– Может, он думает, что мы шутим?!
– Несчастный не знает, что ждет его!
– Он обезумел от силы наших ударов!
Йусуф (А) снял завесу с тайны своего смеха. Смотря вдаль в пустыню, он сказал: "Я вспомнил, мои могучие братья, как однажды посмотрел на вас – какие у вас сильные руки и необычайная телесная мощь, и обрадовался. Тогда я сказал про себя: какие заботы могут доставить тяжкие события человеку, у которого есть столько сильных братьев? Да! Когда-то я надеялся на вас и на вашу силу. Теперь же я схвачен вами и ищу у вас защиты от вас же самих, но никто мне не помогает. Господь нанес мне от вас поражение, дабы я понял, что, кроме Него, нельзя надеяться ни на кого, даже на братьев".
Возвращение домой
Братья Йусуфа (А) совершили задуманное так, как задумали, и бросили его в колодец. Но сперва они сняли с него рубаху и обрызгали ее кровью убитого заранее животного.
Затем двинулись в город.
Войдя домой, они поняли, что Йакуб (А) так просто не поверит их словам. Посему они сделали прискорбные и плачущие лица, а затем пошли к отцу.
Йакуб (А), с нетерпением ждавший сыновей, посмотрел на них и, не увидев Йусуфа (А), весь задрожал. Он спросил прерывающимся голосом: "Где Йусуф?!"
Братья начали плакать и опустили головы. Они притворились, что не могут говорить. Йакуб (А) спросил снова: "Почему среди вас нет Йусуфа? Где он?!"
Один из братьев ударил себя по лбу и сказал: "Дорогой отец! Мы занялись состязанием и играми. Так как Йусуф мал и не мог состязаться с нами, мы оставили его стеречь одежду и вещи. Мы были настолько увлечены своим делом, что забыли все, даже нашего брата, и… и… в это время подоспел безжалостный волк и задрал его!"
Йакуб (А) пришел в смятение, крикнул громким голосом и залился слезами. Братья взяли окровавленную рубаху Йусуфа (А) и сначала сделали вид, что не хотят давать отцу эту кровавую память о сыне, но, увидев сильное его расстройство, показали рубаху и сказали: "Отец! Эта окровавленная рубашка осталась от Йусуфа!"
У лжеца память коротка
У лжеца короткая память, и братья забыли порвать рубаху Йусуфа (А), дабы это было свидетельством нападения волка.
Йакуб, увидев целую рубаху, все понял и произнес: "Вы лжете!"
Затем он взял рубаху, вывернул ее наизнанку и сказал: "Если вы говорите правду, то почему на ней нет следов зубов и когтей волка?!"
Братья, пораженные своей глупостью и рассеянностью, все так же смотрели на отца и ничего не говорили.
Йакуб (А), для того, чтобы больше выказать свое недоверие их словам, положил рубаху на лицо и, рыдая и крича, произнес: "Что это за добрый волк, съевший моего сына, но не причинивший ни малейшего вреда его рубахе?!"
Он более не мог говорить. Словно сухое дерево, он, остолбенев от изумления, стоял некоторое время на месте и вдруг повалился на землю.
Братья встревожено и озабоченно глазели друг на друга. Никто не знал, что делать. Наконец, один из них сказал: "О, горе нам на справедливом суде Господнем в тот День! Мы потеряли брата и убили отца!"
В ту ночь Йакуб (А) до утра не приходил в себя. Когда на рассвете прохладный и живительный ветер коснулся его лица, он медленно открыл глаза и с недоверием посмотрел вокруг. Может, он желал, чтобы все увиденное и услышанное им оказалось сном. Но было не так: он не видел Йусуфа (А) в доме.
Хотя сердце его пылало и душа сгорала, но никогда Йакуб (А) не говорил ничего, что являлось бы признаком неблагодарности, отчаяния и безнадежности. Напротив, он шептал: "Я буду ждать. Мне надлежит терпение, похвальное и прекрасное, которое сопутствует благодарности и признательности Господу".
