У Бэннона таинственная и мистическая роль. Эта фигура привлекает всеобщее внимание. Ирландец-католик из Ричмонда, готовый драться за свои убеждения. Твердолобый. Учился в католической мужской школе, где преподаватели-монахи установили почти военную дисциплину. Служил на флоте. Был потрясен неудачей президента Джимми Картера, безуспешно пытавшегося освободить американских дипломатов, взятых в заложники в Иране в ноябре 1979 года. Окончил школу бизнеса в Гарварде, работал в крупнейшем инвестиционном банке "Голдман-Сакс". Он настроился против банкиров после кризиса 2008 года. Стал продюсером и снимал документальные фильмы.
Работая на радио, Стивен Бэннон завоевал репутацию яростного борца против глобализма, истеблишмента, мультикультурализма, иммиграции, ислама – точнее, против, как он сам выражается, "исламского фашизма". Свою радиопрограмму он превратил в "бойцовский клуб". В его эфире радикалы могли не стесняться.
Бэннон в 2014 году говорил:
– Мы, иудеохристианский Запад, должны обратить внимание на слова Путина о традиционализме и ощутить его поддержку национализма.
Христианские фундаменталисты, некогда проклинавшие безбожный советский режим, ныне ценят усилия российского руководства в борьбе против главного врага цивилизации – политического исламизма. Трамп тоже говорил об иудеохристианстве как основе его внешней политики.
Бывшая жена Стивена Бэннона поведала, что он не хотел, чтобы его дети учились в одном классе с евреями. Бэннон, оправдываясь, доказывал, что у него есть родственники-евреи, что его помощник – афроамериканка. Старший брат вступился за него:
– Нас родители учили… Если в автобус входит женщина, уступи место… Не важно, белая она, афроамериканка, или азиатка, или не знаю кто еще…
Трамп тоже защитил своего советника:
– Если бы я считал его расистом или "альтернативным правым", то никогда бы и мысли у меня не возникло пригласить его на работу.
Сотрудники Бэннона уверяют: Стивен – не расист, "он за людей, о которых забыли". Он, как и сам президент, восстал против системы, которая помогла ему добиться успеха. В августе 2016 года он с головой ушел в избирательную кампанию Трампа. Честно признался в одном из интервью:
– Дональд Трамп для нас – инструмент. Я пока не знаю, годится он или нет.
Бэннон поставил на Трампа, полагая, что сможет им манипулировать и проводить его руками свою политику. Скорее всего, ошибается.
Администрация делится на две команды – штат сотрудников Белого дома, то есть личный аппарат президента, и собственно правительство, министры, которых утверждает конгресс.
Главой аппарата стал Райнс Прибус, адвокат и политик, недавний председатель национального комитета Республиканской партии. Всю предвыборную кампанию он неустанно убеждал страну, что Трамп победит, несмотря на любые опросы общественного мнения. Ему сильно доставалось. Его издевательски сравнивали с министром информации Ирака при Саддаме, который во время военной кампании 2003 года до последнего вдохновенно рассказывал о победах иракского оружия.
Райнсу Пршбусу уготована экзотическая роль представителя истеблишмента при президенте, чья стремительная карьера основана на обещании разогнать к чертовой матери этот самый истеблишмент. Два главных назначения в Белом доме создают сильнейшее противостояние внутри администрации. У Бэннона на плече устроился дьявол с бомбой. У Пршбуса – ангел с оливковой ветвью.
Трамп намерен повторить опыт Рональда Рейгана? В ту пору Белый дом походил на Колизей, где сражались гладиаторы. Рейган подбирал в команду сильных и жестких людей и хладнокровно наблюдал за тем, как они пытаются перерезать друг другу горло. Это позволяло ему слышать разные мнения… Возможно, Трамп об этом и не думал, а просто хотел отблагодарить тех, кто за него сражался.
Отец Райнса Прибуса – электрик из Германии (он дал сыну немецкое имя – Райнхольд), мать-гречанка приехала из Африки. Он с юности увлекался политикой. В 2004 году баллотировался в сенат штата Висконсин. Проиграл и понял, что рожден не для публичной политики, а для закулисной. В 2007-м возглавил партийный комитет республиканцев в родном штате. Райнс Прибус вошел в число ста самых влиятельных людей Америки. Для парня из Висконсина, как он сам говорит, большое достижение. Руководитель аппарата – главная фигура в окружении президента. Хотя это многим не нравится.
