В 13 часов поступила информация о том, что 18-я ОСБр головой колонны находилась 2 км севернее Апрелевки, а 23-й и 24-й лыжные батальоны подходили к Мамырям. Однако вскоре выяснилось, что сведения о местонахождении лыжных батальонов не соответствовали действительности.
Полковник Сафир предложил генералу Ефремову атаковать противника имеющимися силами и средствами, не дожидаясь подхода 18-й ОСБр и лыжных батальонов, но Михаил Григорьевич предпочел не рисковать: кто знает, как могли развернуться события, и решил дожидаться подхода 18-й ОСБр.
Следующие два часа прошли в томительном ожидании: никаких новых данных о местонахождении лыжных батальонов так и не поступило. 18-я бригада, продолжая марш по заснеженным лесным дорогам, с трудом укладывалась в отведенное ей время на выход в район Юшкова. Подполковнику Сурченко было приказано быть готовым вступить в бой с марша без какого-либо отдыха и дополнительной подготовки. По-прежнему очень странно вел себя противник, который не проявлял абсолютно никакой активности. Мало того, он даже оставил Бурцево, отойдя к с. Петровское и частью сил к Юшкову. По докладу подполковника Сахно, в районе высоты с отм. 210,8 отмечалось передвижение автомобилей и повозок. Нервы у всех были на пределе.
В 15 часов в штаб Западного фронта за подписью генерала Кондратьева было отправлено донесение, в котором, в частности, отмечалось:
"…2. Обстановка в районе ЮШКОВО:
а) 140 танковая бригада в составе 11 танков прибыла в
11.00;
б) к 13.00 в районе МАМЫРИ сосредоточились лыжные батальоны (генерал Кондратьев не знал, что эта информация не подтвердилась. – Прим. автора);
в) 8.30 18 стр. бригада в районе КРЕКШИНО; в 13.00 в движении в лесу 2 км сев. АПРЕЛОВКА;
г) полк ПТО еще не прибыл…".
Получив около 15 часов сообщение командира 18-й СБР подполковника Сурченко о выходе передовых батальонов на опушку леса северо-восточнее Юшкова и понимая, что дальнейшее промедление может привести к тому, что бой придется вести в ночных условиях, командарм принял решение начать наступление имеющимися силами и средствами, не дожидаясь подхода лыжных батальонов.
В 15 часов 15 минут по приказу генерала М.Г. Ефремова по противнику были даны два залпа реактивной артиллерией, что было сигналом о переходе в наступление. 136-й и 140-й отдельные танковые батальоны с десантом на бортах стремительно пошли в атаку. 18-я ОСБр перешла в наступление с некоторым опозданием. Завязался ожесточенный бой с противником, но численный перевес был явно на нашей стороне. Врагу оставалось полагаться только на действия авиации, которая активно прикрывала его с воздуха.
В сложившейся обстановке очень многое зависело от действий танковой группы Сафира, которой предстояло выполнить главную задачу – разгромить противника в районе Петровского и южнее Юшкова, где у него находились главные силы пехоты и до 12 танков. 18-й ОСБр предстояло наступать севернее Юшкова, действуя в направлении высоты с отм. 203,8.
Танковая группа действовала в целом успешно. Танкисты 136-го ОТБ, успевшие за двое суток боев в этом районе, как говорится у военных, "врасти в обстановку", в ходе боя за Юшково подбили несколько танков противника, выведя из строя два и захватив четыре орудия. Столь же уверенно действовали в районе с. Петровское и танкисты 140-го ОТБ.
Два стрелковых батальона 18-й ОСБр, каждый усиленный ротой танков, наступали в направлении лагеря Алабино, обходя Юшково с севера. Пехота, уставшая после длительного марша, медленно продвигались вперед. Несколько выправили положение дел танкисты 18-й ОСБр, стремительно атаковавшие противника, не дожидаясь подхода своей пехоты.
К 16 часам подразделения 458-го ПП оставили Юшково и Петровское и, под прикрытием огня танков, отошли к опушке леса юго-западнее этих населенных пунктов. Хорошо спланировав мероприятия по отводу своих войск в район высоты с отм. 210,8, противник умело организовал подвижную оборону в условиях значительного превосходства в силах и средствах с нашей стороны, ведя прицельный огонь. В ходе боя за Юшково и Петровское огнем танков противника и имевшейся в его распоряжении артиллерии было подбито четыре наших танка. Еще один танк застрял в яме.