Все эти беды – за один ничтожный проступок
Мы на некоторое время оставляем Йусуфа (А) на дне колодца, а отца его – в горечи великого несчастья, и приступаем к другому рассказу, связанному с этими великими людьми.
Абу Хамзе Сомали повествует от Имама Саджада (А):
"Однажды в пятницу я был в Медине. Я совершил утренний намаз с Имамом (А). Когда Имам (А) закончил молиться, он двинулся домой, и я шел с ним.
Войдя в дом, Имам (А) позвал служанку и сказал: "Будь внимательна, давай еду каждому нищему и обездоленному, проходящему мимо дома. Ибо сегодня – пятница".
Я обратился к Имаму (А) с тем, что не каждый просящий помощи и в самом деле беден.
Имам (А) изволил сказать в ответ: "Верно, но я опасаюсь того, что среди них могут оказаться действительно неимущие. Мы не дадим им пищи, прогоним от своего дома, и на голову нашей семьи обрушится то, что было послано Йакубу и его семейству!"
Некоторое время я молчал, ибо не ведал, о чем идет речь. Имам (А), знавший мои мысли, изволил сказать: "Давайте еду всем. Не знаете ли вы о том, что Йакуб (А) каждый день закалывал овцу, и часть ее мяса отдавал нищим и беднякам, часть же оставлял себе. Однажды ночью мимо дома Йакуба (А) проходил бедняк, который был благочестив и находился в состоянии поста.
Случилось так, что тот вечер был пятничным, и он дошел до дома Йакуба (А) точно во время разговения. Он немного постоял перед домом и сказал: "О, жители этого дома! Помогите излишками своей еды незнакомому и голодному гостю, пришедшему к вашему дому!"
В ответ он не услышал ни звука. Никто из семейства Йакуба (А) не подошел ему ответить. Быть может, они не услышали голос этого неимущего человека, а, может быть, услышали, но не поверили его словам.
Путник крикнул и изложил свою просьбу еще несколько раз. И опять в ответ ему была тишина. Отчаявшись, он пустился в путь и пропал в ночной темноте; глаза его были в слезах, и от голода он жаловался Богу.
Утром следующего дня Господь послал Йакубу (А) откровение: "О, Йакуб! Ты оскорбил раба Моего и вызвал Мой гнев, поэтому ты и твои сыновья достойны наказания… О, Йакуб! Я наказываю и караю Своих друзей раньше, чем врагов. Ибо Я милостив к ним!""
В глубине темного колодца
Когда Йусуф (А) оказался на дне колодца, надежд у него не осталось. Он направил все свое устремление к чистой Сути Господа и взмолился: "О, друг и помощник покинутых! О, убежище от всякого страха! Ты устраняешь любое горе и печаль! Прошу тебя, дай надежду моей душе!"
Он взывал к Богу снова и снова. Хотя он и был пленником в темноте страшного колодца и смертельного одиночества, но вера во Всевышнего и беседа с Ним внесли в его сердце свет надежды и сохранили в нем силы и стойкость.
Прошло два или три дня, а Йусуф (А), голодный и раздетый, все еще оставался в колодце. И вот, наконец, Господь открыл ему путь спасения.
Караван, проходящий через пустыню, сделал привал близ того места. Человек, занимающийся заготовкой воды, был послан к колодцу принести немного питья.
Человек этот, не ведая ни о чем, подошел к колодцу и бросил туда ведро.
Йусуф (А) еще до того услышал шум людей каравана, а также подвешенных к шеям животных колокольчиков, и почувствовал в сердце надежду.
Господь сдержал обещание и подготовил средство спасения.
"Откуда прибыл этот караван, и куда он движется?
Кто люди каравана?
Знаю ли я их?
Какова будет моя судьба? Увижу ли я отца?"
Звуки шагов человека, под ногами которого дробились мелкие камни, становились все ближе с каждым мигом. Йусуф (А) взглянул на стену колодца, а затем поднял взгляд выше.
Сруб колодца поглощал солнечный свет. Чистое и голубое небо, без единого облачка, виднелось хорошо, хотя и казалось выше. Звуки шагов прекратились, и внезапно над колодцем появилась тень, сделав дно его еще темнее. Над колодцем стоял человек.
Ведро быстро спустилось на веревке и остановилось на поверхности блестящей воды. Ведро поигрывало на воде, будто не желая погрузиться в нее и наполниться.
Веревка была вытянута вверх и снова с ударом выкинула ведро на воду.
На этот раз ведро погрузилось наполовину и потяжелело.
Человек, стоявший над колодцем, шевельнул веревкой, чтобы ведро наполнилось водой. Йусуф (А), наблюдавший за этим, воспользовался удобным случаем и ухватился за веревку.
Водонос, удивленный тяжестью ведра, посмотрел вниз: колодец был темнее того, чтобы ясно и отчетливо видеть, но к веревке прицепилась какая-то тень. Ведро тряслось и плескалось, выливая воду обратно.
Мужчина тихо прорычал: "Что это за тень?!", и приложил усилия, чтобы вытянуть веревку.
Когда последние силы его иссякли, внезапно он увидел малолетнего и очень красивого ребенка.
Что он видел? Что мог сделать? Что он должен был сказать? Он ничего не знал. И только воскликнул:
– Сообщите радостную весть: я нашел дитя вместо воды!
Путники каравана, удивленные криком мужчины, торопливо побежали к нему и с трудом поверили увиденному.
Некоторое время изумление и тишина царили среди людей каравана. Йусуф (А) также смотрел на них, ничего не говоря. Наконец, обретя обычное состояние, они начали переговариваться:
– Какой красивый ребенок!
– Как нам обойтись с ним?
– Кто бросил его в этот колодец?!
– Как мы счастливы, что нашли его!..
Наконец раздался всем знакомый голос главы каравана и успокоил их:
– Мы возьмем его с собой в Египет и продадим, как раба и невольника!
Новая пора в жизни малолетнего ребенка
Таким образом, Йусуфа (А) привели в Египет. По пути в Египет люди каравана много говорили о нем. Большинство их разговоров заключалось в том, кому следует продать Йусуфа (А).
Ослепительная красота этого ребенка и его чрезвычайный ум, ставший явным для всех за этот короткий промежуток времени, обнаружили ту истину, что ребенок этот необычный, драгоценный товар. Так кто же может заплатить за него максимум денег?
Да и во сколько следует оценить его?
Правитель Египта покупает ребенка
Когда один из людей каравана назвал правителя Египта в качестве единственного человека, способного купить ребенка, то все согласились. Да! Только правитель Египта, который является вторым по положению человеком после фараона [23] , может купить его.
По прибытии каравана в Египет правителя известили о появлении некоего драгоценного товара.
Правитель, не имевший детей, немедленно явился на невольничий рынок и, увидев Йусуфа (А), принял предложение людей каравана и хорошо заплатил за него.
Приведя Йусуфа (А) домой, он позвал супругу и сказал: "Относись к этому невольнику с уважением и не смотри на него, как на раба! Мы надеемся извлечь из него много пользы. Вообще… вообще мы можем избрать его в качестве нашего сына!"
Знакомство с жизнью Египта
Египет считался в то время одной из важнейших стран. В этой новой среде Йусуф (А) увидел, с одной стороны, полную обманчивого блеска и ослепительной роскоши жизнь богачей и вельмож, а с другой – трудный, мучительный образ жизни бедняков. Бедняков, которые были лишены простейших и элементарных средств к существованию.
При сравнения этих двух состояний душа и ум Йусуфа (А) страдали от мучений, и постепенно у него развилась мысль, что кто-то должен восстать для спасения обездоленных и несчастных.
Он многому научился в этой среде, полной шума и суеты. Когда он обнаружил совершенную готовность и способность к принятию груза ответственности, Господь ниспослал ему Суждение и Познание [24] . Это воистину была награда, которой Бог одарил Йусуфа (А) за его благодетельность.
Пламенная и запретная любовь
Йусуф (А) своим прекрасным, ангельским обликом очаровал не только правителя Египта, но быстро пленил и его жену.
