Его ответ был каким-то неуверенным. Точно он не слишком-то хотел кого-то видеть, и я ему серьёзно помешал. Но ничего сказать он не мог. Шестой этаж был моей вотчиной.
"Я - Джерри", - представился я.
"Харви".
Мы пожали друг другу руки.
"Кортеж поглядеть?" - спросил я.
Он кивнул.
Комната была большая, почти зал, угловая. Окна были в обеих стенах, можно обозревать всю площадь. Тут стояли ящики для временного хранения учебников, ещё не рассортированных по полкам и классам. Харви сидел на складном стульчике. Рядом с ним к ящикам было прислонено что-то длинное, в чехле. Тогда я не догадался, но вам-то всё понятно. Это был тот самый карабин "Каркано" M91/38.
"Вы в каком отделе работаете?"
Мне очень хотелось завязать беседу. Сидеть больше часа в комнате с мрачным молчуном мне совершенно не улыбалось. Лучше уж в одиночку.
"Каталожном".
"А-а. А я вот убираю".
"Я заметил".
Он был неприятным. Что-то мышиное было в его лице, что-то такое немужское. Но я и теперь не могу объяснить, что. Фотографии Освальда в полной мере не отражают этого.
Я оставил в комнате тележку со швабрами и пошёл за креслом. Кресло у меня стояло в подсобке, старое, но уютное и удобное. С некоторыми усилиями я всё-таки его приволок в комнату. Освальд сидел в той же позе.
"Да расслабьтесь вы! - сказал я. - Пива у вас нет, кстати?"
"Нет".
"Жаль".
На площади царила суета. Люди бегали туда-сюда, толпа накапливалась. Президентский самолёт должен был сесть с минуты на минуту, а от аэропорта до площади Дили Плаза ехать от силы минут пятьдесят, даже если очень медленно.
"Как муравьи, право слово", - заметил я. Освальд не ответил.
Я смотрел в окно. Погода стояла прекрасная, в воздухе висело какое-то ощущение праздника, что ли. Хотелось даже не пива, а мороженого. И воздушный шарик, и в детство.
А потом Освальд спросил: "Как вас зовут, вы сказали?"
"Джерри".
"Джерри, я не думал, что вы будете здесь. Но теперь мне придётся кое-что вам рассказать. Вы кажетесь мне честным и открытым человеком".
"Ну… - промямлил я. - Наверное. Расскажите".
"Только сначала поклянитесь никому и никогда не рассказывать то, что услышите от меня".
Я удивился, но поклялся именем Господа. И своей мамой тоже поклялся для верности.
Тогда Освальд сказал:
"Президента хотят убить".
Я присвистнул, воспринимая его слова как шутку.
"Ничего себе!"
"Я не шучу, Джерри. Сегодня, когда кортеж будет проезжать по Дили Плаза, на президента Кеннеди будет совершено покушение".
Я нахмурился.
"И кто же его совершит? Вы?"
"Нет, - он покачал головой. - Моя задача - спасти президента. А теперь это не моя, а наша задача".
Спасти президента. Это звучало весомо, не откажешь. Но, честно говоря, я ощущал себя идиотом.
"Так, может, я сбегаю за полицией?" - спросил я.
"Ни в коем случае! - Он вскочил с места. - Полиция нас арестует и будет ещё три дня дознание проводить. А президент будет проезжать тут меньше чем через час!"
В принципе, я был не против отсутствия полиции. Полицейские тогда чёрных не очень-то жаловали. Раз чёрный - значит, вор и дегенерат. Слово белого против слова чёрного - всегда побеждал белый.
"Смотрите сюда, - сказал Освальд, подзывая меня к окну. - Откуда-то будут стрелять. Где-то там человек с винтовкой".
Я стал искать глазами человека с винтовкой, но с такого расстояния, да ещё в толпе, ничего не разглядеть.
"Да нет, нет, не сейчас. Сейчас он где-то прячется. Но когда кортеж будет выезжать на Дили Плаза, он проявит себя. Винтовка будет уже наготове. Нужно будет засечь его".
"И что, - спросил я. - Мы крикнем ему "не стреляй"?"
