* * *
Можно ли себе представить Красную площадь без собора Василия Блаженного? Мне было двадцать лет, когда на первую получку я приехал из Воронежа поглядеть на Москву. Красная площадь известна на земле каждому человеку. Но когда стоишь на ней первый раз, когда можно наклониться и рукой потрогать каменные бруски под ногами и прислониться щекой к шершавой кирпичной стене… Я стоял молча. Несколько раз звенели часы. Большая стрелка на башне прошла целый круг. Было такое чувство, что я сделал что-то главное в жизни. Мимо торопливо шли люди. Было удивительно – как можно по этой площади идти торопливо, говорить о погоде, о каких-то мелких делах? В те времена в Кремль не пускали. Я дождался, пока открылась дверь у решетки Василия Блаженного. Почему-то в тот раз больше всего запомнил белые стертые подошвами ступеньки по узкой лестнице. "А может быть, это царапина от посоха Грозного?.."
Потом я много раз бывал на площади. Уже поездив по миру, сравнивал и всегда думал: нет, ни в одном городе на земле нет площади такой красоты, строгости, своеобразия. Можно ли представить эту площадь без собора Василия Блаженного? Скажу сейчас об удивительном факте. Я бы сам не поверил, если бы не услышал неделю назад от человека, который ныне здравствует и, к счастью, не утратил боевых качеств истинного патриота. Вот что рассказал Петр Дмитриевич Барановский, лучший реставратор памятников нашей старины: "Перед войной вызывают меня в одну высокую инстанцию. "Будем сносить собор, просторнее надо сделать Красную площадь. Вам поручаем сделать обмеры…" У меня тогда комок в горле застрял. Не мог говорить, не мог сразу поверить. А потом сказал: "Это преступление и глупость одновременно. Можете сделать со мной что хотите. Будете ломать – покончу с собой…" За дерзость в те времена сажали в тюрьму. И меня посадили. Жена с передачей приходит, а я, прежде чем принять узелок с харчами, спрашиваю: "Не сломали, стоит?" Чья-то неизвестная мне наверху мудрость остановила непоправимое действие. Не сломали. Меня выпустили…"
Ну а если бы не случилось той мудрости? Сломали бы! Сломали, чтобы свободнее было автомобилям ездить. А что показало время? По Красной площади сегодня тем же автомобилям совсем запрещено ездить ввиду святости этого места и ввиду большого числа желающих пройти это место простыми шагами.
Случай этот рассказал не только в осуждение невежества и в похвалу чьей-то мудрости, а к тому главным образом, что и сегодня большую мудрость всем сообща проявить надо безотлагательно.
С чего начать перечисление всего дорогого, что гибнет у нас на глазах по невежеству, равнодушию, по ретивому желанию не задумываясь ломать все старое? Вот совсем свежий пример. Москвичи знали, конечно, на Ленинградском проспекте около стадиона "Динамо" кирпичный домик со стрельчатой башней. Этот домик в окружении нынешних прямоугольных белых зданий был той самой изюминкой, которую в старину клали в квас и благодаря которой квас и казался необычайно вкусным. Эта архитектурная изюминка радовала глаз, создавала контраст, благодаря которому проглядывала глубина времени. Этот домик говорил москвичам о прошлой окраине города. Его называли "охотничий домик", "Петровский замок". Разбивая однообразие современных кварталов, он хорошо вписывался в этот уголок Москвы, придавал ему особую прелесть. Две недели назад, возвращаясь из командировки, я не поверил своим глазам – домика нет! Сломан, и то место, где он стоял, старательно утюжит бульдозер… Кто бывал в Риме, помнит современное здание аэропорта и проходящую через него развалину древней стены. Мудрость архитектора не пригласила сюда бульдозер. Стена осталась. Соседство алюминия и древнего кирпича создает неповторимую красоту, запоминается и, главное, дает сразу почувствовать: земля эта и люди ее имеют древнее прошлое, люди ценят и берегут это прошлое. Весь город Рим потому необычайно красив, что в нем удивительно гармонично сочетаются современность и древность. Югославы, болгары и чехи тоже очень умело берегут свою старину. В старинных замках помещены не только музеи, но и рестораны, недорогие кафе. Древняя постройка живет, радует глаз и сердце и совсем неубыточна для народной казны. Почему так же не поступили хотя и не с очень древним, но очень своеобразным "охотничьим домиком"? Наш общественный счет планировщикам и архитекторам можно сопроводить большим списком безвозвратно утраченных ценностей.
