Генсек
Избрание Ю. Андропова генеральным секретарем ЦК КПСС сопровождалось множеством комментариев в мировой прессе, причем подавляющее большинство из них были благожелательными. Как и миллионы советских людей, утомленных "гнетущей атмосферой брежневского режима", западные наблюдатели и политики связывали с его приходом к власти оптимистические надежды. "Новый Кеннеди", хорошо информирован в международных делах, тайный либерал, человек, выделяющийся высокой культурой среди других кремлевских вождей, хорошо говорит на английском и венгерском языках, поклонник современной западной музыки и американских детективов, "прагматик, открытый для политической умеренности и экономической реформы", в возрасте 68 лет при слабом здоровье, диабетик, - десятки и сотни подобных оценок и сведений были рассыпаны по страницам ведущих изданий мира. Проводились также параллели между политической судьбой и карьерой Андропова и Д. Буша, который до избрания тоже занимал пост руководителя спецслужб - был шефом ЦРУ.
Немало было и измышлений, приписывавших Андропову надуманных как достоинств, так и недостатков (полиглот, "супер-шпион" и т. д.). Его называли "палачом Будапешта, изобретателем психбольниц для инакомыслящих, мастером дезинформации" и пр. Некоторые полагали, что он будет лишь "переходным лидером". Другие утверждали, что приход Андропова - это на самом деле - приход к власти самого КГБ, который якобы жаждет реванша за ослабление спецслужб и силовых ведомств во времена Хрущева. Не счесть числа и таким оценкам, как: "убежденный и компетентный сталинист, который сумеет преодолеть развал, допущенный размазней-сталинистом Брежневым".
Советские консерваторы ждали возврата к прежним временам, новаторы - реформ и новаций, а все общество в целом - перемен к лучшему. Разве не того же самого ждет Россия и сегодня?
Особого внимания заслуживают и такие оценки западных аналитиков: "с его приходом к власти в СССР Запад встретится с проницательным и искушенным противником".
Парадоксально, но и многие высланные из страны диссиденты весьма активно восприняли нового генсека. Например, П. Литвинов заявлял, что "Андропов вполне оппортунистичен. Он может пойти любой дорогой. Если он хочет обнаружить добрую волю по отношению к Западу… он должен освободить А. Сахарова…, предоставить амнистию ведущим диссидентам, уйти из Афганистана и уменьшить давление на Восточную Европу. Эти действия покажут, что он гибок и стремится к изменениям".
Обычно резкий в суждениях В. Буковский писал: "Андропов более интеллигентный человек, чем другие, и мы можем ожидать, что он будет более удачливым в своей деятельности… Он попытается сузить идеологическую пропасть с жизнью Запада, чтобы увеличить свое влияние за границей. Одна из проблем, которые стоят перед ним, - мрачный образ Советского Союза среди западных левых. Однако Андропов умный человек, и он попытается облагородить этот образ". На взгляд авторов, эти и подобные суждения - не что иное, как попытка "программировать" нового лидера, наставлять его.
Р. Медведев сказал в те ноябрьские дни 1982 года, пожалуй, о самом главном общественном ожидании от нового генсека:
"Что касается внутренних вопросов, то новое руководство должно предпринять шаги к тому, чтобы улучшить экономику. Это наиболее важный вопрос: правительство не может игнорировать его. Серьезные меры должны быть предприняты и в ключевой области сельскохозяйственного производства. Я думаю, новое руководство должно начать решительную борьбу против коррупции. Я бы хотел видеть новое руководство уменьшающим давление на диссидентов и допускающим критику со стороны тех, кто думает по-другому. Однако не уверен, что оно будет поступать так". (Выделено нами. - авт.)
Последнее предположение сбылось. Попутно отметим, что надежды на реформирование экономики, сельского хозяйства, развертывание борьбы с коррупцией не утратили, а наоборот приобрели особую актуальность и остроту проблемы спустя 18 лет после того, как эти слова были написаны. Однако, например, выступая на ноябрьском Пленуме ЦК, Ю. Андропов прямо признал, что в деле подъема сельского хозяйства у него нет готовых рецептов…
Страна и мир внимательно присматривались к первым шагам и действиям нового генерального секретаря. Сделаем и мы попытку суммировать эти шаги Андропова.
