А к весне 1941 года губительный аппетит к завоеваниям обернул надежды фюрера к дальним горизонтам на Востоке… Англия была спасена.
Ретроспектива
При взгляде в прошлое битва за Британию предстает как одно из решающих сражений Второй мировой войны. Отражение атак германского люфтваффе не давало повода говорить об одержанной победе, тем не менее это была первая проверка Гитлера, первое сражение в истории, в котором воздушная держава сыграла главную роль.
Сражение как выявило, так и породило множество мифов. Один из них заключался в том, что немцы фактически пытались осуществить вторжение, но были отбиты. Эта история основана на обнаружении тел сорока немецких солдат на южном побережье Англии. В действительности же эти солдаты были убиты, когда немцы отрабатывали посадку на корабль и высадку на французском побережье. Британские бомбардировщики или штормовое море потопило их десантные баржи. Как замечает Черчилль в "Their Finest Hour" ("Их лучший час"), британцы побудили мир по психологическим причинам поверить, что попытка вторжения была отбита.
Другим мифом, порожденным сражением, стало тщательно подпитываемое общественное мнение о безукоризненном характере британских бомбардировок. В действительности же обе стороны хорошо спланировали задолго до войны – а британцы в намного большей степени, чем немцы, – бомбежку городов, промышленных предприятий и коммуникаций противника.
Однако в ходе фактического осуществления бомбардировок возник некий курьез. Как показал майор ВВС США Рэймонд Дж. Фредетт в своем подробном исследовании "Sky On Fire – The First Battle Of Britain" ("Небо в огне – первая битва за Британию"), немцы взяли свою стратегию ведения воздушных боев из Первой мировой войны, когда ими использовались Цеппелины, Готы и Джайнтс, совершавшие налеты на британские города. Задолго до того, как Дуэт, или Тренчард, или Билли Митчелл стали предвестниками победы воздушной державы, немцы наносили удары непосредственно по людям, городским центрам, вспомогательным и промышленным районам и по национальной воле к сопротивлению. Результаты, небольшие по меркам тотальной войны, стали разочарованием для немцев, но остались не забыты англичанами. Воспоминания о бомбежках во время Первой мировой войны, постоянно подкрепляемые массой страшных историй, опубликованных между двумя войнами, вполне определенно оказывали отрицательное действие на британскую политику. Британия предчувствовала массовые бомбовые налеты на Лондон и другие британские города в начале Второй мировой войны. Это привело к запоздалому акценту на создание истребительной группировки. И напротив, способствовало увеличению числа тяжелых бомбардировщиков в Британии. Анахронически нацисты сконцентрировали внимание в предвоенные и в первые военные годы на одномоторных и двухмоторных бомбардировщиках и пикирующих бомбардировщиках, большинство из которых были предназначены для осуществления тактической задачи по поддержке сухопутных сил. Разработчики стратегических бомбардировок во время Первой мировой войны отклонили эту концепцию во Второй мировой войне, но слишком поздно [24]. В первые месяцы войны обе стороны воздерживались от так называемых "стратегических" атак или атак на города. Немцы, однако, использовали свои самолеты против Варшавы (в атаках на "военные цели", как эвфемистически называл их Кессельринг), а также предприняли известный устрашающий налет на Роттердам [25].
Но их первые бомбы на британской земле упали на Оркнис 16 марта 1940 года, когда нацистские бомбардировщики атаковали базу флота местной обороны в Скапа – Флоу. Несколько мирных граждан были убиты на приграничном острове Хой, а британцы в ответ совершили атаки на немецкие базы в Силте и Хернуме. Но намного раньше, в сентябре 1939 года, британские бомбардировщики бомбили военно – морские базы Германии в Брунсбюттеле и Вильгельмсхафене, Силте, Хелиголанде и другие цели. А 10–11 мая 1940 года, пару дней после того, как несколько немецких бомб упало на Кентербери, британские бомбардировщики начали систематическую атаку, которая не прекращалась до окончания войны, на коммуникации и промышленные предприятия в самой Германии [26].
Спор о том, кто кого бомбил первым, поэтому сравним с поговоркой: "говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок". Обе стороны постепенно наращивали бомбардировки, сначала по "чисто военным" целям, потом все менее и менее выборочно, а в конце – вполне открыто, по городам. Таким образом, достигшие апогея немецкие атаки на Лондон в сентябре 1940 года можно рассматривать с точки зрения рейха как ответ на более ранние атаки англичан на Берлин. В то же время британцы чувствовали, несколько оправдывая себя, что все средства хороши после Варшавы и Роттердама.
