Таковы были общие установки плана по захвату власти ГКЧП, или, точнее, по внутреннему перераспределению власти в СССР, когда ее реальным обладателем становилась хунта - члены ГКЧП, в основном связка: Янаев - Крючков - Павлов.
Заговорщики: Крючков, Грушко и др.
Вдохновителем заговорщиков, выступивших против подписания Союзного договора, намеченного на 20 августа, было высшее руководство КГБ СССР, и прежде всего глава этого ведомства Крючков. Первые конкретные действия в деле подготовки заговора были предприняты еще в декабре
1990 г. Крючков пригласил в кабинет своего первого заместителя генерала Армии Грушко Виктора Федоровича (вместе с его помощником полковником Егоровым Алексеем Георгиевичем) и поставил перед ним задачу разработать проект Указа президента "О чрезвычайном положении". В этих целях Крючков передал в распоряжение Грушко двух своих помощников - заместителя начальника 12-го Главного управления Жижина и личного секретаря - адъютанта полковника Сидака.
Крючков изложил свою точку зрения на происходящие в стране события, а также какие, на его взгляд, меры чрезвычайного характера могут стабилизировать обстановку в стране. В результате работы этой группы были подготовлены проекты постановления Верховного Совета СССР и Указа Президента СССР (очень близкие по содержанию мерам, провозглашенным организаторами ГКЧП позже, в августе 1991 г.). Свои "рекомендации" эта группа передала генералу Грушко примерно 17 января 1991 г., и в тот же день они были вручены Крючкову. На этом видимая часть работы в структурах КГБ вроде бы закончилась. Тогда же прорабатывался вопрос о введении президентского управления в Литве.
На самом деле Крючков не отказался от активных действий - он втягивал в свои замыслы самых нужных для "дела" людей, вел с ними разговоры - особенно усердно он "обрабатывал" маршала Язова, министра обороны. Прежде всего для успеха замысла нужен был министр обороны, Язов. Маршал Язов, участник Великой Отечественной войны, прошедший путь от солдата до маршала, конечно, как небо от земли отличался от маршалов войны, умных, мощных, чрезвычайно волевых, но он был честным солдатом, военачальником, преданным Армии, государству, народу. Он глубоко переживал упадок страны, вооруженных сил, говорил на эту тему с военачальниками, но никогда не подвергал критике Горбачева и не ставил под сомнение политический курс президента. Он был прост и прямолинеен, пользовался уважением в военно-политических кругах, в руководстве КПСС. В то же время Язов был несколько робок и безынициативен в постановке обостряющихся армейских проблем перед политическим руководством страны. И поэтому "разговоры" Крючкова на "больные темы" вызывали у Язова "понимание". Так они постепенно сближались. Вот он, министр обороны маршал Язов, и был избран Крючковым как самая важная фигура в будущем заговоре. При любых мероприятиях весны - лета 1991 г. (совещания, заседания и прочее, включая у самого Горбачева в Кремле), а их было тогда множество, в рамках которых приходилось участвовать и мне, - на них неизменно бывали и Язов, и Крючков, и маршалы Ахромеев с Варенниковым (главнокомандующий сухопутных войск), и Крючков стремился "перекинуться" какими-то своими мыслями с маршалом. Постепенно "разговоры" становились все более откровенными…
"Новая активность" Крючкова в вербовке влиятельных участников заговора была связана с приближением сроков завершающего этапа в эпопее Союзного договора - этого любимого детища Горбачева. Когда Крючков узнал о том, что 20 августа намечено подписание "договора", а с начала августа планируется выезд Горбачева в Крым для отдыха, он решил: "Надо действовать! Теперь или никогда!"
