Сговорившись на тайном собрании в доме Книппердолинка, Ротман и другие прошли маршем до церкви Святого Ламберта, где устроили погром, разрушив каменные саркофаги с останками давно умерших клириков. После этого возбуждённая толпа принялась бесчинствовать на улицах, жечь и громить церковное имущество, картины, гобелены и книги. Ротман бросил в огонь собственные проповеди, воскликнув при этом: "Пусть победит Слово Божье"{358}.
Казавшийся неизбежным военный конфликт предотвратила отставка фон Виде. Заболевшего фон Виде сменил Франц I фон Вальдек (1491–1553), имевший хорошую репутацию среди католиков Мюнстера, считавших его "храбрым и благочестивым рыцарем"{359}. Мнение лютеран было диаметрально противоположным. Они считали фон Вальдека распутником, любителем охоты, пьяницей, чванливым снобом и чем угодно ещё, кроме епископа. На самом деле, хотя фон Вальдек не был рукоположен в священство и имел нескольких детей, его симпатии были на стороне лютеран.
Его портрет изображает человека с тяжёлой челюстью и широкой бородой, с мечом в правой руке и посохом епископа в левой. На лице фон Вальдека застыло угрюмое и даже несколько агрессивное выражение. В истории он отметился своим беспутным образом жизни.
Новый епископ занял выжидательную позицию. Этим вскоре воспользовался Книппердолинк. Обеспечив Ротману охрану, он принудил городской совет отказать Римско-католической церкви в праве проводить службы на территории города. С кафедры самой большой мюнстерской церкви Святого Ламберта Ротман провозгласил, что его паства должна наслаждаться всеми радостями пищи и плоти, данными Господом. Свидетель тех событий Герман Керссенбрюк позднее описал религиозные службы Ротмана как ритуалы, скорее напоминавшие поклонение Ваалу или Сатане, чем христианские обряды.
Император, вместе с двором находившийся в далёком Регенсбурге, имел все основания для недовольства. Карл начал подозревать, что нерешительность фон Вальдека вызвана не слабостью, а наличием тайного умысла. Император требовал принятия действенных мер к возмутителям спокойствия.
Городской совет проигнорировал требование императора, и фон Вальдек подступил к городу. Разглядев угрозу своему благополучию, горожане обратились к ландграфу Филиппу I, сочувствовавшему лютеранам, с просьбой о помощи. Хотя члены совета отправили аналогичные просьбы в другие соседние города, поддержки они не получили. Обращение Филиппа к епископу также не принесло результата. Городу пришлось раскошелиться на наёмников.
26 декабря 1532 года, в день рождественских подарков, отряд из 900 вооружённых людей взял штурмом крепость епископа в Тельгте. Хотя штурм происходил ночью и нападавшие надеялись застать епископа врасплох, фон Вальдек в это время находился в своей резиденции в Биллербеке. Нападавшие вернулись восвояси, захватив 18 заложников, в числе которых были высокопоставленные служители церкви.
Епископ был вынужден начать переговоры. Город получил свободу вероисповедания, взамен обещав повиноваться и проявлять терпимость по отношению к католикам. Хотя Ротману были запрещены любые публичные выступления, он не обратил внимания на запрет. С одобрения других священников Ротман продолжал выступать с речами.
Беспорядки в Мюнстере отвлекали императора от более важных угроз, исходивших со стороны Франциска I и турок-османов. Слухи о положении в Мюнстере обсуждались по всей Германии. Появились листовки с проповедями Ротмана. Его призыв к обобществлению всякой собственности был обращён не только к верующим. Ротман писал, что в его городе беднейшие жители стали богатыми, а те, кого раньше презирали, занимают теперь самое высокое положение. Правда, к этой "морковке" он прилагал большую палку, предупреждая, что очень скоро Господь накажет "весь мир" и поэтому каждый должен "приготовиться войти в новый Иерусалим"{360}.
