...
"а) запретить и предотвратить производство чугуна и стали, химикалиев, цветных металлов, станков, радио– и электрооборудования, автомобилей, тяжёлого машинного оборудования… кроме как для целей предотвращения голода или беспорядков или болезней, могущих угрожать оккупационным войскам.
б) запретить и предотвратить восстановление предприятий и оборудования этих отраслей промышленности, кроме как для нужд оккупационных войск".
Однако людей, заинтересованных в послевоенном развитии экономики Германии – под контролем США, конечно, – было в Вашингтоне и Нью-Йорке всё-таки больше. Они и определили целеуказание для стратегической авиации США: разрушать города, но не трогать заводы. Они в итоге и взяли курс на новую промышленно развитую Германию, экономика которой к концу войны была в основном сохранена.
Для простаков же уже в ходе войны был создан миф о том, что бомбардировки Рейха союзниками и стали причиной краха Рейха.
В этой книге я – даром что окончил Харьковский авиационный ордена Ленина институт имени Н.Е.Жуковского по специализации "жидкостные ракетные двигатели" – не буду много говорить о том, как многого достигли немцы к 1945 году в сфере разработки новейших образцов военной техники и прежде всего – в области ракетной техники, реактивной авиации и электроники.
Но кое-что скажу…
Кто-то из наших известных ракетчиков (если не ошибаюсь – Черток) вспоминал, что то, что наши ракетчики увидели в поверженной Германии в 1945 году, они определяли так: "Это то, чего не может быть".
Из личного опыта могу вспомнить схожее свидетельство одного из своих преподавателей в ХАИ. Когда крупный специалист в области лопаточных (не от слова "лопата", а от "лопатка компрессора или турбины") машин академик АН УССР Проскура, заведующий кафедрой ХАИ, в сороковые годы ознакомился с немецким трофейным ракетным "железом", он заявил буквально то же: "Этого не может быть!", имея в виду сумасшедшие по тем временам скорости вращения элементов турбонасосного агрегата двигателя немецкой баллистической ракеты "Фау-2".
Я сам вместе с товарищами по учёбе изучал в 70-е годы ЖРД немецкой зенитной ракеты "Рейнтохтер" ("Дочь Рейна"). Даже тогда это было небесполезно для будущих ракетчиков – настолько интересной и своеобразной была конструкция некоторых элементов этого двигателя. Собственно, и у советского воспроизведения немецкой боевой баллистической ракеты "Фау-2" – первой в мире – нам, студентам, удалось постоять и обстоятельно всё "пощупать".
Даже в 70-е годы ракетный шедевр Рейха впечатлял.
Немцы имели поражающие достижения также в области создания авиационных реактивных газотурбинных двигателей и реактивных самолётов.
Да и в проблеме создания атомной бомбы они не так уж и отстали от остальных.
Пожалуй, немцам как национальной общности не хватило во Второй мировой войне (как, впрочем, и в Первой – тоже) той коллективной духовной стойкости, которую успела воспитать в народах СССР и прежде всего в триедином русском народе Советская эпоха.
Что же касается германской экономики, то её материальное состояние в 1945 году могло бы обеспечить немцам ещё долгое сопротивление – вопреки мифу о том, что союзные бомбардировки уничтожили материальную основу мощи Третьего рейха.
Можно ли было сесть в варшавские "сани" не зимой 45-го, а летом 44-го?
ОДНИМ из устойчивых мифов той войны, хронологический исток которого уходит в лето 1944 года, а конец падает на январь 1945 года, стал миф о том, что Красная Армия якобы могла освободить Варшаву летом или ранней осенью 1944 года, а не в середине января 1945 года, однако Сталин якобы не захотел этого делать, потому что "вспыхнувшее" в Варшаве 1 августа 1944 года восстание было организовано не левыми, а прозападными силами.
Для начала, вместо эпиграфа к разделу, напомню, что в боях за свободную Польшу погибло в 1944–1945 годах более 600 ( шестисот!!! ) тысяч советских солдат и офицеров.
Потери Войска Польского составили за эти же два года 26 тысяч убитыми и пропавшими без вести. Если учесть потери поляков в 1939 году во время боевых действий в польско-немецкую войну и вообще все боевые потери поляков на всех фронтах Второй мировой войны, включая их потери в составе войск союзников, то суммарная цифра далеко не "дотянет" даже до трети потерь народов СССР, понесённых при освобождении Польши.
Уже одно это обстоятельство должно было бы обеспечить единственное исторически и нравственно оправданное отношение всех последующих поколений поляков к словам "русский" и "советский" – благодарно-благоговейное!
Вместо этого поляки и "россиянские" "демократы" по сей день тычут нам в нос Катынью, где поляков расстреляли немцы в 1941 году, чтобы свалить это на русских в 1943 году.