Получив назначение, он организовал встречу с несколькими своими предшественниками. Задавал вопросы, которые считает главными: как быть уверенным, что министры работают на президента, а не на себя? Как контролировать тех, к кому прислушивается президент? И кого в аппарате нужно иметь в союзниках?
Существуют три основных рычага власти внутри Белого дома – контроль над потоком бумаг, поступающих к президенту, составление распорядка дня президента и контакты с прессой.
Прямой и регулярный доступ к президенту – ценнейшая привилегия в администрации. Тот, кто имеет постоянное время для контактов с президентом, очень влиятелен. Он может изложить Трампу свои идеи, заручиться его согласием, дать на подпись бумагу или добиться какого-то важного назначения.
Но прежде чем высокопоставленный чиновник, министр, конгрессмен или сенатор сумеет доложить срочный вопрос Трампу, ему придется убедить в срочности вопроса руководителя аппарата. За редким исключением никто не попадет на прием к президенту, минуя Прибуса. Он решает, кто удостоится личной аудиенции у Трампа, а кому будет отказано. Кому позволят изложить свои проблемы непосредственно президенту, а кому придется писать записку, которая еще неизвестно к кому попадет. И ни одно дело нельзя решить, не заручившись поддержкой руководителя аппарата. Потому что ни одна бумага не должна лечь на президентский стол без ведома Прибуса.
Эндрю Кард, один из прежних руководителей аппарата Белого дома, вспоминает:
– Моя задача позаботиться о том, чтобы у президента было время поесть, поспать, поговорить с женой, побыть с дочками, почитать книгу, заняться спортом и быть счастливым – ради того, чтобы он мог исполнять свои президентские обязанности. Это значительно сложнее, чем устраивать встречи президента с прессой, членами кабинета и конгрессменами. Если сотруднику Белого дома действительно нужно увидеть президента, я организую встречу. А если кто-то из аппарата просто пожелал увидеть президента, этого не будет. То же касается бумаг. Тысячи людей пишут записки и письма президенту. Они считают, что президент обязательно должен их увидеть. Моя задача состоит в том, чтобы он прочитал только то, что ему нужно…
Ричарду Никсону трудно было отдавать приказы, глядя сотруднику в лицо. Тем более увольнять или высказывать свое недовольство. Он так и остался юношей-квакером, который ненавидел прямое противостояние с кем-либо и старался этого избежать. Никсон управлял страной с помощью записок. "Некоторые, – говорил сам президент, – обсуждают идеи с помощниками за обеденным столом, но я предпочитал получать анализ в письменном виде". В западном крыле Белого дома царила атмосфера тихого одиночества.
Лишь несколько министров могли позвонить президенту напрямую. Правом неограниченного доступа к Никсону пользовались только госсекретарь Генри Киссинджер и руководитель аппарата Роберт Холдеман, который записывал указания президента и следовал им как библейским заветам. Холдеман был человеком без чувства юмора, образцовым исполнителем. Он вспоминал позднее:
– Каждому президенту нужен свой сукин сын, я исполнял эту роль при Никсоне.
Никсон предупредил своих министров:
– Роберт Холдеман будет главным палачом. Не приходите ко мне, если Холдеман велел вам что-то сделать. Он поручил вам то, что я велел сделать, и вам надо просто выполнить указание.
Когда разгорелся уотергейтский скандал, Холдемана сменил генерал Александр Хейг. "Хейг, – характеризовал его Киссинджер, – сильный духом в периоды кризисов, решительный в суждениях, искусный в пресечении бюрократических склок, неустанный в трудах. Он умеет быть достаточно беспощадным… Я не мог не замечать, как безжалостно Хейг расталкивал локтями потенциальных соперников в борьбе за мое внимание".
"Хейг работает с раннего утра до позднего вечера, – вспоминал один из руководителей Пентагона, – зачастую задерживается в кабинете до полуночи или до часу ночи. Тем не менее Никсон приходит в неистовое, граничащее с безумием негодование всякий раз, когда Хейга не оказывается под рукой. Если Хейг уходит играть в теннис, его сотрудникам приходится разыскивать шефа, чтобы он сломя голову мчался к телефону…
Никсон не смотрит передач по телевизору и не читает газет, поэтому отрезан от всего происходящего, за исключением тех известий, которыми, как с ложечки, кормит его персонал… Когда стало ясно, что президент эмоционально не в состоянии выполнять президентские функции, это начал делать Хейг".