Эти листовки и слухи о новом проповеднике привлекали большое количество паломников, бедных людей и всех, кто считал, что в Мюнстере он ничего не потеряет, но многое приобретёт. По дорогам империи потянулись религиозные фанатики и неимущие, искавшие лучшей жизни, которую им предлагало "Общество Христа" в провозглашённом Ротманом новом "царстве Сиона". Им навстречу шли изгнанные из города католики и прочие, кому не требовался астролог, чтобы понять, что эта растущая толпа обездоленных предвещает несчастье.
Новости наверняка доходили до Фауста. Мы не имеем данных о религиозных предпочтениях Фауста, а его связи с протестантом фон Зиккингеном и католиком Георгом III предполагают, что маг не придавал большого значения вере – по крайней мере, в отношении клиентуры. Будучи одновременно и философом, искушённым в греческом языке и латыни, и герметиком-оккультистом, а заодно – астрологом, кропотливо изучающим движение планет, и алхимиком, занятым соединением и разложением природных веществ, Фауст не нуждался в помощи оголтелого проповедника для постижения физического мира или слова Божьего. Однако поскольку Фауст заявлял, что может творить чудеса, приписываемые Иисусу, и даже готов превзойти его в этой способности, то вполне возможно, что маг тоже отправился в поход на север. Его учёные собратья – Агриппа и Парацельс – вовсе не замкнулись на герметизме и приняли активно участие в религиозной дискуссии того времени – впрочем, не получив от этого никаких выгод.
Приток новых сторонников изменил соотношение сил в Мюнстере. На смену умеренным членам совета пришли радикалы. Были введены драконовские наказания за любые отступления от норм поведения. В конце 1533 года начались массовые обряды крещения, проводившиеся множеством новоприбывших проповедников вроде Иоанна Бокельсона (1509–1536), портного из Лейдена, вскоре прозванного Иоанном Лейденским. Всего за одну неделю обряду перекрещения подверглись 1400 человек. Бедняков тут же отправляли укреплять городские оборонительные сооружения. Способные носить оружие организовывались в отряды милиции. Хотя свобода, обретённая гражданами Мюнстера, на глазах превращалась в форму тирании, горожане слишком поздно сообразили, какое ярмо появилось у них на шее.
Между различными группами жителей нарастало напряжение. Протестанты и анабаптисты старательно избегали друг друга. Как уже бывало, все проблемы обострились на Ротмане. Когда один из двух мэров, протестант, распорядился арестовать и выставить из города Ротмана и его наиболее яростного приспешника Генри Ролла, в защиту проповедника выступили сотни вооружённых сторонников. Женщины-анабаптистки, требовавшие вернуть Ротмана, выкинули из церкви Святого Ламберта протестантского священника и забросали членов городского совета фекалиями.
Епископ, разгневанный нараставшим хаосом, разослал грозные письма, в том числе городскому совету и ландграфу Филиппу I. Он потребовал высылки анабаптистов, однако снова безрезультатно. Распространился слух, что епископ собрал войско и готовится напасть на город. Воспользовавшись предлогом, анабаптисты выступили против сторонников Лютера и оставшихся в городе католиков. Первый удар нанесли по городскому совету. Члены совета забаррикадировались в Überwasserkirche – "церкви над водой", находившейся под защитой милиции и вооружённых граждан. Тем временем в город вошли вооружённые крестьяне, решившие защитить католиков и выступить на стороне епископа. Возникла патовая ситуация, разрешившаяся лишь предательством одного из двух мэров, Тильбека. Отправившись на переговоры к епископу, Тильбек сжёг предложение о мире, заявив остальным переговорщикам, что единственная оставшаяся возможность – это отдать город анабаптистам. Умиротворившись жидкостями, которыми их потчевали в трактирах, крестьяне отступили без боя, и городской совет сдался анабаптистам. На закате горожане стали свидетелями явления паргелии – солнца, разделившегося на три пылающих диска, и огненных облаков. Мюнстер был облит золотым светом. Решив, что это знак благоволения Господа, анабаптисты отпраздновали победу диким разгулом. Керссенбрюк писал: "Едва ли можно вообразить зрелище более ужасное, более абсурдное и более комичное"{361}.