Мы много строим. За последние двадцать лет выросли целые города. Мы гордимся нашей созидательной силой. Но всегда ли думаем о красоте и своеобразии городов? Не надо греха таить: приезжаешь в иной молодой город, и чувство такое, как будто ты уже был в этом городе. Города похожи, как близнецы. Казенные стандартные здания, стандартная планировка, небрежное строительство. На те же деньги можно строить совсем иначе. Мы не задумываемся над этим, но город своим обликом формирует человека. В прошлом году я был в Таллине. Этот город покоряет своеобразной красотой и любовно сбереженной древностью. Я подумал: выросший в таком городе человек должен быть и патриотом, и человеком с хорошим вкусом и богатой фантазией. На другой же день я нашел подтверждение этой мысли, побывав в гостях у молодого плотника Юхана Рооста. Он на окраине строил себе жилье. Это был удивительной красоты дом, построенный с выдумкой, с хорошим вкусом. Весь поселок на окраине города состоял из веселых, нестандартных и добротных домов. Мастера, с детства видевшие Таллин, иначе и не могли строить. Город с детства воспитывал в них и чувство вкуса, и культуру строительства. Стандартный же и безликий город не дает человеку в наследство ни вкуса хорошего, ни фантазии, ни сыновней привязанности. Нельзя забывать, что город безмолвно влияет на живущего в нем каждый день и каждый час. Надо думать об этом. При нынешней стандартизации жизни не просто придать своеобразный вид городу новому. Но стремиться к этому надо. И уж конечно, красоту, полученную в наследство, мы обязаны сохранить как самый дорогой капитал.
* * *
Особый счет нашему равнодушию и невежеству. Прошлой осенью в Москву приехали чехи – Ганзелка и Зигмунд.
– Ну как наша страна?..
Не терпелось узнать, как она показалась двум самым знаменитым на земле путешественникам. Состоялся большой дружеский разговор. Мы услышали искренние и умные суждения о людях, о земле, о делах наших и планах.
– Ну а что не понравилось?
Ответ в один голос:
– Мы удивлены, как небрежно вы относитесь к памятникам старины. Просто непонятно, почему так относитесь!
Это была правда. Услышать ее было горько и стыдно.
Действительно, трудно понять, почему так равнодушно глядим на гибель национального богатства, почему надо доказывать, что эти богатства надо охранять и беречь.
Два года назад в Вологодской области сгорела Вытегорская деревянная церковь. Двести пятьдесят лет стояло на земле это чудо, сработанное русскими плотниками. Церковь была старше известной всему миру деревянной церкви в Кижах. Сгорела! Рассказывают: ночевали в ней пьяные, бросили на солому окурок, может, нечаянно, а может, и с пьяным умыслом – позабавиться. То-то, наверное, пожар получился! Дерево, прогретое солнцем двух с половиной веков, горело отменно. Горела старинная песня безвестных плотников. И мы с постыдным молчанием стояли на этом пожаре, не забили тревогу, как будто ничего не случилось, как будто сгорел плетневый сарай.
Совсем недавно в Архангельской области, в деревне Белая Слуда, сгорела древняя шатровая церковь с бесценной работы иконостасом, с голосниками, как в римских театрах. Сгорела от беспризорности. И опять молчание. Кое-кто даже и ухмыльнулся: "Подумаешь, церковь, легче будет бороться с религией".