Любовь к нему запустила когти в душу этой женщины, становясь с течением времени все более жгучей и пылкой. Но сердце Йусуфа (А), который в силу своей чистоты и добродетельности никогда не приковывал взгляда к посторонней женщине и, кроме Бога, ни о чем не думал, было пленено лишь любовью к Господу.
Жена правителя Египта, помимо этого, была обременена горестным грузом отсутствия детей. Но, с другой стороны, она утопала в полной обманчивого блеска аристократической жизни, не зная подлинных человеческих чувств и нравственности. Она страстно желала проникнуть в сердце Йусуфа (А). Но тому не было дела до нее.
Наконец она придумала последний способ – застав его в одиночестве в своем дворце, заманить в ловушку.
Она стала готовиться к исполнению своего замысла: оделась в самое красивое свое платье, привела себя в наилучший вид, надушилась ароматнейшими благовониями, дабы суметь силой своей красоты и искушения поставить Йусуфа (А) на колени.
Когда Йусуф (А) понял ее зловещий замысел и увидел, что все двери перед ним закрыты, то довольствовался только одной фразой: "Упаси, Господи!"
Этими словами он хотел сказать жене египетского повелителя: "Я никогда не сдамся тебе. Будь уверена, что я не предамся низости и порочности и, как всегда, стану искать спасения у Господа – у Господа, Который присутствует везде, и ничто не может противиться Его воле".
Жена правителя Египта опозорена!
Слова Йусуфа (А), явившиеся глашатаем его благочестивой души, почти лишили жену египетского правителя надежды. Но эта знатная женщина, не знавшая никаких забот и ответственности и желавшая достижения всех своих замыслов и скверных прихотей, заранее закрыла все двери дворца.
Йусуф (А), одержавший верх и вышедший незапятнанным в борьбе со своими страстями, чувствовал, что далее медлить нельзя. Надо бежать! Беги из лап вожделения этой дьяволоподобной женщины! Беги и сохрани себя таким же незапятнанным!
Он оглянулся вокруг. Закрытые двери дворца показали ему коварство и хитрость женщины.
"Куда мне бежать?!
В какую сторону пути?
Как мне выбраться из этой полной интриг и греха западни?
Двери?! Двери, которые все закрыты! Не вижу ни одной открытой двери!
Беги! Торопись, наконец, куда-нибудь! Нельзя стоять. Сатана в засаде! Найти путь к бегству…"
Йусуф (А) не стал больше медлить. Он быстро побежал к главной двери дворца.
Жена правителя, увидевшая эту сцену, озлобилась на Йусуфа (А) и побежала за ним, дабы помешать ему выйти. Она окликнула Йусуфа (А). Однако он не прислушался к ней. Тогда она поспешила, дабы побыстрее постигнуть его. Добежав до Йусуфа (А), она непроизвольно положила руку ему на плечо и вцепилась в его одеяние. Йусуф (А) содрогнулся и побежал в другую сторону. Руки женщины были холодны и вцепились в его одежду, подобно клешням рака. Йусуф (А) продолжал свои усилия и бежал, пока кусок одежды не оторвался, оставшись в ее руках.
Приложив усилия, он вырвался из ее рук, сделал последние шаги к двери и открыл ее. В один миг произошла другая удивительная сцена: правитель Египта, поспешно шедший туда, столкнулся с Йусуфом (А) лицом к лицу.
Правитель, удивленный и пораженный, стоял на месте. Глаза его вращались, а нижняя губа дрожала.
Различные мысли атаковали его:
"Что за зрелище я вижу?!
Кто из этих двоих предал меня?!
Неужели я пригрел змею на груди?!"
Жена его видела себя в преддверии великого бесчестья. Первое, что пришло ей в голову, – сделать благостное лицо. Затем она обратилась к мужу: "Каково может быть наказание человека, задумавшего вероломство по отношению к твоей жизни и твоей жене, кроме темницы и мучительных пыток?"
Этими словами она хотела жестоко отомстить Йусуфу (А) и обречь его на гибель.
Йусуф (А) понял, какой злобный замысел приготовила для него эта коварная и развратная женщина. Поэтому он посчитал молчание недопустимым и сказал: "Она настойчиво упрашивала и призывала меня к себе".
