В тот ясный и солнечный день Бандар уже наелся, и его сытый животик округлился. Всем довольный, Бандар резвился и шалил, как вдруг по поляне пронесся сигнал опасности. Звери насторожились и поспешили к спасительным деревьям. Вскоре стало ясно, что по близости бродит леопард. Стая поспешно забралась на верхушки деревьев, очень уж обезьяны боялись леопардов – своих заклятых врагов.
Прошло много времени, но никто так и не показался. Но обезьяны знали, как коварен и хитер леопард. Затаившись в засаде, он мог ждать подходящего момента целый день! Обезьяны решили не рисковать и отправили на разведку шустрого молодого самца.
Вскоре разведчик заметил меж стволов пятна на шерсти хищника. На земле, ни от кого не таясь, лежал дымчатый леопард. Самец забрался на ближайшее дерево и стал наблюдать оттуда за странным поведением врага.
Леопард не проявлял никаких признаков жизни. Но обезьяна, успевшая повидать в жизни всякое, в предчувствии подвоха затаилась и стала ждать. Прошло довольно много времени – любопытство взяло верх над терпением, и разведчик спустился на землю. Он стал шумом и криками привлекать к себе внимание леопарда, но тот не реагировал, будто и вправду околел. После продолжительных стараний разведчик наконец издал победный клич, по которому все поняли, что страшный враг обезьяньего рода мертв. Стая поспешно спустилась с деревьев. Это был сладкий миг счастья: обезьяны с наслаждением щупали и щипали мертвое тело леопарда, некоторые даже поднимали его голову и, положив ее на свою макушку, с рычанием изображали некогда грозного и безжалостного хищника.
Тут глаза «мертвеца» неожиданно раскрылись, и леопард, быстрый, словно молния, стал рвать зубами и когтями беззащитные обезьяньи тела. От близости страшного зверя некоторых обезьян парализовал страх, они были неспособны бежать, что умножило добычу леопарда. Когда уцелевшие разбежались, коварный охотник сложил свою добычу в большую кучу. В ней было более десятка взрослых обезьян. Так леопард обеспечил себя и своих детенышей пропитанием на месяцы. Среди обезьян, которые стали добычей леопарда, оказалась мать Баи и Бандара.
Без мамы братьям пришлось несладко. Они не понимали, что же произошло и почему мама не нашла их после того, как все обезьяны, убежав от ужасного зверя, собрались в безопасном месте. Баи и Бандар уже лазили по деревьям, но им пока недоставало сил и опыта матери, чтобы прокормить себя. Жизнь их в корне переменилась.
Однажды голодные братья, сидя на дереве, увидели восхитительные вишни, лежавшие на земле. Баи, как старший, спустился вниз, чтобы их достать. Оказалось, что вишни лежат в большом стеклянном кувшине с узким горлышком. После нескольких неудачных попыток заполучить вишни Баи наконец догадался просунуть лапу в горлышко. Зажав вишни в кулаке, он хотел вытащить добычу, но не тут-то было. Его кулак оказался шире отверстия сосуда!
Разумеется, кувшин с вишнями оказался в лесу неспроста. Это была ловушка, устроенная ловцом обезьян. Старый охотник хорошо знал, как мыслят обезьяны. Он знал, добравшись до лакомства, обезьяна не сообразит, что ради спасения своей жизни нужно бросить его.
Услышав обезьяний визг, довольный охотник выскочил из своего укрытия. Испуганный Баи попытался спастись бегством, но его лапа, судорожно сжимавшая ягоды, по-прежнему была в кувшине. Кувшин был тяжелый, и хилый обезьяний детеныш потерял способность быстро передвигаться. Охотник без труда схватил Баи, а затем резко ударил его по локтю. От удара кулак Баи разжался, и он выпустил вишни. Бандару ничего не оставалось, как спуститься с дерева и добровольно сдаться в руки охотника. Оставшись без матери, он не видел смысла в жизни без брата.
Охотник был очень доволен. Из леса он отправился прямо на базар, где продал пленников бродячему циркачу за приличную сумму. Уличный циркач, повидавший многое на своем веку, был знаком с повадками как людей, так и обезьян. Ему нужен был помощник, но содержать он мог только одну обезьяну. Без злобы и без сожаления он, словно делая что-то повседневное и привычное, на глазах у маленького Бандара убил его брата. Циркач связал маленькие лапки Баи и одним ударом ножа отсек ему голову. Сердце Бандара готово было вырваться наружу от ужаса, весь воздух вокруг был пропитан запахом крови. Циркач оставил несчастного малыша с еще теплым трупом Баи. Бандар прижался к нему и всю ночь жалобно скулил. Смерть брата ужаснула Бандара, и он понял, что никогда в жизни не посмеет ослушаться своего нового хозяина.