Еще один миф о сражении связан с заявлениями сторон о потерях противника. Британцы заявляли, выдвинув в поддержку аргументы, которые убедили их самих и большую часть нейтрального мира, и вполне искренне верили в то, что они уничтожили намного больше немецких самолетов во время сражения, чем это было на самом деле. По официальным подсчетам Королевских ВВС, немецкие потери с начала сражения за Британию с 10 июля по 31 октября, включая потери при дневных бомбардировках Лондона, составили 2 698 самолетов. В действительности немцы потеряли 1 733 самолета (221 был сбит противовоздушным огнем), признав потерю всего 896 самолетов. Еще 643 самолета были повреждены. Немцы заявили об уничтожении 3 058 британских самолетов, фактически сбив 915. Нацисты, как и британцы, верили своей собственной статистике, и думали, что они нанесли британским ВВС значительно больший ущерб, чем было на самом деле.
Сражение за Британию выявило ограниченные возможности воздушных атак. Обе стороны перед войной слишком сильно преувеличивали влияние бомбардировок на промышленное производство и гражданскую мораль; они сильно недооценивали воздушную силу, которая требуется для достижения значительных результатов. Бомбардировщик считался непревзойденным, но сражение показало, что в небе главенствовал истребитель.
Британцы, вероятно, менее, чем немцы, заблуждались в оценке роли истребителей в воздушном бою. Все авиаторы тех дней, включая, в частности, большинство офицеров военно – воздушных сил США, наделяли бомбардировщик всемогуществом и сильно приуменьшали число бомбардировщиков, которое необходимо для того, чтобы произвести хотя бы слабое впечатление на определенную страну.
Сэр Джон Слессор, пионер британской авиации, командующий береговой авиацией Королевских ВВС во время войны, а после войны начальник штаба военно – воздушных сил, написал (в послесловии к книге майора Фредетта):
"Где мы сильно ошибались в 1939 году… так это в сильной недооценке массы взрывчатки и технической эффективности средств доставки, необходимых для достижения решающих результатов, а также почти в такой же недооценке способности гражданского населения выстоять перед атакой, которая существовала до изобретения ядерных зарядов".
Профессор Уильям Р. Эмерсон, работавший в то время в Йельском университете, в своей лекции в Хэрмоне "Операция с прямой наводкой" перед слушателями Военно – воздушной академии США 27 марта 1962 года в сжатой форме суммировал общий недостаток прогнозов. Его замечания были обращены специально к летчикам Соединенных Штатов, но его тщательное исследование глобального развития военно – воздушных сил перед Второй мировой войной отчетливо показало, что его комментарии можно отнести, с немногими вариациями, и к англичанам, и к немцам. Нельзя сказать, что американские командующие воздушными силами ясно понимали характер будущей войны или что они точно оценили предъявляемые требования. В частности, они не смогли полностью понять основное значение превосходства в воздухе… если американские летчики совершили ошибки, то, несомненно, они сделали их меньше, чем летчики какой – либо другой страны… любое характерное предвоенное убеждение <…> военная доктрина была перевернута или полностью изменена под воздействием военного опыта. Оказалось, что Германия отнюдь не уязвима при стратегических бомбардировках… Германские военно – воздушные силы не были уничтожены. Они были разбиты в ходе сражения, отчасти в результате действий тяжелых бомбардировщиков, которые вынудили их защищать свою родную землю, частично в результате действий американских дневных бомбардировщиков, которые нанесли удар не только по их материальной базе, как это делают бомбардировщики, но и по другим не менее важным составляющим военно – воздушных сил – по их руководству, их летчикам – ветеранам, их командной структуре, их морали, их надеждам…. Во время Второй мировой войны воздушная война, вопреки довоенным убеждениям ее сторонников, стала, не в меньшей степени, чем война на суше и на море, войной на уничтожение. Она не заменила операции обычных вооруженных сил, она дополнила их" [27].
К этому следует добавить, что британское подразделение бомбардировщиков внесло крупнейший вклад в поражение немцев в ходе сражения за Британию, когда осуществляло бомбардировки Берлина, что оказывало прямое влияние на немецкую стратегию бомбежек, а также мощные атаки на немецкие морские порты, откуда планировалось начать вторжение. В результате атак было уничтожено большое количество барж, кораблей и складов.
Вглядываясь в прошлое, можно сказать, что сражение за Британию выиграли британцы, но с помощью немцев.
Планы нацистов оказались ошибочными, ослабленными напыщенным Герингом и колеблющимся Гитлером. Их воздушная сила была неадекватной, перемена целей оказалась фатальной; их было слишком мало, и они слишком запоздали.