После ожесточенной 20-летней полемики между СССР и КНР впервые Москву посетила китайская делегация во главе с министром иностранных дел, Андропов и Громыко провели первые серьезные переговоры с китайской стороной по вопросам урегулирования широкого круга проблем. Выступая на пленуме ЦК, сразу после своего избрания, Андропов отметил, что особое внимание будет уделяться нормализации отношений с Китаем. Состоялись также его переговоры с И. Ганди, президентами ФРГ и Пакистана. На встрече с Б. Кармалем Андропов обговорил условия вывода советских войск из Афганистана.
С первых же дней после избрания новый генсек Андропов к резкому сокращению аппарата ЦК КПСС и Совмина, разросшихся при Брежневе до невероятных размеров. Большинство ближайших советников Брежнева было отправлено в отставку или переведено на другие должности. Ближайшими помощниками Андропова стали два генерала КГБ - П. Лаптев и В. Шарапов. Аппаратчики Кремля и Старой площади с удивлением увидели, что Андропов начинает свой рабочий день ровно в 9.00, а не в любое время дня, как это делал Леонид Ильич, - и вынуждены были соблюдать собственную трудовую дисциплину.
Кадровые перемены, по воспоминаниям очевидцев, происходили молниеносно. Уже на первом, ноябрьском Пленуме из состава Политбюро был выведен А. Кириленко - "по состоянию здоровья", избран Г. Алиев, в прошлом генерал КГБ, начавший службу еще в 1941 году. Секретарем ЦК избран Н. Рыжков (с которым ранее Андропов даже не был знаком), а в структуре ЦК создан экономический отдел, под его контроль передали ключевые сферы народного хозяйства. Оперативно было сменено руководство МВД и КГБ: смещен Н. Щелоков, а В. Федорчук с поста председателя КГБ переведен министром внутренних дел. Его на прежней должности заменил В. Чебриков. Щелокову пришлось расстаться не только с "прихватизированными" госдачами МВД и многими другими ценностями, но и вносить в кассу МВД немалые суммы на покрытие обнаруженных ревизией недостач. Его сын Игорь, ведший богемный образ жизни, простился с незаслуженным постом заведующего международным отделом ЦК ВЛКСМ, а также с личным "мерседесом" и кремлевской спецсвязью. Отправлен в отставку зампред КГБ Г. Цинев, на пенсию - министр торговли А. Струев, заменен министр путей сообщения И. Павловский. Обновление произошло в комсомоле, профсоюзах, других ведомствах. Всех дальнейших кадровых перетрясок просто не перечесть. Не из официозных сообщений партийно-советской прессы, а от многих очевидцев, находившихся в самых различных социальных слоях общества, авторы данной работы слышали слова безусловной поддержки решительных и, повторим, молниеносных действий Андропова и его единомышленников.
"Столичную торговую мафию" взбудоражил арест директора "Елисеевского магазина" Ю. Соколова, ниточки от которого повели к шефу Мосторга Н. Трегубову и - выше - к первому секретарю МГК КПСС В. Гришину, члену Политбюро ЦК КПСС. Проверка гастронома № 1 привела к аресту еще 14 человек. Узнав об этом, покончил с собой, не дожидаясь ареста, директор гастронома № 2 на Смоленской площади С. Нониев, закончила жизнь самоубийством супруга Щелокова…
Андропов принял решение лично выступить на Всесоюзном совещании работников ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности), после чего началась массированная кампания в ноябре - декабре 1982 года по пресечению почти легальной коррупции, воцарившейся во времена Брежнева в Средней Азии, на Северном Кавказе и в Закавказье. Одновременно, по личной инициативе Андропова, развернулась всесоюзная кампания по укреплению трудовой дисциплины и борьбе с пьянством на производстве. Генсек ежедневно контролировал ход этих акций. В отличие от позднейшей горбачевской кампании по борьбе с пьянством, вызвавшей массовую ненависть к "меченому" генсеку, народ воспринял и эти действия Андропова с пониманием: мол, на производстве - нельзя, а после работы - можно, как было и при Сталине. Тем более, что появилась достаточно дешевая водка, которую тут же окрестили "андроповкой". После выступления Андропова началась очередная кампания по усилению трудовой, производственной и технологической дисциплины на предприятиях страны.
