В 1914 г., при объявлении Германией войны России, барон Унгерн из Кобдо спешит в г. Читу с тем, чтобы с первым отходящим казачьим полком уехать на театр военных действий. Но в Чите выяснилось, что забайкальские казаки не предназначаются к отправке в первую очередь, ввиду не определившейся позиции Японии, и когда забайкальцы пойдут на войну и пойдут ли еще - неизвестно. Барон Унгерн едет самостоятельно на запад и поступает в один из второочередных полков Донского казачьего войска, действующего на Австрийском фронте.
В первых же боях сотник Унгерн выказывает примерную храбрость. Он один из первых офицеров полка - георгиевский кавалер. На него сыплются награды и ранения, по счастью, не тяжелые. Время поправки от ран он проводит не в прекрасных полевых госпиталях, а в обозе 2–го разряда полка. Как только в состоянии был сидеть на коне, шел в бой и раненый вновь ехал в обоз 2–го разряда.
Когда полки родного Забайкальского войска прибыли на театр военных действий - на Кавказский фронт, подъесаул Унгерн поспешил возвратиться в свое войско и был зачислен в Нерчинский казачий полк, действовавший в районе озера Урмия. Революция 1917 г. и развал армии на фронте заставил офицеров думать об укреплении фронта посторонними, не русскими силами. Есаул Унгерн сформировал из добровольцев - горцев отряд и с ними нес всю разведывательную службу впереди "митингующего" полка.
Здесь, в Нерченском полку, есаул Унгерн близко сошелся с есаулом Г. М. Семеновым - георгиевским кавалером. Есаула Семенова характеризовали начальники и сослуживцы как ловкого, не столь умного, сколь хитрого и умеющего вовремя схватить "быка за рога". Общим между Унгерном и Семеновым было: оба георгиевские кавалеры, оба монголоведы, оба молоды и с инициативой.
Есаул Семенов родился на границе с Монголией. С детства знал монгольский язык. Служа в консульском конвое в Урге, он создал себе большие знакомства среди влиятельных монгол. Был замешан в монгольские дела по свержению китайцев, по каковой причине был удален из конвоя в полк.
Барон Унгерн и есаул Семенов, как монголоведы, при развале армии естественно подумали о создании бурятско - монгольских конных корпусов, кои сумеют подпереть разваливающийся фронт. Идеологом этой идеи был есаул Унгерн, а есаул Семенов взялся осуществить идею.
В апреле или начале мая месяца 1917 г. есаул Семенов прибыл в Петроград, где представил военному министру два доклада. В первом докладе излагался план: при помощи юнкеров задавить большевизм, а во втором излагался план создания бурятско-монгольских частей для подкрепления фронта. Первое предложение есаула Семенова правительством было отвергнуто, а второе принято.
В июне месяце 1917 г. по новому стилю Семенов получил от военного министра большие полномочия на сформирование бурятско-монгольских частей войск и выехал в Забайкалье, вызвав с фронта есаула барона Унгерна, на что имел специальное разрешение.
К моменту прибытия в Забайкалье обоих есаулов, большевистские эмиссары уже сумели обработать местное население, и спокойным уголком оставался район, прилегающий к ст. Маньчжурия. Есаул Семенов обосновался на ст. Даурия. Сюда прибыл и Унгерн.
Нужно было организовать надежную первичную ячейку. За это взялся есаул Унгерн. Из военнопленных добровольцев, содержавшихся в даурских казармах, Унгерн сформировал полицейскую команду и при ее помощи установил контроль на линии железной дороги от ст. Оловянная до ст. Маньчжурия.
В последних числах декабря месяца 1917 г. есаул Семенов, есаул Унгерн, подъесаул Резухин, сотник Погодаев, есаул Тирбах, сотник Фирсов, есаул Глебов - всего в числе семи человек, ночью, на ст. Маньчжурия ворвались в казармы русской запасной дружины, захватили ружейные пирамиды, чем обезоружили их, а наутро дружинников посадили в вагоны и отправили в Россию, чему дружинники были рады. Есаулу Семенову все захваченное имущество дружины и казармы послужили материальным базисом для формирования Особого Маньчжурского отряда (ОМО).
