Заметим, что в то время Петербург-Петроград, несмотря на сравнительно небольшую численность еврейского населения, стал едва ли не главным центром еврейской культуры в Российской империи. Там издавалась газета "Дер фрайнд" ("Друг"), а с 1912 года выходил один из первых толстых журналов на идиш "Ди идише велт" ("Еврейский мир"). Многие евреи приумножали славу русской культуры: художник Л. Бакст, поэты О. Мандельштам и Б. Лившиц, скрипачи Л. Ауэр и Г. Венявский. Процветало крупнейшее книжное издательство Брокгауза и Ефрона, обогатившее русскую культуру многими уникальными изданиями. Кстати, "Еврейская энциклопедия", изданная на русском языке в шестнадцати томах, до сих пор не потерявшая своей исторической ценности, была выпущена этим издательством. В работе редакции "Еврейской энциклопедии" и журнала "Русский еврей" активно участвовал Иегуда Кантор, будущий тесть Михоэлса. Когда началась война, в Петрограде был создан Еврейский комитет помощи жертвам войны. В ноябре 1914 года в столице был проведен нелегальный съезд представителей еврейских общин России. В Петрограде же, правда значительно позже, проходили благотворительные концерты в пользу фонда образования театра в Палестине. В них принимали участие и выдающиеся артисты. Об одном таком концерте, на котором выступил великий Шаляпин, рассказывал известный дирижер М. М. Голинкин: "…Евреи, тщательно скрывавшие свою принадлежность к нашему народу, вдруг появились на этом сенсационном концерте. Важное значение имел он и для еврейской песни. Шаляпин в этом концерте пел народные еврейские песни на идише и "А-тикву" на иврите ("А-тикве" - "Надежда" - сионистский гимн, ставший государственным гимном Израиля. - М. Г.)… Материальный успех концерта был блестящим… Затем был устроен буфет, в котором жена Шаляпина, Мария Валентиновна, окруженная цветом еврейских дам Петербурга, торговала, а детки Шаляпина бегали по кулуарам и продавали букеты цветов, перевязанные лентами, украшенными магендавидами…" И далее М. М. Голинкин пишет: "Шаляпин в этом концерте дал право гражданства еврейской песне и обоим еврейским языкам на русской эстраде. Шаляпин глубоко верил в осуществление идеала возвращения еврейского народа в Палестину".
Соломон Вовси продолжал готовиться к поступлению в столичный университет - готовиться добросовестно, серьезно и в августе 1915 года стал наконец студентом юридического факультета уже не Петербургского, но Петроградского университета.
Как складывалась жизнь студента еврейской национальности в те времена? Об этом красноречиво свидетельствуют сохранившиеся документы. Вот некоторые из них:
Запись студента Императорского Петроградского университета Юридического факультета Вовси Шлиомы Михелевича, поступившего в Университет в 1915 году августа месяца 20 дня. Свидетельство № 1410. Год поступления 1915. Имя Шлиома. Фамилия Вовси. Вероисповедание иудейское. Время рождения 16 марта 1890 г. В достоверии чего дано ему сие свидетельство сроком по 20 августа 1919 года для свободного проживания в г. Петрограде, его пригородах и населенных местах по линиям железных дорог: Приморской - до станции Дионы и Озерки включительно; Финляндской - до станции Териоки включительно; Приковской - до станции Шереметьево и Борисова Грива включительно; Северной - до станции Мга включительно; Николаевской - до станции Тоска включительно; Московско-Владимирской - до станции Вырица включительно; Варшавской - до станции Сиверской включительно; Балтийской - до станции Васиновцы и Ораниенбаум включительно. А также в других населенных местах в 50 верстах расстояния от Петрограда.
Выдано и скреплено печатью 5 сентября 1915 года. Проректор А. Иванов.
Квитанция об оплате тоже дает некоторое представление о студенческой жизни (этого рода документы повторяются из семестра в семестр):
Квитанция № 1991 Петроградского университета, 1915 года августа 10 дня принято от студента юридического факультета Шлиомы Вовси на пользу Университета двадцать один рубль в осеннем полугодии 1915 года.
Еще один выразительный документ:
Билет № 39 101
Означенному в прошнурованном при сем паспорте еврею Шлиоме Михелевичу Вовси согласно сообщению Канцелярии
Петроградского Градоначальника от 17 сентября 1916 года за № 14 986 разрешается жительство в столице пока будет состоять студентом в Императорском Петроградском университете.
Ноября 3 дня 1916 года.
Петроградская столичная Полиция, 2 участок Московской части.
Документ сей выдан на основании паспортной книжки, выданной Вовси Двинским мещанским старостой Тысяча девятьсот пятнадцатого года 21 января.