Эта столикая глупость очень живуча. Ей невдомек простая истина: снимая шапку перед собором Василия Блаженного на Красной площади, кто вспоминает о боге?! Разве что какая-нибудь старуха, которой больше и верить не во что. Мы же вспоминаем мастера, сотворившего чудо. Не вина наших пращуров: архитекторов, плотников, живописцев, что им умение свое и талант приходилось класть в постройку монастырей, церквей и соборов. Эту истину надо внушать человеку со школьной скамьи. И уж конечно, мы, воспитатели, должны сами хорошо ее понимать.
Мне рассказали случай: молодой архитектор, гостивший в подмосковном селе, остановил ребят, камнями выбивавших окна старинной церкви. Архитектор не пожалел времени, пошел к учительнице истории и вместе с ней собрал ребятишек в школе. Во время умной беседы в класс ворвался директор и обрушился на архитектора: "Вы что мне детей развращаете – церковь беречь… Партия учит бороться с религией… Убирайтесь вон!"
Боюсь, что этот директор еще работает. А надо бы прогонять воспитателей, глупость и невежество прикрывающих именем партии. Без должного воспитания невозможно беречь реликвии ни семейные, ни государственные. Работа эта не сезонная, а постоянная. Все крупицы ее окупятся. Но больному, как говорится, сегодня, немедленно нужна помощь. Катастрофически быстро гибнут от беспризорности старинные постройки, гибнут ремесла и утрачиваются секреты мастерства и вкуса, накопленные веками. Превращаются в хлам старинная утварь, церковная живопись, букинистические книги и старинные документы. В беспризорном состоянии находятся многие могилы и жилища наших замечательных предков, забываются имена недавних героев. Идут тревожные вести об усыхании (по нашему недосмотру!) парка в Ясной Поляне, об угрозе от беспризорности тургеневской усадьбе в Спасском-Лутовинове.
Можно было бы привести и примеры хорошие: в Грузии и Армении умело берегут древние памятники, в Средней Азии много дорогой старины взято под хозяйский контроль. Мы должны заразиться этим примером. При всех наших заботах о текущих делах, о хлебе насущном и о космических полетах надо помнить, что дети наши должны вырастать патриотами, знающими цену трудам отцов и пращуров. Потребна большая работа общественности при участии государства, конечно. Часть денег, несомненно, можно добыть привлечением туристов к осмотру памятников старины. В некоторых местах можно значительно повысить плату за посещение. На маленький остров Кижи в Карелии каждый год из разных концов страны приезжают более сорока тысяч туристов. Затративший полсотни или даже сотню рублей на поездку сюда с радостью внесет еще и полтинник за посещение острова, если будет знать, что деньги пойдут на сохранение памятников.
Да и не всегда дело упирается в деньги. Есть ценности, которые не видно глазом, к ним нельзя прикоснуться, и все-таки неосторожным обращением их можно разрушить. Я коммунист, мне дорого высоко чтимое на земле имя Маркса. Но я не убежден, что мы правильно поступили, изменив название улицы Охотный Ряд. Любую самую богатую и нарядную из новых улиц Москвы можно было назвать именем Маркса. А название "Охотный Ряд" сохранить. Это история. Два этих слова "Охотный Ряд" в сопоставлении с нынешним центром Москвы дают тот же эффект, что и развалины древней стены в современном римском аэропорту. В названиях наших рек, городов, поселений и улиц необычайно много поэзии, высокого смысла и дорогой для памяти старины. Давайте вместе припомним: Смоленск, Серпухов, Волоколамск (Волок на Ламе), Ярославль, Суздаль, Коломна, Мытищи… Волшебство звуков! Волшебство, потому что за этим стоит история. Не зря поэтом написано: "Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!" Мы же часто не чувствуем этого, часто имеем искус без большой надобности заменить старое имя города и уж совсем часто меняем в городах названия улиц. Примеров много. В Смоленске название "Варяжская улица" поменяли на "Краснофлотская". Прежнее название напоминало о великом пути из варяг в греки. А какое отношение Красный Флот имеет к Смоленску, никто не скажет. Поменяли, и все…
С детской игрушки, с народной сказки, с первой школьной беседы об окружающем мире представление о Родине у человека должно складываться из прошлого и настоящего, только при этом условии вырастет человек, способный заглянуть в завтра, способный гордиться своим Отечеством, верить в него, защищать его. Во всех наших делах мы часто обращаемся к Ленину. Откроем ленинский том, и мы увидим его строгий наказ: "Совершенно необходимо приложить все усилия, чтобы не упали столпы нашей культуры, ибо нам пролетариат этого не простит".