Миф о возможности освобождения Варшавы летом 1944 года накладывается на уже современный миф о якобы возможности "неоднозначной трактовки" истории и подоплёки Варшавского восстания, хотя изучение документов и анализ общей политической и военно-политической тогдашней ситуации однозначно приводит к выводу о полной правоте Сталина и подлости действий Черчилля и пригретого Лондоном эмигрантского польского "правительства" во главе вначале с генералом Сикорским, а затем – с политиканом Миколайчиком.
Приходится лишь удивляться странной "беззубости" авторов-составителей 14-го [3(1)] тома "Русского архива" – "Великая Отечественная. СССР и Польша: 1941–1945. К истории военного союза". В комментариях к то́му они заявляют, что ушли-де "от собственной трактовки событий" вокруг Варшавского восстания – якобы в интересах "объективности". Хотя чего там "трактовать" – сегодня эта неприглядная для Запада и поляков история выглядит ясной, как стёклышко.
Конечно, кто-то может вспомнить выражение "через мутное стекло", но в данном случае всё, повторяю, ясно, как стёклышко окна у хорошей хозяйки в погожие весенние деньки.
Если, конечно, иметь честный взгляд.
Впрочем, обо всём по порядку…
С 1938 года преемницей Коммунистической партии Польши, распущенной буржуазным правительством в 1938 году, стала Польская рабочая партия (ППР).
После оккупации Польши немцами на её территории были созданы вооружённые подпольные формирования не только ППР ("пэпээровцев") – Армия Людова, но и вооружённые подпольные формирования "лондонцев", вначале, с июня 1940 года, именовавшиеся "Союз Вооружённой борьбы", а с марта 1942 года – Армия Крайова (АК, "аковцы").
В каждой "армии" имелось по несколько десятков тысяч человек (в АК, по некоторым данным, – до 200–300 тысяч, но это – явно со всеми "мёртвыми" душами).
Армия Людова была менее многочисленна, зато намного более активна. Армия же Крайова активных боевых действий против немцев не вела, ограничиваясь в основном "собиранием сил". Один из первых главнокомандующих АК, генерал Ровецкий, 30 июня 1943 года был арестован гестапо в Варшаве, но казнён, к слову, лишь в августе 1944 года, после начала восстания в Варшаве.
После ареста Ровецкого АК стал командовать генерал Коморовский (Bur-Komorowski, от подпольной клички "Бур").
В новогоднюю ночь на 1 января 1944 года "левые" подпольные организации оккупированной Польши создали в глубоком подполье Крайову Раду Народову (КРН).
Председателем КРН был избран Болеслав Берут, а инициатива создания исходила от Польской рабочей партии. КРН должна была объединить все демократические силы с двумя ближайшими целями: борьба с немецкими оккупантами и противодействие политике эмигрантского польского правительства в Лондоне и его "делегатуре" в Польше.
На первом своём заседании в новогоднюю ночь 1944 года КРН призвала поляков к борьбе в союзе с СССР за изгнание немцев, за завоевание национальной независимости и создание подлинно демократической Польши.
21 июля 1944 года, после вступления Красной Армии на территорию Польши и создания в СССР Войска Польского, Крайова Рада Народова образовала свой временный орган центральной исполнительной власти – Польский комитет национального освобождения. 22 июля он опубликовал свой манифест весьма "левого" содержания.
26 июля 1944 года было заключено соглашение между Советским правительством и ПКНО. В соглашении, в частности, предусматривалось, что как только тот или иной район Польши перестанет быть зоной боевых действий, руководство им перейдёт в руки ПКНО.
26-го же июля 1944 года премьер-министр Лондонского правительства Станислав Миколайчик направился в Москву на переговоры с Молотовым и Сталиным.
А 1 августа 1944 года в столице Польши началось вооружённое восстание под руководством антисоветской и прозападной Армии Крайовой.
Отрицать связь между событиями января и июля 1944 года и восстанием 1 августа можно, но – лишь недобросовестным, несерьёзным и невежественным людям.
Связь имелась!
Причём – самая прямая. Особых "козырей" на руках у Миколайчика, направившегося в Москву, не было, кроме политической и финансовой поддержки со стороны правительства Черчилля, Америки и той мировой космополитической элиты, которая создала "послеверсальскую" Польшу Пилсудского. Поэтому Миколайчик очень рассчитывал, что успешное восстание в Варшаве, предпринятое силами исключительно Армии Крайовой во главе с Тадеушом Бур-Коморовским, будет "сильным аргументом" на московских переговорах.
Лондонцам надо было спешить – советские войска продвигались к Варшаве, и, что было ещё более опасным для лондонских поляков, вместе с русскими на Варшаву наступала 1-я Польская армия генерала Зигмунда Берлинга из состава Войска Польского.
