Посоветовавшись, Тимошенко, Жуков и Ватутин высказали Сталину следующие предложения. Группе резервных армий под командованием Буденного срочно перейти к обороне на рубеже Невель, Могилев и далее по реке Днепр до Кременчуга с задачей быть готовой по указанию Ставки к переходу в контрнаступление. Командующим Северо-Западным и Западным фронтами силами отходящих армий и фронтовыми резервами занять оборону на рубеже река Западная Двина от Риги до Краслава, Минского и Слуцкого укрепленных районов, а также немедленно организовать работы по приведению в боевую готовность укрепленных районов на старой государственной границе. Кроме того, необходимо срочно приступить к подготовке тылового оборонительного рубежа силами двух армий из резерва Ставки по линии Селижарово, Смоленск, Рославль, Гомель.
В сложившейся ситуации Сталину ничего не оставалось, как согласиться с этими соображениями, которые означали для него очень болезненное изменение в стратегии: переход к обороне. "В своих предложениях, - писал Жуков, - мы исходили из главной задачи - создать на путях к Москве глубоко эшелонированную оборону, измотать противника и, остановив его на одном из оборонительных рубежей, организовать контрнаступление, собрав для этого необходимые силы частично за счет Дальнего Востока и, главным образом, новых формирований. Где будет остановлен противник, что взять за выгодный исходный рубеж для контрнаступления, какие будут собраны для этого силы, мы тогда еще не знали. Пока это был всего лишь замысел".
На этом совещании Жуков еще раз проявил свой характер. В ответ на вопрос Сталина, что еще можно сделать для улучшения ведения боевых действий, он предложил освободить незаконно арестованных генералов и офицеров. Реакция Берии, Ворошилова и Кагановича - "разве у нас есть незаконно арестованные?" - не удивляет. Но совершенно неожиданно Жукова поддержал Тимошенко, заявивший, что эти командиры ни в каких заговорах не участвовали, являются честными патриотами, преданно любящими свою Родину, и могут принести большую пользу нашей армии.
Сталин обещал подумать.
Когда Жуков вернулся в Генеральный штаб, дежурный офицер связи доложил, что ему звонит командующий Юго-Западным фронтом. Сквозь шум помех он услышал голос Кирпоноса, который доложил о своем решении резервными стрелковыми корпусами перейти к обороне на рубеже Луцк, Кременец, Гологуры. Механизированным корпусам отдано распоряжение прекратить контрудары, выйти из боя и отойти за этот рубеж.
Целесообразность нанесения контрудара по флангам наступавшей танковой группы генерала Клейста для Жукова была совершенно очевидна. Группировка немцев прикрывалась не везде, а ее войска были разбросаны по дорогам. Наши же механизированные корпуса занимали выгодное положение на флангах и в тылу вражеских дивизий. Наносить контрудар следовало со всей решительностью, не проявляя колебаний, не выводя сражавшиеся дивизии из боя в момент, когда у них обозначился успех. Развивая его, механизированные корпуса вынудили бы противника временно перейти к обороне. А это в конечном счете дало бы возможность фронту перегруппировать силы, подтянуть новые соединения из тыла и занять выгодные оборонительные рубежи. Командование Юго-Западного фронта, по мнению Жукова, явно поторопилось переходить к обороне, поэтому он в жесткой форме потребовал от Кирпоноса с утра 27 июня перейти в наступление и разгромить противника, прорвавшегося к Луцку и Дубно.
Жуков отлично понимал замысел штаба Юго-Западного фронта: приостановить ответные действия, чтобы собрать все силы в ударный кулак, но считал, что пассивная оборона приведет к плачевным результатам. Одно не давало покоя в докладе Кирпоноса: информация о больших потерях в танках. И это - при отличном командовании, хорошей технической оснащенности механизированных частей и надлежащей выучке личного состава. Что же тогда делается на других фронтах?
Сведения, поступающие с других фронтов, к утру 27 июня сложились в картину, на которой положение Юго-Западно-го фронта выглядело совершенно по-иному. Жуков понял ошибочность своего решения о продолжении контрударов в этом направлении. Обсудив еще раз ситуацию с Ватутиным и Василевским, начальник Генштаба приказал подготовить директиву об отводе войск Юго-Западного фронта на рубеж укрепрайонов старой государственной границы.
Было приказано собрать данные о потерях на фронтах.
Трагедию первых неудачных дней войны Георгий Константинович переживал тяжело и болезненно. По три-четыре раза в день он приходил на узел связи для переговоров с командующими фронтами и армиями, начальниками штабов, пытаясь понять: где войска? где противник? что предпринимается? каковы результаты?
