После создания коллегий Сенат был разгружен от множества ведомственных второстепенных дел по вопросам управления, но это не снимало с него обязанности заботиться "о распорядке государства". Нужны были постоянные формы надзора. И в 1715 г. в Сенате была учреждена должность генерального ревизора, или надзирателя указов, преобразованная в прокуратуру, формирование которой было осуществлено в связи с реорганизацией Сената. Ее создание было особой заслугой Петра I. Здесь он не импровизировал, а сам лично много изучал, читал проекты, несколько раз переделывал инструкцию генерал-прокурору. Суть новой должности Пётр выразил такими словами: "Сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных", который "не подлежит никакому суду, кроме царского". Это был представитель верховной власти перед Сенатом и прямой начальник сенатской канцелярии, куда поступали дела, которые не могли решить коллегии. Ему же были подчинены фискалы в коллегиях, надворных и земских судах.
Таким образом, прокуратура создавалась в России как представительный орган императорской власти, осуществлявший от ее имени и по ее поручению повсеместный и постоянный контроль и надзор за действиями и решениями Сената, а также центральных и местных учреждений.
В руках генерал-прокурора сосредотачивались довольно широкие полномочия, и в отдельные периоды (например, при Екатерине II и Павле I) он выступал не только как блюститель законов, но и как министр финансов, внутренних дел, а начиная с 1802 г. генерал-прокурор стал одновременно министром юстиции.
Должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 г., за все время ее существования вплоть до Октября 1917 г. – почти два столетия – занимали 33 человека. Первым в их ряду стоял сподвижник царя, один из "птенцов гнезда Петра Великого", генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский. Кроме него, генерал-прокурорами были различные, в большинстве очень незаурядные люди. Среди них и выдающиеся государственные деятели – Д. Н. Блудов (племянник выдающегося русского поэта Г. Р. Державина), Д. П. Трощинский; и блестящие юристы – Д. Н. Замятнин, Д. Н. Набоков (дед знаменитого ныне писателя), Н. В. Муравьев; и тонкий дипломат Д. В. Дашков; и знаменитые русские поэты – Г. Р. Державин и И. И. Дмитриев.
Одни состояли генерал-прокурорами менее года, другие удерживали должность по несколько десятков лет, например, Александр Алексеевич Вяземский (генерал-прокурор в 1764–1792 гг.; сенатор с 1765 г.; фактический руководитель комиссии для составления екатерининского Уложения; в 1780-х годах фактически руководил ведомствами юстиции, внутренних дел и финансов).
О личности Вяземского (1727–1793) следует сказать особо. И потому, что его назначение в 1764 г. совпало с коренной реорганизацией Сената, проведенной Екатериной II; и потому, что оно последовало после скандального увольнения с должности генерал-прокурора А. И. Глебова, человека сколь способного, столь и плутоватого, уличенного в махинациях с винными откупами в Сибири. Екатерина II назначила человека, может быть, усердного, но как бы ничем себя не проявившего – после Семилетней войны (1756–1763) он выполнил ряд секретных поручений императрицы за границей, а в 1763 г. он был послан ею на уральские заводы для урегулирования взаимоотношений между крестьянами и владельцами заводов. О своих действиях он регулярно докладывал царице, она была довольна его миссией, но неожиданно в декабре 1763 г. отозвала из Екатеринбурга и 3 февраля 1764 г. издала указ о назначении его генерал-прокурором. Ему было 37 лет. Это вызвало удивление при дворе, так как он не был фаворитом. Знаменитый русский полководец П. А. Румянцев сказал по случаю Екатерине II: "Ваше Величество делаете чудеса, из обыкновенного квартирмейстера у Вас вышел государственный человек". По воспоминаниям С. А. Порошина, воспитателя будущего императора Павла I, удивлялся этому назначению и руководитель Коллегии иностранных дел Н. И. Панин. Да, и сама Екатерина тщательно выбирала. Своему статс-секретарю А. В. Храповицкому она говорила: "Знаешь ли, что ни из князей Голицыных, ни Долгоруких нельзя сделать генерал-прокурора". Но на пороге своих реформ она хотела иметь и опираться на своего генерал-прокурора, так как не все поддерживали ее начинания. В секретнейшем к нему наставлении царица писала, что генерал-прокурор должен иметь к государю "совершенную доверенность, понеже он по должности своей обязывается сопротивляться наисильнейшим людям". При этом она прямо указывала, что в Сенате есть две партии, которые будут склонять его к себе, но "не должно уважать ни ту, ни другую сторону".