Вскоре были отправлены гонцы с призывами, убеждавшими анабаптистов собраться в Мюнстере. В город потянулись фанатичные приверженцы новой веры. Среди прочих в Мюнстер прибыл Иоанн Маттис. Бывший пекарь из Амстердама, Маттис в свои примерно 50 лет был высок, сутул, одевался всегда в чёрное и носил бороду. Своим видом он напоминал верхозаветного пророка, в глазах которого светился огонь "истинной веры". Маттис объявил себя новым Енохом, посланным возвестить о Втором пришествии. Его повсюду сопровождала красивая молодая женщина – беглая монахиня по имени Дивара, с чёрными волосами, одетая в белое. С появлением тирана режим Мюнстера стал настоящей тиранией.
Фауст едва ли мог рассчитывать на тёплую встречу у ворот города. На одной из проповедей Маттис с пеной у рта утверждал: "Где бы мы ни были, всюду вокруг нас собаки и колдуны, и блудницы, и убийцы, и безбожники, и приспешники лжи – и все те, кто с ними заодно"{362}. Маттис выгнал из города всех, кто не прошёл обряда крещения. От худшей участи их спасло лишь вмешательство Книппердолинка. Окажись Фауст в Мюнстере, он, на своё счастье, был бы несомненно выслан из города. Всё же, судя по некоторым признакам, Фауст находился вблизи Мюнстера.
Крепость могучая – наш Бог
После того как изгнанники покинули город, вышли из 10 ворот за двойные стены и перебрались через два рва, за которыми их ждала неизвестная пока судьба, епископ начал осаду. Епископ уже казнил нескольких встреченных поблизости от города анабаптистов, конфисковав принадлежавшее им имущество. Такие действия предательски выдавали его слабость: для штурма хорошо укреплённого Мюнстера у епископа просто не было сил. Поскольку войску не хватало артиллерии, пришлось занять у ландграфа Филиппа осадные орудия, известные под именами "Дьявол" и "Мать дьявола". Правители Клеве и Бентхайма вместе с архиепископом Кёльнским прислали 40 пушек меньшего калибра. Отовсюду подходили обозы, на которых везли почти 300 бочек чёрного пороха из Брабанта и Амстердама, селитру и серу из Менгена, чугунную дробь для мушкетов из Девентера, подводы с алебардами, копьями и ружьями, тачками и лопатами для сапёрных работ. Кроме пушек, войско епископа пополнялось солдатами, в основном – наёмниками. Около 8000 солдат, желавших продать жизнь за золотые гульдены, подошло из Рейнланда, Саксонии, Нижних земель и Дании. За ними следом прибывали обозы. Епископ договорился о займах со своими союзниками и поднял налоги, ведь только на ландскнехтов ежемесячно тратил около 34 000 гульденов.
Несмотря на то что легенды более поздних периодов обыкновенно изображали Фауста в компании студентов или учёных, в исторических документах он чаще появлялся среди рыцарей и правителей. При этом Фауст или хвастался, что одержал для императора все победы в Италии, или заявлял, что сам является рыцарем Военного ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Скорее, Фауст отправился в Мюнстер вместе с ландскнехтами, чем с фанатичными сторонниками анабаптистов. Он знал по опыту, что военные нередко обращают взор к небу в поисках знаков и предзнаменований, и потому на войне всегда есть место для астролога.
До окрестностей Мюнстера, где стала лагерем армия епископа, Фауст добирался или маршируя под дудку и барабан в компании со старинными приятелями, знакомыми ещё по временам Итальянских войн, или в одиночку преодолевая плохие дороги и ещё более ужасную погоду. Лагерь епископа, разделённый на семь частей и растянувшийся на четыре мили, сплошь состоял из палаток. Пока женщины стирали, а дети были заняты немудрёными играми, солдаты готовились к бою. Здесь же держали магазины местные торговцы. По сути, лагерь стал вторым Мюнстером, только сделанным из холста и верёвок вместо благородного дерева и камня.
