В сентябре, когда сценарий будущего фильма был на рассмотрении в Госкино, Рязанов отправился в США - там должна была состояться премьера "Жестокого романса" и пройти ретроспектива его фильмов. Основную часть публики, конечно же, составляли эмигранты, для которых встреча с "Гусарской балладой" или фильмом "Берегись автомобиля" - это встреча с молодостью, своеобразная память о Родине. Все сеансы проходили под оглушительные аплодисменты и восторженные крики публики, чего Рязанов никак не ожидал. Честно говоря, он уже давно отвык от такого приема своих картин у себя на родине. Попутно с этим он посетил массу местных достопримечательностей: Бродвей, Ниагарский водопад, Гранд-каньон, Диснейленд, Лас-Вегас.