В сложившейся ситуации Президиум Верховного Совета РСФСР постановляет:
1. Созвать внеочередную сессию Верховного Совета РСФСР 21 августа в 11.00 в Доме Советов РСФСР с повесткой дня "О политической ситуации в РСФСР, сложившейся в результате государственного переворота".
2. Исполнение решений так называемого чрезвычайного комитета будет квалифицироваться как участие в совершении государственного преступления со всеми вытекающими последствиями.
И.О. Председателя
Верховного Совета РСФСР
Р.И.Хасбулатов 19 августа 1991 года
Как писали впоследствии аналитики, быстрое появление этого документа сыграло, несомненно, важнейшую роль на первом этапе подъема массового движения против путча - граждане России увидели решительную позицию руководства страны, отвергающего насилие в жизни общества. Это в громадной степени укрепило наш авторитет в народе, его возмущение действиями ГКЧП стало открытым, особенно в крупных городах, в вузах, научных и творческих коллективах, на промышленных предприятиях. Тогда же, сразу после окончания заседания президиума, я попросил подготовить инструктивное письмо для направления во все органы власти на территории России - на имя их руководителей. И продиктовал его содержание. Вот что говорилось в этом письме:
"Вам направлены Постановление Президиума Верховного Совета России, указы Президента РСФСР от 19 августа 1991 года и обращения "К гражданам России" и "К военнослужащим Советской Армии", принятые в связи с антиконституционным государственным переворотом.
Необходимо обеспечить широкое информирование населения и безусловное исполнение установок, содержащихся в указанных Документах, всеми должностными лицами учреждений, организаций и предприятий Российской Федерации.
Руководители, не принявшие меры по исполнению Доку-ментов Верховного Совета, его Президиума, указов Президента РСФСР, будут привлекаться к ответственности в соответствии с Законом. Должностные лица, исполняющие решения антиконституционного государственного комитета по чрезвычайному положению, попадают под действие Уголовного кодекса РСФСР и подлежат преследованию по закону…" Сообщил я также о том, что Чрезвычайная сессия Верховного Совета определена на 21 августа в 10 утра, и потребовал обеспечить прибытие депутатов.
Это мое инструктивное письмо, как мне сообщили руководители провинций позже, заставило их быть очень осторожными в требованиях партийных органов и местных чекистов поддержать ГКЧП. Некоторые из них, однако, заняли выжидательную позицию, в то же время не препятствуя растущему числу людей, поддерживающих Верховный Совет. Это тоже играло в нашу пользу, усиливая изоляцию ГКЧП от общества. Нельзя требовать от всех, чтобы они были героями, - хорошо уже то, что чиновники не мешали людям выражать свое отношение к событиям в Москве.
…Обстановка в Белом доме была напряженной. Депутаты, служащие, журналисты - все задавали бесчисленные вопросы, главным из которых был: "Что делать?"
Сразу же после окончания заседания президиума я вошел в свой рабочий кабинет на пятом этаже, на ходу отдавая какие-то распоряжения и отвечая на вопросы. Окна кабинета выходят на широкий двор нашего здания и на набережную Москвы-реки. Было 12 часов. Взглянув в окно, я увидел танки и бронемашины, а в отдалении - огромную массу людей, двигающихся к Белому дому. Увидел и начало возведения баррикад вокруг здания парламента: два паренька несли какую-то ржавую ванну. Откровенно говоря, у меня сжалось сердце, - это шли защищать свой парламент москвичи. Москва поднималась. Любительские радиостанции уже передали наше воззвание. Другого способа не было - мы оказались в информационной блокаде - к телевидению доступа у нас не было, к радио тоже, наши "Российская газета" и "Россия", вместе с другими газетами демократического направления, были закрыты.
Зашла большая группа депутатов - и опять вопрос: "Что делать?" Я молча пригласил их к окну и показал на идущую к нам массу людей и воздвигаемую перед Белым домом баррикаду. Сказал: "Надо организовать этих людей, надо строить баррикады". Тут же договорились провести совещание-семинар на тему "Что делать?" - то есть о тактике деятельности депутатов и работников аппарата Верховного Совета.
Собирание сил
…Примерно в 13 часов я зашел в Палату национальностей и… был поражен - этот зал вместимостью чуть больше 200 человек полностью был заполнен депутатами, сотрудниками аппарата Верховного Совета, журналистами. Мест не хватало, люди стояли. А ведь август - время отпусков, как они здесь оказались?
