Однако заглянем в популярную энциклопедию "Кто был кто в Третьем рейхе", чтобы побольше узнать о господине фотографе, сыгравшем немаловажную роль в судьбе юной Евы Браун. Но прежде всего нужно сделать акцент существенном нюансе: в немецком языке окончания фамилий "mann" почти всегда означали принадлежность к немецкой нации, тогда как "man" – к еврейской. Однако все советские источники это игнорировали (да и нынешние авторы чаще всего тоже), тогда как именно пресловутый "еврейский вопрос" стал едва ли не главной причиной, погубившей весь Третий рейх. Вопрос: "Немец (и др.) или еврей?" – в 30-40-е годы ХХ века звучал также трагично по своему накалу, как гамлетовский: "Быть или не быть?"
В названном источнике имя господина фотографа значится как Гофман. "Гофман (Hoffmann) Генрих (12.9.1885, Фюрт, Бавария – 16.12.1957, Мюнхен), личный фотограф А. Гитлера, профессор (1938). Сын владельца фотоателье. Участник 1-й мировой войны; военный фотограф. После окончания войны демобилизован; в 1919 выпустил свой первый фотоальбом "Баварская революция". В начале 20-х гг. познакомился с Гитлером в Мюнхене. Они сблизились и Г. стал постоянным спутником фюрера. Гитлер часто посещал дом Г. в Мюнхене – Богенхаузене. Г. познакомил Гитлера со многими представителями мира культуры Баварии, в т. ч. с вдовой сына композитора Р. Вагнера – Винифред Вагнер. Очередной взлет Г. начался после того, как Гитлер познакомился в 1929 с работавшей в его ателье фотомоделью Е. Браун, которая в 1931 после гибели Г. Раубал стала метрессой фюрера. Это способствовало укреплению позиций Г. среди руководства НСДАП, а Б. фон Ширах даже женился на его дочери. Будучи талантливым фотографом, Г. во многом способствовал росту популярности Гитлера. Долгое время Г. был единственным, кому Гитлер разрешал фотографировать себя в неформальной обстановке. После усиления позиций НСДАП, которая стала второй партией Германии в Рейхстаге, фотографии Г. стали широко использоваться при издании открыток, иллюстрированных альбомов, плакатов и т. д." (К. Залесский. Кто был кто в Третьем рейхе. М., 2003, с.с. 234–235).
Впрочем, практически то же мы встречаем в примечаниях к книге уже упоминаемого нами Антона Иоахимсталера: "В 1920 году вступил в НСДАП, получил номер 925. …Считался первым фотографом Третьего рейха – имперским фотографом (Reichsbildberichter)" и т. д.
Именно в роскошное заведение Генриха Хоффманна и заглянул в очередной раз Адольф Гитлер, чтобы нежданно-негаданно встретить главную женщину всей своей жизни. Был октябрь 1929 года, "маленькой продавщице" Еве исполнилось 17, тогда как ему было уже 40 лет.
Глава 2. Дом великой иллюзии
Имеются разнообразные свидетельства того, что господин фотограф умышленно сводил фюрера и молоденькую работницу фотоателье, чтобы усилить свое влияние на руководителя партии. И понуждать Еву к этому не было причин, ведь она сама мечтала об Адольфе Гитлере. "Красивая и жизнерадостная девушка понравилась ему, но все чувства, какие он мог испытывать, принадлежали тогда его племяннице Гели Раубаль, стоявшей очень близко к нему. Поэтому он не обращал внимания на очевидное поклонение Евы", – свидетельствовал Юлиус Шауб, адъютант Гитлера с 1925 года.
Возможно также, что Генрих Хоффманн, преследуя личные амбициозные цели, имел намерение отвадить дорогого гостя от… своей дочери Генриетты (Хенни). В 1929-м, в год открытия им нового предприятия в доме с "Венским кафе Стефани", Генриетте было почти 16 лет. Однако, будто бы эта "ранняя" девочка сама проявляла недетский интерес к приветливому господину с усиками "щеточкой". Богемная атмосфера кафе, прозванного еще "Кафе великой иллюзии" (Café Grössenwahn), где собирались мелкие лавочники, крупные торговцы, бюргеры, таланты с претензией на изыск и даже настоящие гении, пользовалась исключительной популярностью. Не мудрено, что любил сюда захаживать и Адольф Гитлер; он, учившийся некогда на художника, не был чужд искусству и богемному шику, впрочем, прекрасно осознавая истинную цену многим талантам… Некоторые авторы, в том числе и немецкий писатель Эрих Шааке считают, что некоторое время Гитлер едва ли не ежедневно сидел в кафе на плюшевом диване, читал газету или смотрел, как посетители играют в шахматы или бильярд. Там же любил проводить время Генрих Хоффманн, – по словам Э. Шааке, "пухлый малый с красным носом алкоголика", а по определению Э. Ханфштенгля, "третьесортный фотограф и известный гомосексуалист"; нет ничего беспардоннее обвинять успешных людей – после их кончины! – в самых порочных и немыслимых грехах. Также как сомнителен и факт, что для усиления своего влияния на руководителя партии Хоффманну приходилось использовать молоденьких работниц фотоателье. Это могло быть всего лишь одним из факторов влияния, но никак не основным! Стоит только вспомнить, что отец Генриха Хоффманна, выходец из саксонского рода, был придворным фотографом баварского короля и делал фотографические портреты принца-регента Луитпольда Баварского и его сына, последнего баварского короля Людвига III. Тогда как сам юный Генрих в 1905 году имел честь фотографировать Вильгельма II и русского Императора Николая II, когда венценосные особы изволили охотиться в парках дворца Фюрстенберг. Для контраста приведу несколько замечаний Эрнста Ханфштенгля (Ганфштенгль; Hanfstängl), касающихся фотографического предприятия – нет, не "третьесортного фотографа", а… Впрочем, вот: "Ганфштенгли были уважаемыми людьми. В течение трех поколений они являлись личными советниками герцогов Сакс-Кобург-Готских и прославились как знатоки и покровители искусств. Семейное предприятие, которое основал мой дед, было и остается до сего дня одним из старейших в области репродукций произведений искусства. Фотографии моего деда Ганфштенгля, запечатлевшие трех германских кайзеров, Мольтке, Рона, Ибсена, Листа, Вагнера и Клару Шуман, в свое время олицетворяли стандарт качества" (Э. Ганфштенгль. Гитлер. Утраченные годы. М., 2007, с. 17). Бесспорно по аналогии: в свое время "стандарт качества" олицетворяли фотографические работы семейства Хоффманнов, – именно по этой причине Генрих Хоффманн и стал официальным фотографом вождя национал-социалистов в Германии.
В кафе, располагавшемся под фотоателье Хоффманна, часто спускалась Хенни, относя отцу телеграммы и различные послания. Здесь она и виделась с господином Гитлером задолго до его стремительного политического взлета.
В литературе можно с легкостью найти растиражированную самой Хенни версию о ее двусмысленном столкновении с Адиком, когда ей было шестнадцать. "…я пошла спать, но немного позднее раздался звонок… наверное, отец что-нибудь забыл. Но это был господин Гитлер. "Я забыл мой хлыст" (в другом источнике – собачью плетку, – авт.)… Я подала ему его… На господине Гитлере был английский плащ спортивного покроя, в руке он держал свою серую велюровую шляпу. Теперь он сказал такое, что совершенно невозможно было ожидать; совершенно серьезно он сказал: "Не поцелуете ли Вы меня?" Он сказал: "Вы". Что за спектакль: целовать господина Гитлера! Он мне нравился, потому что поддерживал мои желания, даже помогал мне, когда я что-либо просила у отца… Но целовать? "Нет, пожалуйста, не надо, господин Гитлер, это невозможно!" Он ничего не сказал, стукнул хлыстом по своей ладони и стал медленно спускаться по ступеням ко входной двери".
Тогда как Генрих Хоффманн утверждал о том же происшествии, будто бы его дочь, сама взяв дорогого гостя за руку, увлекла его под ветви омелы и одарила поцелуем, от которого гостя в буквальном смысле покоробило. "Я никогда не забуду удивленного и испуганного выражения на лице Гитлера. "Обычай есть обычай и его нельзя бояться… Вы нравитесь женщинам, господин Гитлер!" …Но Гитлер не нашел в этом ничего смешного, он попрощался с холодной вежливостью и ушел домой". По старому обычаю, ветку омелы в канун новогодних праздников вешали над дверным проемом, и каждому разрешалось под ней поцеловать любого, кого хочется.
Даже если имели место эти два ставших известными широкой публике случая, – это не может быть ни свидетельством того, что Адик недолюбливал женщин, ни что он был развратником. С таким же успехом можно утверждать, что Гитлер имел честь в понимании устоев семьи и, будучи увлеченным одной женщиной, не пытался соблазниться другой… К тому же многие свидетельствуют, что разъяренный Гитлер произнес классическую фразу: "Если целовать, то не меня. Я – тот, кто целует сам". И только истинные женщины по достоинству оценят подобный ответ…
Впрочем, чего уж там! – в одном из источников место под омелой занимает не Хенни, а некая Эльза (Э. Шааке. Женщины Гитлера. М., 2003, с. 80); причем дамы на этой вечеринке были сплошь феминистки: все с "дерзкими короткими стрижками, они курили сигары через длинные мундштуки, с собой они принесли пластинки с самой новомодной музыкой", – что явилось причиной для Гитлера вести себя скованно…
Однако надо припомнить и тех авторов, кто предполагал, будто Гитлер совратил Хенни Хофманн, когда девочке исполнилось 14 лет, и будто бы это дало ее отцу право стать первым фотографом партии и даже… собрать коллекцию порнографических рисунков, сделанных рукой Гитлера. Подобные сведения впервые озвучил Эрнст Ханфштенгль, оказавшись вдали от нацистской Германии – в США. Думается, речь об этом успешном торговце предметами искусства и приближенном сотруднике Адольфа Гитлера 20-х-30-х годов ХХ в. пойдет ниже. В словах этого господина, упрекнувшего немецкого патрона в просмотре "клубнички" и в создании порнографических рисунков, видится прямое ерничанье. "Говорят, что он (Хоффманн. – Авт.) изготавливает или собирает порнографические фотографии и фильмы, которые демонстрирует Гитлеру наедине. В высших партийных кругах хорошо известно, что сам Гитлер когда-то рисовал много порнографических рисунков. Позднее задачей Хоффманна стало приобретение этих рисунков у их новых владельцев, и Гитлер тратил для этой цели огромные деньги". Так свидетельствовал Эрнст Франц Зедвиг Ханфштенгль по прозвищу "Пуци", который не только сожительствовал со своей родной сестрой Эрной, но и исправно выполнял функции разведчика. И прекрасно осознавал: что он лично хочет оставить в Истории…
Однако в качестве ремарки добавлю: упрекать ученика творческой мастерской или художественного училища, или даже мастера кисти в том, что он много пишет с голой натуры, – это все равно, что автора "Данаи" обвинить в мракобесии.
В 1930-м году Генриетта Хоффманн окончила школу и поступила в Мюнхенский университет, одновременно став членом НСДАП (получила билет с номером 26.3026). Несмотря на приверженность Хенни национал-социализму, все же винить ее в этом "проступке" так же нелепо, как любую советскую девушку, в свое время вступавшую в комсомол. В немцах также культивировали веру в Гитлера, как в стране Советов – в Ленина (Сталина, КПСС и прочий идеологический бренд).
Фото Евы Браун в маскарадном костюме. 1928 г.
Во время учебы Хенни познакомилась с изучавшим в стенах университета историю искусств, музыку, англоведение и египтологию студентом Бальдуром Бенедиктом фон Ширахом (von Schirach). Сын генерал-интенданта из Веймара (по другим сведениям, из Берлина, где он родился 9 марта 1907 года) имел членский билет НСДАП за номером 17.351, оказавшись в рядах единомышленников еще в августе 1925 года. Молодые люди стали активно участвовать в создании академических газет и бюллетеней партийной направленности. Известно, что фон Ширах являлся одним из редакторов "Германского будущего" ("Deutsche Zukunft") и др. Молодой человек активно выступает на собраниях Национал-социалистического немецкого студенческого союза. И с 5 июня 1932 года Бальдур фон Ширах – по решению Адольфа Гитлера – становится руководителем Национал-социалистического немецкого студенческого союза. Его таланты были оценены по достоинству. После принятия в Германии 1 декабря 1936 года закона о молодежи барон Ширах становится статс-секретарем имперского кабинета; так руководитель молодежи страны получает дозволение стать равным в ареопаге власти.
В 1932 г. фон Ширах стал депутатом Рейхстага и рейхслейтером, а 16 июня 1933 г. – руководителем молодежи Германского рейха (Jugendführer des Deutsches Reiches). 12 декабря 1939 г. он вступит в вермахт, и станет служить в чине лейтенанта в элитном полку "Великая Германия" до июня 1940-го, проведя несколько месяцев во Франции, пока не будет отозван из армии и направлен гауляйтером в Вену.
В 1939 году в Германии – по примеру СССР – появляются дочерние партийные организации, ответственные за обязательное членство молодежи в партийных ячейках и ее обязательную службу на дело партии.
Тогда как молодежное национал-социалистическое движение Германии (Гитлерюгенд, по аналогии: Ленинский/Сталинский комсомол) вписывало коричневые страницы в свою историю, ее непримиримые соратники из комсомольских рядов на просторах 1/6 суши переворачивали кроваво-красные страницы своей славной биографии. Не так много прошло времени с зарождения этого молодежного движения в СССР, показавшего пример оболванивания (правильней: зомбирования) огромного пласта населения преступной идеологией. До конца 20-х годов в СССР имели силу нелепые требования, вписанные в 1-й Устав РКСМ: "Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой". Но главной задачей комсомола, ставшего называться ВЛКСМ, являлось "помогать партии воспитывать юношей и девушек на великих идеях марксизма-ленинизма, на героических традициях революционной борьбы, на примерах самоотверженного труда, вырабатывая и укрепляя у молодежи классовый подход ко всем явлениям жизни". За внедрение Устава и выработки "правильного" классового подхода в среде молодежи страны отвечали первые руководители: коммунист и деятель Коминтерна Оскар Львович Рывкин (1899–1937); коммунист Лазарь Абрамович Шацкин (1902–1937); др. В 30-е годы ответственный пост занял коммунист Александр Васильевич Косарев (1903–1939), прошедший героические традиции революционной борьбы на фронтах Гражданской войны, научившись с 15-и лет хладнокровно убивать своих соотечественников в единичных и массовых расстрелах.
Комсомол являлся организацией, буквально вцементированной в советское общество. То же произошло с организацией молодежи НСДАП в Германии. Но если система строительства молодежной организации была немцами заимствована у коммунистов, то ее идеологическая основа – являлась диаметрально противоположной и евреев в руководстве, конечно же, не было и быть не могло в силу приверженности наци к чистоте расы. Впрочем, об обобществлении Женщины, об отрыве ее от семьи, вовлечении в рабский труд и профессиональную военизированную подготовку, как это было сделано в СССР, – также не могло идти речи. В то время, когда в Германии устанавливалась централизованная система Союза молодежи, в СССР пытались справиться с назревшей проблемой. "Настоящая беда заключалась в том, что на комсомолках жениться не хотел никто. Им-де, ребятам, нужны жены, а не "орательницы" – в русском языке есть глагол "орать", имеющий случайно лингвистическое родство с термином "оратор". Им нужны хозяйки дома, а не партийные шлюхи…", – свидетельствовал о событиях тех лет, исходя из личного журналистского опыта, известный русский публицист, ставший эмигрантом, Иван Солоневич (1891–1953).
Немецкая нация времен Третьего рейха возвеличила культ немецкой семьи и культ здорового тела, – тогда как советские комсомольцы трудились на бесконечных "комсомольских стройках", а юные бедолаги из бывших загибались в многочисленных, созданных декретом В. И. Ленина в декабре 1918 года, концентрационных лагерях.
Но именно в те годы, когда молодую коричневую волну направлял Бальдур Бенедикт фон Ширах, у наших стран и молодежных движений оставалось еще очень много общего…
"Они могли вколачивать в наши головы все свои тезисы: то, что мы, немецкая молодежь, – самая замечательная молодежь в мире, что мы лучше, чем все другие (идентичный тезис очень активно использовался в СССР. – Авт.), что здоровее и т. д. – Рената Финк, 1926 года рождения"; "В 1936 году мне было десять лет, и я стал членом Дойче юнгфольк (то же, что пионерия в СССР. – Авт.)… И вот теперь мы принадлежали к большим юношам, нам разрешили носить портупею и нож… И повсюду был Гитлер, его портреты висели везде. Он, как писали во всех газетах, спас Германию от большевизма, от евреев (эти два понятия: большевизм и евреи были в фашистской Германии почти синонимами. – Авт.). Но теперь в Германии все возрождалось, и мы как Юнгфольк в Гитлерюгенд тоже способствовали этому. Все это было похоже на нечто вроде религии. – Эрих Лёст, 1926 года рождения"; "То, что мы не случайно зовемся Гитлерюгенд, становилось для нас в процессе идеологической обработки все яснее. Но только после войны я действительно осознал, что игры на местности (аналог советской боевой "игры" "Зарница". – Авт.), привычка к повиновению, маршировка, униформа, звуки фанфар и бой барабанов (все это имелось у пионеров и комсомольцев в СССР. – Авт.) были по сути своей подготовкой к войне. Я почувствовал это уже в начале 1945 года, когда меня научили обращаться с противотанковым оружием и потребовали, чтобы я умер геройской смертью за Гитлера. – Рейнхард Аппель, 1927 года рождения". Цитаты приведены по книге: Гвидо Кнопп. Адольф Гитлер. Психологический портрет. М., 2006, с.с. 72–73.