Некоторые люди, узнав о случившемся, устремились туда, и каждый из них что-то говорил. Между тем, жена правителя кричала и вопила больше других. Таким образом она хотела показать себя невиновной.
Наконец, один из ее родственников, человек опытный и все испытавший в жизни, призвал всех к тишине и сказал: "Вы можете легко найти истинного преступника. Сама эта рубаха Йусуфа является ясным доказательством невиновности и безгрешности одного из этих двоих. Если одеяние Йусуфа порвано спереди, то эта женщина говорит правду, а он лжет. Но если одежда порвана сзади, то она лжет, а Йусуф прав".
Присутствующие люди, услышав эти слова, воскликнули в один голос: "О, да! Очень верные слова".
Правитель Египта, одобривший этот мудрый суд, уставился на одежду Йусуфа (А): она была порвана с задней части.
После осмотра одеяния он повернул лицо к супруге и молвил: "Это – из хитрых и коварных дел женщин. Ибо коварство ваше очень велико".
Затем он хотел отдать приказ схватить и отправить в темницу свою жену, но внезапно заколебался и ничего не сказал, испугавшись, что об этом прискорбном происшествии узнает народ, и он опозорится по всей египетской земле. Поэтому надо было предпринять что-нибудь другое.
На некоторое время правитель утих и опустил голову. Взгляд его был прикован к полу, а рукой он почесывал лоб. Он был в таком смятении, что и сам не знал, как поступить.
Вероломство жены действительно было чревато его бесчестьем. Бесчестье означало потерю положения и богатств, которые он обрел до того дня, и разве можно было от всего отказаться?
"Если бы я мог покарать эту женщину так, чтобы сохранить свою честь! Но как?
Если я брошу ее в темницу, то что скажу надзирателям?
Что скажут другие узники, увидев в темнице мою жену?! Какие разговоры просочатся из темницы и распространятся среди народа!
И наконец… Да, наконец эти разговоры дойдут до фараона. Как бы я ни старался и сколько бы усилий ни прикладывал, враги мои сообщат ему, и тогда… Так что же мне делать?!
Ах! Я понял! Почему раньше я не додумался?! В настоящей ситуации ничто не может быть лучше, чем скрыть и утаить это в секрете".
Правитель поднял голову и, обратившись к Йусуфу (А), сказал: "Ты должен забыть это, и ничего более не говорить о случившемся!"
Затем повернул лицо к супруге и произнес: "Ты же покайся в своем грехе, ибо ты провинилась".
Потом он потребовал внимания присутствующих и настоятельно попросил, чтобы они хранили молчание и не разглашали тайну.
Еще одна интрига
Хотя правитель Египта и попросил всех присутствующих хранить тайну и не говорить ни с кем о том происшествии, но подобные секреты никогда не остаются скрытыми, особенно во дворцах государственной знати, где доносчиков и осведомителей больше, чем других людей, и каждое мгновение они ждут, как бы услышать и раздобыть что-нибудь новое.
Вскоре женщины города переговаривалась между собой об этом событии, и весть разошлась повсюду.
Знатные женщины, согласно вечному обычаю, стали порицать жену правителя и говорили: "Мы видим, что она явно сбилась с пути!"
В действительности же эти аристократки, которые нисколько не уступали в похотливости жене египетского повелителя, просто притворялись праведными.
Жена правителя, знавшая об их коварстве и подлости, сначала встревожилась. Но затем она придумала способ выйти из положения и составила план.
Она пригласила всех этих женщин на торжественный прием.
Женщины, не ведая о событии, которое произойдет, в назначенный день явились во дворец египетского правителя и уселись кругом в одном из больших залов.
Прием был пышен и ослепителен. В большом зале разложили весьма дорогие и красивые подушки для сидения. Под ними были разостланы изящно вышитые разноцветные ковры.
Перед каждым из гостей находилась ваза с фруктами, а также остро заточенный нож. Ножи были очень острые и при малейшем нажиме на плод разрезали его кожуру.