КОЗИН Вадим Алексеевич (1903–1994), эстрадный певец. После демобилизации, в декабре 1944 г. я познакомился с эстрадным певцом Вадимом Козиным. Мне в его исполнении нравилась песня "Тучи над городом…". Козина обожал мой двоюродный брат, живший долгие годы в нашей семье. Леня погиб на фронте в конце 1942 г. Понятно, мне были приятны встречи с Козиным, нравилось слушать в его исполнении романсы и советские песни. К тому же он проникновенно говорил о важности эстрадного искусства в нашей жизни. Когда я восстановился после демобилизации на философский факультет МГУ, решил пригласить Козина для встречи со студентами. Партком мне запретил его приглашать: морально разложившемуся человеку нечего делать в стенах университета.
Пришлось извиняться. На что Козин не без иронии заметил: "Подумаешь, перед философами не дают выступить. Да Сталин меня специально возил в Тегеран петь для Черчилля. И не просто так, а чтобы доставить удовольствие Черчиллю, любившему мой голос. И пел я на праздновании премьером своего шестидесятидевятилетия".
Поначалу я не поверил. Через некоторое время удалось узнать, что такой факт действительно имел место на Тегеранской конференции.
И к слову, сейчас частенько, вспоминая Козина, его изображают "жертвой сталинского террора". Это ложь. Козин сидел не за политические преступления, а за правонарушения, квалифицируемые как уголовное.
КОЗЛОВ Дмитрий Тимофеевич (1896–1967), генерал-лейтенант (1940). В Красной Армии с 1918. Участник Советско-финляндской войны. В годы Великой Отечественной войны – командующий Закавказским и Крымским фронтами.
После отстранения в 1942 г. от должности командующего Крымским фронтом Д. Т. Козлов решил рассказать Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину, что причина поражения войск в Крыму в значительной степени заключалась в самоуправстве члена Военного совета фронта Л.З. Мехлиса. Генерал Козлов убеждал Сталина, что делал все, что мог, чтобы не допустить катастрофы в Крыму, но ему мешал Мехлис, давил на него авторитетом уполномоченного Ставки Верховного Главнокомандования и тем самым дезавуировал все распоряжения его, комфронта.
Сталин терпеливо выслушал Козлова до конца, а потом спросил:
– У вас все?
– Да, – ответил генерал.
– Значит, вы хотели сделать то, что надо было, но не смогли?
– Да. Мехлис не дал ни малейшей возможности мне выполнять свой воинский долг: удержать Крым, провести наступательную операцию. Он всюду вмешивался в мои решения, давил на меня, и я не мог командовать фронтом так, как считал необходимым… Сталин стал терять терпение и, прервав генерала, спросил:
– Скажите, товарищ Козлов, кто был у вас на фронте командующим – вы или Мехлис?
– Я.
– Значит, вы командующий фронтом?
– Да.
– Ваши приказания обязаны были выполнять все на фронте?
– Да, но…
– Вы, как командующий, отвечали за ход операции?
– Да, но…
– Подождите. Мехлис не был командующим фронтом? – Не был…
– Значит, вы командующий фронтом, а Мехлис не командующий фронтом? Значит, вы должны были командовать, а не Мехлис, да?
– Да, но…
– Подождите. Вы командующий фронтом?
– Я, но он мне не давал командовать.
– Почему же вы не позвонили и не сообщили?
– Я хотел позвонить, но не имел возможности.
– Почему?
– Со мною все время рядом находился Мехлис, и я не мог позвонить без него. Мне пришлось бы звонить в его присутствии.
– Хорошо. Почему же вы не могли позвонить в его присутствии?
Молчание.
– Почему, если вы считали, что правы вы, а не он, почему же не могли позвонить в его присутствии? Очевидно, вы, товарищ Козлов, боялись Мехлиса больше, чем немцев?
– Вы не знаете Мехлиса, товарищ Сталин! – воскликнул Козлов.
– Ну, это, положим, неверно, товарищ Козлов. Я-то знаю товарища Мехлиса. А теперь хочу вас спросить: почему вы жалуетесь? Вы командовали фронтом, вы отвечали за действия фронта, с вас за это спрашивается, вы за это смещены. Я считаю, что с вами поступили правильно, товарищ Козлов.
Это характерный для Сталина и поучительный для командующих разговор. О нем стало известно на фронте.
Крымская катастрофа привела к потере всего полуострова. Немецко-фашистские войска устремились на Северный Кавказ.
