Я обращаюсь к собственным воспоминаниям. Чтобы забраться на гору, откуда лучше всего видна Петра на рассвете, моя жена и дети вышли из отеля еще ночью. Мое сердце не позволяет мне совершать такие восхождения, поэтому я назначил с ними встречу уже в долине. Рано утром, отказавшись от мулов, которых мне предлагали, я пешком добрался до дороги, ведущей к чудесам. Пройдя по высохшему устью реки, я, подобно Савлу, проскользнул между скальных стен высотой сто метров. Еще через километр передо мной возник один из самых удивительных городов мира - Петра, красный город.
Его название, очевидно, восходит к греческому слову "камень". Это сокровище рождено силой воды, ветра и прихотью природы: все изваяно из песчаника и известняка с чередованием цветов от желтого с голубыми прожилками до алого, от фиолетового до винно-красного. Люди поселились здесь десять тысяч лет назад. Начиная с III века до н. э. набатеи, завороженные природной красотой, построили здесь сотни памятников, храмов и гробниц, часто высеченных прямо в скалах.
Но когда Савл прибыл в Петру, царство набатеев переживало нелегкие времена. Тетрарх Галилеи Ирод Антипа женился на дочери царя набатеев Ареты IV, но через некоторое время воспылал безумной страстью к Иродиаде, жене своего сводного брата. Он отослал дочь Ареты без объяснений обратно. Отцу хотелось жестоко отомстить оскорбившему его зятю, но от мести пришлось отказаться из страха навлечь на себя гнев римлян, верных союзников Ирода. Арета IV удовольствовался тем, что стал чинить препятствия иудеям в своем царстве. Савл явно появился в Петре не вовремя. Тем не менее в Аравии он провел три года.
Что же он там делал?
Некоторые Отцы Церкви полагали, что Савл прибыл туда с единственной целью: обращать набатеев в христианство. Выдвигаемый аргумент выглядит убедительным и сейчас: разве мог он молчать о мистическом событии, которое произошло на дороге, ведущей в Дамаск? Это, конечно, так. Но правомерен ли вывод, что тайну полученного откровения он решил раскрыть именно набатеям? Савл не знал их языка, не знал никого! Да и был ли он готов нести Слово Божие кому-нибудь кроме евреев, если даже не чувствовал в себе сил убедить в своей правоте сирийских иудеев (что подтверждает его отъезд из Дамаска)? Некоторые цитируют Ницше: "Тот, кому доверена важная весть, долго молчит; тот, кто хочет поразить молнией, должен долго оставаться облаком". Вспоминают и о том, как любили пустыню пророки, отшельники, святые.
Хотел ли Савл убежать от страшного вопроса, возможно, терзавшего его: "А если мне все пригрезилось?" Мы только можем строить предположения, ибо письменных и иных свидетельств его сомнений нет. Единственное заслуживающее внимания объяснение причины "исхода" в Аравию известно нам от самого Павла. Когда он вернется в Дамаск, у него возникнут серьезные неприятности с посланником царя набатеев. Если Арета столь настойчиво преследовал Савла, значит, у них были какие-то отношения, завершившиеся нешуточным конфликтом.
Иногда утверждают, что гнев царя Ареты был вызван торговыми делами. Когда угроза стала слишком явной - опасаясь попасть в тюрьму? - Савл возвратился в Дамаск. Нет никаких свидетельств, подтверждающих эту гипотезу. Однако она продолжает существовать.
Итак, еще раз по порядку. Придя в себя после мистического события, Савл направился к иудеям, но не был понят и принят: его оттолкнули. Вернуться в Иерусалим Павел не мог: он боялся мести своих сограждан за вовлечение их в трагическое заблуждение. Оставалось лишь уехать. Все равно куда. Единственная цель: оставить в прошлом тяжкий нравственный груз.
А как же встреча с Христом? Ее Савл унесет в своем сердце.
Проблем с деньгами во время путешествия новообращенный не испытывал: он ткал палатки. В Аравии, как и в других местах, такой труд был всегда востребован. Когда Павел начнет совершать апостольские путешествия, он будет действовать именно так: приходить в город и ремесленничать.
Придет день, и Павел сравнит полученный им дар с сокровищем, признавая, однако, всю его хрупкость: "Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам" (2 Кор 4:7).
Да и сам человек разве не сосуд скудельный?
Глава IV
ДВЕ НЕДЕЛИ, ЧТОБЫ ПОЗНАТЬ ХРИСТА
От берегов Атлантического океана до Месопотамии, от Тинги (Танжера) до Нижнего Египта простер свое господство, свое неограниченное могущество и свое покровительство Рах Romana.