Полковник Унгерн стал правой рукой и идейным руководителем всех начинаний полковника Семенова, уже именовавшегося "атаманом". Полковник Унгерн приступил к формированию Азиатской конной дивизии, кадрами которой были: буряты, монголы, татары, корейцы и праздношатающиеся японцы. Русские офицеры во вновь формируемых частях были лишь как инструктора, они не вмешивались во внутреннюю жизнь войсковых единиц.
Весь 1918–1919 гг. генерал Унгерн в Даурском районе являлся почти полновластным хозяином, творя много темных дел при посредстве коменданта ст. Даурия подполковника Лауренца. Едва ли кто из большевиков благополучно миновал ст. Даурию, но, к сожалению, немало погибло и мирных русских людей. С точки зрения общечеловеческой морали, нормального времени, станция Даурия 1918–1920 гг. - черное пятно на Белом движении, но в мировоззрении генерала Унгерна это оправдывалось теми высокими идеями, коими была полна голова барона.
Панмонгольская идея атамана Семенова и генерала Унгерна была осуществлена в июне месяце 1920 г. Всемонгольским съездом на ст. Даурия. Так генерал Унгерн был выдвинут событиями на арену монгольских событий 1920–1921 гг.
Идея восстановления в Китае монархии не покидала головы генерала Унгерна. Он едет летом 1919 г. в Пекин для ознакомления с монархическими группировками. Пребывание Унгерна в Пекине ознаменовалось двумя событиями: первое - грандиозный скандал, учиненный им в старом русском посольстве, и второе - женитьба на принцессе Цзи. За неимением подлинных документов, остается неясным как первый, так и второй случай. Первый послужил лишь к веселым рассказам, но второй - женитьба - не пустой звук.
Исторически остался в семейной хронике баронов Унгернов след: "Барон, генерал Р. Ф. Унгерн-Штернберг женат первым браком на принцессе Цзи, рожденной в 1900 г. в Пекине и в браке именовавшейся Еленой Павловной", вот и все. Баронесса Елена Павловна жила на ст. Маньчжурии, в то время как супруг жил на ст. Даурия, когда не был в походах против большевиков. Изредка супруг навещал баронессу. В 1920 г. в мае или июне месяце генерал Унгерн, снабдив жену приличными денежными средствами, отправил в Пекин, "в отчий дом". Многое говорит за то, что судьбой своей жены генерал Унгерн не интересовался.
Кто, при каких условиях познакомил генерала Унгерна с принцессой Цзи, какую цель преследовал генерал Унгерн, женясь - остается невыясненным. Был ли брак совершен гражданским или церковным порядком - неизвестно. По непроверенным слухам, баронесса Е. П. Унгерн в 1941 г. проживала в Чаньчуне (Сянзине) при дворе императора Пу И.
Генерал Унгерн был большой враг женщин и надо полагать, что женитьба его на принцессе Цзи имела чисто политический характер и вытекала из назойливой идеи: "реставрация китайской монархии", и женитьбой он приближался к претендентам на китайский законный императорский трон.
Жизнь и деятельность генерала Унгерна с 1920/21 года до конца его дней полно и правдиво изложены в настоящем труде.
В заключение нужно остановиться на характеристике барона Унгерна, данной его непосредственными начальниками - генералом бароном Врангелем и атаманом Семеновым.
Последний в своих воспоминаниях отводит генералу Унгерну много места. По мнению Семенова, Унгерн - выдающаяся интеллектуальная личность, одаренная от природы всеми свойствами "вождя". Характеристика в изложении атамана Семенова - сплошной гимн генералу Унгерну. Небольшую, но яркую характеристику дает генерал барон П. Н. Врангель (напечатана в журнале "Белое дело", том 5). Привожу ее полностью. "Подъесаул барон Унгерн-Штернберг или "подъесаул барон", как его звали казаки, был тип интересный. Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли существовать в обстановке мирной полковой жизни. Обыкновенно, потерпев крушение, они переводились в пограничную страну или забрасывались судьбой в какие-либо полки на дальневосточную окраину и Забайкалье, где обстановка давала удовлетворение их беспокойной натуре.
