Итак, нам троим было вверено это дело, а собственно говоря, одному мне. Но еще до приказания графа я уже принялся за розыск. Едва стемнело, я переоделся оборванцем: в рваные галоши на босую ногу, в рваные брюки, женскую теплую кофту с прорванным локтем и в военную засаленную фуражку. Потом подкрасил нос, сделал себе на лице два кровоподтека и, хотя на дворе было изрядно холодно, вышел на улицу и смело пошел на окраину города на Лиговский канал.
И в настоящее время те места, за Московской заставой, туда, к шоссе, представляют собой места небезопасные, но тогда там была совершенная глушь. Тянулись пустыри, не огороженные даже заборами, а там, у шоссе, стояли одинокие сторожки караульщиков от министерства путей сообщения, в обязанности которых входило наблюдение за порядком на шоссе. Эти крошечные домики стояли друг от друга в 200 саженях. Туда-то и направил я свои шаги.
Иванов указал на караулку под № 11, и я решил прежде всего осмотреть ее изнутри и снаружи. Одинокая караулка стояла в 5 саженях от шоссе. Два крошечных окна и дверь выходили наружу, а с боков и сзади домик окружал невысокий забор. Тут жеза домиком протекала Лиговка, за которой чернел лес. Место было глухое. Ветер шумел в лесу и гнал по небу тучи, сквозь которые изредка пробивался месяц. Из двух окон сторожки на шоссе падал бледный свет. Настоящий разбойничий притон!
Я осторожно подошел к караулке и заглянул в окно. Оно было завешено ситцевой тряпкой, но ее края не доходили до косяков, и я видел все, что происходило в комнате.
Комната была большая, с русской печью в углу. Вдоль стены тянулась скамья, перед которой стоял стол, а вокруг него табуретки. У другой стены стояла кровать и над ней висела всякая одежда. За столом, прямо лицом к окну, сидел маленького роста, коренастый блондин, похоже чухонец, и, видимо, силы необыкновенной. У него были белокурые большие усы и изумительные голубые глаза, как глаза ребенка. Прислонясь к его плечу, рядом с ним сидела рослая красивая женщина. Другая женщина сидела к окну спиной, а на скамье - рослый мужчина в форменном кафтане с бляхой и с трубкой в зубах.
На столе стояли зеленый полуштоф, бутылки с пивом и деревянная чашка с какой-то похлебкой. Видимо, между присутствующими царило согласие. Лица выражали покой и довольство. Чухонец что-то говорил, махая рукой, и все смеялись.
Я решился на отчаянный шаг и постучал в окошко.
Все вздрогнули и обернулись к окну. Чухонец вскочил, но потом опять сел. Сторож пыхнул трубкою, медленно встал и пошел к двери.
Признаюсь, я дрожал: частью от холода, частью от волнения.
Дверь распахнулась, и в ее просвете показалась высокая фигура хозяина. Опираясь плечом о косяк, он свободной рукой придерживал дверь.
¾ Кто тут? Чего надо? - грубо окликнул он.
Я выступил на свет и снял картуз.
¾ Пусти, Бога ради, обогреться! - сказал я. - Иду в город. Прозяб как кошка.
¾ Много вас тут шляется! Иди дальше, пока собаку не выпустил!
Но я не отставал:
¾ Пусти, не дай издохнуть! У меня деньги есть. Возьми, коли так не пускаешь.
Этот аргумент смягчил сторожа.
¾ Ну, вались! - сказал он, давая дорогу и, обратясь к чухонцу, громко пояснил: - Бродяга!
Я вошел и непритворно стал прыгать и колотить нога об ногу, так как чувствовал, что они невозможно прозябли. Все засмеялись. Я притворился обиженным.
¾ Походили бы в этом, - сказал я, сбрасывая с ноги калошу, - просмеялись бы!
¾ Издалека?
¾ С Колпина!
¾ В поворот?
¾ Оно самое. Иду стрелять пока што...
¾ По карманам? - засмеялся сторож.
¾ Ежели очень широкий, а рука близко... Водочки бы, хозяин! Иззяб!
¾ А деньги есть?
Я захватил с собою гривен семь мелкой монетой и высыпал теперь их на стол.
¾ Ловко! Где украл?
Я прикинулся снова и резко ответил:
- Ты не помогал, не твое и дело...
¾ Ну, ну! Мое всегда дело будет! Садись, пей! Стефка, налей!
Сидевшая подле чухонца женщина взяла полуштоф и тотчас налиламне стаканчик. Я чокнулся с чухонцем, выпил и полез в чашку, где были накрошены свекла, огурцы и скверная селедка, что-то вроде винегрета.
Сторож, видимо, успокоился и сел против меня, снова взявшись за трубку. Чухонец с голубыми глазами ребенка стал меня расспрашивать. Я вспомнил историю одного беглого солдата и стал передавать ее, как свою биографию. Сторож слушал меня, одобрительно кивая головою; чухонец два раза сам налил мне водки.
¾ А где ныне ночевать будешь? - спросил меня сторож, когда я окончил.
¾ А в лавре! - ответил я.
¾ Ночуй у меня, - вдруг, к моей радости, предложил мне сторож. - Завтра пойдешь. Вот с ним!- он кивнул на чухонца.
Я равнодушно согласился.
¾ Как звать-то вас? - спросил я их.
¾ Сразу в наши записаться хочешь! - засмеялся сторож. - Ну что ж! - И он назвал всех: ¾ Меня Павлом зови. Павел Славинский, я тут сторожем. Это дочки мои: Анна да Стефка - беспутная девка, а этого - Мишкой. Вот и все. А теперь иди, покажу, где спать тебе!
Я простился со всеми за руку, и он свел меня в угол за печку. Там лежали вонючий тюфяк и грязная подушка.
¾ Тут и спи! Тепло, и не дует! - сказал он и вернулся в горницу.
Я видел свет и слышал голоса. Потом все смолкло. Мимо меня прошли дочери хозяина и скрылись за дверью. Павел с Наяненом о чем-то шептались, но я не мог разобрать их голосов. Вдруг дом содрогнулся от ударов в дверь. Я насторожился. В ту же минуту на меня пахнул холодный воздух и раздался оглушительный голос:
¾ Водки, черт вас дери!
¾ Чего орешь, дурак! - остановил его Павел.
¾ Дурак! Вам легко лаяться, а я, почитай, шесть часов на шоссе простоял. Так ничего себе!
¾ А чего стоял?
¾ Чего? Известно чего: проезжего ждал!
¾ Ну, дурак и есть! - послышался голос Мишки. - Ведь было сказано: пока наших не выпустят - остановиться.
¾ Го, го! Дураки вы, если так решили. Остановитесь, то все скажут: они и душили! А их выручать надо.
¾ Лучше двое, чем все!
¾ Небось! Лучше ни одного...
¾ Жди, дурак! У них там завелся черт Путилин. Всех вынюхает.
¾ А я ему леща в бок.
Я тихо засмеялся. Если бы знал Павел Славинскиий, кого он приютил у себя! Они продолжали говорить с полною откровенностью.
¾ А у Сверчинского кто?
¾ Сашка с Митькой.
¾ А они как решили?
¾ Да как я! Души!.. -И пришедший грубо расхохотался. ¾ Значит, к тебе и добра не носить? А?
¾ Зачем? Носить можешь. Я куплю.
¾ Ну, то-то! Так бери!
И на стол упало что-то тяжелое.
¾ Постой! - вдруг сказал Мишка, и я услышал его шаги.
Я тотчас раскинулся на тюфяке и притворился спящим. Он нагнулся и ткнул меня в бок. Я замычал и повернулся. Он отошел.
¾ Что принес? - почти тотчас раздался голос Павла.
¾ А ты гляди!..
Послышался легкий шум, что-то стукнуло, потом раздалось хлопанье по чему-то мягкому, и все время шел разговор отрывочными фразами.
¾ Где достал?
¾ А тебе что?
¾ Нет. Я так. Дрянь уж большая.
¾ Скажи пожалуйста, дрянь! За такую дрянь по сто рублей платят!
¾ Где как, а у меня красненькую...
¾ Красненькую. Да ты жид, что ли!
И тут поднялся такой шум, что от него впору было проснуться мертвому.
¾ Тише вы, дьяволы! - закричал наконец Мишка. - Ведь тут... -и он не договорил, вероятно, сделав жест.
¾ А ну его! - отозвался хозяин. - Он нашим будет! Ну, двадцать рублей, и крышка!
Они опять стали кричать. Потом на чем-то поладили.
¾ Ну, пошел, - сказал пришедший.
¾ Куда?
¾ А к сосуду. Пить. Идем, что ли...
¾ Можно! - отозвался хозяин. - А ты?
¾ Кто же дом постережет? - ответил Мишка. - Нет, я останусь!
¾ Как хочешь...
¾ Ха-ха-ха! - загрохотал гость. - Он не соскучится!
¾ Мели, мели!..
Послышалось шарканье ног, пахнул холодный воздух, хлопнула дверь, и все стихло.
Через минуту Мишка прошел мимо меня и стукнул в дверь, за которую ушли девушки.
¾ Стефа! - окликнул он. - Иди! Никого нет...
Он отошел. Почти тотчас скрипнула дверь, и мимо меня мелькнула Стефания, босиком, в длинной холщовой рубашке. Раздался звук поцелуя.
¾ Куда отец ушел?
¾ С Сашкой в девятый номер! До утра будут.
И снова раздались поцелуи и несвязный шепот. Интерес для меня окончился, и я заснул.
Еще было темно, когда Мишка разбудил меня и сказал:
¾ Я иду в город. Иди и ты!
Я тотчас вскочил на ноги. Мишка с детскими, невинными глазами производил на меня впечатление разбойника. Впоследствии, во времясвоей службы, я не раз имел случай убедиться, насколько ошибочно мнение о том, что глаза есть "зеркало души".
Самого Славинского не было. Стефания лениво нацедила какой-то коричневой бурды в кружку, предложив ее мне вместо кофе. Я выпил и взял картуз.
¾ Заходи, - просто сказала Стефания. - Отец покупает разные вещи!
¾ Это на руку! - весело ответил я. - Буду нынче же.
¾ Если не попадешься, - прибавил Мишка.
¾ Сразу-то? Шалишь!.. Ну, прощенья просим!
Я простился с девушкой за руку и пошел. Мишка задержался на минуту, потом догнал меня.
¾ Хорошо спал? - спросил он.
¾ Как собака!
Мы сделали несколько шагов молча; потом Мишка стал говорить, сперва издалека, потом прямее:
¾ Теперь в Питере вашего-то брата, беглых разных, пруды пруди! Только не лафа им...
¾ А что?
¾ Ловят! Уж на что шустрые ребята, что извозчиков щупали, но и тех всех переняли... Опять воров...
¾ Меня не поймают...
¾ Это почему?
¾ Потому что один буду работать.
¾ И хуже. Обществом куда способнее: тебе найдут, тебе укажут. Действуй! А там и вещи сплавят, и тебя укроют... Нет, одному куда хуже! Ты вот с вещами... а куда идти? Иди к Павлу. Ты с ним сдружись. Польза будет!
¾ А тебе есть польза? - спросил я смело.
Он усмехнулся.
¾ Много будешь знать - скоро состаришься! Походи к нему, увидишь. Ну, я в сторону!
Мы дошли до Обводного канала.
¾ Прощай!
¾ Если что будет али ночевать негде, иди к Павлу!
¾ Ладно! - ответил я и, простившись, зашагал по улице.
Мишка скрылся в доме Тарасова.
Я нарочно делал крюки, путался на Сенной, петлял и потом осторожно юркнул в свою Подъяческую, где тогда жил.
Умывшись и переодевшись, я прямо прошел в Нарвскую часть, где Келчевский встретил меня радостным известием о командировке.
Я засмеялся.
¾ Пока что я и до командировки половину знаю!
¾ Да ну? Что же?
¾ Это уж потом! - сказал я. - Вернемся, сразу по следу пойдем.
¾ Отлично! Ну, а теперь, когда же едем и куда?
¾ В Царское! Хоть сейчас!
¾ Ишь какой прыткий! А Прудников?
¾ Ну, вы с ним и отправляйтесь, а я сейчас один, - решительно заявил я.
Келчевский тотчас согласился:
¾ Где же увидимся?
¾ А вы прямо в полицейское присутствие. Я туда и заявлюсь!
¾ С Богом!
Келчевский пожал мне руку, и я отправился.
Поездка в Царское явилась для меня совершенно пустым делом. Я захватил с собою шустрого еврея, Ицку Погилевича, который служил в городской страже, и вместе с ним закончил все дело часа в два. Взяв из полиции городовых, я прямо явился к содержателям извозчичьего двора Ивану и Василию Дубовецким, и, пока их арестовывал мой Ицка, успел отыскать и лошадь и упряжь, проданные им моими арестантами. Я отправил их в часть, а сам с Ицкою и двумя стражниками поскакал в Кузьмино к крестьянину Тасину и опять без всякого сопротивления арестовал его, а Ицка разыскал двое саней и полушубок со следами крови.
Мы привезли Тасина и все добро в управление полиции и, когда приехали Келчевский и Прудников, я им представил и людей, и вещи, и полный отчет. Как сейчас помню изумление Прудникова моей быстроте и распорядительности, а Келчевский только засмеялся.
¾ Вы еще не знаете нашего Ивана Дмитриевича! - сказал он.
В ответ на эти похвалы я указал только на своего Ицку, прося отметить его.
Между прочим, это был очень интересный еврей. Как он попал в стражники, я не знаю. Трусливый он был, как заяц. Но как сыщик - незаменим. Потом он долго служил у меня, и самые рискованные или щекотливые расследования я всегда поручал ему. Маленький, рыжий, с острым, как шило, носом, с крошечными глазками под распухшими воспаленными веками, он производил самое жалкое впечатление безобидной ничтожности и с этим видом полной приниженности проникал всюду. В отношении же обыска или розыска вещей у него был прямо феноменальный нюх. Он, когда все теряли надежду найти что-нибудь, вдруг вытаскивал вещи из трубы, из-за печки, а один раз нашел украденные деньги у грудного младенца в пеленках! Но о нем еще будет немало воспоминаний.
Келчевский и Прудников, не теряя времени, тотчас приступили к допросу. Первого вызвали Тасина.
Он тотчас повалился в ноги и стал виниться:
¾ Пришли двое и продают. Вещи хорошие и дешево. Разве я знал, что это грабленое?
¾ А кровь на полушубке?
¾ Они сказали, что свинью кололи к празднику, от того и кровь!
¾ А откуда они узнали тебя?
¾ Так пришли. Шли и зашли!
¾ Ты им говорил свое имя?
¾ Нет!
¾ А как же они тебя назвали? Идите, говорят, к Константину Тасину. А?
Он сделал глупое лицо:
¾ Спросили у кого-нибудь...
¾ Так! Ну, а ты их знаешь?
¾ В первый раз видел и больше ни разу!
Прудников ничего больше не мог добиться. Тогда вмешался Келчевский.
¾ Слушай, дурень, - сказал он убедительным тоном, - ведь от твоего запирательства тебе не добро, а только вред будет! Привезем тебя в Петербург, там тебя твои же продавцы в глаза уличат да еще наплетут на тебя. И мы им поверим, а тебе нет, потому что ты и сейчас вот врешь и запираешься.
Тасин потупился.
¾ Иди! Мы пока других допросим, а ты подумай!
И Келчевский велел увести Тасина, а на смену привести братьев, по очереди.
Первым вошел Иван Дубовецкий. Высокий, здоровый парень, он производил впечатление красавца.
¾ Попутал грех, - сказал он. - Этих самых Петрова да Иванова я еще знал, когда они в бегах тут околачивались. Первые воры и, сказать правду, боялся я их: не пусти ночевать, двор спалят, и пускал. Ну, а потом они, значит, в Питер ушли, а там мне стали лошадок приводить и задешево. Я и брал. С одной стороны, ваше благородие, дешево, а с другой - боялся я их, - чистосердечно сознался он.
¾ Знали вы, что это лошади от убитых извозчиков?
Он замялся.
¾ Смекал, ваше благородие, а спросить - не спрашивал. Боязно. Раз только сказал им: "Вы, братцы, моих ребят не замайте! , они засмеялись да и говорят: "Аты пометь их! Только и было разговора!
Его отослали, а на смену вызвали его брата.
Совершенная противоположность Ивану, Василий был слабогрудый, бледный, испитой парень. Он тяжело дышал и упорно кашлял глухим кашлем.
¾ Ничего не знаю, - сказал он. - Брат всем делом ведает, а я больной, на печи лежу.
¾ Знал ты бродяг Петрова и Иванова?
¾ Ходили такие. Раньше даже ночевали у нас, брат очень опасался их.
Мы снова позвали Тасина. Слова Келчевского, видимо, оказали свое влияние.
¾ Припомнил я их, - сказал он сразу, как вошел. - Петров - один, а другой - Иванов. Петров тоже и не Петров, а беглый какой-то... Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю, и никого не знаю, а только главное место, где они собираются, это будки на шоссе.
¾ Девять и одиннадцать? - спросил я. - Славинского и Сверчинского?
Тасин тотчас закивал головою:
¾ Вот-вот! У них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!
¾ Все. А ты кого знаешь из них?
¾ Только двоих и знаю.
Больше от него узнать было ничего невозможно. Мы собрались уезжать. Двух Дубовецких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербург, а следом за ними поехали и мы сами. Келчевский потирал руки.
¾ Ну, значит, эти душители все у нас!
¾ Надо думать!
¾ Скажите, пожалуйста, - обратился ко мне Прудников, - откуда вы узнали про этих... ну, как их... сторожей?..
¾ Про Славинского и Сверчинского? Очень просто. Я был у Славинского.
¾ Были?! - воскликнул Келчевский.
Мне стало даже смешно.
¾ Я эту ночь ночевал у него в сторожке, - сказал я и рассказал обо всем происшедшем.
¾ Видимо, этот Мишка - у них штука немалая, - окончил я.
¾ Значит, их всех и арестовать можно?
¾ Можно, но надо уловить момент!
¾ Отлично, - засмеялся Прудников. - Сперва уловим момент, потом их! Поручаем это всецело вам.
Я поклонился.
Мы приехали в Петербург. Я отправился домой отдохнуть и позвал к себе Ицку, а Келчевский с Прудниковым поехали продолжать свои допросы.
¾ Слушай - сказал я Погилевичу, - вот в чем дело...
Я рассказал ему про свою ночевку в будке № 9, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил свой рассказ словами:
¾ Так вот надо теперь, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Раз! Потом узнать, когда они там соберутся. Два! И три - переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело накрыть! Понял?
¾ Ну и чего же тут не понять! - сказал Ицка.
¾ А тогда - шагай!
Ицка ушел, и с этого же часа начал действовать.
Лично сам я был еще один раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его. Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу; он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу. Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, этого не удалось. Павел вышел вместе со мной осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.
¾ Приходи в конце недели, - сказал он. - Будет работа!
Но вместо меня будку № 11 выглядел отлично мой Ицка.
8-го числа поздно ночью ко мне пришел Ицка бледный, усталый, встрепанный и сказал:
¾ Уф! Завтра ночью они все там будут.
¾ Откуда узнал?
¾ Ну, и не все ли равно! Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой - Калина. Этот Калина такой разбойник. Уф! Он уже четырех убил...
¾ Где же соберутся?
¾ И тут, и там.
¾ Ну, завтра их и переловим! - сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.