С утра депутаты и работники аппарата стали звонить в приемную председателя и его заместителей, председателей комитетов и комиссий. Когда узнали, что я провожу заседание Президиума Верховного Совета и аппарат уже получил от меня указание начать подготовку Чрезвычайной сессии Верховного Совета, они бросили все свои дела и стали прибывать на работу. Другой аспект этой проблемы - я с самого начала своей работы стал уважительно, бережно относиться к людям аппарата - сам проводил еженедельные оперативные совещания с руководителями подразделений, интересовался жизненными условиями сотрудников, помогал им всем, чем только мог. И вот эти сотрудники аппарата Верховного Совета, опытные люди, мужчины и женщины, имеющие немалые связи в Москве и провинции, бросив свои личные дела, примчались в Москву, в Парламентский дворец, поддержать сопротивление путчистам.
Отмечу, что такой солидарности аппарат Правительства России не проявил, а все "силы Ельцина" состояли из двух-трех десятков людей. Таким образом, основная тяжесть борьбы с путчистами падала на Верховный Совет и его аппарат. Они и должны были стать основным организатором массового сопротивления.
Все это было мной сказано людям, которые ждали услышать от меня ответ на простой вопрос - что делать? Психология людей - это не только сложная, но и довольно странная "субстанция". Принято полагать, что руководитель должен знать ответы на все вопросы, - в нашем случае - "как организовать разгром кремлевских путчистов?". Как будто я всю жизнь только и занимался тем, что громил путчистов. Но прийти в аудиторию и сказать людям, которые пришли спасать страну от заговорщиков, что я, ваш председатель, не знаю, как решить эту задачу, - это было и неверно, и просто невозможно для меня в той ситуации.
Я начал свое выступление с постановки целей и задач парламента, главная из них - разгром путчистов. Конкретная, оперативная цель сегодняшнего дня - лишить хунту возможности начать атаку на наш дворец. В этих целях нам необходимо мобилизовать все ресурсы, главный из которых - это привлечение как можно больше людей, москвичей, в наши ряды. Если огромные массы москвичей устремятся под стены Белого дома и образуют по его периметру "живое кольцо", тогда путчисты не посмеют штурмовать Парламентский дворец. Студенты и преподаватели - они придут сюда первыми, так же как врачи и учителя, инженеры, ученые, то есть интеллектуальные силы Москвы. "Вам следует начать организованную деятельность - связывайтесь прямо со студенческими советами университетов и институтов Москвы, приглашайте их представителей сюда, к нам в парламент. Далее, профсоюзы, пенсионеры - это люди, готовые прийти по нашему зову, надо их организовать. Вы - опытные специалисты, имеющие огромные знания в деле организации людей.
Очень важная задача - преодолеть информационную блокаду - из "классики революций" - средства сообщений, особое внимание железнодорожным и автомобильным станциям, аэропортам и речным вокзалам; следует снабжать пассажиров нашими "документами", листовками, прокламациями - люди охотно возьмут "груз" и будут раздавать его по месту своего прибытия в разных концах страны. Надо сформировать группу литераторов-сатириков - пусть они занимаются рисованием шаржей на членов хунты - все это тоже в народ и пр… Найдите типографии заводов и начните печатать массовым тиражом наши документы. Здесь, в нашем здании, срочно надо соорудить радиостанцию, чтобы круглосуточно выступали общественные деятели, известные люди, протестующие против ГКЧП. Это - задача для наших депутатов - журналистов Югина, Любимова, Старкова, Политковского и других.
Необходимо организовать систематизированную работу по обеспечению связи с провинциями в условиях цензуры и блокады; настроить региональных руководителей на вывод людей на улицы - забастовки и демонстрации, так, как это уже началось в Ленинграде. Предупредите всех - никакого сотрудничества с ГКЧП! Это нужно не только для достижения победы над ГКЧП, но и им самим, в том числе руководителям: через 2–3 дня мы разобьем этот пресловутый ГКЧП и вынуждены будем снимать тех работников, которые <замарали" себя сотрудничеством с путчистами, - это должны знать все.
