Огромное количество писем Альфа и Джоан посвящены одной теме: Альф, несмотря на боль от разлуки с женой, твердо решил добиться хороших результатов на службе в ВВС, а Джоан отчаянно мечтала, чтобы муж вернулся домой. Каждое утро печальная молодая женщина с надеждой ждала письма от мужа, которое поднимало ей настроение.
Первый месяц Альф провел в Риджентс-Парке в Лондоне, где его обследовали, сделали ему необходимые прививки, и там же он прошел строевую подготовку перед переводом в начальное учебное авиакрыло. Альф часами тренировался и ходил строем в любую погоду. Потом, когда его перевели в Скарборо, он с удивлением наблюдал, как все это действует на других курсантов. Молодые мужчины падали без сил, некоторые почти не спали, а перед экзаменами выстраивались длинные очереди в туалеты.
Альф был старше большинства курсантов, имел за плечами богатый опыт сдачи экзаменов, и поскольку достиг "преклонного" возраста двадцати шести лет, многие его товарищи видели в нем скорее отца, чем друга, и часто обращались к нему за советами.
В одном письме домой Альф дает понять, каким был интеллектуальный уровень некоторых новобранцев. Во время экскурсии по Вестминстерскому аббатству один молодой пилот, увидев на полу табличку со словами: "Здесь покоится офицер и джентльмен", - заметил: "Странная идея - похоронить двух людей в одной могиле!"
Однако было много и образованных людей - врачей, учителей и бухгалтеров, входивших в круг общения Альфа.
В Риджентс-Парке ему удалили один зуб; в ВВС большое внимание уделяли здоровью зубов, так как зубная боль в полете могла помешать летчикам сконцентрироваться. Стоматолог, однако, оказал Альфу сомнительную услугу. Он выдернул не тот зуб огромными щипцами, которые сильно смахивали на щипцы для рабочих лошадей. До армии у Альфа почти не было проблем с зубами; после службы все изменилось.
Не зная, куда его отправят для прохождения начальной подготовки, Альф подал рапорт о переводе в Скарборо на йоркширском побережье. Его просьбу удовлетворили, и 19 декабря 1942 года он переехал туда. Альфа прикомандировали к начальному учебному авиакрылу № 10 второго звена четвертой эскадрильи. Он воспрянул духом: теперь он будет в каких-нибудь шестидесяти километрах от Джоан в Тирске.
Альф провел в Скарборо пять месяцев, и это было его самое счастливое время в ВВС. Он много тренировался и вскоре обрел прекрасную форму, долгие пробежки по пляжу и приморским скалам, бесконечные марш-броски, строевая подготовка и упражнения превратили его в жилистую выносливую машину весом шестьдесят три килограмма. Курсантов разместили в "Гранд-отеле", где через раскрытые окна в спальни пробирался ледяной северо-восточный ветер. Несмотря на столь суровый режим, Альф не подхватил воспаление легких, лишь несколько раз переболел простудой и чувствовал себя лучше, чем когда-либо.
Помимо физической подготовки, он изучал навигацию, азбуку Морзе, оружие, гигиену и право, вдобавок он научился разбираться в двигателях и приобрел основные технические навыки. Альф с легкостью сдал экзамены и чувствовал, что у него все получается. Он с нетерпением ждал следующего этапа обучения - мечтал сесть за штурвал самолета и подняться в воздух.
Однако самое чудесное время в Скарборо Альф провел, когда ездил к Джоан в Тирск, и этот отрывок жизни отца кажется мне особенно интригующим. Он всегда строго придерживался правил, любое нарушение закона было для него немыслимым. За все годы работы ветеринаром он не утаил ни одного пенни от налогового управления, не провез и глотка вина через таможню во время отпусков за границей. Что касается закона, Альф был настоящим конформистом, тем не менее, в январе и феврале 1943 года он несколько раз самовольно ездил к жене.