В бездействии, испытывавшем нервы архиепископа Кёльнского и императора, прошло два месяца. Фон Вальдек начал задерживать выплату жалованья своим ландскнехтам, и некоторые предпочли дезертировать. Герт фон Мюнстер, получивший кличку Курильщик из-за пристрастия к только что открытому наркотику – табаку, вместе со своими солдатами перешёл на сторону анабаптистов. Солдаты епископа были заняты строевой подготовкой, караульной службой и патрулированием. Приходилось всё время быть начеку, чтобы отразить ночные вылазки и внезапные атаки. Анабаптисты готовились к войне. За внешне безмятежными стенами кипела работа. Горожане укрепляли защитные сооружения, изготовляли порох и древесный уголь, разбирали свинцовые крыши, чтобы выплавить пули, в кузницах перековывали железо на наконечники копий и мечи; на бастионы выставлялись баки со смолой и негашёной известью. Ещё осаждавшие слышали звуки труб и пение. Ветер доносил до них обрывки песни, напоминавшей гимн Лютера "Крепость могучая – наш Бог". Войску епископа предстояла необычная осада. Над городом время от времени поднимался дым от книг, массово сжигавшихся Маттисом, полагавшим, что его последователям не следует читать ничего, кроме Библии.
Маловероятно, чтобы Фауст находился среди ландскнехтов, изнывавших от безделья и безденежья. Скорее, он должен был искать встречи с епископом или с командующим его войсками Ульрихом фон Дауном либо с его заместителями – Иоганном фон Буреном, Германом фон Менгерсеном и Эбергардом фон Морриеном. "Вальдекская хроника" Прассера также упоминает Гензеля Хохстратена в качестве военного руководителя осады. В услугах Фауста нуждались лишь те, кто занимал достаточно высокое положение.
5 апреля 1534 года Фауст мог видеть, как вдохновившийся божественной силой Маттис в сопровождении не более чем десятка человек охраны выехал из Лудгерских ворот Мюнстера, решив вызвать на поединок рыцаря из войска фон Вальдека. Противник не оценил значения жеста. Епископ выставил на бой свою лучшую конницу: около 500 всадников в чёрных латах на чёрных конях. Давида XVI века взяли в кольцо и порубили на куски. Чёрный всадник провёз голову Маттиса перед стенами, после чего её водрузили на пику и поставили на виду у защитников города. Той же ночью к деревянным Лудгерским воротам приколотили кровавый комок отсеченных гениталий пророка.
Фон Вальдек был уверен, что смерть предводителя, к тому же позорная смерть, заставит Мюнстер сдаться. Однако этого не случилось. Ни Книппердолинк, ни Ротман не обладали потенциалом, достаточным, чтобы заменить лидера. На его место встал молодой Иоанн Лейденский, не только облекший себя властными полномочиями, но и взявший третьей женой свежеиспечённую вдову Маттиса Дивару.
Епископ продолжал бездействовать. Теперь для получения преимущества требовался серьёзный шаг: Иоанн Лейденский справился с хаосом, возникшим в Мюнстере после смерти прежнего лидера. Пассивные осады, когда осаждающая сторона ждёт, пока голод сделает своё дело, чаще всего завершаются успехом. Но Мюнстер был неплохо обеспечен припасами, и опытный командующий понимал, что город сдастся не скоро.
Возможно, Фауст стоял рядом с епископом, наблюдая за вздымавшимися над Мюнстером клубами пыли, когда осаждённые рушили городские колокольни – символы власти римского папы и епископа. Анабаптисты мало-помалу превращали "жемчужину Вестфалии" в руины, исключение было сделано лишь для церкви Святого Ламберта и нескольких других, на которых собирались установить пушки.