Так что политики и законодатели не зря жалуются на то, что руководитель аппарата иной раз присваивает себе несоразмерно большую власть. В Вашингтоне часто звучит возмущенный вопрос: кто же руководит страной – министры или президентские помощники? Законодатели ненавидят руководителя аппарата, потому что ничего не могут с ним сделать. Он неподотчетен конгрессу. Министров утверждает конгресс после тщательного изучения предложенных президентом кандидатур. А руководителя своего аппарата президент назначает единолично, ни у кого ничего не спрашивая.
Раньше помощники президента во время заседания правительства скромно сидели на стульях у стены. Помощники Рональда Рейгана, напротив, уверенно занимали место за столом рядом с министрами и мало с ними считались. Это нигде не записано, но в Соединенных Штатах руководитель администрации по положению фактически выше всех членов правительства. Ближайших помощников президенты даже включают в состав Совета национальной безопасности.
Умелый руководитель аппарата превращается во внештатного заместителя президента. Он запросто вызывает к себе министров. Ему приносят важнейшие документы, которые он либо принимает, либо отвергает, и министрам приходится учитывать его мнение. Руководитель аппарата иногда даже проводит заседания кабинета министров. Он определяет повестку дня, руководит обсуждением важнейших вопросов и подводит итоги. И указания министры в основном получают не от президента, а от руководителя его аппарата и от других президентских помощников.
Задача руководителя аппарата – отстаивать интересы Трампа в самом широком смысле этого слова. Разные люди по-разному понимают смысл этой должности. Одни считают себя связующим звеном между президентом и правительством. Другие берутся решать проблемы, которые являются прерогативой президента, чтобы избавить его хотя бы от части неприятностей.
Дональд Трамп, вообще говоря, нуждается в своего рода личном политическом телохранителе, человеке, способном служить буфером между ним и разного рода конфликтами. Руководитель аппарата должен беречь время и силы президента, ограждать от мелочей и ненужных вопросов, обеспечивая ему возможность сосредоточиться на жизненно важных проблемах.
На президента обрушивается масса рекомендаций, предложений, советов; многие из них представляются разумными. Именно поэтому они и достигли президентского кабинета. Более легкий выбор достается тем, кто находится на низших этажах, – они отделяют разумные предложения от неразумных. А Трамп должен выбирать из почти одинаково убедительных предложений. Со временем ему ничего иного не останется, кроме как полагаться на своих помощников.
Президент больше доверяет помощникам, чем министрам. Министры самостоятельны, а помощники – это его люди, они полностью зависят от президента, с одной стороны, и озабочены тем, как ему угодить, с другой.
Как показывает опыт, на роль руководителя аппарата нужен человек, неустанный в трудах, сильный духом в периоды кризисов, решительный в суждениях, искусный в пресечении бюрократических склок внутри администрации. И в определенном смысле беспощадный. Руководитель аппарата – самое тяжкое место в Белом доме даже при очень предсказуемом президенте. Работать приходится семь дней в неделю и двадцать четыре часа в день. Райнс Прибус готов. У него есть нечто общее с президентом: они оба почти не нуждаются во сне. "Грызть камни" – так Прибус отозвался о своей работе: надо забыть о своей гордости и работать ради команды.
Но в данном случае не ради команды, а ради лишь одного человека. Надо учитывать особенности характера президента, его взгляды, манеры, привычки, фобии… Как правило, человек сидит на этом месте не больше двух лет. Увольняют и не говорят спасибо. Если что-то получится, аплодисменты достанутся Трампу. Если провалились, виноват Райнс Прибус.
Джордж Буш без колебаний сменил главу своего аппарата Эндрю Карда, чтобы взбодрить свою команду. Кард не хотел уходить, но "услышал биение тамтамов", как выразился один из его приятелей. Сменил его Джошуа Болтен, бывший банкир. Во время совещаний он часто доставал калькулятор, чтобы прикинуть стоимость той или иной идеи. В аппарате пожалели о почти семейной атмосфере, которая сохранялась при Карде. У Болтена не было семьи. В половине седьмого утра в Белом доме работа уже кипела. Болтен сидел в кабинете до половины одиннадцатого вечера и приходил в выходные – в джинсах, теннисных туфлях и любимой красной рубашке.
Утро президента – после того, как он выпьет кофе и позавтракает, – начинается с доклада советника по национальной безопасности. Он первым входит в Овальный кабинет. Затем приезжает директор ЦРУ и кто-то из аналитиков агентства. Затем появляется директор ФБР. При его докладах обычно присутствуют вице-президент, руководитель президентского аппарата и конечно же советник по национальной безопасности.