КОЗЛОВСКИЙ Иван Семенович (1900–1993), советский певец (лирический тенор), народный артист СССР (1940). Лауреат Сталинской премии: 1941 – за выдающиеся достижения в области театрально-вокального искусства, 1949 – за исполнение партии Юродивого в опере "Борис Годунов" М.П. Мусоргского. Любимый певец И.В. Сталина.
Говоря о Сталине, Иван Семенович делал неподражаемый жест – как бы двумя пальцами разглаживал усы. "Нравственное воздействие Сталина необычно. Сказать "любил музыку" – не сказать ничего. Понимал музыку! Я человек музыки. Знаю, что такое понимать музыку. Мое счастье, что рано понял, какой дар мне дал бог – голос. – Он произносил это слово с какой-то особой, присущей только ему интонацией. – Я отвергал минутные жизненные соблазны. Мне известно, какая про меня ходила недобрая, ранящая сердце молва: Козловский капризен – то воздух холоден для его голоса, то зал не такой, то голос пропал. Терпел. Голос сохранил, сознательно, несмотря ни на что, берег его. Поэтому и мог в 87 лет петь моего любимого Ленского. И молодым это бывает не под силу!"
– Меня, – говорил Козловский, – жизнь свела с замечательными профессиональными революционерами, кристальными партийцами, учеными: с Глебом Максимилиановичем Кржижановским, Керженцевым, Луначарским, Чичериным. Это люди одной идеи. Сталин из такой когорты. Я артист, моя жизнь – музыка. Сталин понимал музыку. Сталин жил в политике, в политике мирового масштаба".
Козловский говорил, что беседы с Иосифом Виссарионовичем Сталиным помогли ему, оперному певцу, в народной музыкальной драме Мусоргского "Борис Годунов" глубже понять образ юродивого и вокальными средствами передать тяжкое обвинение самодержцу и горестные думы "русского люда, голодного люда" в трудную годину суровых испытаний Смутного времени в России. "Думаю, – говорил Козловский, – не я один, а и Максим Дормидонтович Михайлов, Валерия Владимировна Барсова и многие другие солисты Большого театра с полным основанием могут назвать Иосифа Виссарионовича Сталина своим сорежиссером".
В книге "Памятное" А. А. Громыко пишет: "Когда во время выступления Козловского некоторые члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел задорную народную песню, Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал:
– Зачем нажимать на товарища Козловского, пусть он исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского "Евгений Онегин".
Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием".
КОККИНАКИ Владимир Константинович (1904–1985), летчик-испытатель. Генерал-майор авиации (1943). Дважды Герой Советского Союза (1938, 1957).
В Советской Армии с 1925. В 1938 совершил беспосадочный перелет Москва – Владивосток за 24 часа 36 минут, в 1939 – беспосадочный полет по маршруту Москва – остров Мискоу (США) за 22 часа 56 минут. И.В. Сталин называл В.К. Коккинаки одним из лучших испытателей и высотников советской авиации.
Во время Великой Отечественной воины Советского Союза руководил испытаниями новых типов самолетов.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. И.В. Сталин говорил, что именно Ленину принадлежит заслуга постановки вопроса о коллективизации сельского хозяйства. Переход на путь коллективизации диктовался насущными экономическими проблемами страны и жизненными нуждами народа. В 1927 на XV съезде ВКП(б) И.В. Сталин выдвинул задачу всемерного развертывания коллективизации сельского хозяйства.
"Колхозы и совхозы являются, как известно, – отмечал И. В. Сталин в январе 1928, – крупными хозяйствами, способными применять тракторы и машины. Они являются более товарными хозяйствами, чем помещичьи и кулацкие хозяйства. Нужно иметь в виду, что наши города и наша промышленность растут и будут расти с каждым годом. Это необходимо для индустриализации страны. Следовательно, будет расти с каждым годом спрос на хлеб, а значит, будут расти и планы хлебозаготовок. Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем. Поэтому нужно добиться того, чтобы в течение ближайших трех-четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба. Это оттеснило бы кулаков на задний план и дало бы основу для более или менее правильного снабжения хлебом рабочих и Красной Армии. Но для того, чтобы добиться этого, нужно развернуть вовсю, не жалея сил и средств, строительство колхозов и совхозов. Это можно сделать, и это мы должны сделать.
