Интересно и то обстоятельство, что дезинтеграции в СССР и Югославии произошли примерно в тот временной период, когда во всем мире необычайно усиливались региональные интеграционные процессы. Страны и народы все более настойчиво искали пути дальнейшего сближения друг с другом, в стремлении решить усложняющиеся экономические, социальные, технологические и иные проблемы объединенными усилиями. И находили их на путях интеграции. И только две страны - СССР и Югославия, - точнее их лидеры, выступили против мировой объединительной - интеграционной тенденции. Это обстоятельство лишь оттеняет фактор доминирования в качестве главной причины их распада, субъективного момента.
Но факт состоялся. Гибель мирового социализма вместе с СССР (если не иметь в виду 1,5 млрд могучий Китай) мгновенно изменила всю сложившуюся почти за три четверти века систему мирового равновесия, в которой действовали, как выше упоминалось, не только писаные, но и неписаные правила, обеспечивавшие региональные подсистемы стабильности и безопасности, как составные звенья глобальной системы целостности и безопасности. Каковы причины подрыва глобального равновесия? Коротко укажем на следующие "события", взорвавшие послевоенный порядок (а не некую Вестфальскую систему). Это следующие: роспуск Варшавского договора (без обязательств со стороны стран - членов НАТО), ликвидация интеграционной группы СЭВ, объединение двух Германий (и тоже - без четких правовых обязательств в отношении НАТО). С конца 1991 г. в мире осталась только одна супердержава, легкомысленно полагавшая, что к ней перешла сила поверженного гиганта и что она самостоятельно обеспечит мир, безопасность и стабильность в Мире.
Но проблемы оказались намного сложнее, чем ее представляли лучшие умы "победителей", - сила ушедшей мировой советской империи не перешла автоматически ни к России, ельцинскому государству, ни к оставшейся супердержаве, как не "перешли" к ней ее былые связи и отношения с глобальными и региональными "игроками", способными подорвать остатки крупного мирового равновесия. Эта былая сила ("СССР") "растворилась" по "старым" и "новым" агентам спонтанно развивающегося международного процесса в регионах переплетения международных интересов, конфликтов, транспортировки международных нефтегазовых трубопроводов и т. д. Одни из них примкнули к супердержаве, другие - к местным правителям, третьи стали на путь самостоятельной вооруженной борьбы со "всемирным злом" - "империей Запад", вдохновленные легкостью падения СССР, которую они считали не менее мощной, чем США, супердержавой. "Неинституализированная международная среда", различные радикальные группы, часто с про-исламскими лозунгами, которые всего лишь являются внешними формами политической, социальной и военной борьбы, стали множиться с огромной скоростью и искать свои пути идентификации и самоутверждения вне традиционных норм и правил поведения и действий. Падение такого гиганта, как СССР, на первом этапе для них всех было шоком; на втором этапе, осмыслив новую ситуацию, они сделали для себя "оптимистический" вывод: если СССР развалился, почему той же судьбы могут избежать США? Отсюда пробывшие союзнические силы СССР стали кристаллизоваться в центры борьбы с оставшейся единственной супердержавой. На это ушло примерно 10 лет… До 11 сентября 2001 г.
Таким образом, научно-интеллектуальные силы цивилизации даже не затронули огромный пласт проблем, который возник после гибели СССР, его ухода с глобальной политической сцены. На деле же она, цивилизация XXI века, сталкивается в настоящее время именно с этими проблемами в большей мере, чем с традиционными, хотя они имеют внешне очертания "старых", традиционных. Но это не совсем так. С одной стороны, возникли новые, фактически нерешаемые противоречия в мировом развитии, которые оказались порожденными фактом исчезновения СССР - как подсистемы из мировой цивилизации, как органической части последней. Эти новые противоречия имеют, безусловно, разрушительный характер, их можно иллюстрировать одним логическим вопросом: если погибла часть Глобальной социальной системы, откуда может быть уверенность в том, что гибельные процессы не переходят на другую часть этой единой системы?
Возможно, конфликтность разных подсистем, их состязательность и придавала устойчивость целостности Глобальной системы. Характерно, что процесс гибели ускорился на низшей фазе конфликтности обеих подсистем - на новом этапе движения к некоей модели "общей цивилизации" и гуманистического мира, когда стал "таять лед" в их взаимоотношениях. Откуда в такой обстановке появились идеи "мирового зла", якобы присущие одной подсистеме? Она, как свидетельствуют недавние факты, исчезла не как "мировое зло" - "мировое зло" возникло уже позже, как следствие ухода из Цивилизации этой подсистемы. СССР ушел в небытие не как "мировое зло" - а без революций и войн, без каких-то крупных социальных и природных катаклизмов, без внешних и внутренних заговоров, при достаточно высоком уровне поддержки социализма большинством общества, как следствие полной деградации правящей элиты. Этот феномен оказался совершенно не изученным мировой аналитикой. Горбачев не сумел (и не успел) подготовить новый управленческий слой, да и видение им ситуации в стране было далеко не адекватным.
Праздновать "победу" в такой обстановке - как это происходило в западных столицах - и могли только люди, подобные гуннам, захватившим когда-то могучий Рим. Но и тогда, как свидетельствует история, "победу" праздновали не только на варварском Западе, но и в "цивилизованном эллинистическом Востоке", полагая, что "варвары перебьют друг друга, а победа достанется нам - умным и цивилизованным". Но "победа" досталась другим, погубившим цивилизацию. (Это, в частности, произошло в России.) Похоже, этот торжествующий "колокол" ныне звенит и по другой части цивилизации, изнемогающей в "просветительской войне" на Востоке. И прозвенел он не только над СССР, но и над могущественной Америкой И сентября. Но этот "звон" многие не "слышат" и ныне, как не слышали его в Советском Союзе, когда предпочли "не заметить" первые "звонки" карабахских событий, похоронившие в конечном счете СССР.
Как мне представляется, событие 11 сентября 2001 г., при всей кажущейся пародоксальности, - это самое естественное последствие усиления мирового социально-политического неравновесия. Если первый смертельный удар по глобальному равновесию был нанесен падением СССР, то 11 сентября - это уже второй удар по нему. Он четко обозначил новое качество цивилизации XXI века - отныне она, включая ее основной геостратегический бластер - США, не является более (и далее) неуязвимой. И США подвержены не меньшим рискам для гибели, чем СССР. В этом - суть "второго удара" по глобальному равновесию как предупреждения…
Другая сторона драматического события 11 сентября - это завершение десятилетней эпохи абсолютного доминирования США и конец так называемого однополярного мира. Политологи и сегодня продолжают вести дискуссии по вопросу о том, следует ли считать "правильным" или "неправильным" признание США единой супердержавой и "справедлив" ли "однополюсный" мир? Вопрос же в реальности находится в другой плоскости: во-первых, то обстоятельство, что США - единственная в мире супердержава - это реальность, не зависящая ни от чьих суждений и, соответственно, обладающая огромным влиянием в мире. Во-вторых, это огромное влияние не настолько тотальное, чтобы заставить Мир действовать по ее, супердержавы, правилам, - было наглядно показано 11 сентября. Кажущееся 10-летие абсолютного могущества США и однополюсный мир "по-американски" были похоронены под обломками башен-близнецов Международного торгового центра 11 сентября. Ошибка американского руководства, начавшего войну в Ираке, заключалась не просто в том, что оно "не предусмотрело" в военном отношении возможные осложнения, а прежде всего в том, что оно находилось в плену сознания своего абсолютного превосходства над всем Миром, который - но мнению руководящих кругов США - был принципиально готов "признать" безоговорочное американское доминирование. Но это было абсолютно ошибочное суждение, что и подтвердилось последующим ходом событий в мире.
Падение с этого иллюзорного величия произошло не только через обозначившееся военное поражение в Ираке, не говоря уже об Афганистане, но и в новых социально-политических процессах в Латинской Америке, выразившихся, в частности, в форме "поведения" венесуэльского президента Уго Чавеса, перед которым США оказываются бессильными. И этот последний фактор - бессилие американской силы - более значимый в исторической перспективе, чем возможное военное поражение на Ближнем Востоке или прогнозируемое нападение на Иран, что также не сулит победы Америке.
Современный мир кристаллизуется на новые центры притяжения, в котором действуют как традиционные центры (ЕС и США), так и формирующиеся новые - Восточная Азия, Ближний и Средний Восток, Латинская Америка. Что касается Китая и Индии - это особые цивилизации. Они, как и другие страны региона - Пакистан, Иран, Египет, не будут следовать в фарватере американской или европейской политики. Возможно, некоторые правящие элиты этих стран желали бы этого, но динамизм внутренних общественных процессов в них достиг такого накала в антизападном ключе, что это становится просто невозможным. Китай сегодня стремительно занимает место СССР, как вторая супердержава, причем все еще социалистическая. Если учесть, что эта страна с 1,5 млрд населения, - смешными представляются идейки о том, что "социализм мертв". Социализм олицетворялся не с Кубой и Северной Кореей - как потешаются псевдополитологи России, а с Китаем.
"Вакуумным" с таких позиций остается весь регион бывшего СССР, где Россия упускает шанс стать серьезным региональным центром силы, затеяв неперспективную борьбу с рядом новых государств и конфронтацию с Западом, бремя тяжести которой она не в состоянии выдержать. Похоже, что правящие круги России отказались от интеграции в рамках СНГ, выдвинув неопределенные цели (за неимением таковых). Эта "неопределенность" присутствует, к примеру, в нефтегазовой войне Кремля, в которой остаются непонятными ее мотивы - если не иметь в виду слишком примитивное давление для достижения несущественных целей. Обывательское сознание обычно видит за действиями правителей что-то глубокое, таинственное и сакральное. На самом деле часто оказывается, что там "ничего нет" - кроме реакции на какие-то словесные выражения одного "большого человека" на слова другого "большого человека". С такого рода ситуациями российское общество сталкивается все чаще.
В свете последнего мирового финансового кризиса маятник экономического роста качнулся в сторону Европейского союза. Он может мощно "подпереть" экономику США, не позволить ей войти в депрессию.
Вряд ли может стать серьезным региональным центром политической силы Япония, хотя она и сохраняет позиции второй промышленной державы мира. Существенным ограничителем здесь выступает естественный фактор - островной характер этой страны. Возможно, в будущем следует ожидать возникновения некоего Восточно-азиатского сообщества с тремя центрами (Токио - Пекин - Сеул), о котором в регионе поговаривают уже сравнительно давно. Но контрсилой США и ЕС этот регион не будет. В то же время очевидно, что существующие центры мировой политической силы быстро эволюционируют в наступлении новой мировой политической конфигурации, и становление последней, скорее всего, будет сопровождаться серьезными конфликтами в самых разных регионах мира. Это, несомненно, тоже реальное следствие крушения мирового равновесия после исчезновения СССР.
Международные отношения в контексте "растворения" мирового социализма - 90-е гг.
90-е гг. XX столетия рассматриваются новейшей экономической историей как один из наиболее успешных периодов развития мировой экономики. При этом не принимаются в расчет все трагические издержки умиравшего от псевдореформ множества стран бывшего СССР, включая Россию, ужасающий экономический упадок большой группы развивающихся государств, новый виток роста внешней задолженности в ряде регионов мира, в частности всего Латиноамериканского континента и стран Африки, - на фоне сильнейшей депрессии в этих регионах. Речь в международных исследованиях ведется почти исключительно о ситуации в "великой триаде" (США - ЕС - Япония), всячески восхваляя их экономические достижения и "институциональный" прогресс.
Но даже из этой общей оценки мировой экономической ситуации 90-х состояние отдельных развитых стран было весьма контрастным. Особенно трудной оказалась судьба многих стран мира в начале 90-х гг., когда все центры "великой триады" (США - ЕС - Япония) одновременно оказались в условиях сильнейшей депрессии. Падение СССР, таким образом, совпало с низшей точкой падения мирового экономического цикла. Отметим, что низшая фаза падения факторов производства длилась примерно два года, с 1991–1992 гг. (в Западной Европе) до начала 1993 г. (в США). Затем началась эпоха длительного и устойчивого экономического роста в США и Западной Европе (при сохранении депрессии в Японии). И никакого отношения этот рост к конкретным действиям правительства США (Клинтона) не имел. Таким образом, недавние трудности и кризисы 90-х остались в прошлом. Но уже к началу нового, XXI столетия американская экономика, завершив фазу циклического подъема, оказалась в новом, мощном кризисе. Он был частично решен военно-политическими средствами - вторжением в Ирак.