С этой поры у Бандара началась тяжелая пора обучения. Его хозяин был талантливым артистом и строгим дрессировщиком. За считанные месяцы он научил Бандара многим цирковым трюкам. Теперь Бандар свободно ходил по канату с длинной палкой в руке, мог стрелять из самодельного пистолета и по-военному отдавать честь. На уличные представления Бандар ездил, сидя на багажнике велосипеда за спиной хозяина.
Со временем к ним присоединилась обезьянка-девочка по кличке Ларки. Она была очень замкнутой и нехотя выполняла приказы хозяина. Самый успешный номер Бандара был совместным номером с Ларки. Сначала Бандар садился на стул, надевал военную фуражку и маленький армейский ремень, на котором висела кобура с пистолетом. В этом наряде он красовался перед публикой, вызывая громкий смех: кто угодно мог узнать в обезьяньих ужимках гордого собой офицера. Затем хозяин восклицал: «Смотрите, смотрите, кто к нам пришел! Какая красавица!» – в этот момент на сцене появлялась Ларки и скромно садилась в сторонке. Бандар с важным видом подходил к ней и старался ее рассмотреть, а та ловко закрывала лицо своим сари. После долгих попыток привлечь внимание Ларки влюбленный Бандар начинал громко кричать, и только тогда Ларки проявляла ответные знаки внимания. Словно милые голубки, они садились после этого рядом и обнимались.
Затем наступал второй акт представления. Бандар ненадолго уходил со сцены, якобы уезжая из города. Когда он возвращался, то находил рядом с возлюбленной чужую фуражку. Бандар изображал бешеную ревность, рычал и метался по сцене. Наконец он выхватывал пистолет и выстрелом в упор убивал свою возлюбленную. Конечно, пистолет не был заряжен, раздавался лишь громкий хлопок. Но Ларки при этом падала ничком, и сколько циркач-хозяин ни дергал ее, она не двигалась.
Тут циркач начинал громко причитать, укоряя обезьяньего Отелло. Бандар же, понимая весь ужас своего преступления, в глубоком раскаянии закрывал мордочку руками. Хозяин спрашивал убитого горем Бандара: «Ну как, не сладко тебе одному?» Бандар в знак согласия грустно кивал. Тогда хозяин предлагал ему помолиться богу обезьян Хануману. Бандар прикладывал к губам молитвенно сложенные ладони, а затем, падая на землю, отбивал поклоны.
После замаливания грехов Ларки чудесным образом оживала. Начиналось всеобщее веселье. Затем хозяин спрашивал у Бандара: «Ну, теперь ты готов взять Ларки в жены?» Бандар, кивая, соглашался. «А деньги у тебя есть?» – спрашивал хозяин, на что Бандар отрицательно мотал головой и разводил руками. «Ну, тогда тебе ничего не остается, кроме как обратиться к своим друзьям за помощью», – после этих слов Бандар снимал фуражку и начинал обход зрителей. Всем нравился этот спектакль со счастливым концом, и зрители щедро сыпали мелочь в протянутую фуражку. Даже маленькие дети, восхищенные блестящим мундиром и оружием Бандара, старались хоть что-нибудь подать ему. Так проходили рабочие будни.
Шли месяцы, однажды хозяин Бандара заболел тропической лихорадкой и умер. Полицейские сдали обезьян в приют. И хотя там кормили и ухаживали за ними, Бандар, всю жизнь мечтавший о свободе, сбежал.
Он ликовал, и если бы умел петь, то спел бы свою самую любимую песню. Он несся сквозь заросли кустарников, переплывал холодные речки, стремительно перепрыгивал с одного дерева на другое. Если бы Бандар вырос на воле, то такая прогулка была бы для него простой забавой. Но в неволе мышцы его атрофировались и быстро уставали, так что приходилось часто отдыхать. Так как Бандар с детства учился опыту у человека, он был совершенно не приспособлен к жизни в свободных джунглях, и лишь спустя несколько голодных дней в нем проснулись древние инстинкты. Бандар собрал кислых на вкус муравьев на мокрую палочку и впервые в жизни сам добыл себе пропитание. Нюх его сильно обострился, и Бандар уже отличал съедобные зеленые побеги от ужасных на вкус, а то и вовсе несъедобных.
Наконец заветная мечта всей короткой жизни Бандара исполнилась: он встретился со своими сородичами. Но вопреки всем ожиданиям Бандара дикие обезьяны не приняли его. Слишком от него пахло человеческим жильем.