Престарелый император Тиберий доживал на своем острове Капри в роскоши двенадцати вилл последние дни жизни, исполненные разврата и оргий. Когда-то Август силой привел его к власти, возлагая на Тиберия немало надежд. Но безудержный произвол абсолютной власти только сеял подозрения и страх. Император окружил себя всевидящей охраной и отсылал в Рим министру Сеяну, приводившему в исполнение его низкие замыслы, шквал смертных приговоров, чем повергал в ужас сенат. Все с нетерпением ожидали кончины безжалостного Тиберия.
С Капри, а возможно, и из Рима Вителлию, императорскому легату в Сирии, пришло распоряжение остановить вторжение набатеев. Войска царя Ареты уже взяли Филадельфию, заняли Герасу, набатеи включили в свои владения Гамалу, а теперь рвались в Дамаск, чего Рим допустить не мог.
В марте 37 года, следуя воинским заветам Помпея, легионы Вителлия подошли к Дамаску, жители которого страшились и набатейского вторжения, и прихода римских легионов. Чтобы умилостивить Арету, дамаскинцы сообщили ему, что римские монеты больше не будут ходить в их городе. Чтобы защититься от Вителлия, Дамаск приготовился к войне: укрепления были усилены, городские ворота закрыты. Скорее всего, Савлу удалось проникнуть в город в последний момент.
Евангелист Лука умалчивает о трех годах, проведенных Савлом в Аравии, и создается впечатление, будто тот продолжал проповедовать в Дамаске, откуда уехал лишь накануне. Лука отмечает, как все больше раздражало иудеев утверждение об "Иисусе, Сыне Божьем". Мы должны понять их: никто никогда не смел и помыслить, что Всевышний имеет Сына. Нет об этом ни слова у пророков, нет ни одного стиха в Священном Писании. Как можно утверждать подобное?!
А что же христиане Дамаска? Резонно предположить, что за три года число их увеличилось, и рассказ о преследованиях Тарсянина передавался новообращенным, обрастая подробностями. Думаю, что Савл в этот период был далеко не уверен в себе - дурная слава преследовала его, и он не знал, как судьба распорядится им.
"Когда же прошло довольно времени, Иудеи согласились убить его. Но Савл узнал об этом умысле их. А они день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его" (Деян 9:23–24) - вот что пишет Лука. А сам Павел представляет события несколько иначе: "В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня" (2 Кор 11:32).
В Римской империи титул этнарха (то есть "областный правитель") давали губернатору провинции. Посланник Ареты был, таким образом, значительным лицом. По традиции набатеев завоеванные или контролируемые ими районы становились автономными округами, которыми чаще всего правили члены царской семьи. То, что этнарх Дамаска приказал "стеречь город", подтверждает: царь Арета действительно преследовал Савла и власть в Дамаске действительно принадлежала набатеям. Отметьте себе: угроза исходила от этнарха.
История с корзиной стала популярна. Она приведена сегодня во всех путеводителях, и гиды повторяют ее, показывая среди укреплений города сохранившееся основание квадратной башни. Каждый при этом твердит, что именно отсюда спустили в корзине святого Павла.
"Он возник из божественных вод, объятый таким огнем, что даже не нуждался в наставлениях какого-нибудь учителя", - пишет о Павле Иоанн Златоуст. Но в тот момент, о котором мы повествуем, нет никакого огня - Савл исчезает, прячется, он непредсказуем, как воздух: не обжигает, а проскальзывает меж пальцев преследователей. Ждешь, что в Дамаске Савл явится как посланник Христа, а он бежит, спрятавшись в корзине. Должно быть, в эти минуты он ощущал себя самым одиноким человеком в мире.
Я подозреваю, что читатель все более заинтригован приведенными свидетельствами. Можно ли быть уверенным в их подлинности? Каким образом они дошли до нас?
В Новом Завете канонические тексты расположены в строгой последовательности: Евангелие от Матфея, Евангелие от Марка, Евангелие от Луки, Евангелие от Иоанна. Далее следуют Деяния апостолов, потом Послания апостолов и, наконец, Апокалипсис. Такое расположение текстов заставляет предположить, что к началу апостольского служения Павла Евангелия были написаны и предшествовали Деяниям апостолов. Но это заблуждение: когда Иисус явился Савлу, ни один евангельский текст еще не был распространен. Ждать этого придется достаточно долго.
Нельзя исключить, что кто-то из свидетелей жизни Христа записывал его проповеди, изречения. Но запись не делалась быстро. Наша эпоха приучила нас к заметкам, которые делаются прямо при прослушивании, тогдашним привычкам писавших это не соответствует. Письмо в I веке - это ремесло, которым занимались профессионалы: скрибы, писцы. Они постигали эту науку путем долгого учения и требовали плату за свои труды. Только писец мог составить текст, не прибегая к черновику. Иногда, но гораздо реже, чем нам представляется, он пользовался восковой табличкой-церой, на которой процарапывал то, что его просили записать. Но объемные тексты, например послания Павла, записывали с помощью приспособления, описание которого дошло до нас: дощечка, к которой прикреплялся стаканчик с чернилами; стиль с сухим кончиком, которым прочерчивали строки; скребок для стирания написанного.