Надо отдать должное врагу, даже в этих условиях, когда значительное преимущество было на нашей стороне, он действовал хладнокровно и расчетливо. Потери танков в этот день были одинаковыми: по четыре танка. Но если со стороны противника в бою 3 декабря принимало участие 12 танков, то у нас 39 (136-й ОТБ – 10, 140-й ОТБ – 11, 18-я ОСБр – 18). В это число не входят танки 5-й и 20-й ТБр и находившиеся в резерве командарма, всего 50 единиц, которые в этом бою участия не принимали.
Однако развить наступление и разгромить противника в этом районе не удалось. И причина оказалась весьма тривиальной: у танкистов закончились боеприпасы и топливо. В результате чего 136-й и 140-й ОТБ с 16 часов 30 минут и до 19 часов 30 минут были заняты дозаправкой техники топливом и боеприпасами, и время, естественно, было потеряно. Одно хорошо, бойцы и командиры успели за это время пообедать, что придало им силы.
18-я ОСБр, действуя самостоятельно, не только не смогла осуществить преследование противника, но и потеряла соприкосновение с ним, позволив подразделениям 478-го ПП организованно отойти к высоте с отм. 210,8, где занимала оборону одна из рот, усиленная несколькими орудиями 258-го истребительно-противотанкового дивизиона. Причем по своему составу бригада превосходила группировку противника по всем параметрам: от танков до артиллерии и личного состава. Но усталость войск, прежде всего пехоты, и отсутствие инициативы со стороны командования бригады позволили врагу избежать разгрома.
К сожалению, 18-я бригада и в последующем действовала недостаточно организованно: временами терялось управление частями, отсутствовало должное материально-техническое обеспечение подчиненных ей частей, что, по всей видимости, было следствием спешки, с которой ей пришлось вступить в бой.
Только около семи часов вечера генерал Ефремов получил донесение майора Третьякова о подходе лыжных батальонов. К району ведения боевых действий танковой группой Сафира они подошли уже тогда, когда бой практически затих и перешел в огневую перестрелку противостоящих подразделений.
Что касается действий сводного отряда под командованием подполковника М.Г. Сахно в районе высоты с отм. 210,8, то в силу различных причин взять ее во второй половине дня 3 декабря так и не удалось. Однако, проведя в течение дня три атаки, танкисты 5-й ТБр и личный состав 183-го запасного СП полностью лишили оборонявшегося там противника возможности перебросить часть сил и средств в район Юшкова. К концу дня отряд Сахно получил неожиданное пополнение: около 300 человек красноармейцев и командиров 222-й СД, вышедших из окружения с оружием и обозом.
Дополняет описание событий тех дней сохранившийся в архиве документ, представляющий собой опрос немецкого солдата, захваченного в плен в районе Юшкова.
Рано утром подразделения 508-го и 509-го ПП 292-й ПД, а также один из полков 7-й ПД при поддержке нескольких танков предприняли еще одну попытку прорваться к Минскому шоссе в районе Дютьково и Акулово, но здесь их подстерегало нечто неожиданное. Не успел противник начать атаку, как перед ним возникла сплошная стена огня. Это бойцы под руководством полковника Ш. Брегвадзе подожгли так называемый огневой вал, который был установлен ночью воинами саперного батальона 32-й СД, а также специально выделенными для этой цели группами бойцов стрелковых подразделений перед передним краем обороны. Вместе с пехотой и артиллеристами в отражении атаки врага участвовала 26-я отдельная рота под командованием лейтенанта М.С. Собецкого.
"Огневой вал" горел в течение 4 часов, препятствуя продвижению противника вперед и заставляя его искать пути обхода, что вынуждало танки подставлять свои борта под огонь артиллерии. В этот период огнем артиллерии и огнеметной роты лейтенанта Собецкого было подбито и подожжено семь вражеских танков.
Описывая впоследствии результаты применения этого огневого вала, основу действия которого составляли подожженные поля из бутылок с горючей смесью и фугасные огнеметы, в приказе командующего Западным фронтом № 075 от 8 декабря 1941 года отмечалось:
"1. В боях с германскими захватчиками существенную боевую пользу принесли огневые валы, поля из бутылок с горючей смесью и фугасные огнеметы.
Введенный 3.12.41 в действие огневой вал на фронте 5 армии горел в течение 4 часов, высота пламени достигала 2–3 метров, а местами 4–5 метров. Танки противника вынуждены были изменить боевой курс и двигаться вдоль фронта обороны, подставив под огонь ПТО наиболее уязвимую боковую часть, в результате чего артиллерией и противотанковыми ружьями, бутылками и огнеметами перед валом было уничтожено до 20 танков противника.
2. Заграждения, устроенные из бутылок с горючей жидкостью, задержали движение танков противника, а часть из них на этих полях загорелась.