Должно быть, он отчаянно хотел ее увидеть, так как последствия, если бы он попался, были бы очень серьезными. Потребность увидеть Джоан усиливал необычный факт: отец испытывал странные боли в животе по мере приближения дня рождения его первого ребенка. В письмах Джоан того времени он упоминает об этих загадочных болях.
В третий раз Альф "сбежал" 13 февраля 1943 года, в тот день, когда родился я. Как он потом писал в "Жаль, ветеринары не летают", он испытал сильнейшее потрясение, впервые увидев сына. Отец привык к виду новорожденных животных - как правило, очаровательных и милых маленьких созданий, - но человеческое существо, только что появившееся на свет, являло собой совершенно иную картину. Акушерка, сестра Белл, отнеслась к его изумлению с ядовитым возмущением и тотчас отвела его в соседнюю комнату, где показала еще один столь же нелепый маленький комочек. Только тогда отец немного успокоился.
Вскоре после рождения сына Джоан вернулась к родителям в Соуэрби, деревню неподалеку от Тирска. Альф навещал ее, как только появлялась возможность. Впоследствии он вспоминал о восхитительных блюдах, которые жена для него готовила. Его любимым были яйца с жареной картошкой.
В военное время остро чувствовалась нехватка еды. Продукты распределялись по карточкам, яиц и масла не хватало, но Джоан договаривалась с местными фермерами, да и Дональд иногда подбрасывал ей немного масла и яиц.
Альф всегда любил поесть - и в далеком будущем побывает в лучших ресторанах мира, - но ни одно блюдо не смогло затмить в его памяти свежие яйца с жареной картошкой.
В окрестностях Тирска нашлись предприимчивые личности, извлекавшие выгоду из дефицита продуктов, и здесь появились процветающие предприятия, особенно среди фермерских хозяйств. Яиц, масла, бекона и ветчины было предостаточно, если знаешь, где искать, и готов платить. Позже Альф заметил: "Да, для некоторых ферм настал черный день, когда объявили мир в 1945-м!"
После рождения сына Альф чувствовал себя счастливым, но скоро ему предстояла новая разлука с Джоан. Его переводили в другую эскадрилью, где должны были начаться учебные полеты. 20 мая с распухшим лицом - стоматологи ВВС совершили новый набег на его рот, выдернув два зуба мудрости и поставив несколько пломб, - Альф прибыл на аэродром Уинкфилд неподалеку от Виндзора. К тому времени ему присвоили звание рядового ВВС второго класса, и его жалованье взлетело до семи шиллингов в день. Не только сбывалась его мечта о полетах, но и финансовое положение заметно улучшилось: на его счете в банке было 9 фунтов, а Джоан сумела накопить целых 14. Хотя Альф боялся высоты, и на вершине горы у него неизменно кружилась голова, он не испытывал страха, когда поднимался в воздух в Виндзоре. Он учился летать на небольших одномоторных самолетах "Тайгер Мот" и был в восторге от полетов. Только четверым из пятидесяти человек разрешили совершить самостоятельный полет уже через две недели. Альф был в их числе. В первый раз он самостоятельно поднялся в небо 7 июня и посадил самолет с первого захода. Другие несколько раз заходили на посадку, а с земли за ними с возрастающим волнением следили инструкторы.
Альф делал большие успехи на службе в ВВС, и его радость омрачали лишь тоска по дому и тревога за жену, которая, он знал, сильно по нему скучала. Вдобавок, единственный брат Джоан, которого она очень любила, служил на Гибралтаре, и о нем она тоже беспокоилась. Альф пытался поднять жене настроение, заставляя думать о счастливых временах, которые наступят, когда он вернется к гражданской жизни. Письмо из Виндзора, написанное всего за пару дней до отпуска, служит яркой иллюстрацией его воспоминаний о жизни дома.
Джоан, любимая моя!