Руководители ЦРУ всегда жаловались на то, что в протокольном списке высших чиновников они занимают тридцать четвертое место. Директор ЦРУ принадлежал к пятой категории по шкале жалованья чиновников, то есть был на четыре уровня ниже членов правительства. Его должность приравнивалась к должности заместителя министра. На приемах директор оказывался где-то в конце стола, что больно ранило руководителя внешней разведки. Но это компенсировалось реальным значением самой должности.
В Белом доме советнику выделяют престижный кабинет поближе к президенту. Он имеет право неограниченного доступа в Овальный кабинет. Его роль состоит в том, чтобы координировать работу соревнующихся между собой ведомств – Государственного департамента, министерства обороны, специальных служб и аппарата Совета национальной безопасности, обобщать их мнения и представлять президенту рекомендации в сфере внешней и оборонной политики. И следить за тем, чтобы указания президента выполнялись неукоснительно. Если между различными ведомствами возникают разногласия, он должен выяснить, в чем проблема, и тут же ее решить.
Советником по национальной безопасности Трамп назначил отставного генерал-лейтенанта Майкла Флинна. Флинн прежде руководил военной разведкой.
Разведывательное управление министерства обороны (РУМО) призвано снабжать президента страны и собственного министра информацией по всем военным вопросам. РУМО каждый день представляет текущую сводку о событиях в мире и аналитические материалы по наиболее важным и острым проблемам. Кроме того, готовит доклады по ключевым проблемам, которые называются "Национальная разведывательная оценка".
Управление создал в октябре 1961 года министр обороны Роберт Макнамара, один из самых одаренных американских менеджеров. Он рассчитывал получать надежные разведывательные оценки, которые бы не искажались в угоду ведомственным интересам разных родов войск. В Соединенных Штатах виды вооруженных сил – сухопутная армия, авиация, военно-морской флот и корпус морской пехоты – значительно самостоятельнее, чем в России.
Каждый вид вооруженных сил всегда имел собственную разведку. Военные разведчики практически не занимались агентурной разведкой. Их интересовали технические и технологические достижения потенциальных противников. Большей частью они удовлетворялись изучением и анализом открытых источников информации. При этом три разведки часто дублировали друг друга, добывая одну и ту же информацию, но в оценках часто расходились. В результате каждый день внутри вооруженных сил появлялись три разведывательные сводки с разными оценками, выводами и рекомендациями.
Разведывательное управление министерства обороны взяло на себя анализ всей разведывательной информации, поступающей в военное ведомство. Раньше вашингтонские политики получали в день десяток различных разведывательных сводок, теперь только две – одну дает ЦРУ, другую разведуправление министерства обороны.
При этом и армия, и флот, и авиация сохранили свои разведывательные службы. Они имеют право не соглашаться с оценками старших товарищей из министерства обороны и жаловаться в аппарат президента.
Создание разведывательного управления было подарком для военных разведчиков. Для них выделили сразу шесть генеральских должностей, чего раньше не было. В нашей военной разведке генералов хоть пруд пруди, а американцы так легко генеральские звезды не раздают. Но разведуправление министерства обороны не пользуется особым уважением. В своем кругу его называют "загородным клубом" или "домом для престарелых". Несмотря на надежды министра Макнамары, ведомственный подход неизменно берет верх.
Слабость РУМО стала очевидной еще во время вьетнамской войны, когда военные разведчики постоянно приукрашивали деятельность армии. Это привело к тому, что министры обороны Соединенных Штатов стали чаще обращаться за информацией к политической разведке, в ЦРУ. Военные разведчики не осмеливались оспаривать слова собственных генералов и не принимали в расчет слова противника, отметая его заявления как пропаганду, а в результате слабо помогали собственным войскам.
Скоро выяснилось, что у РУМО есть два органических порока.
Во-первых, руководство управления избегает ссор и столкновений с крупными военачальниками и целыми видами вооруженных сил. Поэтому разведка оправдывает действия боевых подразделений, даже если ошибки и промахи очевидны.
Дело в том, что офицеры откомандировываются в разведуправление министерства обороны всего на два-три года и не хотят портить отношения со своими начальниками, под крыло которых они скоро вернутся. И генералы не забывают напомнить разведчикам, форму какого рода войск они носят.
Они постоянно отправляют в разведку строго секретные послания (гриф "только лично") с просьбой учесть их мнение по тому или иному вопросу. Послание начинается с комплиментов в адрес получателя по поводу его прекрасных достижений в работе. Затем отправитель просит кое-что поменять в составляемых военной разведкой сводках и справках. Телеграмма неизменно заканчивается завуалированной угрозой, что будущая карьера военного разведчика окажется в опасности, если он не поддержит своего генерала и "не станет членом команды".