Всего бутылочных полей на фронте 5 армии было устроено 15, с общим расходом бутылок 75 000 штук.
3. В районе ДЮТЬКОВО и АКУЛОВО с большим боевым эффектом были использованы фугасные огнеметы, которыми уничтожено четыре танка и до роты автоматчиков. Огнем фугасных огнеметов не только была отражена атака противника, но последний в панике бежал, оставив на поле боя оружие, снаряжение и много обожженных трупов.
Все эти примеры показывают, что при тактически грамотном размещении огневых валов, бутылочных полей и огнеметов – последние являются могучим и эффективным средством уничтожения живой силы и техники врага".
В приказе также давались некоторые рекомендации по устройству подобных огневых валов.
14 декабря 1941 года в газете "Правда" была опубликована беседа с генералом Л.A. Говоровым под названием "Наш удар на Можайском направлении", в котором командующий 5-й армией так рассказал о применении этого огневого вала:
"…На пути германских танков был создан барьер из сена, соломы, хвороста, других горючих материалов протяженностью в полкилометра. Его подожгли; образовался сплошной огневой вал, пламя высотою 2,5 метра бушевало два часа. Встретив на своем пути сплошную стену огня, танки повернули и подставили таким образом свои бока под выстрелы наших противотанковых орудий. Из 40 вражеских машин 25 осталось на месте".
Таким образом, к исходу 3 декабря обстановка постепенно стала меняться к лучшему: удалось не только ликвидировать прорыв противника в районе Юшково, Бурцево, Петровское, но и остановить его продвижение на других участках в полосе обороны армии.
Командир 478-го ПП подполковник Мейер, выполняя приказ генерал-майора Зигфрида Хенрици на отход, использовал для этого ночь с 3 на 4 декабря. Наскоро похоронив погибших и оставив небольшой заслон, подразделения противника под покровом темноты двинулись в путь. Отход этой, пусть и немногочисленной, группировки противника по своей сущности и жалкому виду уж очень напоминал известную картину, изображавшую отступление войск Наполеона из России в 1812 году. К тому же в ночь разыгралась сильная пурга, и видимость была крайне ограниченна.
В то время, когда генерал Ефремов с группой офицеров находился в районе платформы "Алабино", соединения и части армии продолжали вести упорные, кровопролитные бои во всей полосе обороны.
На правом фланге армии остатки 222-й СД продолжали вести бой с пехотой противника, в лесном массиве западнее Малые Семенычи.
457-й СП в количестве около 200 бойцов и командиров, собранных из разных частей и подразделений совместно с офицерами штаба дивизии, вел бой в районе высоты с отм. 203,9, недалеко от командного пункта полка.
Понесшие наибольшие потери в личном составе, оставшиеся без боеприпасов, продовольствия и других материальных средств, подразделения 479-й СП и 774-й СП отдельными группами бойцов и командиров сражались в лесу северо-западнее деревни Новая. Связь с ними отсутствовала.
Части дивизии не только вели бой, отбиваясь от наседавшего противника, но временами и переходили в контратаки, в ходе которых противник сам оказывался в окружении. О подобных случаях не сохранилось данных в архивных документах 222-й СД, зато в своих докладах отмечает противник. Из промежуточного доклада штаба группы армий "Центр" за 3 декабря:
"На участке 20 армейского корпуса одна группа 458 пехотного полка 258 дивизии окружена на поляне около Мал. Семенычей, а вторая группа 5 км восточнее Чирово. Ценою потери тяжелой матчасти частям удалось пробиться сквозь окружение на запад".
К вечеру удалось восстановить работу штаба дивизии, который временно разместился при командном пункте 32-й СД 5-й армии. В целях ликвидации разрыва между правым флангом 33-й армии и соседом справа командарм вновь отдал приказ 222-й СД отойти на более выгодный рубеж: Головеньки, изгиб кубинского шоссе у высоты с отм. 182,5, однако исполнить распоряжение командующего армией по-прежнему не представлялось возможным, вследствие отсутствия связи с частями дивизии.
Тяжелые бои в течение дня продолжали вести подразделения 1289-го СП, которые накануне были вынуждены под натиском превосходящих сил подразделений 258-го ПП вновь отойти в лес северо-восточнее пионерлагеря. Утром 1-й и 3-й батальоны 1289-го СП выбили противника из пионерлагеря и повели наступление на совхоз академии им. Фрунзе. Как и прежде, грамотно и умело действовали танкисты 5-й ТБр.
К исходу дня совхоз почти полностью был очищен от врага. Бой шел в районе школы и в южной части совхоза, где вражеская пехота удерживала несколько строений.