Из прекрасной дворянской семьи лифляндских помещиков, барон Унгерн с раннего детства оказался представленным самому себе. С детства мечтал о войне, путешествиях и приключениях. Барон Унгерн с возникновения Японской войны, бросает Морской корпус и зачисляется вольноопределяющимся в армейский пехотный полк, с которым рядовым проходит всю компанию. Неоднократно раненый и награжденный солдатским Георгием, он возвращается в Россию и, устроенный родственниками в военное училище, с превеликим трудом оканчивает таковое.
Стремясь к приключениям и избегая обстановки мирной строевой службы, барон Унгерн из училища выходит в Амурский казачий полк, расположенный в Приамурье, но там остается недолго. Необузданный от природы, вспыльчивый и неуравновешенный, к тому же любящий запивать и буйный во хмелю, Унгерн затевает ссору с одним из сослуживцев и ударяет его. Оскорбленный шашкой ранит Унгерна в голову. След от этой раны у Унгерна остался на всю жизнь, постоянно вызывая сильные головные боли, что, несомненно, отразилось на его психике. Вследствие ссоры оба офицера должны были оставить полк.
С начала Русско - германской войны Унгерн поступает в Нерчинский полк и с места проявляет чудеса храбрости. Четыре раза раненый в течение одного года, он получает орден Св. Георгия, георгиевское оружие и ко второму году войны представлен уже к чину есаула.
Среднего роста, блондин, с длинными, опущенными по углам рта рыжими усами, худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной.
Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он совершенно не только не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но, сплошь и рядом, грешит и против внешней дисциплины и против воинского воспитания - это тип партизана-любителя.
Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека совершенно от них отрешившегося. Тщетно пытался я пробудить в нем сознание необходимости принять хоть внешний офицерский облик. В нем были какие-то странные противоречия: несомненный, оригинальный и острый ум и рядом с этим поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор, поразительная застенчивость и даже дикость и рядом с этим безумный порыв и необузданная вспыльчивость, не знающая пределов расточительность и удивительное отсутствие самых элементарных требований комфорта.
Этот тип должен был найти свою стихию в условиях настоящей русской смуты.
В течение этой смуты он не мог не быть, хотя временно, выброшен на гребень волны и с прекращением смуты, он также неизбежно должен был исчезнуть".
Памятка: генерал - майор Борис Петрович Резухин
Никто из нас, унгерновцев, проживающих в Шанхае, не знает биографии Б. П. Резухина и не представляется возможным добыть материалы для ее написания, тогда как в истории Монголии в значительный 1921 г. нельзя обойти молчанием колоритную фигуру Б. П. Резухина, как ближайшего помощника генерала Унгерна.
Известно, что Б. П. Резухин - не коренной забайкальский казак, а приписной по окончании какого-то военного училища. Вероятно, в 1909 или 1910 г. вышел во 2–й Верхнеудинский казачий полк Забайкальского войска и зачислен младшим офицером в сотню подъесаула Н. М. Комаровского, которая квартировала в Кобдо Западной Монголии.
Когда барон Унгерн прибыл в 1913 г. в Кобдо, то здесь между хорунжими Унгерном и Резухиным установились дружественные отношения, кои сохранялись до 14 августа 1921 г.
Маленького роста, рыжеватый блондин, с рыжими пушистыми усами, ясным, настойчивым взглядом - он располагал людей к себе. Крепкий духом и телом. По натуре был замкнутым человеком, хотя в общежитии веселый, доступный. Любил веселую компанию, послушать анекдоты, песни и поухаживать за женщинами, но в отношении последних был робким и, кажется, не имел постоянных любовниц. Всегда чисто, даже щеголевато одетый, любил комфорт, вкусно поесть и выпить, но пьяным не напивался. Кейф за рюмкой ликера и кофе и приятная беседа доставляли ему истинное удовольствие. Мало говорил. Службу всегда нес исправно. Прекрасный наездник. Он был типичным кавалерийским офицером хорошего, старого кавалерийского полка и не подходил к казачьей среде. Как истый кавалерист - воин, в его жизни деньги и сама жизнь не имели довлеющей ценности. Русско-германскую войну закончил в чине подъесаула, отмеченный наградой ор. Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантами. Был женат. Жена застряла в Москве.