"Нет, - покачал головой Харви. - Я его застрелю".
Вот тогда он расстегнул чехол и достал свой "Каркано". Винтовка была в сборе, только оптический прицел Харви извлёк отдельно и стал пристраивать к оружию. Честно говоря, тогда я как раз подумал, что Освальд и есть человек, готовящий убийство президента. Но побежать всё-таки за полицией я не решился. Мало ли что, выстрелит ещё мне в спину. Всё-таки пушка в руках, не хухры-мухры.
"Наша задача, Джерри, следить, - сказал он. - У вас нет радио?"
Я покачал головой.
"Жаль. Тогда придётся следить внимательно всё время от посадки самолёта до появления кортежа на площади. И особенно - когда президента будут везти под нашими окнами".
Я сел.
"А откуда вы знаете, что президента пытаются убить?" - спросил я.
Он посмотрел на меня внимательно, очень внимательно.
"Потому что я - один из тех, кто разработал план".
А потом он рассказал мне свою историю. Говорил он довольно долго и не очень-то складно. В середине рассказа мы переместились к окну, чтобы иметь возможность параллельно "шерстить" глазами площадь. Иногда я перебивал его вопросами, но в целом монолог Освальда выглядел цельным. Закончил он примерно в десять минут первого, то есть за двадцать минут до проезда кортежа.
Я постараюсь пересказать историю Освальда своими словами. Я попросил жену её немножко "причесать", жена лучше разбирается в том, как красиво всё изложить, у неё образование получше. Так что тут без прибауток будет.
В общем, биография Освальда, которую можно найти в различных справочниках, близка к реальности. Бросил школу, служил морпехом, научился работать со снайперкой, потом каким-то хитрым образом уехал в СССР, где жил в Минске. Там женился, жена родила ребёнка, работал на заводе, хотел стать советским гражданином, но всё-таки вернулся в США. В Минске Освальд вёл лёгкую и беспечную жизнь. Он рассказывал, что платили ему весьма прилично, но эти деньги совершенно некуда было потратить. Ничего - ни тебе ночных клубов, ни ресторанов, ни боулинга. Единственной его отдушиной были женщины, он заводил роман за романом, на американца "клевали" легко. Даже женился он на своей Марине, чтобы досадить другой виснущей на нём девушке. А потом обнаружил, что влюбился в жену.
Интересная штука была с его дочерью. Он хотел назвать её Джун Марина Освальд. Но при регистрации ему сказали, что по советским законам должно быть отчество, то есть второе имя по отцу, и никак иначе. И дочь стала Джун Лиевна Освальд. Вернувшись в США, он поменял это имя на Джун Ли Освальд, потому что русское "лиевна" выглядело смешно. На момент знакомства у Освальда было уже две дочери, второй только-только месяц исполнился…
Потом я много читал о семье Освальдов. Хотя с Харви я разговаривал от силы полтора часа, поверить не могу, что он действительно бил жену, что она хотела вернуться обратно в Россию. Он показался мне логичным таким, спокойным.
А в 1962 году, проживая в Новом Орлеане, Освальд стал членом антикастровской группировки. Ну, эта борьба против Кастро и коммунистов была просто ширмой, прикрытием. Основной целью группировки являлся, как ни странно, мир во всём мире и рай на Земле. Только вот добиваться этих высоких целей ребята планировали исключительно с помощью оружия. Первым шагом к миру во всём мире был, конечно, захват верховной власти в США. В общем, по рассказу Освальда выходило, что это толпа малолетних придурков, вроде агрессивных хиппи, что ли.
Но, конечно, они могли хоть сто лет сочинять свои манифесты и раскидывать листовки по улицам. Им даже оружие толком негде было взять. То есть пистолет-то можно было купить свободно, но с пистолетом против охраны Белого дома не попрёшь.
Тут-то и появился на горизонте Дэвид Этли Филлипс. Основной его работой была организация спецопераций ЦРУ на Кубе; в связи с этим он приглядывал за большинством американских прокастровских и антикастровских движений. Так вышел и на компанию, к которой притесался Освальд. Называлась она, кстати, гордо: "Белые львы". В те времена все придумывали себе красивые и бессмысленные названия.