Братская могила воинов 1289-го сп майора Беззубова около ташировского поворота, на территории бывшего пионерлагеря "Искра"
175-й МСП в ходе атаки, предпринятой рано утром, выбил противника из военного городка и продолжал вести бой с ним, восстанавливая утраченное положение. 7-я и 8-я роты во второй половине дня атаковали противника, действуя в направлении совхоза, с целью восстановления сплошного фронта обороны с 1289-м СП.
К исходу дня противник отошел на противоположный берег р. Нара, продолжая удерживать в своих руках дачу "Конопеловка".
1-я Гв. МСД, ведя упорные бои с противником, одновременно частью сил уничтожала отдельные его подразделения, оказавшиеся у нее в тылу. Наибольшую опасность представляла значительная по составу группа вражеской пехоты, обнаруженная в районе населенного пункта Никольские Дворики, находившегося в глубине обороны дивизии в шести километрах севернее Александровки. К исходу дня противник был уничтожен, лишь небольшая его часть смогла отойти в район д. Головеньки.
6-й МСП, не имея тактической связи с левым соседом, 110-й СД, отчаянно сражался с врагом южнее Наро-Фоминска, прикрывая Киевское шоссе. Попытка отдельного отряда, выделенного от полка, овладеть Афанасовкой и Ивановкой успеха не имела.
Стрелковые полки 110-й СД, несмотря на большие потери, понесенные в ходе боев с противником, продолжали из последних сил сдерживать врага, обороняясь северо-восточнее населенных пунктов Ивановка и Могутово. Сплошного рубежа обороны не было, бой с подразделениями 343-го и 330-го ПП противника велся отдельными очагами сопротивления небольших по численности подразделений. Командование и штаб дивизии действовали неуверенно, на сложившуюся обстановку практически не влияли, ввиду отсутствия устойчивой связи со штабами полков и частой сменой места своего командного пункта.
"Кто к нам с мечом придет, тот от него и погибнет.
На том стояла и стоять будет Русская земля"
Особенно тяжелое положение сложилось на правом фланге дивизии. Местонахождение подразделений 1287-го стрелкового полка, как и его штаба, было неизвестно, часть бойцов и командиров в составе мелких подразделений вышли на участке обороны 1291-го СП. Шоссе Москва – Киев севернее Наро-Фоминска на протяжении всех дней боев не было прикрыто войсками. Только отсутствием у противника необходимых сил и средств можно объяснить тот факт, что противник не предпринял наступления к Москве с этого направления.
Во второй половине дня было получено распоряжение штаба армии, в котором командиру дивизии было приказано восстановить утраченное положение. Однако дивизия в силу своей, а самое главное, вследствие отсутствия управления подчиненными частями, была не в состоянии вести активных боевых действий, несмотря на то что ей на усиление была выделена танковая рота из резерва командарма, находившаяся в районе Рассудова.
Штаб армии, в ответ на запрос штаба Западного фронта о состоянии дел на левом фланге, докладывал:
"НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ЗАПАДНОГО ФРОНТА
ШТАРМ 33. 3.12.41 15.30
1. Доношу, что в течение 1 и 2 декабря части 11 °CД, ведя бои на занимаемом оборонительном рубеже, подверглись троекратной атаке со стороны противника. В результате боя противник имеет потери до 800 человек убитыми и ранеными.
Понеся значительные потери, противник ввел в бой резервы и нанес поражение 1287 СП, который к исходу 1.12 с боями отошел в район АФАНАСОВКА.
2.12 1287 СП пытался восстановить положение, контратаковал противника в САВЕЛОВКА, но встретил сильное огневое сопротивление, отошел с большими потерями сев. – вост. 4, 5 км ИВАНОВКА и остатками полка в составе:
1 стр. роты, 1 орудием и приданной минометной батареей занял оборону фронтом на запад и юг.
В бою 2.12 был убит комиссар 1287 СП ст. политрук АГЕЕВ.
В настоящее время полк состоит из 400 бойцов.
Противник, силою до двух батальонов, занимает АФАНАСОВКА-ИВАНОВКА; до роты – САВЕЛОВКА; до батальона с 3-мя танками – МОГУТОВО.
Полку поставлена задача оборонять рубеж: выс. 189, 6; выс. 210, 3 отдельные дома между САВЕЛОВКА, МОГУТОВО – не допустить продвижение противника в северном и северо-восточном направлениях.
2. 1291 СП с утра 3.12 совместно с ротой танков пытался выбить противника из МОГУТОВО, но успеха не имел.
Продолжает занимать опушку леса сев. – вост. МОГУТОВО и готовится вновь атаковать МОГУТОВО.
Начальник штаба 33 армии А. КОНДРАТЬЕВ".