Политическая обстановка в Забайкалье в 1920 году
Остатки белых армий адмирала Колчака под командованием генерала Войцеховского закончили свой длительный крестный путь с переходом оз. Байкал, попали в Забайкальскую область, контролируемую атаманом Г. М. Семеновым при поддержке японских войск. Очаги большевизма в Забайкальской, Амурской и Приморской областях были густо насажены, но с ними еще справлялись. Население, хотя беспокойно, но жило старым укладом.
Армия генерала Войцеховского насчитывала 300 тыс. человек, но большая часть их была больна тифом или выздоравливала от него. Армия была почти раздета, голодная, физически и нравственно потрясенная и не представляла ценности как боевая сила.
При жизни у верховного правителя адмирала Колчака было отрицательное отношение к атаману Семенову из-за различных взглядов на японскую военную помощь, но, отдаваясь в Иркутске в руки большевиков, адмирал Колчак все свои полномочия передал атаману Семенову, понимая, что только он один на Дальнем Востоке мог спасти отходящую армию и вести борьбу против большевиков.
Армия Войцеховского, прибыв в Забайкалье, безоговорочно признала атамана Семенова как правителя, который, в свою очередь, командование над всеми войсками, в том числе и его Особым Маньчжурским отрядом, передал в руки генерала Войцеховского и вновь сформированного военного штаба. Часть войсковых начальников Особого Маньчжурского отряда подчинилась приказу атамана, часть ушла в эмиграцию, а генерал барон Сарыл-гун-хурэ отказался подчиняться кому бы то ни было, кроме атамана Семенова.
Атаман Семенов, связанный с генералом Унгерном узами близкой дружбы, прошлой боевой и политической деятельностью и, выделяя его из среды окружающих генералов, как крупную активную величину, нашел выход для Азиатской конной дивизии Унгерна, дав ему особое, самостоятельное задание - идти из Даурии в Акшу, где закрепиться и ожидать лучших времен и его указаний.
Летом 1920 г. Японская экспедиционная армия стала уходить из Забайкалья и Амурской области, сосредоточиваясь в Приморье. Пятая советская армия Уборевича в 100000 бойцов стала вытеснять из Западного Забайкалья армию генерала Войцеховского. Атаману Семенову и генералу Войцеховскому становилось ясным, что своими силами им не сдержать наступления 5–й советской армии и нужно отходить на восток. Отход начался по путям Чита - Карымская - Благовещенск - Хабаровск- Владивосток, а маленькие части пошли от Карымской к ст. Маньчжурия, задерживаясь на каждом рубеже.
Имеются данные утверждать, что японское экспедиционное командование заверяло атамана Семенова, что они не навсегда уходят и что Япония поможет Семенову из Забайкальской, Амурской и Приморских областей создать буферное государство весной будущего, 1921 г. Основанием к такому утверждению служит глубокая уверенность у офицеров Азиатской конной дивизии, что Японское императорское правительство весною будущего года пошлет большую армию на помощь атаману Семенову для борьбы с большевиками.
Под влиянием неуспеха борьбы с 5–й советской армией и, вероятно, под диктовку генерала Унгерна, атаман Семенов в июне месяце 1920 г. на ст. Даурия созвал "Всемонгольский съезд", на который съехались представители от Внутренней Монголии, Барги и бурят. Халхасцы (Внешняя Монголия) воздержались от присылки делегатов. В результате работы съезда было избрано временное Всемонгольское правительство во главе с Нэйсэ-гэгэном. Военной силой, на которую должно было опираться правительство, являлась Азиатская конная дивизия генерала Унгерна.
Таким образом, уход Азиатской конной дивизии в Акшу имел глубокий политический и стратегический смысл.
В Акше 9 августа 1920 г. Азиатская конная дивизия под командой генерал-майора Резухина выступила в поход на Акшу через Монголию в составе: