Наконец поступил приказ отходить. Потери понесли колоссальные, особенно морпехи. И только когда удалось убедить руководство, что надо действовать малыми группами, выдвинуться в заданный район, закрепиться и прикрывать огнем атаку и перегруппировку своих, войска смогли прорваться на окраину Черноречья. Только на окраину, а предстояли еще более ожесточенные бои…
- Что там? - шепнул Тихий, насторожившись.
- Ничего, - отозвался из темноты Николай, - Пока все тихо. Он его вот-вот должен привести.
- Что-то не торопится, - из своего угла шепнул Денис. - Как бы он нас не подставил.
- Цыц, вы! - прекратил разговоры Тихий. Он был самый старший и опытный в группе.
"Вот так же мы сидели в засаде у Джалкинского леса под Гудермесом, - вспомнил Тихий. - Только тогда была зима, ждать пришлось, прижавшись к промерзшей земле. Часа в два ночи нас присыпало хлопьями снега…"
Но снег пришелся кстати. Замаскировал, скрыл следы ночного продвижения разведчиков к перекрестью дорог. По информации, из ближайшего села должна была выйти группа боевиков. Бандиты все время минировали трассу Гудермес - Аргун.
В семь часов, еще в сумерках, из села на лошадях выехали мальчишки. Проскакали по полю, вдоль леса, осматриваясь и оглядываясь. Когда они вернулись в село, оттуда выехал автобус, но почти сразу остановился. Еще раз мальчишки пробежали по дороге. Две женщины с сумками прошли мимо замаскировавшихся разведчиков. Не заметили. К автобусу тем временем подъехал "уазик", и они вместе двинулись вперед. Когда поравнялись с разведчиками, Тихий отдал приказ гранатометчику стрелять по автобусу. Другая группа разведчиков взяла на прицел "уазик". В автобусе ехали боевики, среди них были и арабы…
- Идут, - прошелестел чей-то шепот на сеновале.
Это, скорее всего, сказал Андрей. Собровец стоял за дверью и первым должен был кинуться на эмира. Он первый и услышал шаги, тихие голоса эмира и хозяина дома. Духота на сеновале, настоянная на запахе высохших трав, как будто стала плотнее от напряжения. Вот сейчас, вот-вот они зайдут…
Но эмир был настороже. Когда хозяин его пихнул в спину, боевик наткнулся в темноте на собровца и среагировал мгновенно. Оттолкнув Андрея, эмир ринулся к выходу, где его встретил Тихий. Не мешкая ни секунды, эмир мертвой хваткой вцепился ему в горло. Тихий подсек его под ноги, повалил на пол и со всей силы ударил прикладом автомата по голове. Любой другой бы уже не встал, а эмир перевернулся на спину и начал подниматься. Тогда Тихий, не выпуская из правой руки автомат, левой стал заводить руку эмира за спину.
"Вот сейчас, еще чуть-чуть… руку заведу и ты мой", - думал Тихий.
И вдруг эмир хрипло и коротко крикнул: "Аллах акбар!" Тут же раздался щелчок, который ни с чем не спутаешь. Щелчок - и сразу взрыв! Замедлитель с гранаты спилили, и не было спасительных трех-четырех секунд. В тот момент Тихий еще не знал, что на эмире был пояс шахида, начиненный пластитом, тротиловыми шашками, на лямках вдоль груди висели ВОГи. Но Тихий, дернув эмира за руку, отвел "эфку" от смертельного пояса, и тот не сдетонировал.
Тихого откинуло к стене, ослепило яркой вспышкой. Он ничего не видел, только радужные пятна перед глазами. Левую руку не чувствовал. Услышал, что со стороны двора началась стрельба. Это охрана эмира кинулась выручать командира.
- К бою! - закричал Тихий.
Андрея контузило взрывом, он никак не мог подняться на ноги. Дениса ранило осколками в ноги. Только на Николая оставалась надежда. Тихий, превозмогая боль, отполз к другой стене и начал стрелять поверх забора, держа автомат в одной правой руке. Из-под забора во двор вкатилась граната. В свете уличного фонаря Тихий ее увидел и лишь успел отвернуть голову от очередного взрыва. Его приподняло взрывной волной и снова ударило о стену. Боль и сумятица в голове… Он перевернулся на спину, когда к нему подполз Денис.
- Стреляйте, только не останавливайтесь, стреляйте, - с трудом произнес Тихий.
Николай перебежал на правую сторону двора, оттуда он видел улицу и мог ее простреливать.
- Двое есть! - крикнул он.
- Коля, стреляй! - снова повторил Тихий.
Тут и Андрей наконец смог встать. Тоже взял в руки автомат.
- Я тебя буду вытаскивать, - Денис подступился к Анатолию.
- Оставьте меня… Уходите…
- Ты что, спятил?! - разозлился Денис.
- Уходите сейчас… Иначе зажмут… Все погибнем.
Николай пытался связаться со своими по рации. Но связи не было. Он пустил сигнальные ракеты. Через несколько минут связь все-таки появилась. БТР мчались на подмогу. Но боевики, а их было человек двадцать, наседали на осажденных разведчиков.
- Денис, держи кромку забора, не давай им сунуться, я его вытащу в огород, - теперь Николай подступился к Анатолию. Стал его переворачивать.
- Ты что делаешь?! - закричал от боли Тихий. - Где автомат? Дай мне автомат!
- Тихо! Какой тебе автомат? - но автомат протянул.
Тихий так и не смог его взять. Рука не слушалась. Николай все-таки перевернул его.
- Коля, что с ногой? - от боли в ноге у Тихого потемнело в глазах.
Николай оттянул другу голову назад, чтобы тот ничего не видел. Достал из ИПП жгут, перетянул развороченную взрывом ногу. Стал бинтовать. Тихий чувствовал, что бинт проваливается куда-то в пустоту. А Николай все не давал ему посмотреть. Вколол промедол.
- Коля, что с ногой? - волновался Тихий.
- Да на месте твоя нога! Только кусок мяса оторвало.
Николай подхватил друга под мышки и потянул к выходу. Тихий охнул и начал задыхаться.
- Подожди, - зашептал он. - Оставь, я сейчас, наверное, отойду.
- Ты же со мной разговариваешь. Успокойся!
- Режь разгрузник, там что-то не то…
Лямки разгрузника с треском разлетелись под лезвием ножа. Николай отогнул разгрузник, а под ним на груди разодранная в клочья коричневая футболка уже пропиталась кровью. Сразу не разберешь, где кожа, где ткань - все смешалось. Тихий откинулся назад.
- Коля, забирай ребят и уходи.
- Тихо ты, дурак! Бэтээры идут, слышишь?
Стрельба сначала усилилась, а потом почти стихла.
Тихого уложили на плащ-палатку и потащили к БТР Николай крикнул:
- Только не в бэтээр! На броню его! Только не в бэтээр!
Тихий понял, что с ногой совсем плохо, раз Коля не хочет, чтобы его протискивали сквозь узкий люк БТР. Руки товарищей подняли его на броню. Тихий был еще в сознании.
- Ребята, пить дайте.
- Пить нельзя! - опять вмешался Николай.
- Тогда хоть сигарету…
Рядом с Тихим сидел боец и завороженно смотрел на раненого прапорщика.
- Пузаков, чего ты смотришь?! Сигарету дай! - из последних сил рявкнул Тихий.
- У вас все лицо в крови, - пробормотал Пузаков.
- Сигарету дай!
Но от первой же затяжки он закашлялся и потерял сознание. Очнулся уже, когда с БТР его сгружали в палатку на базе. Там ждал свой хирург из бригады. Он начал обрабатывать руку. Было так больно, что Тихий закричал:
- Ты чего, гад, делаешь?!
И снова провалился в черноту. Прежде чем очнуться, он услышал, что рядом работают винты "вертушки". Открыл глаза. Перебинтованного, укрытого одеялом, в теплом спальнике, его несли на носилках к вертолету. Рядом шли товарищи, подбадривали: "Все нормально будет, все хорошо. Не волнуйся".
В Северном встретил Тихого друг Сергей Чепалов, тоже афганец, командир разведроты. Его ранило несколько дней назад. Вместе с Сергеем был заместитель командира батальона подполковник Кобяков.
- Что случилось? - спросил Сергей.
- На ловушку нарвался. "Дух" замедлитель спилил. Серега, жене ничего не говори.
А жена Ирина в этот момент шла следом за носилками и все слышала. Она служила вместе с Тихим в 46-й бригаде и была в эти дни в Грозном.
Из Северного Тихого привезли в хирургическое отделение ОМСН, и почти десять часов шла операция. Хирурги, измученные, сменялись, выходили перекурить. Ирина бросалась к ним с одним вопросом:
- Как он?
- Пока жив.
Без сознания Тихого перевезли в Москву. В реанимации ему сообщили, что правую ногу сохранить не удастся. После ампутации была бесконечная череда болезненных перевязок. Минно-взрывные ранения заживают долго.
И вот когда борьба за жизнь увенчалась успехом, Тихий вдруг понял, что теперь жить-то вовсе и не хочется. Был здоров… и в мгновение оказался укороченным на одну ногу. Кому такой нужен?
Это были самые трудные дни в его жизни. После очередной невыносимой перевязки лежать в палате, смотреть на осень за окном, как листья падают, будто жизнь вместе с ними уходит.
Тихий забыл, как сам, еще в Афгане, когда служил срочную в отдельной разведроте ВДВ, решил для себя, что если человек морально сломался, значит, и физически сломить его ничего не стоит. И на трудных горных боевых выходах он, изнемогая от непривычной для уральского парня жары, облизывая потрескавшиеся от жажды губы, все ждал, когда же наконец откроется второе дыхание. И оно всегда приходило - полновесный глоток воздуха, и появлялась сила в негнущихся ногах. А те, кому не удавалось дождаться, вытянуть из себя последние жилы и все-таки ощутить прилив новых сил, те оставались за бортом. В боевые выезды таких, сломленных морально, уже не брали.
В Афгане таскали на себе немыслимое количество груза. Боекомплект, бронежилет, сухпай и воду, кто сколько мог. А водой обязательно делились с товарищами.
На одну из разведывательных операций, целью которой был караван с оружием, вышли километров за шестьдесят от базы в Баграме. Сухпай и воду брали из расчета на пять суток автономной работы. Вместо каши старались взять побольше тушенки, что-нибудь сладкое - сгущенку и сухофрукты из горно-летнего сухпая, шоколадку. Именно сладкого в Афганистане не хватало, особенно в первое время. На марше, когда некогда остановиться, а голод уже начинает донимать, лучше всего перебить аппетит чем-нибудь сладким.
Разведчики все как один были сухощавые, жилистые, но по-настоящему сильные и выносливые. Ротный больше всего уделял внимания стрелковой подготовке, а не физическим упражнениям. Этих упражнений им хватало на операциях. Ротный шутил: "Мышечная масса тела не влияет на траекторию пули". Какой бы ты ни был качок, если не умеешь стрелять, то грош тебе цена. Тем более среди "духов" практически все были отличные стрелки.
…Сначала разведку местности продлили на сутки, потом еще на сутки. Вода на исходе. И хотя "духи" не минировали и не травили места, где можно набрать воды, до этих источников еще надо было долго идти. А из заданного квадрата разведчики выйти не могли.
Когда пошли третьи сутки сверх запланированных пяти, вода и сухпай кончились. У радиостанции садились батарейки. Связист экономил их одному ему известными способами в ожидании приказа и успел-таки получить этот приказ, услышал сквозь помехи координаты места, где их будет ждать "вертушка".
Караван так и не прошел. Как будто за миражом гонялись они эти восемь суток. Пока шли последним маршем до "вертушки", многие разведчики теряли сознание. У всех растрескались губы, распухли языки. Без еды еще как-то можно было обходиться, но без воды…
Из приземлившейся "вертушки" сразу выволокли пластмассовую флягу. Спустя пятнадцать лет Тихий помнил даже ее цвет - темно-зеленая с белой крышкой, обтянутая солдатской шинелью, чтобы вода оставалась прохладной. Обезумевшие от жажды разведчики кинулись к воде. Ротный подскочил к фляге и стал стрелять в воздух из автомата. "Стоять!" - закричал он отчаянно. И стал выдавать в кружке по три-четыре глотка. Обезвоженным бойцам нельзя было сразу много пить. А в тот момент так хотелось присосаться к этой полупустой кружке и пить, пить…
После срочной службы Тихий пошел на завод, в мартеновский цех. Но долго там не проработал, потому что из-за развала Союза вдруг и металл России почему-то стал не нужен. Зарплату не платили, сокращение кадров, карточная система… Тихий снова пошел служить в ВДВ, в выведенный из Ферганы десантно-штурмовой полк, в разведроту. Не пришлось долго ждать, чтобы применить свои боевые навыки. Началась война в Чечне. А следом за ней вторая чеченская кампания.
"Что же это? Все зря? Жизнь зря? - думал Тихий, глядя на желтые стены палаты, на осень за окном. - Афган, Чечня. В 96-м в первую войну Женька Полынов погиб. Только в 1999 году мать его в Ростове нашла, опознала, похоронить смогла… И он, выходит, зря, если я жив остался, а сдаюсь, не хочу жить. Должен! А тот боец, Лешка. Ему было восемнадцать. Док говорил, чтобы я себя не винил, а все равно…"
На окраине Аргуна проводили зачистку. И Тихий с разведдозором заходил со стороны реки, поднимался на пригорок. Зима, слякоть, грязь. Только поднялись, из ближайших домов выскочили восемь боевиков против трех разведчиков. Открыли огонь. Лешка сразу упал, и под ним снег залило кровью. "Духов" забили плотным огнем, оттеснили в дом, но бой не прекращался. Тихий велел оттащить Лешку под берег и оставил с ним бойца. Пока бой не закончился, эвакуировать раненого не могли. Зато потом по пояс в воде, через реку, на носилках тащили его к площади, где должна была сесть "вертушка". Тихий держал его холодеющую руку в своей. Шесть пуль попали бойцу в грудь.
- Леш, все будет хорошо, нормально, - утешал Тихий, хотя видел, что ничего уже хорошо не будет.
- Мужики, а у меня ведь даже женщины до армии не было, - вдруг сказал Лешка.
В вертолете он умер.
"И это, выходит, зря? А я нюни распустил! Иру обидел. Сказал, разводиться давай. Зачем тебе такой? Да что я, самый хреновый мужик на планете? Отцы и деды после Великой Отечественной без ног, без рук детей рожали, воспитывали, колхозы и заводы из руин поднимали. К черту! Пойду обратно в армию, если возьмут!"
Посетители к нему в госпиталь ходили вереницей. Вот уж кто поддерживал морально! Приходили ребята и из бригады, и из отряда "Русь", и из главка приходил полковник, бывший афганец, Павел Борисович Жданов. Начальник разведотдела лично приехал вручать орден Мужества и именной кинжал с надписью: "От разведки и спецназа внутренних войск". Приходили вообще незнакомые люди, называли общих друзей, передавали приветы.
Чаще других навещал Алексей Найнодин - старый сослуживец еще по первой войне и лучший друг. Когда он приближался, Тихий уже в палате слышал его бас. Алексей привозил цветы, фрукты, соки. Похудевшего, измученного товарища он с легкостью брал на руки и выносил гулять в госпитальный парк.
Главком разрешил служить Тихому дальше. Национальный военный фонд и боевое братство, разведчики и спецназовцы помогли получить хороший немецкий протез. Но и к нему было тяжело привыкнуть. Сколько раз отбрасывал его и сгоряча кричал жене:
- Я ходить не буду никогда! Не хочу на протезе. Купи мне инвалидную коляску и в метро отвези.
- Ты же кавалер трех орденов, - терпеливо увещевала жена. - Какое тебе метро?
- Тем лучше. Надену ордена. Больше дадут, - сам себя зло добивал Тихий.
Но, придя в себя через полчаса, снова тянулся к ненавистному протезу, который потом, когда Тихий вернулся в Чечню в той же должности старшины разведроты, сослужил ему хорошую службу.