Филлипс довольно быстро нашёл общий язык с руководителем "Львов" Гарри Смэдли. Он предложил ему бескорыстную помощь, убедив в том, что ЦРУ тоже хочет мира во всём мире и готово поставить Смэдли во главе нового государства. Тот купился, тем более что Филлипс предоставил "Львам" оружие. Настоящее - несколько гранат, несколько автоматов и винтовку. Ту самую, из которой якобы был застрелен президент.
Уже было ясно, что Кеннеди собирается проводить жёсткую внешнюю политику. Он отправил во Вьетнам несколько регулярных военных частей, посылал войска на Кубу. Стремление Кеннеди к усилению внешнеполитического и военного влияния США очень раздражало Смэдли. И Филлипс вовсю этим пользовался. Он легко убедил главного "льва" в том, что единственный выход из ситуации - это убийство Кеннеди.
Но Филлипс-то понимал, что молодые придурки с фантастическими целями могут напороть по полной программе. Поэтому он собирался использовать их только одним способом - в качестве козлов отпущения. Настоящим убийцей должен был стать профессионал, корсиканец Люсьен Сарти, уже подготовленный к будущему делу.
Откуда такие подробности знал простой член организации Освальд? Так он и не был дураком или фанатиком. Организация ему нужна была в первую очередь как средство; "львов" можно было уболтать на всё, что угодно, а Освальд любил и умел манипулировать. В принципе, ещё пара месяцев - и он был сместил Смэдли.
Филлипс испортил Освальду жизнь. Абстрактные заявления ушли в прошлое, у Смэдли появилась цель. Тогда Харви связался с Филлипсом и откровенно рассказал ему, что обо всём догадался. Что понимает необходимость в козлах отпущения, на роль которых выбраны "львы". В принципе, Освальд предлагал Филлипсу своё портфолио. "Возьмите меня на работу в ЦРУ", - говорил он. Я не дурак, я могу быть полезен.
Филлипс был не против. Освальд стал двойным агентом. Теперь он контролировал действия "львов" изнутри. Именно через него был передан тот самый "Каркано", которым кто-то из "львов" якобы должен был убить президента.
И тут на Освальда снизошло откровение. Чем дальше он общался с Филлипсом и "львами", тем меньше понимал, зачем нужно убивать Кеннеди. У Филлипса и его организации были какие-то политические или экономические причины. Но у Освальда таких причин не было. Он просто хотел побольше денег, которые можно тратить на семью и на развлечения, вот и всё. Да и молодой он был совсем. Двадцать четыре года - это ли возраст?
В общем, постепенно в нём зрело ощущение того, что убийство нужно предотвратить. К тому времени, когда операция была уже спланирована, Освальд знал практически все её детали.
Группировка ожидала прибытия Кеннеди в Даллас (о предстоящем предвыборном туре стало известно летом шестьдесят третьего). Расписание и маршрут были расписаны заранее. Освальд тогда уже жил в Далласе и работал в книгохранилище. Конечно, "убивать" Кеннеди должен был не он, а другой участник группировки "львов", Джим Слейтер. Слейтер был подробно проинструктирован. Освальд должен был провести Слейтера в здание и обеспечить точку для стрельбы. Филлипс и Освальд понимали, что "Каркано" не обладает достаточной точностью, да и Слейтер слишком плохой стрелок, чтобы "снять" Кеннеди с такого расстояния. Но "львам" активно внушалось обратное.
Настоящий убийца должен был занять позицию на травяном холме чуть дальше по Эльм-стрит. О нём, корсиканце Сарти, Освальд почти ничего не знал, да и видел всего один раз. Но если Филлипс кому-то доверял некое дело, значит, человек того стоил.
К середине ноября Освальд окончательно убедился в том, что президента нужно спасти. Он мог сделать это по-разному. Собственно, я и спросил у него, почему он просто на холме не стал "дежурить". Увидел бы Сарти, да и вышиб бы винтовку. Но оказалось, что про холм Освальд слышал только какие-то отрывочные сведения. То есть он толком не был уверен, что Сарти будет там. Из окна холм виден отлично, а у Освальда была снайперская подготовка. Он надеялся "снять" убийцу, прежде чем тот выстрелит в президента. С шестого этажа можно было обозревать всю площадь; хотя в первую очередь Освальд планировал искать на холме, он не должен был упускать из вида и другие возможные точки обстрела.
