Ради науки я шел на хитрость. В частности, наблюдал серебристые облака ночью, а в дневнике записывал, что делал это в дневное время. Думал, что меня не поймают. Но в Центре управления все быстро поняли и запретили Савченко выходить на связь. Сказали ему, что я нарушаю режим работы и отдыха космонавта, что мне уже женские голоса слышатся… В общем, досталось ему из-за меня.
А у меня каждый день скапливались новые данные, никому не известные, и их становилось все больше. Я кипел, кипел и однажды на последнем сеансе – он обычно был "пустой" и мы его называли "Спокойной ночи, крепыши!" – категорически заявил, что прекращу полет, если врачи не вернут Савченко… Видимо, это прозвучало убедительно. На следующий день он вновь был в ЦУПе. А через десять лет мы вместе со Станиславом Андреевичем работали над научной программой моего полета на станции Салют-7.
Однажды я передавал в ЦУП данные по дополнительному наблюдению за звездами. Их следовало передать Савченко. А тут захотелось пошутить и, когда офицер связи спросил, кому передать эти данные, я сказал: "Передайте моей жене!" Когда на Земле я встретился с женой – оказалось, что они действительно передали ей эти данные. И она, конечно, удивилась и ничего не поняла в лямбдах и зетах, предназначенных для Савченко.
Глава 6. Космонавты живут на Земле
Астрофизика или структура атмосферы
У меня всегда была тяга к экспериментам на Земле и в Космосе. Больше всего я любил астрофизику. Еще перед первым полетом я даже встретился с выдающимся астрофизиком – энциклопедистом И. С. Шкловским. Я самонадеянно спросил его, какой эксперимент мне нужно провести в космосе, чтобы внести решающий вклад в одну из самых современных проблем астрофизики. Его ответ "Не знаю" потряс меня.
Как это Вы(!!!) – и не знаете. – "Никто не знает, – уточнил Шкловский. – Все заняты, дружно работают над последними проблемами. И вдруг кто-то проводит неожиданный эксперимент, выдвигает еще более "сумасшедшую" гипотезу. И все устремляются в эту нишу, предсказать которую заранее невозможно!"
Я уходил из его квартиры ошеломленный. Не мог даже попасть рукой в рукав пальто. А когда сам Шкловский попытался подать мне пальто, я начал отнимать пальто, а потом даже вырывать из его рук. Он улыбнулся и вежливо дал мне жизненный урок: "Это в данном случае неважно, что вы кандидат наук, а я членкор. Вы мой гость, и я, как хозяин, подаю пальто уходящему гостю".
Тогда я сам еще в космосе не был. Искал интересные научные проблемы в отчетах летчиков-космонавтов, т. е. у слетавших космонавтов. Просмотрел отчеты и задумался. У одного написано, что звезды в космосе не мерцают, а у другого, что мерцают и не только звезды, но даже Луна (?). Как это может быть? Кто из них прав? Человек я любознательный и упорный, поэтому поставил этот "детский вопрос" перед собой в первом же полете.
Оказалось, что когда свет от звезды приходит сквозь атмосферу у горизонта, то звезда "мерцает" (ее яркость то меньше, то больше). А непосредственно перед заходом даже "мигает" (то гаснет, то загорается). Более того, по диску Луны бегут темные полосы, а сами диски Луны и Солнца становятся по бокам щербатыми, ступенчатыми. И, наконец, щербинки слева и справа "удлиняются" навстречу друг друга, пока не сольются и не "разорвут" диск на две, а то и три части. Конечно сами по себе звезды не "мигают", а диски светил не "рвутся". Это атмосфера Земли так меняет их изображение. Поэтому когда звезда наблюдается высоко над горизонтом, над атмосферой, то они, конечно не мигают. Так что были правы оба летчика-космонавта.
А дальше пошло-поехало. Тут же захотелось получить уже не только качественные, но и количественные характеристики мерцаний и искажений. Ведь еще Д. Менделеев учил, что наука начинается с измерений. Применили для этого на "Салюте-6" фотометр чехословацкого производства. Но захотелось больше диаметр объектива, больше быстродействия. Совместно с А. С. Гурвичем (ИФА), С. А. Савченко (Энергия), В. А. Веселовым, А. С. Массарским и Я. П. Подвязным (Военмех) спроектировали, сконструировали, испытали прибор. И отправили на работу, на орбитальную станцию "Мир" уже свой фотометр.
Тем самым мы получили возможность решать обратную задачу, т. е. по мерцаниям определять тонкую структуру атмосферы. А в XXI веке подобные исследования продолжают проводить в разных странах, на разной аппаратуре с разными длинами электромагнитных волн. Вот куда иногда заводят в науке простой "детский вопрос", мерцают ли звезды в космосе.
Но все это было уже после того, как наша лаборатория "Космических методов" в Институте физики атмосферы АН СССР получила международное признание.
Академик А. М. Обухов
В "Институт физики атмосферы" я пришел работать в 1984 году.
