Многие герои этой книги являли миру лучшие образцы совершенства и пассионарности. Они не просто шли в ногу со временем, они часто опережали его. Поэтому и не удивительно, что некоторым из них приходилось дожидаться своего часа в не самых комфортных условиях. Именно таких юристов с драматическими и интересными судьбами, блистательных и ярких, кто через взлеты и падения снискал право быть вписанным в скрижали летописей Отечества выбрал и описал автор в этом произведении. Книга документальных, беллетризованных очерков написана на основе редких архивных и других малодоступных документов, которые долгие годы изучал автор, а также на основе его личных встреч, бесед и воспоминаний участников событий.
Содержание:
-
От автора 1
-
Павел Иванович Ягужинский (1683–1736) - "Государево око" 2
-
Яков Петрович Шаховской (1705–1777) - "Справедливость и добродетель всему предпочитать" 4
-
Александр Иванович Глебов (1722–1790) - "…Лишил себя доверенности…" 5
-
Гаврила Романович Державин (1743–1816) - "…Не мог сносить равнодушно неправды…" 6
-
Александр Андреевич Беклешов (1743–1808) - "Человек старорусской партии" 8
-
Александр Николаевич Радищев (1749–1802) - "…Душа моя страданиями человечества уязвленна стала" 9
-
Петр Хрисанфович Обольянинов (1752–1841) - "Уподобился великому визирю…" 12
-
Петр Васильевич Лопухин (1753–1827) - "Человек старинного покроя" 13
-
Дмитрий Прокофьевич Трощинский (1754–1829) - "Дело не в докладе, а в докладчике" 14
-
Алексей Борисович Куракин (1759–1829) - "Требования прокуроров с надлежащим уважением принимать" 14
-
Иван Иванович Дмитриев (1760–1837) - "Блюститель законов" 15
-
Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839) - "Светило русской бюрократии" 17
-
Михаил Николаевич Капустин (1828–1899) - "Ученый с характером" 19
-
Владимир Данилович Спасович (1829–1907) - "Король русской адвокатуры" 19
-
Константин Иванович Пален (1833–1912) - "При нем протекции были невозможны" 22
-
Петр Акимович Александров (1838–1893) - "Остер, как бритва, бесстрашен, как герой" 23
-
Иван Логгинович Горемыкин (1839–1917) - "Ничем не возмутимое спокойствие…" 26
-
Александр Иванович Урусов (1843–1900) - "Народный трибун" 28
-
Анатолий Федорович Кони (1844–1927) - "Первый любовник Фемиды" 30
-
Николай Платонович Карабчевский (1851–1925) - "Несравненный темперамент" 34
-
Николай Александрович Добровольский (1854–1918) - "…Неслись к неминуемой катастрофе" 37
-
Александр Александрович Макаров (1857–1919) - "Так было, и так будет впредь" 38
-
Александр Алексеевич Хвостов (1857–1922) - "Убежденный законник" 40
-
Иван Григорьевич Щегловитов (1861–1918) - "Суд превращен в "капище беззакония" 42
-
Павел Александрович Александров (1866–1940) - "Мастер-криминалист" и "большевики-шпионы" 45
-
Лев Иосифович Петражицкий (1867–1931) - "Что пользы в работе, когда все проиграно…" 47
-
Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) - "Хотя это и подлое правительство, но это все-таки русское правительство…" 47
-
Павел Николаевич Малянтович (1869–1940) - "Телеграмма об аресте Ленина" 49
-
Павел Николаевич Переверзев (1871–1944) - "Призван на ответственный пост" 51
-
Александр Федорович Керенский (1881–1970) - "Тяжкое бремя история возложила на слабые плечи" 52
-
Николай Михайлович Янсон (1882–1938) - "Хорошее, прекрасное прошлое…" 54
-
Андрей Януарьевич Вышинский (1883–1954) - "Карающая десница вождя" 55
-
Иван Александрович Ильин (1883–1954) - "Духовно-идейный пастырь России" 58
-
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко (1883–1938) - "Чувствую напряженность борьбы" 60
-
Николай Васильевич Крыленко (1885–1938) - "Пусть суд истории судит нас…" 62
-
Фаина Ефимовна Нюрина (1885–1938) - "Исполняющая обязанности герцогини" 64
-
Иван Алексеевич Акулов (1888–1937) - "Воля партии и суда" 67
-
Евгений Брониславович Пашуканис (1891–1937) - "Будем работать и радостно и дружно" 69
-
Григорий Константинович Рогинский (1895–1959) - "Падают стены…" 70
-
Николай Михайлович Рычков (1897–1959) - "Крепкий большевик" 72
-
Михаил Иванович Панкратьев (1901–1974) - "Активно участвовал в выкорчевывании врагов народа" 74
-
Григорий Николаевич Сафонов (1904–1972) - "Умеет руководить аппаратом" 78
-
Лев Романович Шейнин (1906–1967) - "Агентом иностранной разведки не был…" 80
-
Роман Андреевич Руденко (1907–1981) - "Патриарх советской прокуратуры" 81
-
Александр Михайлович Рекунков (1920–1996) - "Крепкий орешек" 88
-
Виктор Васильевич Найденов (1931–1987) - "Не робел перед сильными мира сего" 91
-
Примечания 94
Звягинцев А. Г.
Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов
Sic transit gloria mundi (Так проходит мирская слава.)
От автора
"В одну и ту же реку нельзя войти дважды", - гласит пословица. А многие из них входили! У одних, обретенное время славы сокращалось в мгновения, хотя и недолго, но все же сверкало позолотой, а страдания растягивались в вечность. У других наоборот - их звезда долго стояла в зените славы, однако в самый, казалось бы, судьбоносный момент неожиданно скатывалась со звездного небосклона.
Будучи низверженными, они не падали духом, несмотря на то, что вчерашние товарищи и коллеги их предавали. Но вопреки вожделениям своих гробокопателей многие снова поднимались. Когда остальные сдавались, они шли до конца, - не боясь правду горькую отцам отечества "с улыбкой говорить". Поэтому, наверное, юдоль свою далеко не всегда они заканчивали у теплого семейного очага, и судьба-злодейка своею грубою рукой охотно строчила им суровые роковые письмена.
Именно биографии таких юристов с драматическими и интересными судьбами, блистательных и ярких, из многочисленной плеяды известных российских правоведов отобрал и описал я в этом издании. Издании в своем роде уникальном, ибо оно, пожалуй, впервые в одном труде возвращает к жизни целый сонм имен людей противоречивых, живших в разные эпохи, ставших героями своего времени; но затем заживо погребенных, необоснованно, порой из идеологических соображений, преданных забвению. Воскрешая их образы, реанимируя их деяния, вписывая доселе неизвестные страницы их жизни в анналы истории, мы не только даем им бессмертие, но и вопреки устоявшимся стереотипам переосмысливаем то, что до прочтения этой книги казалось незыблемым.
Среди тех, кто через взлеты и падения снискал право быть вписанным в скрижали летописи Отечества были: прокуроры и адвокаты, ученые и судьи, политики и другие сановные особы, чей дар божий, как нельзя лучше проявился, прежде всего, на ниве служения юриспруденции, несмотря на то, что некоторые из них, будучи личностями многоталантливыми стяжали себе славу и на стезе других проявлений человеческой деятельности.
Разные были это люди и по характеру и по внешности: сдержанно-простые и вальяжно-осанистые, сурово-решительные и лукаво-укоризненные. Одни были верными монархистами, другие - последовательными демократами, а третьи и вовсе - неистовыми революционерами. Одни с "грозящей веселостью глаз" безудержно рвались к власти, другие, напротив, ею не обольщались. Но были и такие, которые вообще с политикой амуры не водили, ибо никогда не верили посулам льстивых медных труб и были преданными "любовниками" только Фемиды и угодниками только Закону.
С сожалением, но все же приходиться констатировать - общечеловеческие и душевные качества не у всех были на высоте. Они порой явно диссонировали их высокому положению в обществе, профессиональному мастерству и образованности.
Тем не менее, многие из героев этой книги являли миру образцы совершенства и пассионарности. Они не просто шли в ногу со временем, они часто опережали его, поэтому неудивительно, что некоторым из них приходилось дожидаться своего часа не в самых комфортных условиях. Для них было имманентным измерять свою жизнь не годами, а совершенными деяниями и судить о прожитом дне не по урожаю, который они уже собрали, а по тем всходам, которые только взошли.