Писцы сами изготавливали чернила: черные - на основе сажи, красные - на основе земли цвета охры. Перья - каламы - делали из тростника или камыша. Кроме восковых табличек, использовали папирус или пергамент, но и то и другое стоило немалых денег. Папирус - своего рода бумагу до изобретения бумаги - делали из полос стебля растения, произраставшего в Египте, их переплетали, накладывая друг на друга, чтобы получить лист со сторонами от двадцати до сорока сантиметров. Использоваться он мог с обеих сторон. Пергамент стоил дорого, но был долговечнее и делался из шкур овец, коз, антилоп, которые дубили и отбеливали. Мишель Кенель, специально занимавшийся вопросами письма в древности, приходит к заключению, что "такой способ письма позволял записывать приблизительно три слога в минуту, то есть семьдесят два слова в час".
Можно ли представить, чтобы апостолы таскали за собой в суме такой набор инструментов и останавливались, дабы запечатлеть письменно слово Христово? Кроме того, почти все они были выходцами из низов, и поэтому большинство не умели ни читать, ни писать. Зато они могли великолепно запоминать устные тексты. Тогда это было всеобщим уделом: дети иудеев, заучивая наизусть строки закона Моисеева, развивали свою память необычайно.
По поводу времени создания Евангелий и посланий апостола Павла опубликовано бессчетное число исследований. В настоящее время принята хронология, которая, по общему мнению, весьма убедительна, но все же приблизительна. Первым после смерти Петра и Павла, между 65 и 70 годами, написал Евангелие Марк. Второе Евангелие, приписываемое Матфею, одному из двенадцати апостолов, было написано на еврейском, переложено на греческий неизвестным автором и появилось в 80-х годах. Тогда же было написано и Евангелие от Луки, который сам не знал Христа, но тщательно собрал сведения у свидетелей жизни Иисуса. Последнее Евангелие - от Иоанна, который, видимо, был самым молодым из апостолов, - по духу своему сильно отличается от предыдущих: это плод долгих раздумий. Создание его исследователи относят к 90-м годам.
А теперь поищем ответ на вопрос, который волнует более всего: каким образом эти тексты дошли до нас? Существование посланий Павла засвидетельствовано в 150 году, но ни одной рукописи этого периода не сохранилось. Первый список Евангелий - Ватиканский - датируется 331 годом. Такой временной разрыв не может нас не беспокоить. Если бы первые документы, относящиеся к периоду правления Людовика XIV, появились только сегодня, не сомневались бы мы в их достоверности? Три века между составлением Евангелий и первым манускриптом, их объединившим, срок немалый! Многим верующим этот вопрос не дает покоя.
И напрасно. Подобного рода сомнения могут возникать при обращении к любому античному тексту, будь то греческий или латинский. Между эпохой, когда творил Еврипид, и первыми известными нам рукописями его сочинений разрыв в шестнадцать веков. Для Софокла, Эсхила, Аристофана, Фукидида этот промежуток равен четырнадцати векам, для Платона - тринадцати, для Демосфена - двенадцати, для Теренция - семи, для Вергилия, которому повезло больше, - всего четырем. Можно ли на основании этого утверждать, что произведения Софокла написаны не Софоклом, а неким средневековым создателем фальшивок?
Долгое время так же обстояло дело и с Ветхим Заветом, с которого были известны лишь поздние списки. Теперь ситуация изменилась: после Второй мировой войны обнаружили рукописи в районе Мертвого моря, содержащие длинные отрывки из Библии. За исключением незначительных расхождений они повторяют более поздние манускрипты, и это способно убедить даже самых больших скептиков. Добавлю, что коллекция греческих папирусов, написанных около 200 года, - папирусы Честер Битти (по названию библиотеки, где они хранятся), - представляет почти полный список Библии, включая послания Павла.
Нужно заметить, что текст Послания к римлянам на папирусе, например, должен уместиться на свитке длиной в три или четыре метра. Из-за исключительной хрупкости материала, на котором были записаны эти тексты, все они постепенно исчезли. Последние из выживших должны были погибнуть от рук монахов, когда их переписывали на пергамент.
Павел умер за год до того, как смог бы прочесть хоть одно Евангелие. Невозможно поверить собственным глазам, когда читаешь в одном из его посланий: "Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание" (1 Кор 11:23–25). А ведь эти строки Павла стали частью Евангелия, теперь их произносят каждый день при евхаристии. Во всем христианском мире.