С возвышением Валентина Павлова последний тоже быстро сблизился с Крючковым, предоставил в его распоряжение крупные денежные средства для повышения заработной платы центральному аппарату КГБ, улучшения обслуживания, укрепления материально-технической базы; все просьбы Крючкова этого характера исполнялись немедленно и в полном объеме. Оба нашли "общий язык" в оценке ситуации в стране, критически отзывались о Горбачеве, считали необходимым "остановить" российское руководство как "первый этап" на пути к "выправлению гибельного пути". Необходима была, по их твердому убеждению, политика "закручивания гаек", хотя бы временно, на непродолжительный срок, и возвращение "твердой руководящей роли КПСС"…
Крючков понимал, что в горбачевском проекте "договора", явившемся результатом не просто компромисса "центра" и "республик", а бесконечных уступок президента по принципиальным вопросам, имеются такого рода "изъяны", которые ставят на границу выживания СССР как единое государство; что речь идет, по сути, о конфедерализации государства, существенном ослаблении "Центра". Это вызывало несогласие многих авторитетных деятелей того времени, но они, но существующей традиции и привычке, не высказывались публично, создавая впечатление поддержки горбачевского проекта. И как ни странно, известная "межрегиональная депутатская группа" (МДГ) из Верховного Совета СССР ("группа Афанасьева - Попова") одобрила этот проект, активно возражал только Анатолий Собчак! Таким образом, сепаратисты и "вроде бы демократы" вместе с группой высших партийных чиновников нашли в этом "союзном договоре" своего рода общий интерес, они как бы заключили "негласный союз". С моей точки зрения, подлинной трагедией для демократического развития СССР (а затем и для России), на который встал президент Горбачев, стало то обстоятельство, что узкая группа интеллектуалов-депутатов СССР, причем далеко не самых представительных в обществе, громко закричала, что только она, эта "группа избранных" (чуть ли не "провидением"!), представляет "демократические силы страны" и в целом "либерально демократические ценности". А стараниями СМИ эта идея была буквально навязана обществу. Отсюда выходило, что ни Горбачев, ни другие - никто демократами не являются. Они буквально навязывали свои, далеко не адекватные, представления о путях развития страны, экономической реформы, способах и методах преобразования государства и общества, причем с крайне радикальных позиций. Они и выступали откровенными сторонниками "развода" СССР по союзным республикам - то есть "раздела" СССР. Это, естественно, вызывало крайнее раздражение у офицеров КГБ, которые рассматривали всех этих радикал-демократов из МДГ откровенными провокаторами. Обо всем этом и многом другом говорили Крючков и Язов между собой. В начале августа они договорились о "необходимости взаимодействия" в подготовке "мероприятий" по стабилизации ситуации в СССР на оперативной даче КГБ (в Машкове).
Грачев, Егоров и Жижин
5 августа первый заместитель Крючкова генерал армии Грушко Виктор Федорович вызвал к себе заместителя начальника аналитического управления Егорова Алексея Георгиевича, и вместе они пошли к Крючкову. В кабинете главного чекиста СССР находились Жижин (заместитель его начальника секретариата Крючкова) и генерал Павел Сергеевич Грачев, командующий ВДВ, заместитель министра обороны СССР (Грачева к Крючкову направил Язов). Крючков сообщил, что им втроем, то есть Егорову, Грачеву и Жижину, поручено "проанализировать вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения в стране, изучить последствия такой меры, если она будет предпринята". Для этой работы "группа" выехала на оперативную дачу 2-го Главного управления КГБ под Москвой, у деревни Машково. "Группа" работала 2 дня, разрабатывая "документ"; в ее распоряжении были предоставлены многие материалы и документы, характеризующие социально-экономическое и политическое положение страны. По мере необходимости участники "группы" запрашивали разного рода дополнительные справки и оперативно их получали (это организовывал Жижин). Итогом работы "группы" явилась "справка" (объемом 4 стр.), в которой ее участники пришли к выводу о нецелесообразном введении ЧП. Они обосновывали этот вывод следующими причинами:
• Во-первых, развал экономики не достиг той критической черты, за которой лишения и трудности со снабжением населения самым необходимым неизбежно привели бы к использованию жестких мер по наведению порядка в стране, рационированию продуктов питания и т. д.
• Во-вторых, многие люди в стране надеются на то, что новый Союзный договор "снимет" ряд острых проблем и противоречий, а ЧП будет восприниматься как давление на народ с целью "отмены" предстоящего утверждения Договора. Это вызовет их откровенно негативную реакцию, когда не будут исключены публичные выступления против данной акции.
• В-третьих, российское руководство во главе с Ельциным пользуется у населения СССР большой популярностью, и в случае его несогласия с ЧП это приведет к провалу сам режим чрезвычайного положения.
Как видно, составители "справки" были далеко не глупыми людьми, они вполне адекватно оценили общую ситуацию в СССР на начало августа 1991 г. "Справка" была передана 10 августа первому заместителю Крючкова генералу Грушко. Грушко прочитал ее, согласился с выводами и сказал, что немедленно передаст "бумагу" председателю КГБ. Крючков, получив "справку", не реагировал вплоть до 15 августа. Но он, конечно, работал, и достаточно активно, в частности продолжал вести непрерывные "разговоры" с наиболее влиятельными деятелями сложного государственно-партийного механизма, возглавляемого Михаилом Горбачевым.