Увы, но редко кому удалось возрадоваться трудам своим…
И причин тому было великое множество. Чаще всего крушение карьеры происходило из-за того, что, презрев правила игры, они поднимали головы выше уровня дозволенного. Слишком ревностно, служа Закону и Справедливости, вступали в клинч с властьпридержащими. Им переставали доверять. И даже опасались - так как одни, обладая немалыми полномочиями, и сами были вершителями судеб, другие, имея большой авторитет, становились неформальными кумирами общества, чем создавали для сильных мира серьезные проблемы.
Правда, были и иные случаи - когда к власти приходили новые мстительные правители и с радостью освобождались от тех, кому благоволили их предшественники.
Но память людская дарует бессмертие тем, чей масштаб личности нельзя схоронить ни в каких гробницах и привалить никакими могильными плитами. Поэтому с поклонной благодарностью я склоняю голову перед жизнью и деяниями тех героев этого издания, которые, невзирая на все перипетии и лихие повороты судьбы, оставались разумом и благородством исполненными.
А. Г. Звягинцев
Павел Иванович Ягужинский (1683–1736)
"Государево око"
2 февраля 1730 года на совместном заседании Верховного тайного совета, Синода и Генералитета Ягужинский был обвинен в измене, арестован и посажен в Кремлевский каземат. У него отобрали шпагу, ордена, а все бумаги опечатали. Генерал- прокурора подвергли интенсивным допросам.
Арест ближайшего сподвижника Петра I наделал много шума в Москве.
Первый в истории государства Российского генерал-прокурор граф Павел Иванович Ягужинский родился в 1683 году в Польше. Его отец в 1686 году был приглашен в Москву органистом лютеранской кирхи, находившейся в Немецкой слободе, куда он и приехал вместе со своими малолетними сыновьями Павлом и Иваном.
Павел с молодости отличался веселым и живым нравом, слыл сообразительным и остроумным юношей. Эти качества, а также обаятельная внешность привлекли к нему внимание фельдмаршала графа Федора Головина, который и взял его к себе на службу пажом.
Начало XVIII века ознаменовалось в России важными событиями. Молодой царь Петр I энергично принялся за обширные преобразования, модернизацию и всемерное укрепление Русского государства. Задачи были поставлены грандиозные. Для их выполнения он мог опираться только на молодых, талантливых и энергичных людей, пусть даже не принадлежащих к знатным фамилиям.
Павел Ягужинский попал в пажи при высочайшем дворе. Здесь в 1701 году он впервые встретился с Петром I. Царь, завороженный умом, образной красивой речью, выдающимися способностями и умением быстро и толково составить любую бумагу, зачислил юношу в Преображенский полк, а когда он стал офицером - "пожаловал" в денщики. Ему предстояло дежурить при царе и фактически исполнять обязанности личного адъютанта. С этого времени начинается стремительная и блестящая карьера Ягужинского, ставшего одним из любимцев русского царя.
В двадцать семь лет он уже камер-юнкер и капитан Преображенского полка, затем генерал-адъютант, генерал-майор и, наконец, генерал-лейтенант. Прекрасно владевший несколькими иностранными языками, умный и ловкий, он неоднократно выполнял важные дипломатические миссии: вел переговоры с королями Дании и Пруссии, участвовал в работе ряда международных конгрессов, часто сопровождал царя в заграничных поездках. Петр I доверял ему и другие важные поручения, требующие смекалки и честности.
12 января 1722 года оказалось знаменательной датой в истории Российского государства. В этот день Петр I подписал указ, направленный на улучшение деятельности всех органов государственной власти. В нем определялись обязанности сенаторов, предписывалось присутствовать в Сенате президентам коллегий, устанавливалась Ревизион-коллегия и учреждались при Сенате должности генерал-прокурора, рекетмейстера, экзекутора и герольдмейстера.
В отношении прокуратуры в указе отмечалось: "Быть при Сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны рапортовать генерал- прокурору".
Спустя несколько дней были установлены и должности прокуроров при надворных судах.
