Первыми Колочи достигли разведывательные дозоры подполковника Андрианова. В это время через реку переправлялись орудия, приданные корпусу Уварова. Первая пушка, достигнув середины реки, погрязла в илистом дне и засела. Расчёт второй попытался её объехать, но едва взял в сторону, как кони, а вместе с ними и пушка завязли, и сколько артиллеристы ни бились, сдвинуть с места не могли. Ездовые неистово стегали лошадей, стоя по грудь в воде, пытались орудия толкать, но они были словно на привязи.
- Где тут ещё броды? - подскакал к Андрианову Иловайский.
- Правей, за Малым есть. Сам разведывал.
- Власов! - оглянулся генерал на командира полка. - Веди своих туда! Там переправляйся не мешкая! Остальные полки пойдут за твоим!
- Выполняю! - ответил Власов и увлёк всадников полка по берегу Колочи к деревеньке Малое.
Подоспевший Платов выслушал Иловайского и одобрил:
- И сам скачи туда. Переправляйся с полками Власова да Харитонова и веди их на Беззубово, как предусмотрено планом. А грековцы помогут артиллеристам. Не можно орудия оставлять без помощи.
Выбравшись на возвышенность, Матвей Иванович огляделся. Первое, что он увидел, была схватка кавалеристов у Беззубово. И ещё увидел правей деревни французскую батарею, стрелявшую в сторону конников Уварова.
- Греков! Тимофей Греков! - увидел он неподалёку от себя подполковника. - Что хочешь делай, а орудия из реки вон на берег и расстрелять французские пушки!
- А ну, братцы, за мной! - Греков соскочил с коня и бросился в реку к орудиям. За ним поспешили десятка два казаков.
Дно Колочи оказалось столь илистым, что не только проваливались колеса пушек, но вязли и ноги.
Казаки и артиллеристы, словно мухи, облепили орудия, толкали, кричали, выбиваясь из сил, почти на руках выволокли их из реки, а затем подняли по крутому откосу наверх.
- Замечаешь, капитан, французские пушки? - Греков указал плетью на дальнюю опушку леса, там вспыхивали частые облачка. - Это они бьют по вашим гусарам! Заставь их замолчать!
- Знаю! - ответил капитан. - Сейчас и пальнём. Суетившиеся у орудий солдаты замерли, и старший доложил о готовности.
- Заряжай! - высоким голосом прокричал команду капитан. - Наводи! Фейерверкеры, подносить фитиль!
Орудия ударили одно за другим. Ядра угодили прямо на позицию французской батареи.
- Отменно! - произнёс капитан неуставное. - Молодцы, братики! Заряжай ещё!
Между тем кавалерийские полки Уварова, переправившись через Колочу, устремились к Беззубово. У деревни им преградила путь бригада из дивизии Орнано. За кавалерией выстроился в каре 84-й линейный полк и ещё батальон пехоты.
Вначале схватились кавалеристы. Не выдержав удара русских, французы ускакали прочь. На луговине остались лежать убитые и раненые. Обогнув пехотные каре, конники отступили за речку Войну по единственно доступному здесь переходу, по плотине.
Трижды гусары бросались на пехоту и - безуспешно. Неприятель держался стойко. Он подпускал всадников на полусотню шагов, затем обрушивал на них густой огонь своих ружей, и, не выдерживая огня, гусары отступали.
Пока шла перестрелка, подполковник Власов с четырьмя полками стремительно нёсся к французской батарее. На полпути им повстречался неприятельский разъезд - эскадрон. Казаки ударили по нему с такой яростью, что почти полностью уничтожили. Чудом спаслись единицы.
Потом атаковали французскую батарею, которая вела огонь по гусарам. Налёт был внезапным, неприятельская прислуга не успела даже развернуть орудия. Одно, однако, сумело ударить картечью, выстрел задел край атаковавших.
Увидев успех авангарда, Платов во главе атаманского и остальных полков направил коня к реке.
- Батяня, может, лодку пошукать? - подоспел Иван. - А то вымокнете, занеможется в пояснице.