* * *
Готовы ли мы сообща взяться за эту работу? Ростки ее уже появились во множестве. И, конечно, особый интерес вызывает московский клуб "Родина", созданный студентами-комсомольцами. И поглядите, сколько людей уже пестуют новорожденного. Московский обком комсомола, Министерство культуры, космонавт Леонов и писатель Леонов, скульптор Коненков и конструктор самолетов Олег Антонов, писатель Солоухин, художники, ученые-физики, искусствоведы, артист Иван Козловский увидели в клубе зачаток большого, государственной важности дела.
Если бы вы захотели познакомиться с клубом, надо отыскать над Москвою-рекой Крутицкий терем, постройку примечательную и красотою, и древностью, знавшую в своих стенах митрополитов и писателей-бунтарей, протопопа Аввакума и Герцена. Если вы сегодня встретите там парней и девушек, испачканных известкою и пылью от кирпичей, не спрашивайте у них, как пройти к хозяевам клуба, это они и есть. Они приводят в порядок кирпичный терем, помогают его реставрировать. Когда они присядут передохнуть и вы разговоритесь, интересно будет узнать, что вместе тут работают: молодой ученый-лингвист, рабочий автомобильного завода, школьники, два физика-теоретика и физики-электроники, студенты многих московских вузов, молодые архитекторы и художники. Вы встретите и человека немолодого – Петра Дмитриевича Барановского, того самого, кто стойко воспротивился сносу Василия Блаженного. Вы встретите тут историка, единственного в своем роде коллекционера кирпичей, и молодого конструктора, обладателя уникальной картотеки исторических зданий Москвы, и аспирантку, собирательницу печорских народных песен.
Эти энтузиасты в гостинице "Юность" устроили недавно вечер с названием "Поэзия земли русской". Счастливцы, получившие на этот вечер билет, могут свидетельствовать – это была радостная встреча с народным русским искусством. На выставке в фойе художники клуба, между прочим, показали гербы городов. Гербы древние и новые, предложенные для молодых городов, например для Комсомольска Амурского, для города Дубны, для Города-Космодрома. Интереснейшая выставка. Не худо бы "Огоньку" показать в красках эту работу клуба, и не только для любознательных, но и для практической пользы. Почему бы в городах наших на почетном месте рядом с флагом республики не иметь и городской герб?
Краеведческий клуб "Родина" только еще начинает жить. В планах его уйма хороших дел: брать на учет, пропагандировать и сохранять памятники старины, изучать древнюю живопись, воскрешать имена погибших за Родину, собирать по крупинкам народное творчество, заботиться о природе, заботиться, чтобы не исчезали бесследно свидетельства нынешних дел. Любопытно и поучительно рождение клуба. Студенты института им. Менделеева на каникулы снарядили автобус и побывали в городах, лежащих на Ярославской дороге: Загорске, Переславле-Залесском, Ростове Великом. Оказалось, в трех часах езды от Москвы лежит мир старины, удивительный и совсем неизвестный. Стыдно было узнать, что в этих городках каждый год бывают тысячи зарубежных туристов, "а мы не бывали!". Возбужденные, вернулись в Москву и тут же на комсомольском собрании положили начало клубу, который теперь продолжает быстро расти…
Можно предположить, что и в других городах краеведы – летописцы нынешних дел, ревнители природы и старины пожелают объединиться в такой же клуб. В час добрый. Работа полезная, интересная и благородная. Важно при этом, чтобы комсомольцы выступали зачинщиками, помогли бы клубу искать нужные формы работы, защитили бы его от возможных обидчиков. Только общими силами можно решить важное дело.