В этом же указе Петр I писал: "Ныне ни в чем так надлежит трудиться, чтобы выбрать и мне представить кандидатов на выше писанные чины, а буде за краткостью времени всех нельзя, то чтоб в президенты коллегий и генерал- и обер-прокуроры выбрать, что необходимая есть нужда до наступающего карнавала учинить, дабы потом исправиться в делах было можно; в сии чины дается воля выбрать изо всяких чинов, а особливо в прокуроры, понеже дело нужное есть".
Однако и того срока, который был установлен, Петр I дожидаться не стал - слишком большие надежды он возлагал на должность генерал-прокурора. 18 января 1722 года первым генерал-прокурором Сената государь назначил Павла Ивановича Ягужинского. Представляя его сенаторам, Петр I сказал: "Вот око мое, коим я буду все видеть". Эта же мысль нашла отражение и в указе от 27 апреля 1722 года "О должности генерал-прокурора": "Понеже сей чин - яко око наше и стряпчий о делах государственных".
По отзывам современников, Ягужинский был видный мужчина, с лицом неправильным, но выразительным и живым, со свободным обхождением, капризный и самолюбивый, но очень умный и деятельный. За один день Ягужинский делал столько, сколько другой не успевал за неделю. Мысли свои выражал без лести перед самыми высокими сановниками и вельможами, порицал их смело и свободно. Талантливый и ловкий, он не робел ни перед кем. Не случайно светлейший князь Меншиков "от души ненавидел его".
Ближайшим помощником Ягужинского, обер-прокурором Сената, стал Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев, выдвинувшийся из среды гвардейских офицеров.
Генерал-прокурору были подчинены все прокуроры в коллегиях и надворных судах. В соответствии с "Должностью", он обязан был "смотреть над всеми прокурорами, дабы в своем звании истинно и ревностно поступали". Все прокурорские донесения, касающиеся важных дел, он "предлагал" Сенату и требовал по ним исполнения.
П. И. Ягужинский довольно быстро занял ключевые позиции в государственных делах - по существу, он играл роль второго лица в империи после Петра I. Императора вполне устраивала активная деятельность Ягужинского, и он во всем поддерживал его. Петр I не раз говорил своим приближенным: "Что осмотрит Павел, так верно, как будто я сам видел".
Положение первого генерал-прокурора Сената было довольно сложным. Император, человек исключительно деятельный и энергичный, нередко сам выполнял прокурорские обязанности: он постоянно ездил в Сенат и строго следил за тем, как принимаются решения.
Первое время Ягужинский тратил немало сил, чтобы навести в Сенате хоть элементарный порядок. Основное внимание он сосредоточил на контроле за повседневной работой, за правильностью и законностью разрешения дел, их своевременным прохождением, порядком заседаний и прочими дисциплинарными моментами. Стремясь к возвышению над Сенатом, он все свои предложения к сенаторам обычно прикрывал авторитетом Петра, с которым оставался очень близок. Коллегиальные решения еще были чужды сознанию самолюбивых сановников, сенаторы не привыкли считаться с чужим мнением и уважать его, поэтому в заседаниях зачастую возникали споры, крики и брань, а иногда даже потасовки. В связи с этим 16 октября 1722 года Ягужинский даже написал особое "предложение" Сенату, в котором просил сенаторов воздерживаться от ссор и споров, "ибо прежде всего это неприлично для такого учреждения".
Постепенно генерал-прокурор занимает ключевое положение в государственном управлении. Русский историк В. О. Ключевский писал по этому поводу: "Генерал-прокурор, а не Сенат, становился маховым колесом всего управления; не входя в его состав, не имея сенаторского голоса, был, однако, настоящим его президентом, смотрел за порядком его заседаний, возбуждал в нем законодательные вопросы, судил, когда Сенат поступает право или неправо, посредством своих песочных часов руководил его рассуждениями и превращал его в политическое сооружение на песке".
В. О. Ключевский не случайно упомянул о песочных часах. Дело в том, что в то время в Сенате существовал такой распорядок - сенаторы, выслушав доклад по какому-либо вопросу, имели право переговорить меж собой о том или ином деле, и для этого им давался срок от получаса до трех часов. Для определения точного времени генерал-прокурор имел под рукой песочные часы. Как только доклад заканчивался, он тотчас ставил часы на стол. Когда весь песок высыпался, сенаторы обязаны были немедленно садиться на свои места и "подавать голоса", начиная с младших.