Не удостоив сына взглядом, Матвей Иванович ответил строго:
- Встань в строй, есаул! - И демонстративно направил коня в реку.
Вода на середине Кол очи дошла до седла и выше. Платов выбрался по пояс мокрый.
- За мной! - обернулся он к полку и хлестнул коня. Теперь он окончательно утвердился в своём решении обойти Беззубово стороной, уклоняясь от возможных стычек с неприятелем. Главное - выйти в его тыл. И чем глубже, тем лучше.
Уваров догадался подтянуть батарею и ударить по пехоте. Артиллерийский огонь вызвал в неприятельских рядах панику, пехотинцы в беспорядке бросились к плотине, чтобы спастись от огня за рекой.
Этим воспользовался командир лейб-гвардии казачьего полка генерал Орлов-Денисов. Он видел, как полки Платова обходят Беззубово.
- За мной, гвардия! - вырвал из ножен саблю генерал.
Казачий полк стремительно понёсся к плотине. Завидя всадников, неприятельские солдаты бросились во все стороны, в страхе прыгали с плотины в воду.
Через несколько минут полк уже был на той стороне Войны и мчался в сторону леса, куда шёл платовский корпус. Платов, обойдя Беззубово, продвигался к деревне Валуево. И тут с пригорка он увидел неприятельскую кавалерию.
В расшитых золотом мундирах, в высоких киверах французские всадники грозно двигались в их сторону. Их было полка четыре, пять, но опытным глазом Матвей Иванович ловил отсутствие той строгости в рядах и шеренгах, которая свойственна свежим войскам. "Не иначе как Уваров потрепал, - решил он. - А мы уж довершим остальное". И приказал изготовиться к атаке.
Подскакал на взмыленном коне Орлов-Денисов.
- Лейб-гвардии казачий полк в вашем распоряжении, - молодцевато доложил он Платову.
- Спасибо, Василий, - ответил Матвей Иванович. Он знал сына донского атамана Василия Петровича.
Орлова давно, вместе участвовали ещё в штурме Измаила, а потом ходили на Индию.
- Давай! - Платов энергично махнул рукой.
Вслед за лейб-казаками бросились полки Иловайского, подоспевшего Грекова. Несколько поотстали полки Денисова.
Казаки вырвались из укрытия с такой стремительностью, будто их выплеснула неведомая сила. Повинуясь этой силе, они неслись на врага, почти слившись с конями, угрожающе выбросив вперёд пики. Это был знакомый ещё с удальских мальчишеских игр военный строй - лава. Кони распластались над землёй, стук копыт слился в тревожный гул.
- Ату-у!..
- Заход и-и!..
- Дава-ай-й! - слышались неуставные команды. Они врубились в кавалерийский строй французов.
Зазвенела сталь, захрапели лошади.
Схватка продолжалась недолго. Французы дрогнули и бросились назад, под защиту выдвигавшихся пехотных колонн.
А в это время полк Балатукова, как приказывал Платов, оторвался от главных сил и, скрываясь в перелесках, устремился к французскому обозу.
Вперёд князь выслал авангард, сотню самых отчаянных всадников, приказав им идти как можно быстрей и не ввязываться в стычки с неприятельскими дозорами. Наказал сотенному, чтоб шёл к цели не прямиком, а как бы описывая широкую дугу, выводящую к обозу с севера, - с этой стороны вряд ли кто ожидал нападения.
- Прорвётесь к обозу, он - ваш, - объявил Балатуков.
Татарских всадников не нужно было учить нападать, они это делали с непревзойдённой отвагой и дерзостью. Врубились в обоз. Оттуда к Балатукову прискакал всадник. На голове вместо меховой остроконечной шапки французский кивер.
- Бачка! Там наши обоз взяли!
- Снять! - взвизгнул Балатуков. И в воздухе коротко просвистела плеть - кивера как не было. - За мной! - Командир помчался к авангарду. Он хорошо знал своих воинов: начнут грабить - забудут главное.
В обозе творилось невообразимое. В беспорядке разбросаны повозки, лошади бились в постромках, лежали, истекая кровью, французские солдаты. Несколько повозок горели.