Завтра 1 июня, и на меня нахлынули воспоминания о двух прошедших июнях. Два года назад в это же время я понял, что встретил свою единственную, я парил от счастья и жил в стране волшебных грез. Деревенские танцы и ночи под луной, ситцевое платьице и золотой ракитник. Солнечные дни, наполненные мечтами и муками ревности, исступленным восторгом и страшной тоской. Какое дивное было лето! А на следующий год - тихие счастливые дни, выращивание помидоров, мелкие ссоры и "игра в молчанку", поездки в Йорк, брокколи по воскресеньям и превыше всего восхитительное ощущение покоя и счастья.
Я должен идти спать. Как бы мне хотелось, чтобы моя жена была рядом, чтобы я мог крепко прижать ее к себе, но ничего ждать осталось недолго! Спокойной ночи, милая.
В Виндзоре Альф достиг кульминации своей карьеры в ВВС, но дни успеха и личных побед были сочтены. С того момента начнется период опустошения и разочарования.
Из Виндзора его перевели в Сэлфорд близ Манчестера, где он должен был получить классификацию пилота. Именно там дала о себе знать его ахиллесова пята. Анальный свищ причинял Альфу страшную боль, и он с неохотой обратился за медицинской помощью. Хотя его состояние всерьез обеспокоило врачей, он сумел убедить начальство, что достаточно здоров и может перейти на следующую ступень обучения. Альф по-прежнему хотел добиться успеха, но его надежды не оправдались; руководство ВВС требовало, чтобы все пилоты военных самолетов были здоровы на сто процентов, и Альфа теперь взяли на заметку.
Его перевели в Ладлоу, в Шропшире, где курсанты проходили курс "усиленной подготовки" - рыли траншеи, строили заборы, копали котлован и помогали фермерам собирать урожай. Вскоре Альф снова чувствовал себя крепким и здоровым, как в Скарборо. Однако его надежды на продолжение летной карьеры рассыпались в прах, когда в июле его вызвали к специалисту в Херефорд. Через три дня ему прооперировали анальный свищ в госпитале ВВС в Криден-Хилле, Херефорд.
Альф, слишком хорошо помнивший боль тех операций, часто задавался вопросом, смог бы он сделать карьеру в ВВС, если бы врачи попросту оставили его в покое. Операция в Херефорде прошла неудачно. Она не только не улучшила его состояние, но и усилила боль, и Альф быстро понял, что никогда уже не сделает успешную карьеру в армии. Он смотрел, как его товарищи по летной подготовке без него уезжают в Канаду для продолжения учебы, и его охватывало чувство поражения и безысходности.
Альфа отправили в санаторий при госпитале Падлстон-Корт близ Леоминстера, где он приятно, но бесцельно проводил время. Падлстон-Корт размещался в старинном деревенском доме, и старая заведующая велела Альфу много отдыхать, что он и делал, - гулял по чудесному парку, изредка играл в малый гольф, теннис или крокет, или просто сидел в шезлонге на лужайке. Еда была превосходной, - докладывал он Джоан, - и он имел возможность каждый вечер принимать горячую ванну.
Альф провел там две недели. Он занимал себя тем, что учил некоторых пациентов игре на фортепиано и часами копался в саду. Благодаря работе на участке за домом на Киркгейт он стал искусным садовником, и заведующая была потрясена результатами его труда.
Спокойная жизнь в Падл стон-Корте резко отличалась от строгого режима в Скарборо, но с каждым днем Альф все больше падал духом. По-прежнему чувствуя себя неважно, он прошел обследование в госпитале в Криден-Хилле, где, к его отчаянию, ему сделали еще одну операцию. Операция обернулась очередной болезненной неудачей. В дополнение ко всем его несчастьям оказалось, что после того злополучного удаления зуба восемь месяцев назад в десне остался обломок корня. Понимая, что в глазах ВВС он - инвалид, Альф знал, что никогда уже не сможет служить своей стране. С него было достаточно, - он хотел вернуться домой.
23 августа его отправили в Хитон-Парк, в Манчестере, где приписали к "складам". Он отвечал за запасы обмундирования и распределение одежды и обуви. К счастью, это продлилось недолго. В книге "Ветеринар в панике" ("Vet in a Spin") Альф превосходно описывает свои чувства: "Где-то на задворках сознания тихий голосок постоянно спрашивал, как Джеймс Хэрриот, член Королевского ветеринарного общества и летчик-курсант, оказался в таком положении".