С большой благодарностью вспоминаю академика Александра Михайловича Обухова – создателя и директора этого творческого института. Это был не самый большой институт, не самый роскошный, но один из самых известных в мире. Он стоял на очень хорошей теоретической основе. Результаты исследований были убедительно обоснованы, математически строго доказаны, все возможные отклонения были просчитаны.
Все это было заложено, построено и развито Академиком А. М. Обуховым. Очень глубоким ученым, разносторонним человеком и воспитателем. Создать коллектив из разных людей, (а ученые – это очень трудные люди), да еще способный на хорошую работу, – это не просто. Не каждому это под силу.
Стиль, которого придерживался А. М. Обухов, был основательным. Это была Школа, и мне нравилось работать в такой Школе рядом с его учениками А. С. Гурвичем, С. В. Соколовским, М. Е. Горбуновым и др.
А. М. Обухов был строг, резок в оценках, но иначе не справишься с коллективом, иначе не создашь свою Школу. Мы с робостью входили в его кабинет, потому что не знали заранее, то ли он нас похвалит за достижения, то ли будет ругать за промахи. Но независимо от того, хвалил или ругал, это всегда было конструктивно, результативно и очень полезно для работы.
Сейчас принято все делать на компьютере. Академик Обухов работал без компьютера глубже и дальше – "на кончике пера".
У А. М. Обухова было замечательно организовано планирование, хотя в науке – это, конечно, миф. Как в фильме "Девять дней одного года" планировали открыть в квартал одну новую частицу. Но у нас в стране было действительно что-то, в этом духе – планы требовали, за их невыполнение лишали коллектив премий, уменьшали ассигнования. Обуховым эта задача была решена очень просто. Он всегда планировал только то, что в Институте уже было сделано. Поэтому не было случая, чтобы мы не выполнили план. Это был способ бороться с бюрократией, чтобы бюрократия не мешала, а тоже встала на службу научной мысли.
А. М. Обухов был, чуть ли не единственным беспартийным директором академического института. Но поскольку он был выдающимся ученым, то попрекать его этим было себе дороже. Академик Обухов был человек прямой и мог ответить достаточно резко, если бы кто-нибудь ему этот вопрос задал.
А главное A. M. Обухов был настоящим академиком. Академиков сейчас очень много, так как развелось большое количество академий. Мы сейчас можем сесть, третьего пригласить, создать новую академию и раздать, продать звания академиков. А он был академик в настоящей Российской Академии, большой Академии. Для меня академик – это не тот, кто может написать даже очень глубокий труд по своей узкой специальности. Академик А. М. Обухов был разносторонним ученым, он мог мыслить теоретически и проводить в лаборатории, очень интересные и очень разнообразные эксперименты. Александр Михайлович очень любил экспериментировать и показывал всем опытные установки. Он, как ребенок, радовался "игрушкам" взрослых ученых.
Когда пролетела комета Галлея, то был получен красивый снимок, которым Обухов и сам любовался, и нам показал. Внимательно посмотрев на комету, я сказал: "Кто-то ей хвост оторвал". (Хвост у кометы находился несколько отдельно и был развернут). Я пошутил, a Обухов посмотрел на это совсем иначе. И через какое-то время предложил расчет, обоснование: кто, как, и почему "оторвал хвост" комете. Для меня это была шутка, а для него – научный вопрос, на который он сразу стал искать ответ.
А. М. Обухов делился с нами идеями, рассказывал, над чем сейчас работает, о чем пишет. Иногда он читал свои стихи. Это были всегда очень глубокие, остроумные стихи с интересными мыслями об Институте, о стране. Какое-то философское осмысление жизни. Мне его было так же интересно слушать, как С. П. Королева, когда у него в редкие свободные минуты возникало желание чем-то поделиться со своими молодыми сотрудниками. A. M. Обухова, как и С. П. Королева, мы слушали с открытыми ртами, боялись пошевелиться, чтобы не прервать. Это всегда было очень интересно!
Академик А. М. Обухов интересовался не только научным применением космонавтики, но и тем, например, как Земля выглядит из космоса. Он был человеком, глубоко чувствующим красоту. Однажды мы поехали с Александром Михайловичем в Кисловодск. Там был филиал нашего института, небольшая обсерватория, расположенная в горах. Там проводились измерения концентрации малых газовых составляющих атмосферы. Современное глобальное потепление атмосферы определяется в частности этими характеристиками.
Территория обсерватории, расположенная у подножья Эльбруса – настоящий рай на Земле. Почти круглый год светит Солнце, воздух звенящий, чистоты необыкновенной. Перед нами раскрылась красота мира. Кажется, там можно было залечить душу, обрести спокойствие. И я увидел нового Академика Обухова – мальчишку, художника, человека? любящего гармонию во всех ее проявлениях.
Борьба за "Мир"
– А 3-я мировая война будет?
– Нет! Но будет такая борьба за мир, что на Земле камня на камне не останется.