Екатерина II обозначила Вяземскому ряд задач, совершенно новых по отношению к петровским полномочиям: "умножение циркуляции денег", то есть разработка финансовой реформы (укрепление медной монеты); "поправление законов в одну систему" или кодификация, разумея Уложенную комиссию; борьба с пьянством (прежде всего искоренение еврейского корчемства); постепенное, "осторожное", обрусение Малороссии, Лифляндии и Финляндии. К старым задачам она отнесла еще петровскую заботу об искоренении пороков в работе Сената: "раболепство персон", неисполнение Регламента, "неприлежание к делам" и превышение полномочий ("Сенат установлен для исполнения законов ему предписанных, а он часто выдавал законы, раздавал чины, достоинства, деньги, деревни"; "утеснял прочие судебные места"). Здесь Екатерина II с непререкаемой ясностью подчеркнула принцип абсолютной монархии: "российская империя столь обширна, что кроме Самодержавного государя всякая другая форма правления вредна ей", ибо "медлительнее в исполнении и склонна к дроблению власти".
Все это не случайно и совпадает с реорганизацией Сената в 1763 г. по проекту Н. И. Панина. Запущенный в предыдущие царствования, теперь он увеличивался и разделялся на шесть департаментов. 2-й департамент стал ведать судами, следственными делами, генеральным межеванием земель; 3-й – управлением окраинами, куда входили Белоруссия, Прибалтика и Украина, Выборгская губерния; дела по Академии наук, университету, медицине и Академии художеств; по каналам, портам, полиции, канцелярии строений и др.; 4-й – военно-морскими и сухопутными делами, кадетскими корпусами; Новой Сербией (в составе Новороссии); артиллерией и вооружениями; 5-й – в Москве отправление государственных текущих дел, центральными и местными учреждениями; 6-й стал действовать как апелляционный суд первой инстанции. То есть в Сенате отныне сосредотачивались важные функции по отраслевому управлению государством, изымаемому из коллегий. И это, разумеется, суживало значение Сената петровского образца, хотя формально Екатерина любила подчеркнуть, что развивает петровское законодательство.
Генерал-прокурор в первые годы после реорганизации оставался в 1-м департаменте, где сосредотачивались важнейшие дела государственного управления: о ревизиях душ податного населения, о финансах, о доходах и расходах, дела по герольдии, Синоду и важнейшим коллегиям, магистратам, по банковским конторам для дворянства и купечества; иностранные пограничные дела; по Канцелярии конфискации; Секретной и Тайной экспедициям; берг-заводам и т. д.
Разделение на департаменты Сената усилило власть генерал-прокурора. Теперь он стал руководить целой коллегией обер-прокуроров, состоявших при каждом департаменте. Генерал-прокурор становился основным докладчиком от Сената перед императрицей. Он объявлял в Общем собрании Сената все высочайшие повеления и каждую неделю представлял Екатерине.
Екатерина II, вступив на престол, не проявила открытой враждебности к Петру III. Причина в том, что многие начинания бывшего супруга вошли в число приоритетов самой Екатерины. Кроме одного – ликвидация Петром III Канцелярии тайных и розыскных дел, с 1731 г. ставшей преемницей наводившей ужас Тайной канцелярии, учрежденной в 1718 г. и имевшей те же задачи, что и петровский Преображенский приказ во главе с князем И. Ф. Ромодановским, но подчинявшейся непосредственно царю, который нередко присутствовал при допросах и пытках политических преступников. Располагалась Тайная канцелярия в Петропавловской крепости в Петербурге и в Константино-Еленинской башне Московского Кремля (рядом со Спасской башней на Васильевском спуске). В ее ведении находилось в том числе и дело царевича Алексея Петровича. После роспуска Тайной канцелярии в 1726 году она возобновила работу уже как Канцелярия тайных и розыскных дел в 1731 г. под руководством А. И. Ушакова. К компетенции канцелярии отнесено следствие по преступлению "первых двух пунктов" государственных преступлений (они означали "Слово и дело государево". 1-й пункт определял, "ежели кто каким измышлениям учнет мыслить на императорское здоровье злое дело или персону и честь злыми и вредительными словами поносить", а 2-й говорил "о бунте и измене"). Главным орудием следствия были пытки и допросы с пристрастием. Упразднена манифестом императора Петра III 1762 г., одновременно запрещен "Слово и дело государево".