И не забывайте, основное звено нашего успеха - это Москва, надо поднимать москвичей. Б этих целях необходимо немедленно наладить самое тесное сотрудничество с депутатами Моссовета и районных советов… Каждый из вас должен исходить из того, что ваша работа будет иметь смысл тогда, когда она занимает определенное место в нашем общем плане по свержению ГКЧП. То есть речь должна идти, с самого начала, об организованной деятельности, организации сопротивления. Тогда мы победим… Работа с войсками - командирами и солдатами. Здесь "ударное звено" для наших депутатов-офицеров. Юшенкову надо организовать эту деятельность. Где генерал Кобец и космонавт Николаев? Пусть явятся…"
В общем, для начала организации работы я, кажется, сказал все то, что можно было сказать… Любительские радиостанции уже передавали содержание "Обращения к гражданам России" и постановление Президиума Верховного Совета о созыве Чрезвычайной сессии парламента на 21 августа с.г.
О возможностях сотрудников Парламента свидетельствует такой эпизод, который изрядно меня развеселил. Одна из сотрудниц моего аппарата имела родственницу, которая работала в канцелярии премьера Валентина Павлова. Она передала ей около 10 наших документов - "Обращение", постановление Президиума о созыве Чрезвычайной сессии, мое инструктивное письмо региональным властям, некоторые указы Ельцина и еще целый ряд документов. Она, в свою очередь, пользуясь всеобщей неразберихой, творящейся вокруг Павлова и его ответственных работников, переслала все эти документы с грифом "Правительство СССР. Для служебного пользования" всем руководителям союзных республик, автономий, областей и краев Российской Федерации.
Руководители, получив эти документы, были в недоумении - они и мысли не могли допустить, что они направлены к ним без официального разрешения Кремля. Но задавались вопросом: для каких целей их знакомят с "ними"? Но никто из них не осмелился позвонить в канцелярию Павлова и выяснить эту "цель" - привычки к беспрекословному повиновению в бюрократической иерархии были сильны до конца Системы. Я узнал об этой "истории" вначале от… Председателя Верховного Совета Киргизии Ширимкулова. Он сразу догадался, что документы поступили к ним отнюдь не с разрешения премьера Павлова. В нашем телефонном разговоре поздно ночью он, смеясь, спросил: "Руслан, как тебе удалось превратить канцелярию премьера СССР, главного путчиста, в пункт рассылки документов Верховного Совета России?"
Позже сообщили о "получении" документов и наши руководители провинций. Конечно, службы Крючкова зафиксировали эти разговоры и поняли, какой ляпсус был допущен, - но дело было сделано. Они даже не успели разобраться в конкретном лице, кто осуществил эту "подрывную акцию". А эта милая женщина после распада СССР, вместе со всем аппаратом Верховного Совета СССР, стала работать уже у нас, в Российском парламенте.
Первая пресс-конференция
…Пришел Лев Суханов, помощник президента, сказал, что Ельцин приглашает на пресс-конференцию. Большой зал для заседаний правительства на 6-м этаже переполнен людьми, в основном журналистами, много депутатов и других лиц (конечно, и агентов ГКЧП). Грохот танков становился все слышнее в наших служебных помещениях. Непрерывно звонили внутренние телефоны - от президента, вице-президента, премьера: мы постоянно обменивались информацией. Пока я налаживал работу с депутатами, а затем связывался с областными и краевыми городами, мои многочисленные помощники (в том числе пришедшие из разных организаций и ведомств, включая моих однокашников по МГУ) предпринимали энергичные действия по выявлению масштабов путча, целей заговорщиков, выяснению судьбы Горбачева и его семьи, ситуации с воинскими частями и настроениями командиров и пр.
Вначале Борис Ельцин зачитал обращение "К гражданам России" и первый свой указ, касающийся оценки действий путчистов. Ельцин подчеркнул, что довести до народа это заявление по телевидению и радио не представляется возможным. Путчисты взяли под свой контроль практически все средства массовой информации в столице. Поэтому была выражена особая надежда на то, что эти документы станут известны жителям страны и мировому сообществу с помощью зарубежной прессы. Президент проинформировал собравшихся, что связывался по телефону с Янаевым, который "неубедительно пытался объяснить, почему Горбачев не может исполнять свои обязанности".
Далее Ельцин отметил, что его попытки связаться с Форосом, где должен был находиться Горбачев, не увенчались успехом: "Не соединили. Если он жив и находится в Крыму на своей даче, то полностью блокирован. Я разговаривал с ним последний раз в пятницу. Он был в добром здравии, готовился 20 августа прилететь в Москву, чтобы подписать Союзный договор, и на 21 августа назначил большое совещание. Ничего не угрожало его здоровью".
В циничном приказе ГКЧП, подчеркнул президент России, содержится прямая угроза законно избранным представителям власти быть интернированными. Российское руководство, сказал президент, заявляет о своей твердой решимости не подчиняться ГКЧП. Ельцин сообщил, что направлено специальное обращение руководителям стран мира с призывом осудить государственный переворот в СССР и считать его антиконституционным.