Тогда обезьянке пришлось жить вблизи деревень, чтобы добывать еду, но людей Бандар обходил стороной. Слишком уж жестокими и хитрыми они ему казались. Даже когда попадались тучные американки со сладкой улыбкой на губах, Бандар осторожно брал у них бананы и бежал прочь.
Тогда обезьянке пришлось жить вблизи деревень, чтобы добывать еду, но людей Бандар обходил стороной. Слишком уж жестокими и хитрыми они ему казались. Даже когда попадались тучные американки со сладкой улыбкой на губах, Бандар осторожно брал у них бананы и бежал прочь.
Так, в постоянных скитаниях, прошел год, и Бандар, сидя в надежном укрытии, все чаще вспоминал свою мать, которую загрыз леопард, и своего горячо любимого брата, которому отрубил голову бывший хозяин. В отличие от людей Бандар не умел ненавидеть и таить злобу, просто в душе у него была тоска и подорванное доверие к окружающему миру. Он пытался понять устройство этого мира и своим обезьяним умом сделал вывод, что он жесток.
И вот как-то я со своей обезьянкой на плече встретил Бандара на берегу лесного ручья. Она напомнила Бандару старшего брата. Бандар инстинктивно попытался защитить ее от человека – сделать то, что когда-то, по молодости лет или из-за собственной трусости, он не совершил. В мою голову полетели палки и комочки земли. Но я и не подумал защищаться от нападения и лишь тепло и с еле заметной грустью улыбнулся Бандару. Обезьянка, так похожая на его погибшего братишку, к великому удивлению Бандара бросилась защищать меня. Это было совсем непонятно Бандару. Видя в моих глазах только тепло и нежность и то, как другая обезьянка прижимается к моему телу, Бандар почувствовал дикую тоску по своей рано погибшей матери.
Бандар взял предложенную ему засохшую кукурузную лепешку из моих рук, и, возможно, это стало переломным моментом в его доселе несчастной жизни. Вместе с другой обезьянкой Бандар последовал за нами, и мы пришли в монастырь, который был расположен возле лесной речушки. Сначала Бандар шипел и резко отскакивал от монахов, когда те пытались накормить его, но со временем понял, что ничего страшного не происходит и не может произойти. Да и другая обезьянка часто играла с монахами, весело визжа и давая почесать свое брюшко.
У Бандара началась совсем другая жизнь. Впервые он обрел настоящее счастье дружбы и остался жить при монастыре вместе со мной и обезьянкой, так похожей на его брата.
Привидение в кинотеатре Кулигала
Тантра использует практики с визуализацией образов божеств для того, чтобы очистить бесконечный поток сознания от его преходящих омрачений, и с целью достичь на этой основе просветления. Тексты, где обсуждаются эти вопросы, также называются тантрами.
Когда Его Святейшество Далай-лама передавал тантрические практики в самой южной тибетской колонии Кулигал, там собралось множество иностранцев – последователей традиции Ньигма. В том числе и я, хотя был из Гелук. Жили они у одной благочестивой семьи тибетских беженцев. Чтобы кормить гостей, хозяева должны были ездить в соседнюю индийскую деревню за овощами. Однажды вечером я решил им помочь и поехал сам.
Однако я заблудился и принял здание кинотеатра за базар. Когда я в наступающих сумерках открыл заржавевшую дверь, она сильно заскрипела, словно упрекала, что впервые за сто лет путник осмелился нарушить ее покой. От этого звука молодая парочка, идущая по дороге, обернулась и, словно увидев привидение, бросилась в обратном направлении. Все это мне не нравилось, но так как нужны были продукты на ужин, я смело вошел внутрь. Подойдя к большим дверям, забитым крест-накрест, я окрикнул хозяина в надежде узнать дорогу до рынка, и кто-то простонал мне в ответ. Какой-то расплывчатый силуэт направился вглубь здания. Я окликнул этого человека и решил догнать его, но только приблизился к порогу, как услышал шумную толпу людей, идущих по улице. Они сразу показали мне правильную дорогу, и я довольный, нагруженный картошкой и морковью, приехал домой.
– Что ты так долго? – спросила хозяйка.
– Да я решил в деревне в заброшенном кинотеатре кино посмотреть! – пошутил я.
Однако шутка не удалась – кастрюля упала из рук хозяйки и со звоном покатилась по цементному полу. Она подбежала ко мне и стала осматривать меня всего, особенно голову. Было ощущение, что я только что заново родился и меня изучают – на месте ли руки и ноги?