Два года Тихий продолжал ездить в боевые командировки и выполнять свой долг. Конечно, по горам и лесам не бегал, но находился в подразделении, учил солдат, обеспечивал работу тыла - когда в тылу все хорошо, в атаку ходить легче. Выезжал в разведцозоры, провожал и встречал группы со спецзаданий, обеспечивая коридор выхода и прикрытие.
В 2004 году Тихий перевелся служить в отряд "Русь". Встретили его там как старого друга, с теплотой и уважением. Командир отряда очень много сделал для Тихого, заместитель командира по тылу майор Николай Николаевич Черкасов помог с общежитием. Бойцы, молодые ребята, зная, какой опыт у Тихого, подходят, задают вопросы и по стрелковому делу, и по топографии. Тихий всем отвечает и помогает. Его новая должность - начальник вещевого склада. Это дело не менее ответственное, чем любое другое. Ведь без ботинок, тельняшек и другого снаряжения солдат в бой не пойдет.
И в жизни, как в боевом походе, бывают моменты, когда должно открыться второе дыхание. Главное, не сдаться и не потерять прямую дорогу, по которой шел. "Предложат мне прожить другую жизнь, - думает Тихий, - я соглашусь прожить только точно такую же, как моя, и ни от чего, и ни от кого не отрекусь".
Как стать спецназовцем
"Спецназ - это не фанатизм, а состояние души" - так высказался о своей службе заместитель командира отряда специального назначения "Витязь". И все-таки настоящий спецназовец - это человек одержимый, страстно преданный своему делу.
Получая награды, спецназовцы произносят: "Служу Отечеству! И спецназу!" - подчеркивая этим свою верность идеалам, законам спецназа, жестким и непререкаемым. В этих законах вы не найдете лазейки для малодушия, слабоволия и нечистоплотности. Здесь патриотизм приравнен к профессии спецназовца. Одно не существует без другого, а значит, присяга Родине - это присяга спецназу и спецназовскому братству.
О спецназовском братстве, взаимовыручке, дружбе ходят легенды, и в большей степени именно это привлекает молодых ребят в отряды специального назначения. Но не всем, кто призывается на срочную службу, открыта дорога в спецназ внутренних войск.
Недостаточно одного желания стать спецназовцем. Конечно, необходимы хорошее здоровье, отличная физическая подготовка, выносливость, коммуникабельность, психологическая и душевная устойчивость, неприхотливость в еде и быте, да и много еще чего.
Получается портрет не только идеального спецназовца, но и идеального человека. А, как известно, идеальных людей не существует. Тогда откуда же берутся эти "сверхчеловеки" - спецназовцы?
Все-таки именно желание стать спецназовцем играет решающую роль. Однако это должно быть такой силы желание, которое преобразит человека, сокрушит все запреты, все слабости здоровья и характера. Это желание можно еще назвать силой воли. Вот, пожалуй, основа для настоящего мужчины и спецназовца - сила воли.
Попасть в спецназ на срочную службу - это один путь. Другой - после окончания военного училища прийти в отряд по распределению. Но при этом также необходимы стремление и желание служить в отряде. Можно перевестись из других подразделений. Возможностей много, а конкурс в спецназ всегда большой.
Но бывает и так - наступил счастливый день, и парень наконец зачислен в отряд, сбылись мечты, а служить вроде уже и не хочется. Все силы потрачены на прохождение медицинской комиссии, психологических тестов (морально-психологическая устойчивость проверяется не только методом тестирования, но и наблюдением за поведением призывника в поединке). А ведь самое сложное только начинается.
Тяжкий труд, каждодневные занятия, тренировки, испытания на совместимость с новыми товарищами, вживание в незнакомый коллектив, жесткий и непримиримый к твоим слабостям. Новоиспеченный "спецназовец", который лишь номинально так называется, в этой ситуации может быть сломлен морально. А, как известно, сломленного морально человека легко сломать физически. В чем же проблема? Как предусмотреть разочарование в выборе профессии, как узнать, на что ты действительно способен, до того, как попадешь в отряд?