Произведя необходимые работы по осушению рва, епископ 22 мая предпринял решительный штурм. Штурм начался с четырехдневного артобстрела, в ходе которого на город упало около 700 ядер. Войска епископа подготовились основательно: в распоряжении штурмовых отрядов имелись крючья, длинные лестницы и соломенные маты для преодоления топкого рва. Но солдаты, которым было приказано атаковать на рассвете, с обеда принялись пить. Очнувшись к вечеру и увидев на горизонте красное солнце, они решили, что это восход. С криком "На штурм!" наёмники пьяной походкой двинулись вперёд. Забыв взять соломенные маты, они начали тонуть в грязи, став лёгкой мишенью для оборонявшихся. Епископ потерял около 200 солдат убитыми и ранеными. С противоположной стороны жертв почти не было.
В конце июля в городе произошло возмущение, за стенами слышались выстрелы и крики. Несогласные во главе с кузнецом Генрихом Молленхеке даже арестовали Иоанна Лейденского и заключили его в тюрьму, требуя отказаться от введения многожёнства. Лейденский, освобождённый своими сторонниками, установил диктатуру. Генрих Молленхеке и с ним ещё сорок восемь человек были казнены. Нерешительный епископ фон Вальдек упустил ещё одну возможность.
Несколько месяцев ушло на повторный отвод воды из рва, после чего епископ смог предпринять новый штурм. Возможно, обратился к Фаусту с вопросом: "Благоволят ли мне звёзды?" Каким бы ни был ответ, он потонул в пушечном грохоте, когда "Дьявол", "Мать дьявола" и многочисленные отпрыски начали обстрел города. Главные ворота Мюнстера были серьёзно повреждены, но ответный огонь анабаптистов не позволил солдатам епископа развить успех. За ночь осаждённые укрепили стену, а начавшиеся проливные дожди, превратившие землю в грязное болото, остановили вконец промокшую армию фон Вальдека.
В конце августа дожди наконец прекратились, и епископ смог атаковать. Закалённым в боях ветеранам, профессиональным убийцам, дали решительный отпор защитники города, большинство которых были верующими анабаптистами, далёкими от военных дел. Атака захлебнулась у внутренней стены, с которой на штурмующих лили кипящую смолу и негашёную известь. При отступлении наёмники попали в засаду и были истреблены. Епископ потерял 42 офицера и несколько сот солдат. Потери "Общества Христа" составили 15 человек. Лейденский продолжал удерживать город, и его сторонники вновь запели "Крепость могучая – наш Бог". Что, они не имели на это права?
Войско епископа, вначале насчитывавшее 8000 бойцов, за несколько месяцев осады уменьшилось вполовину. Хотя некоторые действительно погибли в атаках, не принесших никакого результата, большинство элементарно дезертировало. Эти люди были наёмниками, которые не получали жалованья и потому не считали, что должны идти в бой. Они ничем не были обязаны епископу, а епископ, напротив, задолжал им изрядную сумму. В конце октября в лагере осталось только 3000 солдат, ещё надеявшихся, что нанявший их епископ выполнит свои обещания. Если Фауст также полагался на деньги епископа, он, несомненно, испытывал жестокую нужду.
Тем временем анабаптисты снарядили секретную миссию, отправившуюся проповедовать в соседние города. Зациклившийся на своей религиозной мании Иоанн Лейденский, или "король Ян", как он себя теперь называл, пришёл к идее, что по его призыву должны подняться все окрестности. На рассвете город незаметно покинуло 27 человек. Они быстро нашли сочувствующих и провели обряды крещения в Косфельде, Оснабрюке и Варендорфе. Но епископ, на стороне которого была сила, убедил выдать ему анабаптистских проповедников. Лишь один человек из миссии избежал смерти, вернувшись в Мюнстер в цепях и при последнем издыхании. Находясь где-то в лагере епископа, Фауст мог отлично видеть всю ситуацию: только своевременные действия епископа и его готовность к насилию смогли остановить дальнейшее распространение анабаптистской заразы.