* * *
Не могу знать, по каким причинам, но все наиболее крупные мелиоративные работы на территории России вело союзное министерство. К нему перешли основная материально–техническая база и кадры. Республиканское министерство занималось мелкими объектами и эксплуатацией мелиоративных систем. Мы внесли предложение: в системе министерства союзного подчинения образовать главное управление по строительству и эксплуатации мелиоративных систем в Нечерноземье. Начальником управления назначили первого зама министра мелиорации и водного хозяйства СССР Александра Васильевича Алексанкина. Одновременно он был назначен первым замом Председателя Совмина РСФСР. До работы в союзном министерстве Алексанкин работал в Белоруссии министром мелиорации и водного хозяйства. Родилось необычное организационно–структурное образование― один человек с тремя ответственными постами. Алексанкина я лично не знал. Безусловно, он человек с хорошим опытом работы, по всем объективным данным вполне подготовлен вести предложенную работу. Почему сохранили за ним пост первого зама союзного министра и добавили еще один ― пост первого зама Председателя Совмина? С одной целью― чтобы иметь возможность влиять на работу аппарата союзного министерства и одновременно на органы местной власти. При этом имелось в виду, что со временем, когда главк наберет достаточную силу, создаст надлежащую материально–техническую базу, вывести его из союзного подчинения и подчинить республиканскому. В перспективе планировалось нарастить его мощности до такой степени, чтобы оно могло вести строительство и эксплуатацию мелиоративных работ во всех регионах России.
Алексанкин активно взялся за работу. Но месяца через 2–3 до меня стали доходить слухи, что в общении с сотрудниками Совмина он проявляет надменность, высокомерие и даже бестактность. Я не стал с ним об этом говорить, выбрал момент и на расширенном заседании Совмина, затронув в выступлении работу с людьми, обратил внимание на проявления высокомерия и даже грубости со стороны некоторых руководителей. Персонально я никого не называл. Больше жалоб не было.
В Нечерноземье стали создавать более десятка межобластных баз по строительству и эксплуатации мелиоративных систем. Во второй половине 70–х годов они стали вступать в строй. Несколько таких баз я посмотрел. Часть находилась в завершающей стадии строительства, но уже выполняла заказы мелиораторов. Специалисты, руководители местных органов власти с одобрением говорили о решении создать индустриальные ячейки для мелиораторов. Некоторые уже планируют расширить их функции, создав на их базе цеха по ремонту дорожно–строительных машин, грузовых автомобилей, строительной техники. Словом, создание баз мелиораторов было принято на ура. Местные власти опекали и "выхаживали" их как малых детей. Забота местных руководителей ― залог успеха, а следовательно, и осуществления программы мелиорации земель в Нечерноземье. Отрадно, что базы неплохо укомплектовывались кадрами. Для них строилось жилье, соцкультбытобъекты, размещали работников, как правило, в близких населенных пунктах. Конечно, не все были классными специалистами. Как правило, это местные жители, подростками уехавшие в промышленные центры. Там они освоили какую‑то специальность, обзавелись семьей. Узнав, что есть возможность работать в родных местах, потянулись на родимую землю.
В те годы масштабные работы развернулись в Поволжье по созданию оросительных систем для выращивания зерновых. Известно, что Поволжье располагает большими площадями прекрасных земель. Там много солнца, но мало выпадает осадков. Часты засухи. Поэтому необходимо было использовать воду главной реки России ― Волги ― для орошения и выращивать стабильно высокие урожаи зерна, кормовых и других культур. Строительство оросительных систем велось высокими темпами. Началось оно с Саратовской области. Со второй половины 70–х годов уже вводились в действие значительные площади орошаемых земель, на которых получали высокие урожаи. Душой и движущей силой в этой гигантской работе была областная парторганизация, первый секретарь обкома А. И. Шибаев. Саратовцы многое делали по освоению технологии орошаемого земледелия. Руководители и специалисты учились сами и учили своих подчиненных совершенно новому для них делу. На первых порах было достаточно трудностей, ошибок в проектах, брака в строительстве. Все это надо было быстро устранять, доводить до кондиции. Работали, не считаясь со временем. Регулярно бывая на этой стройке, видел гордость строителей, эксплуатационников систем орошения и земледельцев по поводу замечательного эффекта, какой дает волжская вода, поданная на поля.
* * *
К крупномасштабным работам, которые велись по мелиорации, следовало добавить создание оросительных систем в Ставропольском крае. Известно, что этот регион располагал большими площадями замечательных сельскохозяйственных угодий, земля плодородная, много солнца и тепла, но мало осадков, часто бывают засушливые годы. Здесь строился не только водный канал, но и вводились в строй орошаемые площади. За полученную влагу земля расплачивалась сполна.
Ученые, специалисты, местные органы власти внесли предложение мелиорировать кубанские земли и выращивать на них рис. Природно–климатические условия позволяли это. Нигде больше в Союзе рис, по существу, не производился. Предложение было принято. Работы велись очень успешно. Во второй половине 70–х годов появился первый краснодарский рис. Помню сообщение руководства края, что производство риса уже доведено до миллиона пудов, это было только начало.
Дальнейшее наращивание производства зерна за счет увеличения посевных площадей было исчерпано, нет свободной земли. Оставался один путь ― повышать урожайность. Удобрений вносили пока мало, объемы их производства были по–прежнему далеки от потребности. Выход был в повышении культуры земледелия, совершенствовании ее системы, в выведении новых, более эффективных сортов.
Возникла необходимость тщательно изучить работу селекционеров. Полученные материалы послужили основанием для проведения совещания селекционеров России. Совещание состоялось в Краснодаре, где существовал крупный селекционный центр. Ученые рассказали, над чем работают, какие возникают трудности, почему новые сорта создаются очень долго, а потом подчас не внедряются в производство.
На совещании было много интересных сообщений, предложений и проектов, главная же мысль состояла в том, что увеличение производства зерна в нынешних условиях возможно только за счет повышения продуктивности. Нужны новые сорта высокого качества. Это главным образом зависит от селекционеров. Правительство готово сделать все возможное, чтобы устранить трудности в работе.
Причем важно добиться не только увеличения производства зерна, но и овощей, фруктов, чтобы улучшить структуру питания. Было решено больше производить овощей и фруктов в южных регионах страны, а Астраханскую область превратить во всероссийский огород. Чтобы резко повысить производство помидоров, арбузов, ранней капусты, в Астраханской области были проведены большие мелиоративные работы. Теперь область могла обеспечить ранними овощами Москву и Московскую область, Ленинград и Ленинградскую область и другие промышленные центры России. Стоит отдать должное трудящимся области, производство овощей, бахчевых культур росло там из года в год. Самой сложной оказалась проблема доставки этой продукции. Самый простой и дешевый способ ― речным транспортом, на баржах. Но для этого требуется слишком много времени. От Астрахани до Москвы―12 суток. Автотранспортом ― дорого и тоже не так быстро. А овощи и фрукты ― продукция скоропортящаяся, тем более в жаркое время года. Поэтому лучше всего доставлять ее самолетами, но это дорого, а повышать розничные цены недопустимо.
Собрали в Совмине руководителей и специалистов Министерства речного флота России. Стали думать, как сократить время прохождения караванов с баржами от Астрахани до Москвы минимум в два раза. Решили также провести переговоры с ГДР на предмет изготовления специальных речных судов для перевозки скоропортящихся грузов.
Разрешили всем получателям продукции закупать ее прямо на поле и перевозить своим транспортом. Такие меры сказывались положительно, но до конца проблему не решали. Большие надежды мы возлагали на получение судов из ГДР.
Речное министерство России было самым мощным в Союзе, выполняло огромный объем перевозок для всей страны. Располагало парком кораблей "река ― море" и могло доставлять грузы во многие страны мира. Выполняло это министерство и большой социальный заказ ― перевозку населения, имело прекрасные суда, на которых люди могли провести отпуск, посмотреть исторические места своей родины. Продолжительность круиза не ограничена, а цены невысокие. Хорошо знаю, что путевки для отдыха на речных пароходах раскупались на год вперед. Мы каждый год покупали новые пассажирские суда, но не успевали за спросом, а ГДР не могла поставить больше кораблей ― не позволяли производственные мощности. С каждым годом качество, комфортабельность судов росли. Отдыхающие были довольны. Министерство речного флота играло решающую роль также в работе по завозке грузов на Север.
* * *
Но была еще одна проблема в овощеводстве ― уборка урожая. Как известно, сбор овощей ― дело трудоемкое. Процесс этот, по существу, нигде в мире не механизирован. Какой тут может быть выход из положения? Обратились к молодежи, главным образом к студенческой. Ребята с удовольствием откликнулись на этот призыв. Создавались студенческие отряды, ехали в Астраханскую и другие южные области. Труд, конечно, нелегкий, но и заработок был. На сборе урожая ребята иногда задерживались до середины сентября. Помогали также работники городских предприятий и организаций.
Многие знают по собственному опыту, что студенческая молодежь на период каникул отправлялась работать на стройки. Ехали по личному желанию. Энтузиастов было всегда больше, чем заявок на прием в строительные отряды. Секретари ЦК ВЛКСМ почти ежегодно обращались ко мне с просьбой увеличить количество мест. Большинство отрядов работало на стройках вдали от Москвы. Где только я не встречался летом со студентами ― в Норильске, на БАМе и даже на Дальнем Востоке. Это была замечательная возможность для молодежи побывать во всех краях нашей огромной страны. К тому же ребята там прилично зарабатывали, хорошо питались и весело проводили свободное время. В отрядах объединялись представители всех национальностей Советского Союза. Работа в строительном студенческом отряде была прекрасной школой воспитания интернационализма. Добавлю, что в отряд брали не скопом всех желающих, а вели индивидуальный отбор.
Работа студентов во время каникул на стройках, и не только на них, была названа третьим трудовым семестром.
Разве может молодежь 70–х годов забыть, как в намеченный летний день на площади Ярославского вокзала Москвы они в защитной форме выстроились в стройные ряды? Это был первый отряд комсомольцев, который по путевкам, врученным XVII съездом ВЛКСМ, собрался для отправки на строительство новой Байкало–Амурской магистрали. Съезд передал им и свое знамя как гарантию поддержки со стороны всего многомиллионного комсомола.
Молодежь 70–х годов не искала легких путей, она с честью и достоинством приняла эстафету своих дедов и отцов, которые возводили Магнитку, Днепрогэс, Турксиб ― тысячи ударных строек в период индустриализации, а затем восстановления разрушенного фашистами народного хозяйства.
Романтика и задор молодости превращались во вполне конкретные тонны металла, километры новых дорог.
Кроме БАМа в стране было 139 всесоюзных комсомольских строек. Все они перевыполняли планы, внедряли новые достижения науки и техники. Не имели недостатка в молодых и в то же время высококвалифицированных кадрах.
За тридцать с лишним лет учебу в третьем трудовом семестре прошли более 25 млн. человек. Студенты построили около 100 тыс. домов, железных дорог общим километражем от Москвы до Владивостока. Принесли стране к началу 90–х годов более 5 млрд. рублей прибыли.
Лозунг стройотрядовцев ― "Строим дороги, строим дома, строим себя" ― был привлекателен не только для советских граждан. Был случай, когда загадочный энтузиазм и восторженные отзывы студентов–иностранцев повлияли на американского посла, и он написал письмо с просьбой включить в состав студенческого строительного отряда своего сына.
К великому сожалению, доброе дело молодежи прекращено. Почему? Думаю, причина чисто политическая― боязнь молодежных организаций. Появившиеся в 2000 году ростки студенческих отрядов не находят поддержки ни у властей, ни у строительных организаций, ни у администрации вузов, ни у руководителей городов. "Не ко времени, ― говорят, ― безработица оставила не у дел лучшие квалифицированные кадры, а тут еще вы со своей инициативой". Представители некоторых строительных организаций рады возможности использовать студенческий труд при том условии, что платить они за него будут лишь 40% зарплаты профессионалов.