15 августа, кабинет Крючкова: "группа" получает новое задание
Утром 15 августа Крючков пригласил Грушко, Егорова и Жижина и поставил перед ними задачу срочно подготовить проект "документа" о первоочередных мерах экономического, социально-политического и правового характера, которые необходимо реализовать в условиях чрезвычайного положения. Он далее пояснил, что в разработке "Документа" от Минобороны снова будет участвовать генерал Грачев (по поручению Язова), он присоединится позже, поскольку в настоящее время находится в Рязани. При подготовке "Документа" Крючков предложил использовать положение Закона о чрезвычайном положении и ранее ими же подготовленную "Справку". Главный чекист дополнительно надиктовал им следующие положения (читая с листов бумаги): "В стране сложилась критическая обстановка с уборкой урожая, грозит голод (обратим внимание на этот пассаж - "голод" - позже эту идею использует премьер Павлов и особенно активно Гайдар!), надо оказать селу помощь техникой, запчастями, топливом и т. д. Надо направить на село военнослужащих, рабочих, студентов. Необходимо всем тем, кто хотел бы приобрести земельные участки, - предоставить их (до 15 соток!), в целях ведения садоводства, огородничества и пр. Особый вопрос - о срочных мерах по подготовке к зиме, обеспечения теплом - он должен получить первостепенное разрешение, в том числе с привлечением армии и МВД. Еще один вопрос - проблема жилищного строительства - с этим делом в стране "полный провал".
Крючков потребовал подчеркнуть, что в "документе" должно быть предусмотрено право на свободную предпринимательскую деятельность, включая частные ее формы - то есть речь шла о легализации принципа частной собственности.
Просто замечательно! Но почему это надо было делать через введение "режима чрезвычайного положения"? Еще один вопрос - это вопрос упорядочения цен - как его решить? По Крючкову - надо срочно привлечь ученых и специалистов с целью разработать средства для нейтрализации роста цен на продукты питания и пр. Получив указание, "группа" отбыла в Машково, куда к вечеру подъехал генерал Грачев. Утром 17 августа "группа" закончила работу над "документом", он был снова передан Грушко (для передачи Крючкову).
На объекте "АБС"
Организационное оформление группы заговорщиков из видных деятелей государства, ЦК КПСС, правительства, КГБ и Армии произошло 16 августа 1991 г на представительской даче КГБ, в конце Ленинского проспекта. Еще утром Крючков созвонился с Павловым, Баклановым, Шениным, Язовым и пригласил их на указанную дачу (она называлась объект "АБС"). Язов сказал, что сможет прибыть только после завершения торжественного вечера, посвященного дню ВВС СССР. В заговор Крючков вовлек также начальника канцелярии Горбачева Болдина, но он оказался болен, находился на больничном режиме, но согласился приехать попозже.
16 августа в 18 часов Крючков, его первый заместитель Грушко Виктор Федорович, помощник Грушко полковник Егоров (все - в машине Крючкова) выехали на эту дачу. Вскоре сюда же прибыли: премьер-министр Валентин Сергеевич Павлов, министр обороны Дмитрий Тимофеевич Язов, председатель военно-промышленной комиссии Бакланов, член Политбюро ЦК КПСС Олег Шенин. Когда около 21 часа прибыл Болдин, Язов, большой знаток поэзии, в том числе классической, продекламировал: "И ты, Брут, с ними!" Все заулыбались.
Начал разговор Крючков, сказав, что им предстоит сделать нелегкий выбор, поскольку страна близится к развалу, в том числе из-за вероятного подписания нового Союзного договора, явившегося плодом "иностранной подрывной деятельности" и "агентов влияния" вокруг Горбачева. Затем выступил Павлов, обрисовавший крайне сложную ситуацию в экономике, которую невозможно преодолеть "обычными средствами" - для этого необходимы экстренные, чрезвычайные меры, на которые Горбачев не идет. Обсуждение ситуации длилось достаточно долго, прикидывали, какие способы следовало бы избрать, во-первых, для блокирования намеченного Горбачевым на 20 августа подписание нового Союзного договора, во-вторых, для решения социально-экономических проблем. Для этого, по мнению собравшихся - они согласились в этом, - следует энергично начать "активные действия". Сегодня же, с вечера 16-го и завтра, 17-го, им, всем собравшимся, "следует продумать комплекс мероприятий, а вечером 17-го в 20.00 собраться здесь; может быть, в несколько расширенном составе, для рассмотрения предлагаемых мер"…
Утром 17-го Язов пригласил к себе первого заместителя, генерал-полковника Ачалова Владислава Алексеевича (по чрезвычайным ситуациям) и командующего сухопутными войсками Варенникова Валентина Ивановича. Министр рассказал им о замысле "группы руководящих товарищей решить обостряющий кризис в стране" и предстоящей встрече для обсуждения этого замысла. В условленное время Язов вместе с этими двумя генералами прибыл на известную нам дачу КГБ (в конце Ленинского проспекта)… Приступили к обсуждению: с чего начать и какие действия они, то есть собравшиеся, могли бы предпринять? Но сперва стали гадать, кого Горбачев "выгонит" после подписания Союзного договора,
Бакланов (обращаясь к Павлову). Тебя Горбачев уберет сразу же после 20 августа. Он планирует предложить твой пост Ельцину, но тот откажется, а вот Назарбаев - согласится, если ему предоставят больше полномочий, чем у тебя…
Павлов (с ухмылкой, "вечно веселый", по определению Язова). Я это знаю, за должность не держусь, готов всегда уйти в отставку. Пусть другие разгребают этот хаос, если сумеют.