А Войско Польское, сформированное при помощи СССР, подчинялось Крайовой Раде Народовой и ПКНО.
Даже если бы Варшаву освободила одна лишь Красная Армия, польская столица всё равно была бы передана нами под контроль КРН. А уж если бы в Варшаву вошли войска Берлинга, шансы правительства Миколайчика на возврат к власти – и так почти нулевые – просто исчезли бы.
Поэтому ни о каком согласовании действий варшавских сил Армии Крайовой с Советским командованием, с командованием Войска Польского и руководством Армии Людовой не могло быть для лондонцев и речи.
Напротив, 22 июля 1944 года Бур-Коморовский в телеграмме своему "главнокомандующему" в Лондон, с одной стороны, заявлял о необходимости "ни на одну минуту" не прекращать борьбы с Германией, а с другой стороны, предлагал "мобилизовывать духовно всё общество на борьбу с Россией".
Правительство Великобритании располагало, естественно, информацией о готовящемся восстании АК, однако союзное Советское правительство об этом не известило. Кроме вполне понятных причин тут надо чётко отметить, что если бы Сталин знал о планах АК в связи с приближением советских войск к Варшаве, он сразу же решительно отказался бы от поддержки таких планов. То есть лондонские поляки намеревались поставить Сталина перед фактом.
30 июля 1944 года Миколайчик добрался до русской столицы, а 1 августа Бур-Коморовский начал действовать в столице польской. С любой точки зрения, и прежде всего – с военной, это была авантюра.
В Варшаве находился 16-тысячный (по другим данным – 20-тысячный) немецкий гарнизон, а силы АК насчитывали до 40 тысяч человек, но очень плохо вооружённых (около 3,5 тысячи единиц стрелкового оружия). Тяжёлого вооружения не было вовсе и быть не могло, не говоря уже о танках и авиации.
Черчилль в своей психологически и исторически лживой "Второй мировой войне" имел наглость взвалить вину за преждевременное восстание на… Москву, якобы призывавшую к нему в своих радиопередачах. Что странно, эту версию не отвергают, как полностью несостоятельную, и упомянутые выше публикаторы документов из "Русского архива".
С учётом того, что советские соединения могли вскоре выйти непосредственно к Варшаве, Московское радио действительно говорило о необходимости прямой активной борьбы поляков. 1 июля 1944 года в газете "Вольна Польска" было опубликовано за подписью генералов Берлинга, Сверчевского и Завадского большое обращение Военного совета 1-й армии Войска Польского к соотечественникам перед вступлением армии на территорию Польши.
Начиналось оно так:
...
"Соотечественники!
Чрез огненную линию фронта шлём вам, братья и сёстры, слова надежды и веры в близкое освобождение.
Поднимите гордо голову. Для Родины приближается конец неволи, приближается час возрождения свободы…"
А заканчивалось оно так:
...
"Все на борьбу! Не теряйте ни минуты. Беритесь за оружие! Бейте немцев!..
…Вступайте в ряды Народной Армии ( то есть – Армии Людовой. – С.К. ). Уничтожайте живую силу, вооружение и технику гитлеровских оккупантов.
Пускайте под откос поезда, взрывайте мосты. Сжигайте немецкие склады.
Готовьтесь все к восстанию с оружием в руках против немецкого захватчика.
К оружию, поляки!"
26 июля 1944 года к польскому народу обратилось политуправление 1-го Украинского фронта. Вот наиболее "экстремистская" часть обращения:
...
"Поляки!
Во имя быстрейшего освобождения вашей родной земли от немецких оккупантов всемерно помогайте Красной Армии.
Разоблачайте немецких агентов, распространяющих ложь и сеющих панику.
Помогайте частям Красной Армии поддерживать порядок.
Продолжайте свой мирный труд…
Помните!
Чем скорее будет уничтожена гитлеровская армия, тем скорее наступит мир…"
То есть Москва действительно призывала поляков к борьбе. Но только кретин (или такой наглец, как Черчилль) мог ставить на одну доску пропагандистские передачи, морально готовящие людей к предстоящим боям, и конкретные оперативные решения по конкретному восстанию, да ещё и где – в столице Польши! Что – Сталин только спал и думал, как бы ему взбулгачить поляков в Варшаве?
Бред!
Но бред на высшем уровне фальсификации истории, исходящий от такой фигуры, как глава военного британского кабинета! При этом сам же Черчилль признаёт, что у Бура были запасы продовольствия и боеприпасов на семь-десять дней.
Так на что и на кого Бур рассчитывал? На Черчилля? На Монтгомери? На Эйзенхауэра? На "матку боску Ченстоховску"?
Или, всё же, на Сталина и Рокоссовского?
Расчёт был, конечно, на русских – вечно обливаемых грязью и ненавидимых, но, как понимал тот же Бур, благородных, как правило, до забвения своих интересов.