Вид сей действителен единственно в тех расположенных в черте еврейской оседлости местах, где владельцу сего разрешается временное пребывание или постоянное жительство.
Рост - 2 аршина 5 вершков, цвет волос - темно-русый, особых примет нет.
Сохранилось немало документов о пребывании Соломона Вовси в университете. Большинство из них свидетельствует о том, что учился он прилежно и добросовестно. Вот отрывок из воспоминаний Николая Никитина, сокурсника Вовси по университету: "Я помню его еще студентом университета. Мы вместе учились. Наш длиннейший коридор, около /4 километра! В одном конце его дверь к декану, в другом - дверь в университетскую библиотеку, левая сторона - широкие окна, за ними старые липы, правая - двери аудиторий. Кудрявый студент с книгами под мышкой мчится, точно глиссер. Мне кажется, что вокруг него ветер. Интересы его необозримы. Он изучает все - математику, римское право, историю литературы, экономические науки. Он влюблен в сцену! Часто его можно увидеть на галерке Александринского театра, где подвизаются корифеи русского драматического искусства - Давыдов, Варламов и Савина. Он сам играет по вечерам в любительских еврейских спектаклях. В университете волнения. 1917 год… Михоэлс, конечно, не может стоять в стороне от жизни. Но он не политик. Он из той породы людей, которые живут и дышат проблемами культуры. Студент бросает все, уходит в массы, организует для рабочих лекции, сам выступает каждый день, как лектор пользуется огромной популярностью… Но годы идут. Надо заниматься чем-то основным, "надо выбирать жребий", и Михоэлс становится одним из основателей Еврейского камерного театра". Свидетельства Н. Никитина, безусловно, любопытны, но если следовать им, - то уж очень все скоропалительно: прилежный студент-революционер - основатель еврейского театра! Во всяком случае 4 октября 1918 года Михоэлс еще был не только Вовси, но и студентом университета, о чем свидетельствует документ № 3699, который воспроизвожу ниже. Небезынтересно, что в угловом штампе этого документа вычеркнуто слово "Императорскаго", уже без "I", но еще с "-аго" в окончании.
УДОСТОВЕРЕНЫ данное сие Вовси Шлиоме Михелевичу, для предъявления в комиссариат по военным делам в том что он, Вовси состоит с 20 августа 1915 года в числе студентов юридического факультета (снова вычеркнуто "Императорского") Петроградского Университета и, как таковой, призыву в войска не подлежит. И подпись "Проректоръ".
В документе этом, столь незатейливом, так во многом отражено время, точнее - безвременье перемен. Слово "Императорский" вычеркнуто дважды - крепка была власть большевиков спустя неполный год после ее захвата. Проректор А. Иванов, состоявший на этой должности еще при старом режиме, составил документ на старом бланке с тщательным соблюдением новой орфографии при его заполнении.
Беспощадно быстро рушился старый мир. Многим позже, в своих мемуарах "Курсив мой" Нина Николаевна Берберова напишет: "Я росла в России в те годы, когда сомнений в том, что старый мир так или иначе будет разрушен, не было и никто всерьез не дрался за старые принципы - во всяком случае в той среде, в которой я росла. В России 1912–1916 годов все трещало, все на наших глазах начало сквозить, как истрепанная ветошь. Протест был нашим воздухом и первым моим реальным чувством".
Если так размышляла молодежь из богатых семей, нетрудно себе представить, каким было настроение выходцев из черты оседлости и отдаленных национальных окраин империи. В той страшной стихии, которая завершилась явлением, названным большевиками Великой Октябрьской социалистической революцией, была какая-то судьбоносная неизбежность. В поэзии это зафиксировал Мандельштам:
Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулеметчик низколобый, -- Керенского распять! - потребовал солдат,
И злая чернь рукоплескала:
Нам сердце на штыки позволил взять Пилат,
И сердце биться перестало…
Даже Горький, не особенно симпатизировавший большевикам, писал в своих "Несвоевременных мыслях": "Но нам не следует забывать, что все мы - люди вчерашнего дня и что великое дело возрождения страны в руках людей, воспитанных тяжкими впечатлениями прошлого в духе недоверия друг к другу, неуважения к ближнему и уродливого эгоизма". Правда, через несколько страниц великий пролетарский писатель, как бы опомнившись, написал: "Революция низвергла монархию, так! Но, может быть, это значит, что революция только вогнала накожную болезнь внутрь организма. Отнюдь не следует думать, что революция духовно излечила и обогатила Россию…" И далее совсем неожиданное "резюме": "Мы должны дружно взяться за работу всестороннего развития культуры, - революция разрушила преграды на путях к свободному творчеству…"
Писатель Дон Аминадо (Аминадав Пейсахович Шполянский) оказался в своих рассуждениях более точным, чем Алексей Максимович. Вспоминая год восемнадцатый (он жил тогда еще в Москве), он писал: "Пульс страны бился на Лубянке… Двустволки заговорили ясным языком. Стрельба в цель стала бытовым явлением"… И еще об этом позже напишет Осип Мандельштам: "Кто может знать при слове расставанье, какая нам разлука предстоит…" Действительно, может быть, и хватит - очень увлекательная тема… Но снова-таки из Дон Аминадо: "Каждый пошел в свою сторону" - евреев до революции было больше среди кадетов, чем среди большевиков, но, уловив и разумом, и чутьем, что маргиналы с удачным самоназванием "большевики" идут на все, вчерашние обездоленные ремесленники, бедняки (впрочем, нечто подобное произошло в империи и с другими национальными меньшинствами, только про евреев больше известно) пошли сражаться "за дело революции".