Когда же Савл понял, что пришло время узнать Сына Человеческого в его земном обличье? Он ведь еще не знал видевших воочию Иисуса; слышавших, когда привели к Христу прелюбодейку, приговоренную к побиванию камнями, как Он сказал: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень". Савл не имел понятия, что ответил Иисус матери, когда она в Кане Галилейской попросила помочь гостям, которым не хватало вина: "Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой" (Ин 2:4). Так когда же Савл решился обратиться к тому, к кому следовало?
Одно из высказываний Павла на этот счет, весьма неясное, заставляет нас встревожиться: якобы ему пришлось три года ждать, прежде чем вернуться в Иерусалим. Еще три года, которые следует прибавить к трем годам в Аравии? Специалисты, оказавшиеся в таком же затруднении, как и мы, кажется, нашли правдоподобный ответ: следует отсчитывать три года, начиная с видения по дороге в Дамаск, и, таким образом, эти три года включают в себя и пребывание в Аравии, и оба путешествия в Дамаск. Мы примем это объяснение и двинемся следом за путником, ибо Савл идет в Иерусалим. Один. Наконец-то.
И вот он снова в этом городе, который одновременно и страшит, и притягивает, в неизменном кольце каменных стен. Иерусалим - сердце еврейского народа, здесь в одни и те же дни, во время праздников, встречаются все, кто приходит поклониться Предвечному. Сотни тысяч паломников поют и молятся в священных стенах.
Утомленный дорогой, Савл, придя в град Давидов, не мог сразу не почувствовать это кипение живых сил, эту мощь тысячелетней религии и всю хрупкость новой веры - в Иисуса. Он еще не знал, что в огромном потоке паломников, возвращающихся домой, уже прорезался ручеек приверженцев Христа. Парфяне и мидяне, и еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киренее, - это впечатляющее перечисление приводит Лука, - уезжали, унося с собой весть, доверенную им каким-нибудь родственником или другом: Мессия пришел на землю. Эта весть, распространяясь стихийно, шла дальше, чем молва из уст христиан, рассеявшихся после казни Стефана. Как и Филипп, христиане-эллинисты искали убежища подальше от Иерусалима или спешно возвращались в родные места. И они, в свою очередь, несли вести о Мессии, распятом, похороненном и воскресшем на третий день.
Так воплощалось в жизнь пророчество Иисуса, обращенное к апостолам в день вознесения: "…и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли" (Деян 1:8).
Лука рассказывает, что в Иерусалиме Савл попытался присоединиться к христианам, "но все боялись его, не веря, что он ученик" (Деян 9:26). И тут впервые рядом с Савлом появляется человек, который будет с ним в разные годы. В Деяниях его представляют так: "Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит - сын утешения, левит, родом Кипрянин" (Деян 4:36). Левиты были одним из двенадцати племен Израиля - потомки Левия, третьего сына Иакова, посвятившие себя служению Богу. Именно Варнава ввел Савла в круг апостолов. По поводу этой встречи мы находим у Павла лишь сухое упоминание: "Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова брата Господня" (Гал 1:18–19).
Всего лишь пятнадцать дней, чтобы узнать Христа! Мы не сомневаемся, что Петр и Иаков были поглощены делами христианской общины, но не настолько же! Что мог узнать Савл за столь короткий срок? Слова Иисуса, которые Петр, столько раз их повторивший, знает наизусть? Путь Господа по Галилее и Иудее, пересказанный наскоро в двух словах? Основы нарождающейся теологии, рассказ о трудностях развития новой общины? О совершенных Петром обращениях, в том числе о крещении римского центуриона Корнелия-язычника? Рассказал ли Савлу бывший рыбак с Тивериадского озера, как он и его друзья оставили свои сети, чтобы последовать за незнакомцем, которого они сразу узнали? Похоже, ничего из этого Савла не интересовало: для него история не сводилась только к перечню исторических событий.
В посланиях Павла Христос горит как огонь, а Иисус остается незамеченным. Нет ни намека на притчи Иисусовы, которые так жадно слушали простые люди. Нет Нагорной проповеди, нет чудесной рыбной ловли, нет исцелений, ничего не сказано об изгнании торгующих из храма, где сын Марии проповедовал до распятия. Для Павла "…Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения" (2 Кор 5:19). Иисусу не нужна была биография.
Павел не только признает, что в течение двух недель он встречался лишь с Петром и Иаковом, он делает все, чтобы ему поверили: "А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу" (Гал 1:20). Он усиливает этим утверждением важнейшую для себя мысль: у него не было никакой нужды встречаться еще с кем-нибудь.