Крючков (обращаясь к Грушко). Виктор Федорович, зачитай "бумагу", приготовленную нами…
Грушко встает и начинает зачитывать пакет "бумаг" - о введении чрезвычайного положения, краткое заявление Горбачева об отставке, проект "Заявления Советского руководства к народу". Поперхнулся. Попросил продолжить чтение своего помощника Егорова. Тот дочитал до конца. Началось обсуждение.
Бакланов предложил подготовить еще один "документ" - указ о передаче полномочий президента вице-президенту Геннадию Ивановичу Янаеву. Все согласились и перешли к обсуждению другой темы - что делать с Горбачевым? Согласились на том, что его следует "изолировать" на его резиденции "Заря" в Форосе (Крым), заменить охрану и пр. Военные молчали, говорили в основном "политики" из Политбюро и Крючков с Грушко.
Крючков. Нам надо слетать в Форос и убедить Горбачева временно передать полномочия президента вице-президенту Янаеву и "комитету по чрезвычайному положению". Пусть Горбачев продолжает отдыхать в отпуске…
Болдин. Видимо, это могло бы стать самым правильным решением. Михаил Сергеевич, должен сказать, в последнее время находится на пределе физических возможностей…
Павлов. Я думаю, к Горбачеву надо направить людей, обладающих реальной властью - Крючкова или Грушко (от КГБ), Язова или кого-либо из его заместителей (от Армии), Пуго (от МВД)…
Чрезвычайно любопытно это павловское "людей, обладающих реальной властью" - себя, премьера огромной державы, Павлов не причисляет к людям - обладателям реальной власти; в этом - прямое выражение комплекса неполноценности, случайности этого человека на вершине пирамиды политической власти. Но в данной реплике Павлов прикрывал и свою трусливую позицию, не желая встречаться с Горбачевым. После короткого обмена мнениями избрали "делегацию", в состав которой вошли Бакланов, Шенин, Варенников, Болдин и Плеханов. Затем приступили к обсуждению проектов "документов", то есть к вопросу формирования нормативной базы для перевода заговора в режим реального государственного переворота - введение чрезвычайного положения, передача президентской власти от Горбачева к Янаеву и пр.
Все эти проекты были подготовлены Крючковым и его аппаратом ранее, о чем я упоминал. По мере ознакомления с проектом по введению "чрезвычайного положения" Павлов требовал "ужесточить меры правового характера" в отношении демонстрантов, забастовщиков, митингующих, выступающих против "нового политического руководства" СССР. Заговорщики одобрили все эти "документы", после чего Павлов предложил, "что теперь следует поставить в известность Янаева и Лукьянова". Как выяснилось, ни вице-президент СССР, ни Председатель Верховного Совета СССР не знали о планах и действиях заговорщиков. Павлов сказал, что "с Янаевым вопрос будет решен, но с Лукьяновым нам придется "повозиться" - он человек слишком осторожный, хотя в последнее время у него сильно осложнились отношения с президентом по вопросу о Союзном договоре". Шенин также подтвердил, что Янаев согласится.
Лукьянов находился в отпуске. Стали гадать, где он может быть? Кто-то из помощников - чекистов Крючкова, присутствующий на "совещании" заговорщиков, сообщил, что Лукьянов "отдыхает на Валдае", в доме отдыха Совета министров СССР. Язов сказал, что может предоставить вертолет, если надо будет его срочно доставить в Москву. Решили немедленно созвониться с ним и пригласить для "беседы". Затем стали "искать" министра иностранных дел Бессмертных - он также был в отпуске - и тоже не знали, где его искать. Тот же "всезнающий" помощник-чекист Крючкова подсказал, что главный дипломат отдыхает под Минском. Крючков вызвался "переговорить" с Бессмертных - попросит его срочно прибыть в Кремль… В это время входит помощник главного чекиста, сообщает, что Лукьянов на связи. Премьер выходит вслед за ним в приемную.
Павлов. Анатолий Иванович, здравствуйте, это - Павлов. Я вас прошу, пожалуйста, срочно выезжайте в Москву. За вами вылетает вертолет.
Лукьянов. Зачем я вам понадобился? Что у вас случилось? Насколько я знаю, Горбачев в Форосе.
Павлов. Это - не телефонный разговор, Анатолий Иванович, случилось много чего, нам надо переговорить. Сейчас мы направляем делегацию с некоторыми предложениями Горбачеву, поэтому хотелось бы посоветоваться с вами.