А в комнате с "Каркано" должен был сидеть Слейтер.
"И где он?" - спросил я.
"Связан, - ответил Освальд. - У себя дома в подвале. Думаю, освободится через пару часов. Но к тому времени всё будет кончено".
Да, подумал я. Отличный план. Госнаёмник убивает президента, в то время как с хорошо заметной точки по президенту стреляет участник организации недоделанных террористов. Последнего берут. Он гордится тем, что убил Кеннеди. Его сажают на электрический стул. Наёмник и заказчики исчезают без следа. Блестящий план. Ха-ха-ха.
Освальд и в самом деле мог всё разрушить. Но я подумал о другом:
"А если он попадёт, а вы - промажете? Вы ж займёте место Слейтера".
Он посмотрел на меня.
"Не будем об этом думать".
Через некоторое время Освальд снова обратился ко мне.
"Сотрите все отпечатки, Джерри. Мы тут работаем, и я, и вы. Но в этой конкретной комнате лучше чтобы наших отпечатков не было".
Я последовал его совету.
Где-то в двенадцать десять мы напряглись, всматриваясь в окрестности всё внимательнее. Искали человека с чехлом, с чемоданом, с рюкзаком. У Освальда, как и у меня, был бинокль - он прихватил его для наблюдений. Конечно, он мог искать через оптический прицел, но согласитесь, торчащее из окна накануне появления кортежа ружьё выглядело бы слишком привлекательно для полиции. Поэтому мы внимательно прочёсывали площадь через бинокли.
Но мы ничего не находили. Площадь была забита народом, стоял галдёж, люди бегали туда-сюда; опознать среди них убийцу было нереально.
Я рассматривал и холм, на который указал Освальд. Ничего там интересного не было. Несколько человек пересекали его порой, чтобы найти более удобное место для наблюдения. И всё, ничего такого особенного.
Я ощущал какой-то откровенный идиотизм ситуации. Ну, сами поглядите: я и человек со снайперкой сидим на шестом этаже книгохранилища, чтобы убить убийцу президента. Это же комедия какая-то.
Час "Ч" приближался. По площади начал прокатываться рокот. Это значило, что кортеж уже где-то неподалёку - шумовая волна всегда бежит по толпе раньше, чем её возбудитель. Чёрт, заумно выразился. Вы не смотрите, что я иногда начинаю простословить, а иногда вдруг красиво говорю. У меня всегда так - рывками. То есть воспитали меня плохо, зато потом учили хорошо. Ну и наложилось.
Неожиданно Освальд оборачивается ко мне и говорит:
"Если что пойдёт не так и я вдруг попадусь, или меня убьют, запомни: за всем стоит Линдон Джонсон, вице-президент. Если Кеннеди погибнет, он станет президентом, а потом уж позаботится, чтобы никто не помешал ему переизбраться".
Я подумал тогда: ну да, запомню. Ну и что? Что я-то смогу сделать? Пойти в полицию и сказать: Кеннеди заказал Джонсон? Нет, конечно.
Но Освальд был уже в своём мире. В мире, где на травяном холме прятался корсиканец-убийца, которого нельзя было упустить.
Мы ждали Кеннеди. Я тоже смотрел на площадь во все глаза.
Было 12.20. Потом - 12.25. Кортеж должен был подъехать, если верить расчётам, с минуты на минуту.
И мы ждали. Мы сидели и ждали. А потом Освальд вдруг сказал: "Вижу!"
***
Он отбросил бинокль. Прямо вот так взял и отбросил. Правда, тот упал в мою тележку, а там были половые тряпки, и он не разбился. Освальд схватил винтовку и стал целиться. Я всматривался в холм, но ничего не мог разглядеть.