Андропов весьма неожиданно дал поручение самому могущественному контрольному органу тех лет - Комитету партийного контроля при ЦК КПСС - представить сведения о владельцах личных и государственных дач среди высших работников партийного и государственного аппарата. Начатая проверка породила подлинную панику… На дорогах страны стали вдруг обнаруживать брошенные кем-то иномарки без госномеров, а в дачных поселках - не принадлежащие никому дома.
В 1982–1983 годы значительно сократилась эмиграция евреев из страны.
Иной стала информационная политика. Пресса и телевидение больше внимания уделяли критическим материалам о положении дел в различных сферах жизни общества. Впервые после хрущевских лет пресса стала упоминать Сталина и Жукова, Ворошилова. Газеты публиковали довольно развернутые отчеты о еженедельных заседаниях Политбюро. Андропов не любил публичных выступлений в СМИ, особенно по телевидению - и ограничивался лишь "протокольными" передачами, трансляция которых предусматривалась рангом приема зарубежных делегаций. В системе партийного просвещения резко сократилась "брежневская тематика", вызывавшая аллергию у народа. В то же время цензура не только не получила послаблений, но, напротив, была ужесточена: сотрудники Главлита снимали из текста не только газетно-журнальных статей, но и из художественных произведений такие безобидные фразы, как, например: "Солдаты ужинали гречневой кашей" или любые упоминания о спиртных напитках, даже марочных винах.
Андропов не стал - и не собирался - менять идеологические основы партийно-государственной жизни, "архитектором" которых он сам выступал в последние 20–30 лет. Не изменил он и консервативной традиции, когда генсек отдает личные указания практически всем ведомствам - от Министерства обороны до Союзов художников и писателей. Другое дело, что эти "установки" носили менее директивный характер. На очередном пленуме ЦК Ю. Андропов заговорил о необходимости пересмотра "хрущевской" Программы КПСС, принятой еще в 1961 г. и фактически не выполненной. Юрий Владимирович назвал многие положения прежней Программы утопичными и даже ошибочными. По тем временам - смелость необыкновенная!
Изменился стиль проведения любых совещаний - "в моду" вошли краткость, деловитость, конкретика. Другим стал и стиль разнообразных поздравлений и приветствий: Андропов будто "стеснялся" поставить под ними только одну свою фамилию. Либо они заверялись безликим "треугольником" (ЦК, Совмин, Президиум Верховного Совета), либо стояли три фамилии вместо одной, единоначальной. Было бы преувеличением сказать, что в этом возобладала личная скромность Юрия Владимировича - скорее он понимал, что в руководстве партии и государства у него все еще нет единой "команды", а в Политбюро он оставался лишь "первым среди равных", и потому предпочитал коллегиальность.
Показательно, что если раньше промышленность страны давала ежегодно незначительный прирост производства, а сельское хозяйство в предшествующие четыре года терпело поражение за поражением, то в 1982–1983 годы начался довольно значимый для экономики подъем производства практически во всех сферах народного хозяйства. Тому способствовали, в частности, не только меры по укреплению дисциплины снизу доверху, но и, например, такие меры, как повышение с 1 января 1983 года закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию в среднем на 30 процентов (то есть, был практически введен элемент хозрасчета). Можно сказать, что Андропов, не афишируя этого, молча ввел действенный элемент рыночной экономики. В стране, где годами и десятилетиями лишь болтали о материальных стимулах производства, эта простая мера оказалась очень эффективной. Впервые за много лет прирост промышленного производства составил сразу 4,7 процента, производительность труда возросла на 3,9 процента. В сельском хозяйстве прирост производства составил 5 процентов. Таких темпов страна не знала со времен Сталина. Объективности ради следует добавить, что в те годы СССР получал по 20–30 млрд. долларов за счет продажи нефти и газа за рубеж.