Вывод пришел быстро: помимо прочих заблуждений, сделали ошибку, определяя направление главного удара противника. Как оказалось, он был нацелен на Москву. Это во многом объясняет, почему за считаные дни практически полностью рассыпался Западный фронт, войска которого уже 28 июня оставили Минск.
Теперь этот фронт требовалось воссоздать практически заново.
27 июня Ставка отдала директиву командующему группой армий резерва Главного командования маршалу Буденному срочно занять и оборонять рубеж по рекам Западная Двина и Днепр, от Краслава до Лоева, и не допустить прорыва немцев на Москву. Штаб группы переводился из Брянска в Смоленск. В районы Смоленска и Витебска с Украины перебрасывалась 16-я, а через несколько дней - и 19-я армия. На московском направлении создавалась глубоко эшелонированная оборона.
Несмотря на то, что контрудары советских войск не достигали целей, Ставка Главного командования по-прежнему требовала от них ведения активных наступательных действий.
Не получилось. Противник двигался на восток.
29 июня в Кремле Сталин с членами Политбюро нагрянул в Наркомат обороны, чтобы подробнее разобраться с обстановкой в Белоруссии. В наркомате их встретили Тимошенко, Жуков и Ватутин. Короткий доклад: связь с войсками Западного фронта потеряна, меры по ее восстановлению приняты, но на это потребуется много времени. Через некоторое время Сталин взорвался и обрушился на Жукова: раз нет связи, штаб бессилен руководить.
Жуков, оскорбленный грубым окриком, выбежал в другую комнату. За ним пошел Молотов. Все были в удрученном состоянии. Через несколько минут Жуков, внешне спокойный, вернулся. Договорились (по предложению Сталина), что на связь с Западным фронтом пойдет Кулик.
Решение Ставки Главного командования о переходе к стратегической обороне явилось первым шагом на пути из плена беспочвенных иллюзий. Но провал военно-стратегических идей Сталина оказался слишком глубоким - огромные жертвы и катастрофические неудачи начального периода войны требовали объяснений. 30 июня Сталин позвонил Жукову и приказал вызвать в Москву командующего Западным фронтом генерала армии Павлова.
Когда на следующий день Жуков увидел Павлова, то едва узнал его - так изменился Дмитрий Григорьевич за несколько дней войны. В тот же день Павлов был отстранен от командования фронтом и вскоре предан суду военного трибунала. Вместе с ним за "преступную деятельность" осудили начальника штаба генерала В.Е.Климовских, начальника связи генерала А.Т.Григорьева, начальника артиллерии генерала Н.А.Клича, командующего 4-й армией генерал-майора А.А.Коробкова и других генералов Западного фронта. Все они были расстреляны. Много лет спустя после тщательного и всестороннего расследования, проведенного работниками Генерального штаба, все "виновники" белорусской трагедии были реабилитированы "за отсутствием состава преступления".
И над другими честными и способными командирами нависла угроза необоснованных наказаний. Как только командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф.И.Кузнецов отдал войскам приказ отойти с рубежа реки Западная Двина и занять Островский, Псковский и Себежский укрепленные районы, Сталин немедленно снял его с должности. А новому командующему фронтом генералу П. П. Собенникову приказал восстановить прежнее положение на рубеже реки Западная Двина. Войска, получив новый приказ, оказались не в состоянии ни наступать, ни обороняться. Почувствовав неразбериху, немецкие войска нанесли удар в стык 8-й и 27-й армий и прорвали фронт.
Положение на фронтах требовало чрезвычайных мобилизационных мер. С этой целью 30 июня постановлением ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР и СНК СССР был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО), который возглавил Сталин. В руках ГКО концентрировалась вся полнота власти в стране. Для организации отпора врагу Ставка включила в состав Западного фронта всю группу резерва Главного командования - 19, 20, 21 и 22-ю армии - и назначила командующим фронтом наркома обороны Тимошенко. В тылу фронта, в районе Смоленска, сосредоточивалась 16-я армия.
С отъездом наркома на фронт вся тяжесть ответственности за боевые действия войск легла на Генеральный штаб и его начальника. А с постоянным ухудшением обстановки на фронтах все более неровным и крайне нервозным становилось поведение Сталина. Объем работы Генерального штаба необычайно возрос, в сферу его деятельности входили и такие важнейшие вопросы, как проведение мобилизации, работа тыла, железных дорог. Георгий Константинович и его сотрудники буквально задыхались. По настоянию Жукова Генеральный штаб в начале июля был перестроен и стал нацелен исключительно на решение задач по руководству вооруженной борьбой. Из его состава были выведены Организационное и Мобилизационное управления.