Однако следует вернуться к этому недавнему прошлому - и даже несколько назад - в эпоху 80-х гг., поскольку в нем лежат события, наложившие свой сильнейший отпечаток на современную политико-экономическую ситуацию. Известно, что любая национальная экономика развивается в соответствии с динамикой мирового цикла, понижательная тенденция которой пришлась на вторую половину 80-х гг. В начало 90-х гг. XX века США вступили, уже пораженные тяжелым экономическим кризисом, начавшимся в конце правления президентства Рональда Рейгана. И все президентство Дж. Буша-старшего совпало с кризисным периодом для американской экономики. Мощный циклический спад был усилен огромными военными программами правительства Рейгана, объявившего СССР "империей зла" и взявшего курс на достижение очевидного военно-политического превосходства над СССР.
Это был период, полный неопределенностей в отношении не только дальних перспектив, но и ближайшего будущего. Об этом времени французский экономист Мишель Альбер в книге "Капитализм против капитализма" писал, что "казалось, американскому могуществу приходит конец - слишком быстро слабеют его позиции". Журнал "Форчун" опубликовал большую статью с поразительным заглавием: "Тенденции к исчезновению марки "Сделано в США"… Рокфеллер-центр, этот символ Америки, был приобретен японцами, колонизирующими мир. Тогда же Массачусетский технологический институт опубликовал свой известный аналитический доклад, в котором авторы пришли к пессимистическим выводам относительно будущего Америки и предрекали их промышленный упадок. В тот период наблюдалось наступление европейской теоретической мысли на американскую. В частности, доказывалось (в том числе Мишелем Альбером), что американская модель уступает свои позиции "рейнской модели", поскольку последняя, "более социально справедливая", превосходит американскую в "экономическом и управленческом аспектах". И что "плохой капитализм" (американский) вытесняется "хорошим капитализмом" (европейским). (См.: Хасбулатов Р. И. Эпоха США: технология доминирования и грядущего упадка // Экономика и политика России. 2000. № 8.)
Но любым экономическим кризисам в рыночной экономике, в соответствии с динамикой мирового цикла, приходит конец. Пришел такой конец и кризису в США. Это произошло в конце 1992 г. - начале 1993 г. После выхода из длительной депрессии, как показала экономическая история, страна может развиваться по следующим трем сценариям.
Первый сценарий. Страна определенно вышла из "зоны" депрессии, но для нее свойственны "вялый" рост, слабая инвестиционная динамика и иные признаки, близкие режиму стагнации. Все это было достаточно характерным для японской экономики на всем протяжении 90-х гг.
Второй сценарий. Посткризисная динамика экономического роста имеет достаточно устойчивый характер. Темпы экономического роста невысокие (1,5–2,5 %), но дают возможность для "рассасывания" безработицы, обеспечения стабильной социальной политики и т. д. Он был характерен для стран Европейского союза, Канады, Австралии в 90-е гг.
Третий сценарий. Выход из кризиса носит динамичный характер, что показала экономика США, начиная с конца 1992 г. - начала 1993 г. Темпы ее роста были бурными (свыше 4 % ВВП). Именно на гребне этого циклического роста американской экономики 90-х гг. и оказалось правительство во главе с весьма "сереньким" Б. Клинтоном, сыгравшим роковую роль в политической истории России, способствуя уничтожению парламентской демократии в 1993 г. Рост экономики США поражал воображение, когда укреплялись не только финансово-экономические, но и военно-стратегические, глобальные позиции США как единственной супердержавы цивилизации конца XX столетия.
На мой взгляд, именно в этой плоскости следует искать ответ на вопрос о факторах, способствовавших такому развитию мировых событий в 90-х тт. XX века и в начале XXI века.
Общие факторы развития Мира
Прежде всего речь идет о завершении цикла мировой экономической динамики и факторах, с ним связанных. Нет сомнений, однако, и в том, что здесь действовали факторы и общего порядка, такие, как:
• эффект масштаба американской экономики, "присутствующей" повсюду в мире;
• результативная финансово-экономическая политика Федеральной резервной системы (ФРС), то есть Центрального банка Америки;
• предельно рациональное использование технологических инноваций, особенно в области информационных технологий, и т. д.
Но основную роль (при всей важности общих и частных факторов, явившихся всего лишь предпосылками, условиями для рывка) сыграли факторы глобального характера, на них мы и остановимся. Здесь сразу же пойдет речь о целом ряде уникальных явлений в мировой политике (не только в экономике).