Послевоенное утверждение о том, что Королевские ВВС одни спасли Британию от вторжения, не подтверждается при последующем исследовании. Королевские ВВС были решающим фактором, однако такими же факторами было географическое положение Ла – Манша (мощная психологическая, а также физическая преграда для немцев) и присутствие Королевских военно – морских сил. Сам по себе флот вызывал искреннее уважение у немецких адмиралов. Более важным фактором, вероятно, была нерешительность Гитлера и равнодушное отношение немецких военно – морских (в особенности) и сухопутных войск к операции "Морской лев". Гитлер верил, что после Дюнкерка Англия заключит мир на его условиях; он колебался, когда ему нужно было нанести удар. Немецкие наземные службы не так верили Герингу, как рейхсмаршал верил в себя; военно – морские силы с особым почтением относились к мощи британского флота и ширине Ла – Манша. Между службами случались трения, и было плохое планирование; генерал Йодль справедливо заметил после войны, "что наша организация во многом походила на организацию Юлия Цезаря".
Кессельринг написал после войны: "…я вынужден согласиться с мнением британского военного историка (генерал – майора Дж. Ф.С. Фуллера), когда он пишет, что операция "Морской лев" часто рассматривалась, но никогда не была спланирована" [28].
А вице – адмирал Вальтер Анзель констатировал: "Гитлер вел не сражение оружием, а сражение нервами, в котором как орел, так и морской лев представляли собой не очень убедительные устрашающие жесты. Более того, – добавляет он, – Гитлер считал невозможным вторжение" [29].
Исторические "если бы" остаются. Кажется вероятным, что, если бы немцы попытались осуществить вторжение вскоре после сражения за Францию (при наличии смелого и полностью разработанного плана, которого никогда не было), они бы могли добиться успеха, несмотря на сопротивление британских ВВС [30].
Заплаченная цена была бы очень велика. Но после Дюнкерка Британия была ослаблена и уязвима. У нее фактически не было защиты от воздушных атак. Ночью крупные воздушные и десантные силы могли бы переправиться через Дуврский пролив и Ла – Манш и, вероятно, форсировать высадку на британской территории, несмотря на вмешательство британских военно – морских и военно – воздушных сил. Но немцы не предприняли такой попытки.
Также вполне возможно, что немцы могли бы достичь воздушного превосходства в месте вторжения – единственном, имевшем тогда значение. Как замечает Кессельринг в своей книге "A Soldier's Record" ("Записки солдата"): "При вторжении боевые воздушные силы могли бы выполнить свою работу, если бы разработчики плана вторжения предприняли необходимые шаги, чтобы достичь только качественного превосходства в воздухе, если бы удалось избежать рассеяния всей мощи и если бы все имеющиеся на день "зеро" военно – воздушные силы были полностью приведены в порядок. Эти условия могли бы быть прекрасно выполнены" [31].
Было много технических причин, по которым немецкие военно – воздушные силы не смогли достичь результата, которого ожидал Геринг. Их одноместный истребитель Ме–109 превосходил "Харрикейн", был настолько же хорош или даже лучше, чем "Спитфайер", в частности в скорости набора высоты и при полете на большой высоте. Однако у него были "короткие ноги" – дальность его полета была достаточной лишь для того, чтобы проникнуть в область Лондона и вернуться на базу. Немцы потеряли большое число Ме–109 во время сражения, потому что у них кончалось топливо, прежде чем они успевали вернуться на свои базы. Двухмоторный двухместный Ме–110 имел большую дальность полета и мог действовать от Норвегии до Дании, однако он уступал "Харрикейну" и "Спитфайеру". Это означало, что немецкие атаки были сконцентрированы на юго – восточной части Англии, а остальная часть страны выходила за рамки серьезных угроз во время дневных налетов.
После кульминационного 15 августа 5–й воздушный флот, базировавшийся в Норвегии и Дании, фактически не играл роли в сражении. Его Ме–110 не были конкурентами британских перехватчиков; в действительности немецкие двухместные истребители сами нуждались в защите. Это означало, что после 15 августа фактически ни один немецкий фланг не представлял угрозу северу и что только часть немецких военно – воздушных сил участвовала в нападении. Многие бомбардировщики 5–го воздушного флота и некоторые из его истребителей были переброшены к югу в конце августа при подготовке планировавшегося вторжения. Начиная с 24 августа 2–й воздушный флот (Кессельринг) в Па – де – Кале нес основную нагрузку дневных налетов. Поэтому британцы могли сконцентрировать свои силы в обороне, а не рассеивать их.
Англия имела и другие преимущества. Британские самолеты были бронированными, а немецкие истребители и бомбардировщики не имели брони, и их спешно покрывали ею во время сражения. Немецкие бомбардировщики не подходили для выполнения своей задачи. В то время у ВВС Германии не было четырехмоторных бомбардировщиков, а пикирующий ("Штука"), применяемый в сражениях сухопутных войск, оказался медлительным и уязвимым при стратегических бомбардировках. "Хейнкели" и "Дорнье" были хорошими рабочими машинами, но их защитное вооружение оказалось недостаточным, а бомбовые загрузки слишком малы для выполнения поставленных задач. Дальность их полета и вооружение, а также обучение немецких ВВС не подходили для осуществления эффективных атак на Королевские военно – морские силы, которые должны были стать одной из наиболее важных целей.
Огромное преимущество британцев, заключавшееся в применении радиолокационных станций обнаружения и в контроле за истребителями с земли, было важным (возможно, главным) фактором в сражении. У немцев не было сравнимых электронных средств [32]. Немецкая воздушная разведка не отвечала поставленным требованиям. Короче говоря, немцы предприняли операцию, которую люфтваффе не было способно осуществить и для которой не было обучено и оснащено.
Тем не менее немецкие военно – воздушные силы были близки к успеху и могли бы изменить ход истории, если бы Гитлер, Геринг и их маршалы не нарушили основополагающий принцип войны. На военном языке это называется принципом цели. Другими словами, немцы упустили из виду главную цель. Гитлер только одним глазом смотрел на Англию; еще до начала сражения он уже обратился взором на Восток.
Большое значение тех месяцев кризиса летом и в начале осени 1940 года имела постановка хорошо определенной цели. Немецкие воздушные атаки на Англию и планы десантного вторжения никогда не были связаны с ясной политической или военной целью. Военно – воздушные силы вели свою собственную войну и в очень плохой увязке – пока не стало слишком поздно – с планами вторжения других служб.
Немцы начали сражение с беспорядочных, широко растянутых операций против различных целей. 8 августа они сконцентрировались на конвоях, портах, радиолокационных станциях, аэродромах и береговых целях. С 24 августа по 6 сентября направляли свои атаки на внутреннее и жизненно важное кольцо британских аэродромов вокруг Лондона и на основные радиолокационные станции, которые контролировали операции 11–й группы. 7 сентября они переключили основные усилия на удары по Лондону.
Целью же их с начала до конца должно было стать истребительное подразделение Британии, в частности 11–я группа – та часть истребительного подразделения, которая больше всего могла вмешаться в их планируемое вторжение. И главное – добиться локализованного превосходства в воздухе над Ла – Маншем и над пляжами, где готовилась высадка.
Их же второй целью было подразделение бомбардировщиков, очевидно, с их точки зрения, главные враждебные силы на пути вторжения, а также британский флот. Но истребительное подразделение было выведено из дела или сильно ослаблено, и эти вторичные цели можно было атаковать на досуге. Открытые радиолокационные станции были особенно уязвимы для нападения. Аэродромы и коммуникации, истребители, в воздухе и на земле, и авиационные заводы стали решающими целями для немцев.
Сконцентрировавшись на них, Гитлер стал выигрывать сражение. К 6 сентября Королевские ВВС пошатнулись; истребительному подразделению не хватало силы и эффективности. Черчилль отмечает ("Их лучший час"), что "чаша весов склонилась не в сторону истребительных сил" в период с 24 августа по 6 сентября. В это время Даудинг потерял убитыми 103 летчиков, 128 получили серьезные ранения и выбыли из сражения. 286 "Спитов" и "Харрикейнов" было сбито, а большое число аэродромов для истребителей и штаб – квартиры станций слежения были сильно "побиты". Англия потеряла почти четверть личного летного состава, и только 260 "новых, горячих, но неопытных пилотов, взятых из тренировочных частей, во многих случаях до окончания курса обучения", заменили их. Бомбежки аэродромов повлияли на моральное состояние рабочих бригад или на ремонтников, которые засыпали бомбовые воронки и ремонтировали здания. "Часто во время воздушного налета бригада уходила в убежище и людей нельзя было сдвинуть с места. Они заявляли, что не собираются работать, если это опасно" [33]. В книге "Royal Air Force" ("Королевские военно – воздушные силы", т. 1) говорится, что "не только был нанесен значительный ущерб наземной дислокации" истребительного подразделения в этот период, "но британские потери в истребителях настолько сильно превышали выпуск производства, что через три недели такой же активности (если бы немцы могли продержаться еще три недели) запасы истребителей были бы полностью истощены" [34].
Командующий воздушными силами Королевских ВВС И.М. Доналдсон опубликовал в лондонской "Дейли телеграф" и в американской "Нэшэнел обсервер" через четверть века после сражения свои воспоминания, в которых писал: "…когда я оставил командование знаменитой 151–й эскадрильей истребителей в августе 1940 года, получив звание полковника авиации, то был убежден, что мы побиты и проиграли сражение.