* * *
Вернемся теперь к письму рязанской матери. Проникнемся ее мудрой заботой. Нам также небезразлично, кем вырастет ее сын Владимир – Патриотом и Гражданином или травой перекати-поле, которой все равно, где расти и под какими ветрами шуметь. Человек должен вырастать сыном своей страны. Совершая дела великие, мы должны знать, откуда пошли и как начинали. Мы должны помнить и чтить деяния отцов, Великую Революцию Ленина, ратный и трудовой подвиг отцов. Дела наши в совокупности с прошлым, в совокупности с окружающим миром природы и огнем домашнего очага выражаются дорогим словом: Отечество. Любить Отечество невозможно заставить декретом. Любовь надо воспитать.
Солнце на земле одинаково светит для всех, но человеку с Родиной оно светит ярче.
Фото автора. 4 июня 1965 г.
Июнь
Времена года
Из всех покупок, какие вы за свою жизнь сделаете, самая стоящая – рюкзак. Не откладывайте. Июнь – самый гостеприимный из месяцев, самый щедрый на краски, самый пахучий, звучный и самый долгий – шутка ли, семнадцать часов светится день. Сколько дорог можно пройти с рюкзаком!
Хотите услышать, как весна встречается с летом, – вечером, после захода солнца, пройдитесь опушкой. В лесу соловей, в поле – перепел. Соловей – продолжение весны. Перепел – лето. Днем на болоте еще токует бекас, а в лесу уже тревожит сердце бродячая флейта иволги. Иволга – это лето.
Новую рубашку надевает сейчас земля. Запоздало в этом году цветет черемуха, сиреневый дым разлит в палисадниках. Желтым огнем лютиков и купальниц полыхают низины, а чуть выше – желтый огонь одуванчиков. Это еще весна. Но дней через пять поглядите: луговина станет прозрачно-серебряной, и полетит легкий пух одуванчиков. Это уже полновластное лето. Радуга цветов у дороги: ромашки, синие васильки, красная кашка и колокольчики. Радуга небесная опустилась над полем, "пьет воду из глубоких колодцев", как думалось в детстве. Над волною хлебов стоит желтоватый дымок пыльцы – цветет рожь. Цветут в лесу, выставив напоказ красноватые шишки, сосна и елка. Пьянящие запахи трав стоят над лугами, и в деревне хороший хозяин уже приготовил косу. Вот-вот начнется самый поэтичный из всех земных трудов – сенокос.
В лесу, в сыром и тенистом месте, в июне еще увидишь россыпи белого жемчуга ландышей. Это отголосок весны. А на припеке – уже первый подарок лета. Не спешите сорвать, поглядите, как хорош первый рубиновый огонек земляники. Присядьте на этой поляне и вдохните пахучий воздух. Зимой этот запах непременно приснится.
Ночью на той же поляне увидишь в траве зеленые огоньки. Владелец фонарика не так романтичен, как сам огонек, – невзрачная маленькая козявка. Она не любит прикосновения и тушит огонь. Но возьмите светляка осторожно, маленький живой огонек поможет разглядеть на часах стрелки и даже прочесть название на карте.
Июньскую ночь стерегут две зари и три птицы: соловей, перепел, коростель. Не поспите одну июньскую ночь, посидите где-нибудь над рекой, и вы откроете для себя такое, о чем слово и даже песня рассказать могут только самую малость.