В Хитон-Парке Альфа снова вызвали на медкомиссию, и на этот раз приняли решение отстранить его от полетов. Его официально признали "негодным к летной службе", и 28 октября его отправили в Истчерч, Кент. Здесь находился сортировочный лагерь, огромный "фильтр" ВВС. В письме Джоан он описывал свои впечатления: "Здесь собралась самая пестрая компания из ВВС, полно хапуг и тяжелых случаев, но и много смеха, должен сказать".
Несмотря на веселых товарищей, с которыми он целыми днями играл в футбол или ходил в кино, Альф пребывал в глубокой депрессии. Как последнее оскорбление, ему снова урезали жалованье до трех шиллингов в день, и когда он провел ревизию своих финансов, оказалось, что за душой у него осталось четыре пенса!
К чувству отчаяния добавилась боль от известия о смерти его любимой старой собаки Дона. Когда Альф уехал на юг работать ветеринаром, Дон остался в Глазго. Ему тяжело было расставаться с псом, но он решил, что Дону лучше остаться в знакомом доме. Родители Альфа хорошо о нем заботились, он дожил до пятнадцати лет и умер от почечной недостаточности. В письмах домой Альф всегда спрашивал о Доне и, получив печальное известие, с грустью вспоминал свои многокилометровые прогулки со "старым прохвостом".
Глядя на плоский серый пейзаж Истчерча, Альф думал о счастливых днях, проведенных в зеленых долинах Йоркшира и прекрасных горах Шотландии. Он дошел до нижнего предела, дальше идти было некуда.
Решив, что с него хватит этого бессмысленного существования, Альф подал рапорт об увольнении из ВВС. К его ужасу, ему отказали. Он отчаянно стремился снова начать жизнь, наполненную смыслом и надеждой, и подал новый рапорт. В конце концов его мольбы были услышаны, и 10 ноября 1943 года, к его огромному облегчению, он демобилизовался. Рядовой ВВС второго класса Уайт Дж. А. завершил военную службу на благо своей страны. Он прослужил чуть меньше года.
В своих книгах Альфред Уайт с юмором писал о последних неделях в ВВС, но в действительности они были едва ли не самыми тяжелыми в его жизни. Он стал изгоем, - честолюбивому человеку, гордившемуся своими делами, было трудно это принять.
Было очень трогательно читать старые письма Альфа. В посланиях родителям во время ухаживаний за Джоан звучит крик о помощи и понимании, а письма жене во время службы в ВВС отражают душу человека, раздираемого противоречивыми чувствами. Первые дни службы были полны надежд и ожиданий, но когда летная карьера начала рушиться, с каждым письмом все отчетливее проступало чувство безысходности. Альф хотел в трудное время послужить своей стране, но из этого ничего не вышло - не по его вине. Во всяком случае, он хотя бы попытался.
Его служба резко отличается от службы его старых приятелей из Глазго, Алекса Тейлора и Эдди Хатчинсона. Обоих призвали в армию, и оба провели несколько лет за границей: Алекс - в Северной Африке и Италии, а Эдди служил в Азии. Они с гордостью и чувством удовлетворения вспоминали свои армейские дни, но Эдди заплатил высокую цену за свою службу. Сражения с японцами в джунглях Бирмы оставили незатягивающиеся шрамы в его душе, и он больше не был тем беззаботным пареньком, с которым Альф и Алекс провели столько счастливых часов в Глазго.
Служба в ВВС, сколько бы разочарований она ему ни причинила, не оставила никаких шрамов в душе у Альфа. Судя по теплому и юмористическому описанию службы в его книгах, он не считал ее напрасной потерей времени. Он познакомился с интересными людьми разных профессий и испытал чувство товарищества, известное многим, кто служил своей стране во время войны.
Если бы Альфа не комиссовали, вся его жизнь могла бы измениться. Помню, он говорил мне много лет спустя: "Сколько я проклинал этот свищ, а кто знает - может, он спас мне жизнь!"