Расчёт был гнусный, но он был.
Однако на этот раз поляки – и в Варшаве, и Лондоне, как и Черчилль в Лондоне же, просчитались.
И дело было даже не в том, что Сталину не было никакой охоты русской кровью оплачивать возврат в Польшу однозначно антисоветского и антирусского правительства. Ведь в 1944 году, как и в 1939 году, поляки вели себя настолько нагло и глупо, что Миколайчик в Москве, на переговорах 6–7 августа с представителями ПКНО отверг предложение создать коалиционное правительство, представляющее все демократические силы страны.
И уже поэтому отказ Москвы в поддержке спровоцированных Лондоном варшавян был бы вполне оправдан. Конечно, жаль обманутых людей, но, в конце концов, в Варшаве "аковцы" стреляли в немцев, выполняя указания Лондона, а в тылах советских армий, освобождавших Польшу, те же "аковцы", выполняя указания Лондона, стреляли в красноармейцев.
Черчилль пишет, что "русские хотели, чтобы некоммунистические поляки были уничтожены, и вместе с тем поддерживали мнение, будто идут им на помощь".
Это – тотальная ложь, начиная с того, что в восстании, когда оно неожиданно началось, приняли активное участие и силы подпольной коммунистической Армии Людовой.
Однако нельзя, повторяю, было совсем игнорировать и тот факт, что заранее – и из заявлений, и из действий руководства АК – было ясно: "некоммунистические поляки", даже если Красная Армия их выручит, впоследствии будут уничтожать воинов той же Красной Армии. По неполным данным, только за период с 28 июля по 31 декабря 1944 года отрядами АК было убито 277 и ранено 94 советских офицеров и солдат.
И всё же Сталин не руководствовался трезвым, но подлым расчётом – как несколько позднее Черчилль, когда жестоко подавил "левое" восстание в Греции. Сдержанность Сталина объяснялась иным – освобождение Варшавы в конце лета и начале осени 1944 года было нереально по чисто военным стратегическим соображениям.
Я об этом скажу чуть ниже.
Причём как раз Варшавское восстание ситуацию и усложнило. Черчилль сообщает, что уже к 4 августа немцы подтянули к Варшаве "пять поспешно сосредоточенных дивизий". В Варшаву, по его словам, была также доставлена дивизия "Герман Геринг" из Италии и вскоре – ещё две эсэсовские дивизии.
Это написал сам Черчилль, но он был, насколько я знаю, не совсем точен. Так, танковая дивизия "Герман Геринг" и до восстания оперировала на советско-германском фронте. В донесении от 30 июля 1944 года командующий 2-й танковой армией генерал-майор Радзиевский сообщал командующему 1-м Белорусским фронтом маршалу Рокоссовскому:
...
"…Наличие укреплённой линии Варшавского УР ( укреплённый район. – С.К. ) подтверждает командир 73-й пд ( пехотной дивизии. – С.К. ) генерал-лейтенант Фронек (взятый нами в плен). Имеются ДОТы ( долговременная огневая точка. – С.К. ), занятые арт. частями. Минск-Мазовецкий ( предместье Варшавы. – С.К. ) занимает танковая дивизия "Герман Геринг"…"
Показательно, что генерал Радзиевский тогда же доносил:
...
"…Авиация противника непрерывно бомбит боевые порядки корпусов.
Убедительно прошу:
1. Ударом бомбардировочной авиации смести с земли Минск-Мазовецкий, где установлено сосредоточение около 100 танков и самоходных орудий.
2. Прикрыть истребительной авиацией р-н армии.
3. Наша авиация совершенно бездействует.
4. Ускорить подачу горючего и масла.
Начинаю выдыхаться".
1 августа 1944 года Радзиевский был вынужден отдать приказ по армии о переходе к обороне. Привожу начало приказа:
...
"Действующая армия 1 августа 1944 г.
Противник частями 73-й пд, тд "Герман Геринг", тд СС "Мёртвая голова", 5-й мд СС "Викинг", 19-й тд, 6-го Варшавского охранного полка, опираясь на Варшавский укреплённый район, оказывал упорное сопротивление 2-й ТА на рубеже: Яблонка, Легионово, Чарна Струга, Марки, Окунев, Цехувка, Збытки.
2-я ТА переходит к обороне…"
Варшавский укреплённый район представлял собой мощную систему обороны с ДОТами, укреплениями полевого типа, противопехотными и противотанковыми минными полями и проволочными заграждениями. В его составе было более 50 тысяч человек, 1158 орудий и миномётов, 600 танков и штурмовых орудий.
То есть "аковцы" подняли восстание, имея под боком мощную германскую группировку. Громить же её должны были мы.
Генерал "Бур" сразу же после начала восстания направил в Лондон две телеграммы.
Первая гласила: