Иван Георгиевич пересказывал в своем дневнике некоторые свои сны, в основном носившие эротический характер. Именно в этом русле шли эксперименты западноевропейской модернистской литературы. Мир не такой, каким он выглядит, утверждала новая физика А. Эйнштейна. Общество и литература откликнулись: нельзя доверять чувствам, эмпирическому восприятию понятий о времени и расстоянии, о добре и зле, о законе и справедливости, о природе поведения человека в обществе. Чувство личной ответственности и долга было подорвано. Наступило время моральной анархии. Это было начало широкого экспериментирования и в скрытых сексуальных эмоциях. Внутренний монолог, в котором смешаны и ощущение героя, и то, что он видит, и мысли с ассоциациями, вызванными образами, которые возникают, вместе с самым процессом их возникновения, стал новым средством проникновения во внутренний мир человека, давая особый взгляд на индивидуальность человека и на окружающий мир в целом.
Мара Свербеева вызывала у Эрдели сильнейшее физическое влечение. Глубоко личные переживания генерал заносил в дневник. Вот пример подобного рода из записи за 22 мая 1918 года:
"Подчас представляется, как ты повязываешь головку на ночь, как голыми ножками в ночных туфельках ходишь, как в лорнет смотришь, как хорошо и элегантно одетой сидишь, перелистываешь что-нибудь, читаешь, и серьезные складки по лбу, и милая головка склоненная, породистая, а затылок и шея в волосинках любимых, и прическа нехитрая, а на руках обручик мой – и весь твой облик гармонический. Породистый, милый… И так потянет к тебе, к твоему обаянию женщины, привлекательности, простоты, ласки, ума, нежности и чудной женственности. Через четыре дня [будет] пять лет нашей любви. А я не могу ни поздравить, ни обручика подарить. Если мы встретимся, я тебе подарю обручик из черной эмали, узенький и плоский, как символ тяжкого года 1917–1918, когда мы пережили столько ужасов и страданий, душенька моя" .
На страницах дневника мы можем встретить и более интимные воспоминания и эмоции. Во время командировки генерала в Закавказье Мара тяжело болела. Эрдели очень переживал по поводу ее здоровья, надеясь, что к его приезду все останется в прошлом. Генерал действительно не смущался своей любви и этих отношений. В одной из тетрадок он упомянул, что допускает возможность чтения дневника другими лицами. Его содержание он видит вполне достойным, ведь кроме интимных страниц в нем немало высоких мыслей о благе родины.
Сохранившаяся часть бумаг охватывает с перерывами период с весны 1918 года, когда Эрдели принимал участие в Ледовом походе, до лета 1919 года, когда генерал стал часто бывать в Екатеринодаре. Общий объем сохранившегося текста более 70 тыс. слов. Эрдели упоминал в тексте, что дневники, которые он вел до осени 1917 года, были зарыты его денщиком Андреем в сарае усадьбы Яновых в Новочеркасске. Кто знает, может быть, они до сих пор где-то там. А письма Мары к нему были им спрятаны на чердаке дома Яновых: генерал боялся, что хозяева уничтожат их после прихода большевиков. Судьба этих бумаг неизвестна. Вероятно, что за прошедшие почти сто лет они уже были обнаружены при ремонте, перестройке или сносе дома, но у никого из нашедших не возникла мысль позаботится об их дальнейшей судьбе.
Поскольку дневник известен в виде копий – рукописной и машинописной, то в тексте накопилось изрядное количество ошибок и опечаток. В ходе работы с ним были выявлены искажения, вызванные тем, что переписчики ошиблись в понимании ряда мест дневника и привнесли свою их трактовку. В архивном тексте недостает знаков препинания, что также затрудняет понимание его содержания. Все это потребовало определенной работы по реконструкции изначального смысла текста при сохранении характерной лексики и стиля автора документа. В связи с этим в книге осуществлено цитирование уже отредактированного текста.
Наряду с главным источником из ростовского архива были использованы отдельные документы из фондов Тамбовского и Одесского областных архивов.
В 1994 году в Государственный архив Тамбовской области в соответствии с завещанием В. К. Андреевской была передана собранная ею и ее мужем В. М. Андреевским подборка эмигрантской периодики. Владимир Михайлович Андреевский был крупным тамбовским помещиком, избирался предводителем дворянства Кирсановского уезда, а затем и Тамбовской губернии; в 1906–1917 годах состоял членом Государственного совета. Важно то, что Вера Константиновна Андреевская (урожд. Олив) была родной сестрой Мары Константиновны Свербеевой.
Справочные материалы к фонду Р-5328 дают представление о том, когда и как М. К. Свербеева с детьми покинула Россию, какую жизнь вела в эмиграции. Среди документов этого фонда принадлежащие Андреевскому тексты автобиографического характера, немного фотографий и большое количество разобранных по темам вырезок из белоэмигрантских газет за 1928–1958 годы. К сожалению, в фонде практически отсутствуют письма и личные записки Андреевских, но имеются фотографии сестер Веры Константиновны и Марии Константиновны, сделанные до революции в Петербурге и в период эмиграции во Франции.
В Государственном архиве Одесской области (Украина) хранится семейный фонд Эрдели, поступивший туда на хранение в 1921 году из имения Мостовое Ананьевского уезда Херсонской губернии. Имение принадлежало Владимиру Яковлевичу Эрдели и его потомкам. Владимир Яковлевич приходился Ивану Георгиевичу Эрдели родным дядей.
Основная масса документов этого фонда относится к другой ветви семьи Эрдели, поэтому сведений об Иване Эрдели и его родителях обнаружено там немного. Самой ценной находкой оказались "Советы моим детям" – рукопись, обозначенная в описи как анонимная. Первое же знакомство с нею позволило признать в ее авторе Георгия Яковлевича Эрдели – отца генерала И. Г. Эрдели. "Советы" содержат наставления финансового и карьерного характера, составленные главой семьи в предчувствии скорой смерти. В рукописи изложено немало суждений по вопросам усадебного хозяйства, что позволяет оценить уровень материального достатка семьи, а также составить представление о распространенных практиках ведения дел, применявшихся наиболее успешно приспособившейся к товарному производству частью южнороссийского дворянства. Этот текст образует и более широкий контекст – характерные для ответственного отцовства той поры представления о воспитании молодого дворянина. Этот документ показывает, в какой среде родился и вырос будущий генерал, какие качества в нем хотел видеть его отец и какой методе формирования личности он должен был быть подвергнут в процессе взросления.
Глава 1. Эпоха юности и надежд: первое пореформенное поколение
Русское дворянство пополнялось выходцами из других земель. Немало служивых людей приходили из Литвы, Германии, Италии, Польши и оставались в русских княжествах, потом в Московском государстве и в Российской империи.
Фамилия Эрдели происходит от венгерского названия Трансильвании – гористого района на севере Балканского полуострова, на котором веками развивалось соперничество Австрии, Венгерского государства и Турецкой Порты. Длительное время жизнь на этой окраине христианского мира была беспокойной, поэтому все уроженцы этих мест были чрезвычайно воинственны. В начале XVI века Трансильвания обрела государственное оформление, но вскоре признала в 1566 году вассальную зависимость от турецкого султана. В это время Трансильвания становится оплотом протестантизма на востоке Европы. В 1687 году в ходе неудачной для турок войны с Австрией княжество Трансильвания было занято войсками Габсбургов. Начался процесс интенсивного окатоличивания. Трансильванские протестанты из старых местных родов отодвигались на вторые роли. И в начале 1750-х годов (называются разные даты переселения) в составе целого обоза сербских, венгерских, валашских семей выходцев из юго-восточных районов Австрийской империи на территорию, названную Новой Сербией, позже ставшей Херсонской губернией, прибыли Шимон Эрдели и его сын, 40-летний вахмистр венгерской службы Пал Эрдели.
Как писал его потомок Георгий Яковлевич Эрдели в своих воспоминаниях: "В 1753 году из Венгрии, Сербии, Черногории, Хорватии (принадлежавших Австрии) в безбрежные пустопорожние земли Украины двинулись переселенцы, искавшие свободы и надеявшиеся начать новую привольную жизнь. Шли они полувоенным порядком, образовав два полка в количестве около 1400 мужчин (с ними шли и их семьи). Предводительствовали этими полками Иван Шевич (вероятно, серб) и Райко Прерадович (его потомки получили фамилию Депрерадовичи). В числе новопоселенцев были сербы Живковичи, Хорват (вероятно, прозвище, данное по его происхождению из Хорватии), Эрдели, Пишчевич и другие. Эрдели являлись потомками крупных венгерских земельных магнатов, не пожелавшими носить в России своего графского титула. Осели они близ тогда же основанного города Елисаветграда (ныне – Кировоград)" .
Павел Семенович Эрдели был принят на русскую службу в один из поселенных полков, которые были созданы из балканских переселенцев. К жизни на границе роду Эрдели было не привыкать. Там, в Трансильвании, им веками приходилось жить в постоянных походах и ожидании набегов.
Позднее род Эрдели был внесен во II часть родословной книги Херсонской губернии. Но герб был, как тогда выражались, "высочайше утвержден" лишь в 1893 году .
Уже после того, как Павел Эрдели был уволен со службы в 1770 году в чине секунд-майора, его полк был влит в новый Александрийский 5-й гусарский полк, сформированный в 1773 году из македонских и далматских поселенных полков. В дальнейшем мужчины Эрдели имели особую привязанность к кавалерии, а в 1919 году главноначальствующий на Северном Кавказе Иван Георгиевич Эрдели был особо расположен к александрийским гусарам, стоявшим в Темирхан-Шуре, а с их командиром полковником И. А. Глебовым был дружен. В 1882 году шефом этого полка стал великий князь Николай Николаевич-старший. Вот как глубоко по времени уходят корни того покровительства, которое оказывал Ивану Эрдели на протяжении всех лет его службы великий князь Николай Николаевич-младший.
А пока, во второй половине XVIII века, Эрдели осваивали целинные земли дарованного царским указом участка. Они основали селения, два из них носили название Эрделевка и находились в 60 верстах друг от друга.
Второе поколение Эрдели на русской земле составили три сына Павла: Яков, Андрей и Степан. Они уже по традиции служили в кавалерийских южнороссийских полках: старший в том же полку, что и отец; средний в Ольвиопольском гусарском полку; младший – в Переяславском легкоконном полку. При увольнении в отставку выше чина VIII разряда не имели.
Третье поколение русских Эрдели уже начинает выделяться на общем фоне губернского дворянства. Владимир Яковлевич Эрдели (1789–1853), ушедший в отставку подполковником артиллерии, был избран Ольвиопольским уездным предводителем дворянства.
Тот факт, что Владимир Яковлевич имел серьезную военную специальность, говорит, что его устройством в кадетское, а потом и военное училище уже было кому заниматься. По-видимому, сыграли свою роль связи отца-подпоручика.
В дворянских семьях ключевым вопросом всегда была судьба сыновей. Их наставляли, определяли на службу, следили за продвижением, способствовали по мере сил их карьере. Успешный сын был гордостью родителей. С начала XIX века детям стали давать образование, соответствующее дворянскому званию, сыновей стремились определить в кадетский корпус, потом в военное училище, дочерей – в институты благородных девиц.
Как известно из офицерской переписки примерно тех же поколений русских дворян, поступить в кадетское и военное училище было непросто, особенно на казенный счет. Чтобы восполнить картину забот семьи о мальчике-дворянине, привлечем донские фонды. Полковник Донского казачьего войска Иван Самойлович Ульянов, большими усилиями поднявшийся по служебной лестнице, хотел помочь своему старшему сыну Павлу. Он, используя привилегию, на которую мог рассчитывать Павел как крестник великого князя Константина Павловича, определил его в кадетский корпус в Санкт-Петербурге и строго наставлял:
"Ты, без сомнения, знаешь, что после кадетского воспитания тебя ожидает шестилетняя кавказская служба. Я не говорю, что ты не должен служить, но мне не хотелось бы ссылать тебя в эту сторону с кадетской скамьи. Ты казак – следовательно, и без того не минешь службы кавказской. Теперь у нас есть примеры, что лучшие кадеты поступают в артиллерию, службу у нас почетную и выгодную по содержанию" .
Отец советует сыну подготовиться по "артиллерийским" наукам, а тогда и он похлопочет доставить ему случай докончить начатое.
Опять же благодаря влиянию и хлопотам отца следующий сын, Аркадий, зачислен в не менее престижное, чем артиллерийское, строительное училище Главного управления путей сообщения и публичных зданий в Санкт-Петербурге на одну из войсковых вакансий и на войсковой счет . Но через пять лет, в 1854 году, он отчислен из него за неуспехи в науке и по просьбе отца, которую сам Аркадий и вымолил . Иван Самойлович жаловался одному из товарищей:
"Признаюсь, мне тяжело расставаться с надеждами, которые подавало прекрасное училище, но сын одно твердит, что у него нет способностей для головоломной математики" .
А Аркадию уже, что называется, вдогонку писал:
"Мне тяжело <…> видеть, что я напрасно себя мучил, хлопоча о твоем образовании. Больно, когда подумаешь, что другие отцы едва дадут <…> случай к поступлению детям в учебные заведения…"
По-видимому, отцам Эрдели более повезло с сыновьями. Представители третьего и четвертого поколений русских Эрдели показывают хорошие карьерные результаты.
Статусный рост Владимира Яковлевича хорошо прослеживается даже по брачным союзам. Если первой его женой была дочь поручика, то второй – дочь вице-губернатора Херсонской губернии П. П. Брюхачева, девица на 30 лет моложе его.
Его младший брат Георгий Яковлевич (1807–1876) начинал службу уже в столичных полках – в лейб-гвардии Семеновском полку. А после отставки был избран предводителем дворянства Херсонской губернии (1871–1876). Он и стал отцом будущего белого генерала.
Первым генералом среди Эрдели был Феодосий Петрович, представитель того же четвертого поколения, что и Иван Георгиевич, но родившийся почти на 50 лет раньше, чем он, потому что между их отцами – родными братьями – была разница в 37 лет, да и "наш" Эрдели был рожден уже весьма пожилым родителем.
Это поколение Эрдели породнилось уже не только с соседями-помещиками или офицерами-сослуживцами. Александр Семенович Эрдели, занимавший в 1874–1890 годах пост губернатора Херсонской губернии, был женат на Анне Викторовне Лутковской, внучке Е. Г. Темкиной, дочери императрицы Екатерины II и князя Г. А. Потемкина-Таврического. Примечательно, что сменил его в губернаторском кресле генерал-майор Сергей Вильгельмович Олив – дядя Мары Константиновны.
Имения Эрдели находились довольно кучно – на территории Врадиевского района, названного так по имени первого владельца этих земель полковника И. Врадия, который получил их за храбрость, проявленную в войне против турок. В середине XIX века эти земли были выкуплены представителями рода Эрдели. К началу XX века имения уже были изрядно поделены между наследниками, и размер среднего эрделевского владения составлял около 500 десятин, что на юге не считалось особо крупным поместьем.
Отец будущего белого генерала Георгий Яковлевич Эрдели был самым младшим в семье подпоручика Якова Павловича Эрдели (1750–1821), имевшего к моменту его рождения в 1807 году возраст в 57 лет. Старшие братья и сестры Георгия были уже взрослыми людьми, когда тот появился на свет. Потом эта история повторилась и с его сыном-последышем Иваном, рожденным 63-летним отцом.
В завещании Якова Павловича сказано:
"Сыну моему, Георгию, сел[ение] Эрделиевку, не разделяя строений и заведений, не ставя ему того в честь, ибо на воспитание других употреблено мною немало сумм; а Георгий еще в малолетстве, для воспитания его нужны издержки. Также 75 душ мужского пола, а женского – сколько при них случится" .
Георгий Яковлевич начал службу в лейб-гвардии Семеновском полку, затем в Невском морском полку. Несмотря на название, полк был пехотным. Он относился к числу старейших русских полков, будучи сформированным в 1706 году. В основном за годы своего существования он квартировался преимущественно в городах Прибалтийского края, в Санкт-Петербурге, Риге и Финляндии. Это справедливо и для 1830-х годов, когда в нем служил Георгий Эрдели. В отставку он вышел в чине штабс-капитана около 1838 года.
Ко времени, когда Георгий Яковлевич был энергичен и полон сил, относится закладка парка в имении , описанная внуком Георгия Яковлевича и его полным тезкой в воспоминаниях.
Надо упомянуть, что их автор – племянник генерала И. Г. Эрдели, сын его брата Якова Георгиевича Эрдели (1856–1919), земского деятеля и минского губернатора (1906–1912).
Георгий Яковлевич-старший построил в 1850 году в Эрделиевке и новый дом о двадцати восьми комнатах:
"На увитом виноградом западном балконе нового дома дед и его семья проводили все свободное время. Отсюда, посасывая чубук и прихлебывая чай, Егор Яковлевич мог обозревать деревню, лежащую по ту сторону пруда с плотиной, и Большой шлях, спускающийся по склону горы и идущий мимо ворот господского двора. Если вдали показывался въезжающий на плотину экипаж, внушавший своим видом доверие, раздавался дедов возглас: "Эй! Люди!" – и хлопок в ладоши. Как из-под земли вырастал казачок, выслушивал приказание, стремглав бежал за ворота, останавливал экипаж и рапортовал седоку: "Барин приказал доложить, что он очень просит, чтобы вы заехали к нему отдохнуть да отведать хлеба-соли". Седок, проехавший уже не менее пятидесяти верст (от ближайшей почтовой станции), с удовольствием соглашался. Прием ему оказывался самый любезный. Бывало, такой случайный гость задерживался в Эрделиевке дня на два, на три.