Затем выступил я, информировал о заседании Президиума Верховного Совета, на котором принято решение - созвать
Чрезвычайную сессию Верховного Совета России 21 августа с.г. с повесткой: "О политической ситуации в Российской Федерации и СССР, сложившейся в результате государственного переворота". Сообщил также, что в его работе приняли участие многие депутаты, некоторые члены республиканской делегации из автономных республик, областей и краев, приехавшие для участия в ожидавшемся 20 августа подписании Союзного договора.
В заключение пресс-конференции Иван Силаев сказал: "Наша сила не в оружии, а в открытом и честном слове, с которым мы обращаемся к гражданам России. Мы безоружны, и наша надежда - на поддержку народа".
После завершения пресс-конференции я быстро прошел в свой кабинет, - надо было узнать обстановку в крупных городах, переговорить с руководителями Советов и главами администраций регионов. Связь то восстанавливалась, то прерывалась, но тем не менее удавалось передать нашу твердую решимость покончить с хунтой и содержание принятых ними решений, наставлять их на поддержку законных властей. Думаю, многих руководителей я уберег тем, что вселил в них уверенность в нашу победу и тем самым способствовал их активной деятельности с позиций закона. Иначе они оказались бы дискредитированными сотрудничеством с ГКЧП и, возможно, испортили бы свою карьеру, свою жизнь. Приходилось думать и об этой стороне дела и оберегать людей от оплошности.
Очень четко действовал мэр Ленинграда Анатолий Собчак - ему, как я рекомендовал, удалось договориться с командующим Ленинградским военным округом генералом Самсоновым, что во вторую столицу войска введены не будут и, соответственно, не вводится комендантский час - можно работать спокойно. Он подчинил городскую милицию, нейтрализовал управление КГБ. Коллективы предприятий, откликнувшиеся на обращение "К гражданам России", выходили на демонстрации, протестуя против действий путчистов, требуя возвращения страны к конституционному порядку.
Но особенно большую решимость покончить с хунтой показала Москва. Здесь центром сопротивления был, разумеется, Парламентский дворец - к нему устремились москвичи. Исключительно большую организаторскую активность оказывали и наши депутаты, а также многие депутаты Моссовета и районных Советов Москвы.
В 14 часов в просторном кабинете у президента собрались Ельцин, я, Руцкой, Силаев, Бурбулис, Шахрай, Кобец, Петров и др. Было принято четыре решения.
Первое. Указ Президента о преобразовании Государственного комитета РСФСР по делам обороны в Министерство обороны РСФСР. Министром назначен генерал Константин Кобец. Ему поручено возглавить штаб обороны Белого дома.
Второе. Сформировать группу деятелей парламента и правительства во главе с первым заместителем премьера Олегом Лобовым и членом Президиума Верховного Совета Сергеем Красавченко и возложить на них обязанности по управлению народным хозяйством России. Они должны были обосноваться в Свердловске (разумеется, тайно).
Мне показалось, что это решение не может иметь никакого практического значения, но оно не приносило и ущерба, если не иметь в виду, что два опытных человека, которые могли быть полезными здесь, выводились из "игры". Потому не стал возражать.
Третье. Командировать в Париж министра иностранных дел Андрея Козырева. Предполагалось, что, если будет арестовано российское руководство, он должен сформировать "Правительство в изгнании". Это, в общем, тоже не давало нам никаких дополнительных козырей. Но, однако, как и в предыдущем случае, оно было безвредным решением - подумаешь, балаболка Козырев поедет в Париж, нам от этого - ни жарко, ни холодно.
Четвертое. Ельцин зачитал нам подготовленный им указ, обеспечивающий, на его взгляд (точнее, на взгляд Сергея Шахрая, написавшего эту "бумагу"), преемственность и конституционность перехода власти от него к другим высшим должностным лицам, в случае невозможности исполнения президентом своих обязанностей.
Этот документ не имел никакого смысла: во-первых, указанный порядок был тщательно разработан и введен в Конституцию и Закон о Президенте России; во-вторых, если бы были арестованы или "нейтрализованы" Ельцин и я, никакого "перехода" власти не потребовалось бы - все наши соратники немедленно разбежались бы. В общем, фантазия президентских людей на идеи выдохлась, вот и стали изобретать какие-то действия, имеющие характер иллюзорной активности…