"Чёрт, - выругался Освальд. - Только что он появился. Мелькнул - и всё. Я его в бинокль засёк, а через прицел - не вижу. Сейчас бы подстрелить…"
На холме никого не было. У меня аж глаза заболели от напряжения.
Гул толпы уже был так силён, что мешал даже перебрасываться короткими фразами. Освальд заметно нервничал. Прицел его винтовки ходил ходуном: видно было невооружённым взглядом.
Кортеж появился на площади. Первая машина вывернула с Мейн-стрит на Хьюстон-стрит, затем повернула на Эльм-стрит. Затем появилась вторая - открытый чёрный лимузин. В бинокль я хорошо видел его пассажиров - президента Кеннеди и его жену на последнем ряду, какого-то неизвестного мне мужика и женщину на среднем, шофёра и агента в тёмных очках на переднем. Уже потом я узнал, что "неизвестными" были губернатор Техаса Джон Конналли и его супруга Нелли.
Их машина уже сворачивала на Эльм-стрит, когда Освальд снова произнёс: "Вижу!"
Его голос звучал твёрдо, и он мгновенно выстрелил. Отдачей его толкнуло назад, а мне заложило уши. Но даже при этом я услышал ещё один выстрел, а потом ещё один - но стрелял не Освальд. У Харви что-то заело в винтовке, и он судорожно перезаряжал её. А потом снова начал стрелять. Я, честно говоря, вообще не видел настоящего убийцу и не понимал, в кого стреляет Харви.
А потом он отложил винтовку в сторону и посмотрел на меня.
"Нет", - он покачал головой.
Я не услышал его слов, но жест понял. Он промахнулся или не успел. Но я ещё не знал, убил ли Сарти президента. Я хотел выглянуть в окно, но Освальд оттащил меня в сторону.
"Дурак! - закричал он. - Не высовывайся. Они не знают, что ты здесь, видели только белого с винтовкой".
Я понял и стал лихорадочно собирать свои вещи.
"Вали!" - Освальд показывал на дверь.
Я сорвался с места, как бешеный, и убежал. Я нёсся через шестой этаж, моя чёртова телега грохотала и чудом не перевернулась. Я не видел, как уходил Освальд. Я поднялся по технической лестнице на этаж ниже (на пятом, скорее всего, были служащие, тоже глазевшие на кортеж), разложил там вещи, точно занимался уборкой, а потом побежал вниз.
Внизу меня встретили Джармен и ещё один сотрудник, которого я не знал. Впоследствии оказалось, что это непосредственный начальник Освальда, Рой Трули.
"Что случилось?" - завопил я.
Вероятно, я даже чуть-чуть переиграл.
"Кажется, в Кеннеди стреляли", - ответил Джармен.
"Откуда?"
"Не знаю. Где-то тут, похоже. Надеюсь, не от нас…"
На самом деле, определить, откуда стреляли, было ох как непросто. Часть свидетелей слышала выстрелы Сарти, часть - выстрелы Освальда. Источники находились на разных концах площади, и потому возникла порядочная путаница. Никто и в самом деле не догадывался, что стреляли именно из книгохранилища. Я не знал, остался ли Освальд в здании или успел смыться.
Мы стояли в холле и толком не понимали, что делать. Оптимальным вариантом могло стать возвращение к работе. Только я боялся возвращаться. Ведь я автоматически попадал в число подозреваемых, работая на том же этаже, откуда стрелял Освальд.
Минут через пять мы увидели полицию. Точнее, двух полицейских, беседующих у крыльца с неким человеком. Тот показывал на книгохранилище, куда-то наверх. Я понял, что это свидетель, который слышал выстрелы.
Полицейские вместе со свидетелем вошли внутрь. Джармен поприветствовал их.
Первый полицейский представился сержантом Майлзом и сказал:
"Мистер Бреннан утверждает, что выстрелы раздавались из этого здания. Может ли кто-нибудь подтвердить это?"
Тут Джармен меня удивил. Ещё несколько минут назад он ни в чём не был уверен, а теперь вдруг сказал:
"Да, кажется, сверху. От нас".
"Никто не выходил из здания в последние несколько минут?" - спросил Майлз.
"Только один из наших сотрудников, Ли Освальд", - встрял Трули.