А победители потрошили содержимое сундуков, ящиков, чемоданов. Вокруг на земле лежали груды белья, обмундирования, обуви. Некоторым обозным удалось бежать, но за ними пустились в погоню.
Стараясь угомонить пришедших в раж подчинённых, Балатуков носился от повозки к повозке, хлеща плетью направо и налево.
- За мной, шайтан тебя бери! - кричал он. - Секир-башка делай!..
Остальные полки растеклись по дороге, шли вперёд.
Семён Розин скакал в гуще всадников. Справа и несколько впереди вдруг ослепительно сверкнуло, потом взметнулось огненно-рыжее пламя, его толкнуло в грудь и вырвало из седла. Падая, он увидел клочок голубого, словно вымытого неба с пухлым белым облачком. А когда вскочил, почувствовал на лице что-то горячее и липкое.
- Семе-ен! Семе-ен! - услышал он голос.
Оглянулся: правее лежала с распоротым брюхом лошадь, рядом он увидел неестественно бледное, без кровинки лицо. В первый миг даже не узнал, кто это.
- По-мо-оги-и…
Семён шагнул к лежащему.
- Но-огу-у! - выдохнул раненый, силясь выбраться из-под коня.
- Это ты, Хроменков? Сейчас… - Он попробовал помочь, но раненый от боли вскрикнул. - Терпи, терпи… Я сейчас.
На глаза попалась переломанная пика урядника. Он быстро подсунул её под тело лошади и, напрягшись, приподнял.
- Ну-у. Вытаскивай!
Хроменко заёрзал, упёрся руками о землю, лицо его покрылось холодной испариной.
- Давай, Астап, быстрей!.. Кабы не угодить… Раненый Семён Розин помог уряднику взобраться на свою лошадь и, слыша над головой посвист неприятельских пуль, заспешил вслед за ушедшим полком…
Наполеон стоял на Шевардинском холме, набросив на плечи шинель. Чувствовал он себя преотвратительно. Ночь провёл неспокойно: давала знать простуда, но ещё больше - волнение за предстоящее сражение. Несколько раз он вставал, выходил из палатки, смотрел в сторону русской армии: не ушла ли? Его не покидало предчувствие, что "старая лиса" Кутузов наверняка готовит хитрость, которая спутает все его карты. Но нет, костры за Колочей горели, русская армия оставалась на месте, и генеральное сражение, которого он так ждал, должно произойти.
Он вспомнил декабрьский день 1793 года, первое сражение, с которого начался взлёт его карьеры…
Тогда сеял холодный дождь, дул острый, порывистый ветер. В подступавших сумерках маячили корабли английской эскадры, поддерживавшие мятежных сторонников свергнутого короля. Вот уже какую неделю республиканская армия пыталась приступом взять Тулон, где засели приверженцы Бурбонов, и всё безуспешно. Бонапарт не одобрял план осады, у него был свой план, иной.
Завернувшись в плащ, он направился к командующему республиканскими войсками.
- Кто такой? Что нужно? - остановили его.
- Есть важное дело.
- Какое? Выкладывай!
- Не могу. Скажу только генералу Карто.
Сорокадвухлетний командующий, в недалёком прошлом лихой драгун, смотрел холодно, с недоверием. От ветра хлопало полотнище палатки, мигала подвешенная лампа.
- Сир, - обратился Бонапарт к командующему, - я пришёл предложить свой план овладения городом. Если вы его примете, через неделю Тулон будет у ваших ног.
- Вам сколько лет, капитан?
- Двадцать четыре.
- Вы рискуете. В случае неудачи я прикажу вас расстрелять.
- Готов принять смерть, но прежде выслушайте… Три дня после того над городом гремела орудийная канонада. Пятнадцать мортир и тридцать крупнокалиберных пушек били по городу, разбивая укрепления. Одно из ядер попало в пороховой склад, и он взлетело воздух. На четвёртый день в проливной дождь и ураганный ветер республиканцы пошли на штурм. И город пал. Ещё через четыре дня Бонапарт стал командовать всей республиканской артиллерией. Кто-то потом сказал, что он вошёл в палатку Карто капитаном, а вышел бригадным генералом.