Тайная экспедиция
Став царицей, Екатерина тихо, без указа, восстановила систему политического сыска. Преемником Тайной канцелярии стала Тайная экспедиция при Сенате – центральное государственное учреждение в Российской империи и высший орган политического надзора и розыска (1762–1801). Формально учреждение возглавлял генерал-прокурор Сената, однако фактически всеми делами ведал обер-секретарь С. И. Шешковский. Тайная экспедиция занималась расследованием заговора В. Мировича, осуществляла уголовное преследование А. Н. Радищева, курировала суд над Е. И. Пугачёвым. Пытки, запрещенные при Петре III, вновь вошли в широкое употребление. После воцарения Александра I функции Тайной экспедиции были перераспределены между первым и пятым сенатскими департаментами.
Шешковский явился весьма нужным человеком в первые годы царствования императрицы Екатерины II, когда возникло множество дел, требовавших услуг именно таких людей. Все это дало ему возможность вскоре сделаться известным самой императрице, которая и стала поручать ему производить розыски по важнейшим делам. Так, в 1763 г. он находился при допросе Арсения Мацеевича, производившемся в присутствии самой Екатерины, графа Орлова и генерал-прокурора Глебова. В следующем году он производил розыски по делу Мировича, и за выказанные им в этом деле заслуги был произведен в надворные советники. Продолжая числиться в 1-м департаменте правительствующего Сената, Шешковский, кажется, с самого возникновения Тайной экспедиции состоял при ней. Произведенный в 1767 г. в коллежские советники, Шешковский в то время уже занимал должность обер-секретаря правительствующего Сената и был вообще на виду, причем императрица Екатерина II настолько хорошо была осведомлена о его способностях и деятельности, что отзывалась о нем как о чиновнике, имеющем "особливый дар производить следственные дела", почему после поимки Пугачёва писала генерал-майору П. C. Потёмкину, что отправляет к нему в Москву Шешковского, "который особливый дар имеет с простыми людьми и всегда весьма удачно разбирал и до точности доводил труднейшие разбирательства". Отправившись в начале октября 1774 г. в Москву, Шешковский явился там князю Михаилу Никитичу Волконскому, тогдашнему губеранатору Москвы и одному из руководителей следствия над Е. И. Пугачёвым. Последний передал ему собственноручное письмо императрицы, заключавшее наставления к ведению предстоящего следствия. Как только привезли Пугачёва (5 ноября того же года) в Москву, Шешковский тотчас же приступил к делу. Работа осложнялась особенно тем, что императрица Екатерина II непременно требовала, чтобы Пугачёв был расспрошен "от дня рождения его" и чтобы было произведено в ясность и "досконально узнаны все кроющиеся плутни, от кого родились и кем производимы и вымышлены были". По свидетельству князя Волконского Шешковский "писал день и ночь злодеев историю", и в средине декабря следствие было окончено. Императрица осталась вполне довольна произведенным следствием, и главный следователь Шешковский за свои труды в награду был произведен 8 декабря 1775 г. в статские советники. По свидетельству современников Шешковский вместе со священником сопровождал Пугачёва к месту казни. Не успев отдохнуть от работы во время следствия по пугачевскому делу, Шешковский вскоре вынужден был снова приняться за следствие. На этот раз порученное ему для расследования дело хотя и не имело никакого политического интереса, но зато лично касалось Екатерины, а потому и считалось весьма важным. Оно заключалось в том, что в Петербурге стали появляться на императрицу карикатуры и пасквили. Шешковскому поручено было во что бы то ни стало разыскать их автора. В это время у Шешковского в руках перебывало несколько придворных дам, причем некоторые из них, как, например, фрейлина графиня А. А. Эльмпт и графиня Е. П. Бутурлина, были допрашиваемы с пристрастием. Затем Шешковскому было поручено "слегка телесно наказать" генерал-майоршу M. Д. Кожину и произвести розыски еще по некоторым делам, что еще более приблизило его к Екатерине II, и 1 января 1781 г. она пожаловала его в действительные статские советники и сделала почти независимым от генерал-прокурора. Из других