В эти дни Жуков работал с огромным напряжением физических и умственных сил. Рядом с кабинетом имелась небольшая комната, где он и спал, как правило, с пяти до девяти часов утра. Но нередко и в это время он вызывал подчиненных, давал поручения. Квартира Жукова находилась тогда на Берсеневской набережной, но домой он заглядывал редко.
К концу июня резко ухудшилась обстановка и на Юго-Западном фронте. Прорыв немецких войск сначала к Острогу, а затем к Ровно грозил армиям фронта тяжелыми последствиями. Танковые части генерала Клейста, поддерживаемые пехотными дивизиями 6-й немецкой армии, неумолимо ползли вперед. Острие мощного клина противника, скованного пока атаками механизированных корпусов с флангов, было по-прежнему нацелено на небольшую по численности группу генерала М.Ф.Лукина. За ней на всем пути до Киева советских войск не было. "Было ясно, что если не выдержит группа Лукина, то враг выйдет в глубокий тыл главным силам нашего фронта, - вспоминал И.Х.Баграмян. - Эта угроза тревожила каждого из нас. Во всех разговорах сквозила мысль: приграничное сражение проиграно, нужно отводить войска на линию старых укрепленных районов. Но прямо это никто не решался высказать. Все понимали, что укрепленные районы, расположенные на линии старой государственной границы, еще не готовы принять войска и обеспечить надежную оборону. А времени и сил на приведение их в боевую готовность было слишком мало".
Понимал это и Жуков, но выбора не было. 30 июня в штаб Юго-Западного фронта была направлена телеграмма, в которой указывалось, что войскам Юго-Западного фронта до 9 июля надлежит отойти на рубеж Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укрепленных районов. В связи с этим и примыкавшая к левому крылу Юго-Западного фронта 18-я армия Южного фронта должна была отвести свои правофланговые войска в Каменец-Подольский укрепленный район (по реке Збруч). С целью постепенного выравнивания линии отходящих войск Юго-Западный фронт должен был до 6 июля удерживать промежуточный рубеж: Сарны, река Случь, Острог, Скалат, Чортков, Коломыя, Берхомет.
В соответствии с полученной задачей войска Юго-Западного фронта начали отход на линию укрепленных районов на старой государственной границе. Жуков внимательно следил за тем, как развиваются события в полосе фронта. Утром 1 июля он связался по прямому проводу с начальником штаба фронта генералом Пуркаевым и сказал: "Учитывая стремление противника отрезать 6, 26 и 12-ю армии, необходимо проявить исключительную активность и изобретательность в руководстве отходом войск". Иначе, предупредил Георгий Константинович, не миновать катастрофы. Он рекомендовал выводить войска форсированным маршем, прикрывая их авиацией, все противотанковые артиллерийские средства держать ближе к наиболее опасным участкам.
Опасение, что противник попытается отсечь войска Юго-Западного фронта от линии укрепленных районов, начало оправдываться. Усиливавшийся нажим со стороны ударной группировки немцев, наступавшей вдоль шоссе Ровно - Шепетовка, вынуждал войска 5-й и 6-й армий двигаться в расходящихся направлениях. Разрыв между их флангами увеличивался, а группа, сражавшаяся на стыке этих армий, держалась из последних сил. Противник обтекал ее с обоих флангов. Назревало полное окружение.
Жуков - Пуркаеву, ночь на 3 июля: "…Учитывая стремление противника отрезать части 6, 26 и 12-й (армий), вам необходимо проявить исключительную активность, изобретательность и смелость в руководстве выводом частей. Если этого не сделаете, армии будут отрезаны и для них это пахнет катастрофой…"
Жуков - Кирпоносу, ночь на 6 июля: "…Примите меры, чтобы противник не оказался у вас в Бердичеве и не отрезал бы 26-ю и 12-ю армии. Спешите с отводом за УР…"
В 16 часов 7 июля немецкие войска ворвались в Бердичев. "Ни в штабе 6-й армии, ни в штабе фронта об этом пока не знали", - отмечал впоследствии И.Х.Баграмян. Узнали примерно через 10–12 часов после захвата города врагом. Хотя противнику не удалось окружить эти армии, он прошел через укрепленный район. Г.К.Жукову оставалось только в переговорах со штабом фронта задать риторический вопрос: "Не понимаю, как вы могли пропустить противника через Шепетовский укрепленный район?"
Основные силы германских войск тем временем выходили на дальние подступы к Москве. Ожесточенные сражения одновременно развернулись на великолукском, смоленском и рославльском направлениях. 2-я танковая группа противника форсировала Днепр, а 3-я танковая группа прорвала оборону Западного фронта в районе Витебска. Затем обе танковые группы нанесли удары по сходящимся направлениям на Смоленск, стремясь окружить и уничтожить войска Западного фронта. Решить эту задачу и открыть для себя прямую дорогу на Москву немецкое командование планировало без особых трудностей, так как считалось, что против группы армий "Центр" действует не более одиннадцати советских дивизий. Но, как оказалось, не все удалось учесть.
Под энергичным руководством Жукова против врага были развернуты соединения 22, 19, 20, 16, 13 и 21-й армий Западного фронта. Основное внимание уделялось удержанию Смоленских ворот - междуречья Западной Двины и Днепра в районе Витебск - Орша, куда направили войска 16, 19 и 20-й армий. Ожидаемый удар на могилевском направлении прикрывала 13-я армия, южнее которой занимали позиции войска 21-й армии. На правом крыле Западного фронта расположилась 22-я армия. В тыл на переформирование отводились остатки 4-й армии. Перед командующим Западным фронтом ставилась задача организовать мощный контрудар и ликвидировать прорыв врага из Витебска, всеми силами удержать рубеж Орша - Могилев и нанести контрудар на бобруйском направлении во фланг наступавшей на Могилев группировки противника.
13 июля в направлении на Бобруйск нанесла удар 21-я армия. Она форсировала Днепр, освободила Рогачев и Жлобин и с боями двинулась в северо-западном направлении. Командующий группой армий "Центр" генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок вынужден был перебросить сюда крупные силы 2-й полевой армии. Но по ее тылам прорвалась и вышла в район Бобруйска кавалерийская группа генерала О.И.Городовикова. Для борьбы с ней немецкое командование было вынуждено привлечь из своего резерва еще три пехотные дивизии. Упорная оборона 13-й армии в районе Могилева, действия 21-й армии под Бобруйском затормозили продвижение немцев на рославльском направлении.
Но в центре Западного фронта немецкие войска продолжали наступать. Во второй половине июля они вышли в район Ярцево, Ельня, Смоленск, Кричев, Пропойск и глубоко вклинились в нашу оборону. Но в это время оба фланга группы армий "Центр" оказались под угрозой контрударов советских войск - создались благоприятные условия для окружения и уничтожения смоленской группировки противника.
14 июля по поручению Ставки Жуков отдает приказ о создании Фронта резервных армий, войска которого развертывались на рубеже Старая Русса - Осташков - Белый - Ельня - Брянск. "Перед фронтом армий и внутриоборонительных районов, - указывалось в приказе, - создать полосу заграждений с противотанковыми препятствиями и сплошной полосой мощного противотанкового огня. При организации обороны особое внимание уделить строительству различных противотанковых препятствий, минных полей и фугасов, щелей для пехоты и оборудованию артиллерийских позиций, особенно противотанковой артиллерии".
Очень своевременное решение, как раз в это время разгорелось ожесточенное сражение за Смоленск, шли бои уже и восточнее города. Новое продвижение врага в направлении на Москву, писал Жуков, "было тяжело воспринято Государственным Комитетом Обороны и особенно И. В. Сталиным. Он был вне себя. Мы, руководящие военные работники, испытали всю тяжесть сталинского гнева".
Не случайно ведь Жуков отличился в начале года в оперативно-стратегических играх высшего командного состава на картах. Сейчас он видел зияющий разрыв между ударными силами групп армий "Центр" и "Юг" и понимал, что немцы тоже хорошо осознают угрозу, нависшую над флангами центральной группировки. Нельзя дальше развивать наступление на Москву, необходимо сначала ликвидировать разрыв. При этом просматривалось два варианта: или повернуть часть войск группы армий "Центр" на юг, или ускорить разгром Юго-Западного фронта группой армий "Юг". Так как сил у немцев для решения второй задачи сейчас явно недостаточно, то наиболее вероятен первый вариант. Противник должен повернуть часть сил с московского направления!
Жуков не знал, что 19 июля немецкое Верховное командование уже отдало приказ о повороте значительной части сил группы армий "Центр" для действий в южном направлении с целью ликвидации угрозы своему правому флангу и содействия группе армий "Юг" в разгроме войск Юго-Западного фронта под Киевом. Однако выполнению этого решения помешали наступательные действия советских войск на смоленском направлении.
20 июля Жуков подписал директиву о проведении операции по окружению и разгрому противника в районе Смоленска. С этой целью из дивизий Фронта резервных армий Главного командования было создано пять оперативных групп, которым предстояло нанести одновременные удары с северо-востока, востока и юга в общем направлении на Смоленск. К сожалению, их наступление началось разрозненно, на слишком широких участках фронта и не увенчалось успехом. Но оно лишило войска группы армий "Центр" свободы маневра в сторону флангов - на Украину и на север. В результате враг не добился решительного перелома в действиях против Юго-Западного фронта, а группа армий "Север" под командованием генерал-фельдмаршала В. Лееба не смогла развить наступление на Ленинград.