Это было двадцать лет назад, во Франции. А сейчас шло невиданное по упорству сражение в России, у Москвы…
Сбросив шинель, Наполеон остался в сером, без эполет, сюртуке, нервно кусал тонкие губы. Опытным глазом полководца он видел, что продвижения почти нет. На бешеные атаки, какие предпринимали его войска, русские отвечали яростными контратаками и в упорных рукопашных схватках отбрасывали французов назад. В умении пользоваться штыком русские были непревзойдённые мастера.
Почти все резервы использованы. Оставалась только императорская гвардия - Молодая и Старая - последняя его надежда. Молодая гвардия выстроена в боевое каре, расположенное за небольшой речушкой.
Ох, с каким нежеланием Наполеон приблизил к линии сражения это соединение, свою последнюю силу и надежду. Он намерен был возвратиться из России, не использовав резерва. Это было бы лучшим подтверждением его, Наполеона, величия и могущества.
Но увы! Почти каждые четверть часа от маршалов и начальников колонн прибывали адъютанты, и все приносили безрадостные вести и просили о помощи. Особенно настойчивы в просьбах были Ней и Мюрат. Им удалось ворваться в Семёновское, выбить оттуда русских, но подоспели подкрепления и вышибли наступавших. Сколько было атак, подсчитать невозможно. Они следовали одна за другой, и каждая отбивалась с большими для обеих сторон потерями.
- Император, настал час гвардии, - не просил, а требовал Мюрат. - Только она может сломить русских.
- Дайте мне гвардию, и я принесу победу, - обещал Ней.
- Мой император, видимо, настало время, - осторожно сказал Бертье. - В центре построения русских образовалась брешь, и надо ввести туда гвардию. Она войдёт в расположение неприятеля, как нож в масло. Нужно спешить, пока к этой пустоте не подоспели русские резервы.
Прежде чем ответить, Наполеон прошёлся по обозначившейся в траве тропке.
- Хорошо, Бертье, я уступаю вашей настойчивости: Молодую гвардию - в огонь! Атаковать Курганную батарею и далее - Горки!
Строй Молодой гвардии дрогнул, сверкая штыками, направился в сторону русских флешей. Вышколенные, закалённые в боях солдаты шли ровными рядами, соблюдая порядок. Шаг твёрдый, размеренный. Двигался монолит, сокрушить который, казалось, не могла никакая сила, и никакая сила не могла против него устоять.
Случайно взглянув влево, в сторону Бородино, Наполеон увидел скачущего во весь опор всадника. "Опять адъютант с просьбой", - с досадой подумал он и отвёл взгляд.
Всадник взлетел на холм, на ходу соскочил с коня, едва при этом не упав, и, не добежав до Наполеона, вскричал:
- Ваше величество, там казаки! Казаки! Они зашли нам в тыл!
В свите генералов и офицеров, стоявших поодаль, произошло замешательство.
- Болван! - негромко, но отчётливо, произнёс император. Лицо его изменилось, вытянулись в ниточку тонкие губы. - Говорите ясно, что и где произошло?
- Ваше императорское величество, - с трудом переводя дыхание, продолжал офицер, - там, в лесу, где наши обозы, казаки!.. Они обошли фланг!
- Кто вас послал?
- Я из дивизии Орнано. Послал сам генерал. Наполеон хотел что-то спросить, но увидел другого всадника.
- Ну вот, ещё один! А что скажет он?
- Там казаки, ваше величество! Они напали на нас и всё крушат! Войска генерала Дельзона смяты!
- А что же Богарнэ? - Наполеон перевёл взгляд на стоявшего рядом начальника штаба. - Разве он не в состоянии без меня принять меры? - Это звучало укором и Бертье.
- Конечно, он должен был…
- Они захватили уже обозы… - продолжил было второй адъютант, но взгляд императора заставил его замолчать.