известных дел конца царствования Екатерины II, которые поручались Шешковскому, была его командировка в 1784 г. в Москву для допроса Натальи Пассек, просившей императрицу выслушать от нее очень важное дело. Затем в 1788 г. он производил следствие по доносу на иркутского наместника Якобия. В этом деле Шешковский почему-то старался обвинить Якобия, и последний был оправдан лишь благодаря энергичному заступничеству Державина. Наконец, в 1789 г. он допрашивал А. Н. Радищева, в следующем году производил следствие по делу секретаря государственной Коллегии иностранных дел надворного советника Вальца, обвинявшегося в сношениях с иностранными министрами, а еще через год производил следствие по делу Новикова и студентов Невзорова и Колокольникова. Все эти дела давали возможность Шешковскому отличиться перед Екатериной II, и последняя щедро награждала его труды по Тайной экспедиции и пожаловала ему орден Св. Владимира 2-й степени, а в 1791 г. произвела в тайные советники. Последней для него наградой императрицы была пожалованная ему пенсия в 2000 рублей в год. Вообще положение Шешковского при дворе было настолько влиятельное, что многие высшие государственные сановники нередко заискивали перед ним, добивались его дружбы. Зато люди независимые или смелые относились к нему с нескрываемым презрением.
"Суд Пугачёва". Художник В. Г. Перов.
Так, обычным приветствием Потёмкина Шешковскому был вопрос "каково кнутобойничаешь, Степан Иванович?", на что последний неизменно подобострастно отвечал: "Помаленечку, ваша светлость". Сохранились рассказы о том, что Шешковскому приходилось не только подвергать пыткам других, но и на собственной спине испытать неоднократно все прелести кнута. Так, А. Н. Соковнин утверждает, что Степан Иванович, будучи однажды пойман кадетами пажеского корпуса, был ими немилосердно высечен. Еще чаще, конечно, доставалось Шешковскому от отдельных смельчаков, которые, поймав его где-либо в укромном уголке, не раз сторицей воздавали ему за все испытанное в его застенке. Но зато там, где он чувствовал свою силу, Шешковский умел наводить страх.
Емельян Пугачёв рядом с ним Cуворов.
Одно имя его нередко пугало арестованных. Радищев, например, арестованный за свое сочинение "Путешествие из Петербурга в Москву" и привезенный к главнокомандующему в Петербурге графу Я. А. Брюсу, когда услышал, что туда же явился человек "от Шешковского", то при одном ненавистном для всей России имени этом упал в обморок. Шешковский скончался в Петербурге 12 мая 1794 г. Тело его погребено на кладбище Александро-Невской лавры. Два месяца спустя после его смерти генерал-прокурор Самойлов уведомил вдову его, что "ее императорское величество, помня ревностную службу покойного супруга ее, высочайшую свою милость соизволила продлить, и на оставшееся его семейство повелела выдать ей с детьми десять тысяч рублей".
Малороссия
Другой областью, где напрямую столкнулись интересы Екатерины II и Петра III, была церковь. Мы уже видели, что в манифесте Екатерины особо подчеркивалось, что, восходя на престол, она спасает русское православие от посягательств своего супруга. Но здесь следует отметить один нюанс. Да, он не любил православие. Но, столкнувшись с непрерывными волнениями монастырских крестьян, Пётр III 21 марта 1762 г. издал указ о передаче всех монастырских и церковных имений в ведение специально созданной Коллегии экономии, "дабы духовный чин не был отягощаем мирскими попечениями". Но теперь уже Екатерина, опасаясь враждебных выступлений духовенства после своего дворцового переворота 12 августа 1762 г., объявила указ Петра "неполезным постановлением", упразднила Коллегию экономии и отменила секуляризацию. А менее чем через полтора года, 18 февраля 1764 г., она восстанавливает Коллегию экономии и передает в ее ведение все владения духовных феодалов, и свыше 900 тысяч крестьянских душ "мужеска пола" перешли в собственность государства и стали называться экономическими, с которых оная коллегия должна взимать денежный оброк по полтора рубля с души. И с той суммы Коллегия экономии должна выделять деньги на содержание монастырей, белое священство и пропитание офицеров, инвалидов, вдов и сирот, госпиталей и богаделен.