Но и это не все. Наша страна не может жить только сегодняшним днем. Мы должны подумать и о завтрашнем дне, о перспективах развития нашего сельского хозяйства, наконец – о судьбах социализма в нашей стране. Хлебная проблема есть часть сельскохозяйственной проблемы, а сельскохозяйственная проблема является составной частью проблемы строительства социализма в нашей стране.
В настоящее время Советский строй держится на двух разнородных основах: на объединенной социализированной промышленности и на индивидуальном мелкокрестьянском хозяйстве, имеющем в своей основе частную собственность на средства производства. Может ли держаться долго на этих разнородных основах Советский строй? Нет, не может.
Ленин говорит, что, пока в стране преобладает индивидуальное крестьянское хозяйство, рождающее капиталистов и капитализм, будет существовать опасность реставрации капитализма. Понятно, что, пока существует такая опасность, нельзя говорить серьезно о победе социалистического строительства в нашей стране.
Стало быть, для упрочения Советского строя и победы социалистического строительства в нашей стране совершенно недостаточно социализации одной лишь промышленности. Для этого необходимо перейти от социализации промышленности к социализации всего сельского хозяйства.
А что это значит?
Это значит, во-первых, что нужно постепенно, но неуклонно объединять индивидуальные крестьянские хозяйства, являющиеся наименее товарными хозяйствами, – в коллективные хозяйства, в колхозы, являющиеся наиболее товарными хозяйствами.
Это значит, во-вторых, что нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами (и совхозами), способными заменить, как сдатчика хлеба государству, не только кулаков, но и индивидуальных крестьян.
Это значит, в-третьих, ликвидировать все источники, рождающие капиталистов и капитализм, и уничтожить возможность реставрации капитализма.
Это значит, в-четвертых, создать прочную базу для бесперебойного и обильного снабжения всей страны не только хлебом, но и другими видами продовольствия с обеспечением необходимых резервов для государства.
Это значит, в-пятых, создать единую и прочную социалистическую базу для Советского строя, для Советской власти.
Это значит, наконец, обеспечить победу социалистического строительства в нашей стране.
Таковы перспективы развития нашего сельского хозяйства.
Такова задача победоносного строительства социализма в нашей стране.
Задача непростая и трудная, но вполне осуществимая, ибо трудности существуют для того, чтобы преодолевать их и побеждать".
В стране насчитывалось 24,5 миллиона единоличных крестьянских хозяйств, в том числе около 8,5 миллиона бедняцких, 15 миллионов середняцких и свыше 1 миллиона кулацких. К началу 1930 в ряде районов страны колхозное движение переросло в сплошную коллективизацию, кое-где принцип добровольности подменялся административным нажимом на крестьян. 2 марта 1930 в газете "Правда" И.В. Сталин выступил со статьей "Головокружение от успехов", которая поворачивала партийные кадры на путь исправления допущенных ошибок и перегибов в колхозном строительстве.
В связи с колхозным строительством спекуляции чаще всего идут по двум проблемам – о голоде 30-х годов и ликвидации кулачества как класса.
В 1932–1933 на Украине разразился голод. Его причиной была не только засуха, но и сопротивление кулаков, которые в преддверии коллективизации уничтожали скот и лошадей, прятали и гноили зерно. Засуха охватила некоторые районы Заволжья. Правительство оказало посильную помощь голодающим. Голод унес примерно от 1,5 до 2 миллионов жизней. Зарубежные и отечественные фальсификаторы пишут о большевистском геноциде, а погибших насчитывают от 6 до 14 миллионов.
В деревне в те годы шла жестокая классовая борьба: и со стороны беднейших крестьян, и со стороны кулаков. В наиболее ожесточенный период раскулачивания (начало 1930 – осень 1932) было выселено 240 757 кулацких семей, т. е. около одного процента общего количества крестьянских хозяйств. За контрреволюционную деятельность были расстреляны десятки тысяч кулаков. Многие были отправлены в Сибирь. К 1 января 1932 туда доехало 1 317 022 человека, 480 тысяч сбежали по пути.
Часть бывших кулаков проявила себя хорошими хозяйственниками – они были награждены орденами страны, получили звание Героя Социалистического Труда. Дети кулаков стали поэтами, академиками. Но антисоветчики по-прежнему не унимаются и твердят о мифических миллионных жертвах.
Сталинский курс на коллективизацию сельского хозяйства вытащил 120 миллионов крестьян из средневековья, неграмотности и забитости, поднял их к активной политической жизни. На 1 Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1933 И.В. Сталин выдвинул задачу сделать все колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными.