Казаки! Упоминание о них вызвало в Наполеоне необъяснимое чувство скрытого страха и ненависти. "Порождение рода человеческого", - назвал он их однажды. Но он заявил и следующее: "Дайте мне казачьи полки, и я пройду с ними весь мир".
Теперь казаки ворвались в расположение его армии и крушат тыл. В Беззубово и далее в лесах находится главный обоз, в нём немалые запасы пороха, ядер, оружия, продуктов питания, фуража. Тысячи повозок сосредоточены у дороги. Если доберутся до них, армия останется без всего необходимого. Но казаки могут двинуться и на юг, вдоль реки Войны к Шевардино…
"Так вот в чём состояла хитрость Кутузова! Вот что он готовил!.. Но нет! Я не позволю себя обмануть!"
- Коня! - крикнул он в сторону свиты. - Бертье, гвардию остановить! И ни шагу до моего возвращения!
Предвидя надвигающуюся с левого фланга опасность, он поспешил туда. Навстречу из перелеска выбежали несколько солдат. Узнав императора, опешили.
- Кто такие? Откуда? - спросил их Наполеон.
- Мы из дивизии Дельзона. - На лицах французов страх, смятение.
- А где ваше оружие? Под суд негодяев! Евгения Богарнэ на месте не оказалось.
- Где он? Кто управляет сражением? - Наполеон был взбешён.
Но тут из расступившегося каре вырвались всадники.
- Вот и сам принц, - ответил офицер.
- Что случилось? Почему вы не на своём месте? Кто управляет войсками? - обрушился на пасынка Наполеон.
- Мой император, здесь находиться небезопасно. Казаки совсем рядом, они каждую минуту могут появиться. Я вынужден был укрыться под защиту 84-го линейного полка. Против казаков направлена дивизия Орнано.
Загородившись рукой от солнца, Наполеон вгляделся и увидел у Беззубово атакующих всадников.
- Это полки Орнано отбивают гусар, - пояснил Богарнэ и указал на северную сторону, где перед лесом простиралось широкое поле.
Там перед французской пехотой гарцевали всадники. Наполеон перевёл взгляд ещё левей, где за рощицей находился обоз. По суматохе, мечущимся всадникам и фигуркам пеших людей он понял, что казаки напали на обоз.
Будто в подтверждение, из рощицы выкатились повозки. Лошади в упряжке мчались прямо по полю, их преследовала группа конников с длинными пиками. Они настигли беглецов, повозки остановились.
- Пустить против них кавалерию! Прикрыть обоз! - негодующе воскликнул Наполеон. - Генерал! - спустя минуту позвал он пасынка. - Этот набег казаков вам может дорого стоить. Я уже потерял два часа. Это грабёж времени! Берегитесь моего гнева, генерал!
Евгений побледнел, нервно дёрнулась щека: он знал, что отчим на ветер слов не бросал.
- Мой император, я сделаю всё возможное…
- И невозможное! - Наполеон повернул коня и поскакал назад, к Шевардинскому холму.
- Адъютантов ко мне! - выкрикнул Богарнэ. - Всех, какие есть поблизости! Скакать к Орнано! К Дельзону! К моей гвардии! Передать: атаки прекратить и двинуться к флангу против казаков! Делать это немедленно! Иначе нас сомнут!
Вскоре двадцатипятитысячное войско Богарнэ, отказавшись от фронтовых наступательных действий, двинулось к левому флангу.
Матвей Иванович в схватку не ввязывался, руководил полками издали. Разместив атаманский полк в лесу, с опушки наблюдал за происходящим.
- А мы-то, батя, скоро? - ёрзал в седле Иван.
- Стой и зри! Придёт время, вступим, - с явным недовольством ответил отец. - Поди поближе, что скажу.
- Что, батя?
- Вот как начнут те полки отходить, так атаманцы и пойдут лавой, чтобы, значит, прикрыть отход полков. А то, что держу вас в резерве - без него никак нельзя. Тот не командир, кто его не имеет. Об этом всегда помни.
- А когда будет отход?
- Потерпи. Балабин! - подозвал он полковника. - Играй "отбой". Трубача направь вот туда, - указал Платов вперёд и влево.