Оценивая ход стремительных перемен, начатых Андроповым, убежденный враг и патологический противник всего как советского, так и российского, Збигнев Бжезинский в 1982 году писал:
"Я не намерен быть членом-основателем общества поклонения Юрию Андропову, которое, кажется, уже оформляется в определенных кругах. Однако то, что мистер Андропов старается делать в отношении треугольника Пекин - Москва - Вашингтон, представляет особый интерес. Он стремится с величайшей смелостью к осуществлению… стратегического проекта - нормализовать отношения с Китаем, снижая тем самым напряженность вдоль советских границ и продолжая ухаживать за Западной Европой, изолируя тем самым Соединенные Штаты".
Более лестной оценки в "творчестве" этого советолога, высказанной в адрес руководителей нашей страны, вряд ли можно найти.
Возможная программа действий Андропова
Исходя из анализа как официальных, так и приватных высказываний Андропова, а также его реальных действий в трех ипостасях - на посту посла, председателя КГБ и секретаря ЦК КПСС, можно с достаточной степенью вероятности прогнозировать, что, если бы он прожил на 10 лет дольше, развитие страны пошло бы по иному историческому пути.
"Как могла сложиться судьба нашего государства, проживи Юрий Владимирович еще 5–7 лет? - спрашивал себя в дневнике один из безымянных генералов КГБ. - Споры по этому поводу… шли давно - примерно с 1987 года, когда стали обнаруживаться слабые стороны Горбачева. Ожидала бы иная судьба наше государство, проживи Андропов дольше? Любой ветеран Службы и КПСС, ни на секунду не задумавшись, ответил бы утвердительно… Прежде всего надо восстановить то, что не может вызывать сомнения: Андропов ясно видел, что страна начинает все больше отставать от своих международных конкурентов. Научно-техническая революция, изменившая материальный облик мира, обходила Советский Союз стороной. Андропов подгонял и поощрял Службу. Служба напрягалась до предела, рисковала, добывала ценнейшую информацию, но плотно сколоченная, идеальная в своем роде система отталкивала все то, что родилось не в ее недрах, морщась, с отвращением глотала чужеземные новинки, а чаще выплевывала их.
… Система оказывалась неспособной угнаться за обещаниями, которые ее вожди давали собственному народу. Андропов все это понимал и не случайно был первым за все века единоначальником России, призвавшим сограждан задуматься и осмыслить, в каком обществе они живут… Мог ли Юрий Владимирович провести реформы иначе, чем Горбачев? Подобрать иной круг соратников и советников? Сдержать напор диссидентской интеллигенции? Сбить непомерную цену, которую заплатил Горбачев за выход из международной конфронтации?
Однозначных ответов на эти вопросы не было. Андропов был деятелем иного калибра по сравнению с Горбачевым, иного прошлого, иного интеллекта… В то же время Яковлев, Шеварднадзе, Горбачев вполне могли бы войти в его ближайшее окружение. Ведь все они были птенцами одного и того же гнезда, одного и того же инкубатора - ЦК КПСС. Надо думать, что сумел бы Андропов смириться с возвращением в активную жизнь Солженицына и Сахарова. Проницательный прагматик, озаренный светом великой идеи, Андропов шел бы к реформации медленно, обдуманно, взвешивая риск каждого шага. Недуги, которые стали лечить хирургически, тупой пилой, руками алчных эскулапов "демократия", Андропов пытался бы лечить терапевтически. Возможно, мы пришли бы к тому же, но спокойнее, и заплатили меньшую цену за счет народа. Все революции и контрреволюции оплачиваются народом".