Коллективизация подняла не только продуктивность сельского хозяйства, но научно-технический уровень крестьянства, что обеспечило страну грамотными инженерами, Красную Армию – танкистами и авиаторами, а ликвидация кулацкого слоя обеспечила крепость тыла Советской страны на случай войны. Колхозный строй выдержал суровые испытания Великой Отечественной войны, в необходимом объеме обеспечил потребности фронта и тыла для достижения победы.
КОЛЛОНТАЙ Александра Михайловна (1872–1952), советский государственный и партийный деятель, публицист. Участница Великой Октябрьской социалистической революции. Первая в мире женщина-посол.
В канун Советско-финляндской войны, в ноябре 1939, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР в Швеции
A.M. Коллонтай была принята И.В. Сталиным. Записи А.М. Коллонтай к печати подготовил доктор исторических наук М.И. Труш. Вспоминая, она писала:
"Я вновь в кабинете Сталина в Кремле. Сталин встал из-за своего рабочего стола мне навстречу и, улыбаясь, долго тряс мою руку. Спросил о здоровье и предложил присесть.
Внешне Сталин выглядел усталым, озабоченным, но спокойным, уверенным, хотя чувствовалось, какая глыба тяжести на нем лежит. Это с особой силой я почувствовала, когда Сталин стал прохаживаться вдоль длинного стола взад и вперед. Его голова как будто втянулась в плечи под громадою дел. И тут же Сталин спросил: "Как идут дела у вас и ваших скандинавских нейтралов?".
Пока я собиралась кратко и притом емко ответить, Сталин заговорил о переговорах с финской делегацией в Москве, о том, что шестимесячные переговоры ни к чему не привели. Финская делегация в середине ноября уехала из Москвы и больше не вернулась с "новыми директивами", как обещала. Договор, который должен был обеспечить мир и мирное соседство между СССР и Финляндией, остался неподписанным. Сталин был обеспокоен, но никакой тревоги не ощущалось.
В основном разговор велся вокруг обстановки, сложившейся с Финляндией. Сталин советовал усилить работу советского посольства по изучению обстановки в скандинавских странах в связи с проникновением Германии в эти страны, чтобы привлечь правительства Норвегии и Швеции и повлиять на Финляндию, дабы не допустить конфликта. И, как бы заключая, сказал, что "если уж не удастся его предотвратить, то он будет недолгим и обойдется малой кровью. Время "уговоров" и "переговоров" кончилось. Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером".
Я почувствовала, что меня будто ударило каким-то током. Я впервые ощутила, как близка война. Из моих рук даже вывалился блокнот, который я брала с собой, идя в Кремль к Сталину, чтобы все записать…
На этот раз беседа продолжалась более двух часов. Я не заметила, как быстро пролетело время. Сталин, беседуя со мной, в то же время как бы рассуждал вслух сам с собой. Он коснулся многих вопросов: о поражении народного фронта в Испании, много говорил о героях этой борьбы. Это продолжалось всего несколько минут. Главные его мысли были сосредоточены на положении нашей страны в мире, ее роли и потенциальных возможностях. "В этом плане, – подчеркнул он, – экономика и политика неразделимы". Говоря о промышленности и сельском хозяйстве, он назвал нескольких ответственных лиц и десятки имен руководителей больших предприятий, заводов, фабрик и работников в сельском хозяйстве.
Особо он был обеспокоен перевооружением армии, а также ролью тыла в войне, необходимостью усиления бдительности на границе и внутри страны. И, как бы заключая, особо подчеркнул:
"Все это ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа – ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него – стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ – неодолим, неисчерпаем".
Я старалась не пропустить ни одного слова, так быстро записывала, что сломался карандаш. Я как-то неуклюже стремилась схватить второй из стоящих на столе, чуть не повалила их подставку. Сталин взглянул, усмехнулся и стал прикуривать свою трубку…
Размышляя о роли личности в истории, о прошлом и будущем, Сталин коснулся многих имен – от Македонского до Наполеона.
Я старалась не пропустить, в каком порядке он стал перечислять русские имена.
Начал с киевских князей. Затем перечислил Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Закончил Марксом и Лениным.
Я тут вклинилась, хотела сказать о роли Сталина в истории. Но сказала только: "Ваше имя будет вписано…" Сталин поднял руку и остановил меня. Я стушевалась. Сталин продолжал: "Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.