Как оказалось потом, кинотеатр был не самым безопасным местом в той деревне. Когда-то один богач решил построить новое здание, а по языческому обычаю полагалось сделать кровавое жертвоприношение козой, тогда в будущем от посетителей не будет отбоя. Козу не нашли, а рядом под забором спал никому не нужный бродяга. Хозяин, не имеющий моральных принципов и не ощущающий особой разницы между бродягами и животными, решил заменить одно другим.
Строительство нового кинотеатра было большим событием для деревни, и, конечно, на открытие собрались все местные жители. Двор был усыпан оранжевыми цветами, люди не могли нарадоваться красоте и уюту нового кинотеатра. В Индии кинотеатр – это второй храм, кинозвезды – это кумиры, а показ нового фильма – праздник. И вот когда на экране Шарук Хан с Айшварой Рай отплясывали кадак, к ним присоединился третий, но только без головы. Окровавленную голову он держал в руках перед собой. Люди увидели, что безголовый не в фильме, а живой и ходит по залу. Началась паника, все ринулись к двери, но протискивались только сильные, матери потеряли детей, стариков и старух отталкивали, стулья роняли. Еще долго народ в ужасе не мог выбраться на улицу, кто-то лез через головы, кого-то задавили… С тех пор ни одна живая душа не заходила в черный кинотеатр, а хозяин умер от разрыва сердца. Кинотеатр стоит до сих пор, а неприкаянная душа бродяги бесцельно бродит в нем.
Богдо-геген и лама Сопа
«Строительство статуи Майтреи – не цель.
Это метод для достижения цели.
Цель – принести благо стольким людям,
Скольким только возможно —
На протяжении столь долгого времени,
Которое только возможно!»
Лама Сопа[20] [21]
Как-то я был помощником у Его Святейшества Богдо-гегена.
Его Святейшество Богдо-геген – пожилой человек, но, несмотря на свой преклонный возраст, он бодр и энергичен. Рядом с ним ощущаешь себя ребенком и как будто попадаешь в некое мощное защитное поле, где нет места суете, заботам и страхам.
Его Святейшество Богдо-геген всех встречает очень радушно. Он проявляет заботу о паломниках, интересуется их планами, путешествиями, предлагает помощь в организации поездок по Дхарамсале. Этот человек – вторая фигура в буддизме по значимости, но общаться с ним легко и просто. Он обладает великой добротой, и в его поведении нет никакого намека на его исключительность.
Мне всегда было интересно понять, как проходят встречи учеников с Учителями. Каждый человек – это учитель и ученик одновременно. Если Учитель достиг реализации в практике, он передает знание совершенно особым, невидимым со стороны, но действенным способом, который мощно ощущает ученик. Я смотрел на Богдо-гегена и начинал понимать, какое значение в простой повседневной жизни имеет понятие Бодхичитты[22]. Это отношение к людям без оценки, без разделения на плохих и хороших, своих и чужих, отношение к людям с открытым сердцем, с любовью и добротой, состраданием и заботой. Именно в этом и проявляется преодоление дуальности, «разделенности на два», от которой страдает большая часть людей.
Конечно, одного лишь наблюдения за жизнью человека, сумевшего достичь такого отношения к людям, недостаточно, чтобы развить эти качества и в себе. Но само общение с ним становится импульсом к тому, чтобы начать спрашивать себя: «Кто я?», анализировать свое отношение к жизни и окружающим тебя людям. Он учит людей быть счастливыми, отсекая все привязанности, объясняет сложные философские вопросы простым и доступным для понимания языком. Своим отношением к жизни и людям, желанием жить, помогая людям найти свой путь и развить в себе Будду, он показывает нам пример. В этом он и стал для меня Учителем.
Другим удивительным моментом было, что я ни разу не услышал от него никакой пропаганды буддизма, никакого намека на разницу в верованиях. Я увидел не на словах, а на деле проявление терпимости и принятия всех людей независимо от их вероисповедания. Наверное, когда ощущаешь в себе высшие силы, то позволяешь людям идти к просветлению разными путями, лишь бы дойти. И хвала Учителям, что живут на нашей земле такие Просветленные, что позволяют нам почувствовать божественную благодать.
Однажды к нам в гости пришел Лама Сопа Ринпоче. Во время чаепития Богдо-геген попросил Ламу Сопа положить внутрь статуи Будды Майтреи[23] ингредиенты, которые он приготовит. Лама Сопа дал согласие и, попрощавшись, удалился.
Но после его ухода Богдо-геген вспомнил, что не передал Ламе Сопа тибетские сладости в дорогу. Пришлось мне отправиться в резиденцию Ламы Сопа в ретрит-центр Тушита.