Евреям в России воистину нечего было терять… Вот несколько цитат из Ленина: "Ненависть царизма направлялась в особенности против евреев"; "…царизм умел отлично использовать гнуснейшие предрассудки самых невежественных слоев населения против евреев". Не это ли явилось причиной того, что именно Россия стала родиной плеяды не только выдающихся, но и самых остро-социальных еврейских писателей - создателей литературы на идиш (Менделе Мойхер-Сфорим, Ицхок-Цеб Лейбуш Перец, Шолом-Алейхем, Шолом Аш), чье творчество, несомненно, способствовало пробуждению умов, воскрешению духа обитателей "черты оседлости"?
Революционные события в России конца XIX - начала XX века значительно изменили вековую психологию евреев. Многие из них поняли, что бороться за счастье нужно в "этой" жизни, в "этом" мире, в "этой" стране.
Ленин казался еврейским большевикам чем-то вроде мессии. Большевистское учение заслонило от глаз русских евреев тысячелетнюю веру предков и для многих совсем заменило ее. Во имя светлого будущего они готовы были расстаться не только с прошлой жизнью, унизительной, нищей - им хотелось вычеркнуть или, во всяком случае, переиначить возникшее в той, ушедшей жизни искусство.
"Новые времена - новые песни". Казалось само собой разумеющимся, что в "новой" жизни не будет места бродячим пуримшпилерам, этим местечковым Арлекинам и скоморохам, разыгрывающим на рыночных площадях сценки из библейских сказаний, чередующиеся с цирковыми трюками. Было в тех выступлениях что-то жалкое, и их искусство никак не вписывалось в послереволюционную действительность. Грановский и Михоэлс, Бабель и Шагал, как и многие представители еврейской интеллигенции, восторженно восприняли революцию - она обещала свободу, возрождение… Не случайно именно в это время бурлящим гейзером возник первый в истории настоящий еврейский театр - театр, ставший судьбой Михоэлса. "Октябрь, творимый на улицах Ленинграда, - писал он впоследствии, - взволнованное дыхание необозримо огромных масс. Это - эпоха. А год - год был тяжелый, решительный, когда в условиях беспримерных жертв, холода, голода решалась победа нового класса на фронте Гражданской войны - год 18–19-й. Это и есть время рождения ГОСЕТа. Время необычайное. Время беспримерной борьбы" (Советское искусство. 1931. 17 января).
ЕЩЕ НЕ БЫЛО ГОСЕТа
В 1931 году, возвращаясь к истокам Московского еврейского театра, Михоэлс писал: "На том месте, где появился ГОСЕТ, было до революции пустое место. ГОСЕТ построен фактически на пустыре… Серьезно говорить о прошлом еврейского театра не приходится… Театра как такового, где спектакль является целью и единственной формой произведения творчества театра, - такого театра не было". Поэтому не могло быть и преемственности. Более того: "… пришлось отказаться от всего, что имело прямое или косвенное отношение к старому еврейскому театру, и, прежде всего, от старого еврейского актера". Несмотря на то, что среди старого актерства были люди несомненно одаренные, - все же традиции бродячего театра, беспринципной игры в подражание оказывались почти непреодолимым препятствием на пути построения нового театра… "И ГОСЕТ начал со школы, - продолжает Михоэлс. - С театральной школы, где еврейский актер впервые за многолетнюю историю получил возможность учиться" (Советская культура. 1931. 17 января).
Еврейская театральная студия, с которой начался ГОСЕТ, была создана в Петрограде вскоре после революции при содействии Наркомпроса.
Пройдут годы и Александра Вениаминовна Азарх, жена Алексея Михайловича Грановского - основоположника ГОСЕТа, подробно расскажет о рождении этого театра, этого уникального явления в мировом искусстве. Тогда, вскоре после Октябрьской революции - А. В. Азарх-Грановская называла ее "большевистским переворотом" - были созданы комиссариаты всех национальностей - молодая страна стремилась развивать национальное искусство. Узнав об этом от своей знакомой, Александра Вениаминовна рассказала Грановскому, а он по-детски обрадовался - давно мечтал о создании своего театра. Грановский тут же отправился в Еврейский комиссариат, где услышал следующее: "Начинайте это дело. У вас непременно получится. Мы сегодня же напечатаем объявления и развесим их по городу".