Дома Альфа ждала работа. Он поддерживал переписку с Дональдом, который с помощью Брайана - все еще не получившего диплом, - сумел сохранить практику и теперь ждал возвращения Альфа. Дни муштры, строевой подготовки и футбола подошли к концу. Перед ним простирались многие годы тяжелого труда, но это будут годы радости и свершений. Он больше не был изгоем и мог заново начать жизнь ветеринарного врача - жизнь, которую он так любил.
Глава 13
После демобилизации Альф Уайт сразу поехал в Глазго. Его родители по-прежнему жили в доме 694 на Эннисленд-Роуд, который восстановили после немецкого воздушного налета двухлетней давности. Джоан с крохотным сыном и тетя Джинни из Сандерленда были у них в гостях. К тому времени мать Альфа смягчилась по отношению к Джоан, которая дважды навещала родителей мужа во время его службы в ВВС. Она гордо предъявила своего сына бабушке и дедушке, и это тоже внесло свой вклад в потепление отношений между Джоан и свекровью.
Альф, хоть и радовался воссоединению с семьей, чувствовал себя ужасно. Напряжение последних недель в ВВС вместе с болью, вызванной серьезной реконструкцией его пищеварительного тракта сразу с обеих сторон, привели его к физическому и моральному истощению. Но он не мог долго оставаться в Глазго; он остался без средств к существованию, поэтому должен был вернуться в Тирск и заняться строительством надежного будущего для своей семьи. В Тирске он увидел, что дел в практике стало еще больше. Спустя много лет, вспоминая боль и усталость того времени, Альф говорил: "У меня было простое и самое эффективное лечение - работа!"
В Тирске Альфа ждала работа, - но не дом. В июне 1943 года, пока Альф еще служил в ВВС, Дональд Синклер женился во второй раз и жил с женой на Киркгейт, 23. Не имея возможности вернуться в свои бывшие комнаты на верхнем этаже в доме на Киркгейт, Альф вместе с Джоан поселился у ее родителей в Соуэрби.
Альфу это было не в тягость. Дом, "Блейки Вью", стоял на главной тенистой улице этой очаровательной деревушки, которая почти не изменилась с тех пор. В "Блейки Вью" было очень уютно, за домом раскинулся прелестный, обнесенный стеной сад, к тому же он весьма удачно располагался рядом с пабом "Корона и якорь". Альф выпил немало кружек пива со своим тестем и друзьями в его располагающей обстановке.
Женитьба Дональда стала неожиданностью для Альфа, так как он всегда считал старшего партнера типичным дамским угодником, который никогда не остепенится. В книгах Джеймса Хэрриота Зигфрид описывается как необычайно обаятельный мужчина, который нравится женщинам, а Тристан предстает этаким ловеласом, но в искусстве обольщения прекрасного пола старшему брату не было равных.
Экономка Зигфрида постоянно говорит посетителям Скелдейл-хауса, что ее хозяин уехал в Бротон навестить свою мать. Джеймс Хэрриот списал этот вымышленный город с Харрогита, где жила мать Дональда, но, очевидно, не одна она наслаждалась компанией настоящего Зигфрида Фарнона во время его частых отлучек из клиники.
Однако Дональд женился весьма удачно. Его женой стала Одри Адамсон, и они прожили счастливо больше пятидесяти лет. В отличие от импульсивного и нетерпеливого Дональда, она была воплощением спокойствия. Многие считали, что она прекрасно уравновешивает непоседливого Дональда.
Не только новое семейное положение старшего партнера - и, соответственно, перемены на Киркгейт - стали сюрпризом для Альфа после его возвращения. Дела в тирской практике шли в гору. Основной вклад в возрождение британского сельского хозяйства внес Адольф Гитлер: в годы войны стране требовалось много продовольствия. Повысилась ценность продуктов земледелия и домашнего скота, соответственно, доходы фермеров стали расти, а вместе с ними и доходы ветеринаров.