За годы перестройки и реформ не только разрушили одну из лучших форм трудового воспитания молодежи, но и вылили на нее ушаты лжи и грязи. Сейчас можно услышать, что создавались студенческие отряды не на добровольных началах, а путем принуждения. Со всей ответственностью заявляю, что это циничная ложь. Надеюсь, читатель простит меня за это лирическое отступление, но я действительно с огромным удовольствием вспоминаю веселую эпоху студенческих строительных отрядов.
* * *
В начале 70–х годов в руководстве Совета Министров произошли изменения. В1974 году мой первый заместитель Алексей Михайлович Школьников был назначен председателем Комитета народного контроля Союза ССР. Позже один из заместителей был направлен торгпредом во Вьетнам.
Вместо выбывших товарищей были назначены другие. В1975 году первым заместителем предсовмина был назначен Воротников Виталий Иванович, до этого работавший первым секретарем Воронежского обкома партии. В1976 году заместителем предсовмина был назначен Казаков Василий Иванович, работавший до этого председателем Ленинградского горисполкома, очень порядочный и деловой человек. В 1979 году мой первый зам по вопросам сельского хозяйства, рьяный сторонник специализации, тоже был назначен на более высокий, самостоятельный пост― министром мелиорации и водного хозяйства Союза ССР. Вместо него в этом же году первым моим замом по сельскому хозяйству был назначен Лев Борисович Ермин, работавший до этого первым секретарем Пензенского обкома, тоже стоявший на позициях специализации в сельскохозяйственном производстве.
При кадровых перестановках не обходилось без казусов. Было это в 1979 году. Я находился на отдыхе в Сочи. Мне позвонил Воротников и сказал, что он только что вернулся от М. А. Суслова, который предложил ему поехать послом на Кубу. "Для меня, ― говорит, ― это большая неожиданность". Спрашиваю, что он сказал Суслову. Отвечает невнятно, якобы дал понять, что ему не хотелось бы менять работу, но, мол, Суслов твердо сказал, что ему предлагается очень важная работа. Надо ехать работать послом. И на этом разговор закончился. Со мной это предложение согласовали? Поэтому для меня это не полная неожиданность. Знаю, что некоторое время назад по просьбе А. А. Громыко было принято Постановление Политбюро ЦК КПСС о направлении на постоянную работу в Министерство иностранных дел некоторого количества ответственных партийных и советских работников. После этого позвонил секретарь ЦК И. В. Капитонов и спросил, кого я мог бы рекомендовать из состава правительства России на дипломатическую работу. Я ответил, что по своему опыту и подготовке есть такие, но все они в таком возрасте, что заново начинать им трудно.
Я сказал Воротникову, что сейчас же позвоню М. А. Суслову.
Позвонил. Рассказал Суслову о звонке Воротникова. Он удивился, почему он жалуется. Сказал, что он сразу согласился. Пусть едет, и не разговаривайте с ним больше на эту тему.
Через некоторое время в здании ЦК в коридоре мы встретились с К. У. Черненко, который поинтересовался, отправляют ли Воротникова на Кубу. Я ответил, что вроде отправляют. Черненко ответил, что правильно, так как двух председателей в одной республике не может быть. Для меня это было крайне неожиданно.
Услышал такое впервые. Не подозревал, что Воротников мог где‑то выступать как Председатель Совмина. Думаю, что, поскольку он постоянно присутствовал на заседании Президиума Совмина Союза, представляя правительство России, могли возникнуть какие‑то соображения у наших "гадалок". До меня, правда, доходили разговоры, что Воротников иногда превышал свои полномочия, не давал высказать мнение, когда обсуждались чисто отраслевые вопросы. Соответствующие выводы я сделал, подкорректировал его функции, чтобы он не мог ущемлять права и обязанности отраслевых замов. Но разговоров, что Воротников действует как Председатель Совмина, я ни от кого не слышал. Черненко, видимо, имел какую‑то информацию об устремлениях Воротникова.
Послом на Кубе Воротников работал около двух лет. В этот период Кубу посетил К. У. Черненко. В1982 году Воротникова отзывают и направляют в Краснодарский край первым секретарем крайкома, а в июне 1983 года назначают Председателем Совмина РСФСР. Досужие люди утверждают, что такое головокружительное продвижение― результат пребывания на Кубе Черненко, где он был обласкан и очарован послом Воротниковым. Может быть и так.