По ходатайству М. Ф. Андреевой студия получила помещение - огромную десятикомнатную квартиру в доме № 64 на Фонтанке.
Что же унаследовала Еврейская театральная студия? Были ли предшественники? Традиции? Прав ли Михоэлс, утверждая, что театр возник "на пустом месте"? Не совсем. За несколько лет до создания ГОСЕТа в Петербурге, который был тогда центром еврейской и русско-еврейской культуры Российской империи, возникали одна за другой организации еврейской культуры: Общество для распространения просвещения между евреями России, Еврейское историко-этнографическое общество, Еврейское театральное общество и др. Последнее и явилось предтечей ГОСЕТа. "Наше общество задается целью создать Еврейский театр. Но не театр, подобный американскому лубочному, а еврейский народный художественный театр с настоящей режиссурой и настоящим репертуаром. Создание этого театра есть еврейское народное дело первостепенной важности" - так сказал в своем выступлении на заседании Еврейского театрального общества О. О. Грузенберг 5 июня 1916 года. Заметим, что в работе этого театрального общества участвовал и Александр Азарх (позже ставший Грановским) - человек тогда еще малоизвестный, но очень скоро занявший заметное место в Еврейском театральном обществе. Это он предложил начать создание театра с театральной школы. И хотя этот путь казался длинным, другого Азарх-Грановский, выученик великого немецкого режиссера-модерниста Рейнхардта, не видел. И, похоже, был прав, хотя многие ему возражали. Возможно, именно это привело к столь внезапному разрыву Грановского с Еврейским театральным обществом и отъезду в страны Скандинавии. Еще одна важная деталь, занявшая по воле судьбы заметное место в истории ГОСЕТа: незадолго до отъезда Алексей Михайлович Азарх женился на Александре Вениаминовне Идельсон - девушке, родившейся и выросшей в весьма интеллигентной ассимилированной еврейской семье в Витебске. Она училась медицине в университетах Брюсселя, Парижа, но велика была ее любовь к России - незадолго до Первой мировой войны она вернулась на родину и поступила на психоневрологический факультет Петербургского университета - одного из немногих учебных заведений, где не существовало процентной нормы для евреев.
Итак, еще раз подчеркнем: не на пустом месте возник ГОСЕТ. До него в России были десятки кочующих еврейских трупп, театров, среди них весьма значимых и признанных в Европе, в США (театр Фишзона, Каминской…).
Историк театра Бернард Горин полагал, что еврейский театр существует уже более двух тысячелетий на том основании, что театр был уже в древнем Иерусалиме при царе Ироде. Однако, по всей видимости, там исполняли греческие трагедии заезжие актеры, собственно же еврейский театр не мог возникнуть в те времена из-за религиозных запретов. Зато уже в V веке везде, где жили евреи, в странах рассеяния появились актеры, разыгрывавшие сценки на библейские сюжеты, сопровождая их пением и пляской. Но и они возникли не на пустом месте - евреи Израиля, в особенности когда страна была под властью греков, не могли не поддаться магии эллинизма.
В России в XVIII веке возникли крохотные странствующие труппы - так называемые "певцы из Бродов". Они исполняли маленькие оперы, или, скорее, "мюзиклы" на те же библейские темы.
В середине XIX века евреи России пережили своего рода культурную революцию. Идеалы просвещения - Гаскалы захватили тех, кто хотел вырваться из узких рамок традиции, сводившейся к освоению Торы, Талмуда и каббалы, и тех, кто призывал покончить с еврейской замкнутостью - открыть мир для себя и себя для мира. Именно в это время возникла светская еврейская литература и драматургия - но пока лишь для чтения, так называемая "лейзе-драма". Таким образом, хотя театра и не было, уже существовали литература для театра и его потенциальный зритель.
И вот Авраам Гольдфаден - актер, режиссер, драматург, названный впоследствии отцом еврейского театра, в 1876 году создал театр в Яссах. За короткое время Гольдфаден поставил 39 спектаклей. Театр разъезжал по Юго-Западной России и Польше. В нем, помимо "певцов из Бродов", играли безработные учителя, изгнанные из синагог канторы, недоучившиеся подмастерья, "бадханы" (нечто вроде тамады на еврейской свадьбе), обычно умевшие хорошо петь. Актеров с нетерпением ждали в городах и местечках, где они выступали за весьма небольшую плату, помогая людям хоть ненадолго забыть об их тяжелой нищей жизни.