(анекдот 2-й половины XX века)
А у нас была другая борьба, за другой "Мир", когда "доброжелатели" кнутом и пряником заставляли утопить нашу орбитальную станцию "Мир". Нам говорили, что она устарела, часто ломается. А сейчас МКС не менее часто ломается – то одно, то другое выходит из строя. Но тут мы уже не хозяева. А там мы были хозяева. Я уверен, что мы зря утопили "Мир".
Ну, поломки – это естественно, новая техника. Случаются опасные поломки, но бывают и немного смешные. Скажем, когда ломается туалет. Насколько я знаю, американский туалет раз в десять дороже нашего, там установлен даже, я слышал, лазерный прицел. Но, представьте, американцам на МКС больше нравится наш туалет: он проще и надежнее.
За несколько месяцев до затопления "Мира" с него вернулся экипаж, который полностью его отремонтировал. По заключению госкомиссии, "Мир" мог летать еще 2–3 года. Космонавтов поблагодарили, наградили, а через пару месяцев было решено "замочить" комплекс в Тихом океане. Согласитесь, что неразумно делать это после трехмесячного ремонта, истратив миллионы долларов на запуск и работу на орбите. И тут же тратить примерно столько же на затопление станции?!
Если станцию решили затопить, то не надо было ее ремонтировать. Гораздо полезнее было бы демонтировать для исследований и анализа наиболее интересные элементы конструкций, электронного оборудования, оптики и т. п. Это были уникальные образцы, потому что проработали 15 лет внутри и снаружи станции. Изучая демонтированное оборудование, мы могли бы на 15 лет вперед спрогнозировать и обеспечить надежность МКС и других орбитальных систем.
Во всяком случае, американцы с риском для жизни отыскали на Луне, много лет находившийся там, свой беспилотный аппарат. Они срезали с него части конструкций и систем и погрузили в спускаемый на Землю аппарат наравне с никем не виданными лунными камнями. Цена демонтированных образцов была приравнена тем самым к цене лунного грунта!
За сохранение "Мира" выступали все патриоты российской космонавтики, инженеры, ученые и, конечно космонавты. Все зря, не отреагировали даже на официальный документ, подписанный заместителем генерального конструктора РКК "Энергия" космонавтом В. В. Рюминым.
И еще мы пытались договориться и перевезти аппаратуру с "Мира" на МКС. В свое время мы именно так переместили приборы на "Мир" перед затоплением "Салюта-7".
Но нам отказали и опять потребовали как можно скорее утопить "Мир" вместе со всей аппаратурой. Конечно, часть научных приборов на станции "Мир" устарели, но многие из них дали уникальные научные результаты и оставались работоспособными.
Я не уверен, что чиновники, принимавшие решение об уничтожении станции "Мир", руководствовались интересами российской космонавтики. Неужели они, выбрасывая на свалку свой автомобиль, устроили бы ему сначала очень дорогой ремонт? Автомобиль за свой счет, а "Мир" – за государственный, тут можно не экономить. Я не знаю, чего здесь больше: цинизма, коррупции или преступления? Тогда я сказал, что запланированное уничтожение космической станции "Мир" низведет Россию до роли бедного родственника. Увы, я оказался недалек от истины…
Американцы на Луне были?
По слухам не были, все снято в Голливуде.
Но я абсолютно уверен, что американцы были на Луне. Я в это не верю, а знаю. Потому что мы с ними соревновались. Я сам, между прочим, был в одном из советских экипажей, предназначавшихся для облета Луны. Сначала наша подготовка к полету на Луну шла быстрее, но потом отстали, в основном из-за отставания в электронике.
Мы же в свое время осуждали кибернетику как лженауку. Вот это и аукнулось. Мы тогда шутили, что наши микрокалькуляторы самые большие в мире. И мы следили друг за другом. Как испытываются двигатели, как развивается электроника, какие полеты испытательные, промежуточные и так далее…
Мы очень ревностно за ними следили и видели, какая громадная работа ведется. И в результате этой работы им было проще слетать на Луну, чем имитировать. Когда весь мир смотрел, как американцы ходят по Луне, у нас телезрители смотрели, по-моему, "Лебединое озеро", в Китае смотрели какой-то патриотический фильм.
Но мы, космонавты, сидели на Шаболовке – там была специально организована передача. И мы с завистью смотрели, как американцы ходят по Луне, сожалели, что не американцы смотрят, как ходим мы. Зависть была, естественно, белая. Мы хотели, чтобы все у них кончилось хорошо.
А с другой стороны, надо им отдать должное, что они очень этично все поставили. Ведь они не сказали, что один шаг американца по Луне – достижение Америки. Они сказали: один шаг человека – и скачок для всего человечества. В своих комментариях первый человек, который ступил на Луну, Н. Армстронг, говорил, что нас всех в космос позвал Гагарин. То есть здесь у них все было честно. И в этом смысле мы были горды за человечество, потому что, в конце концов, мы раскачали американцев на полет к Луне.
Если бы не наш первый спутник и не наш первый человек в космосе, они бы тоже на Луне не были. После водружения флага американские астронавты оставили на Луне памятную табличку со словами: "Здесь люди с планеты Земля впервые ступили на Луну. Июль 1969-го года новой эры. Мы пришли с миром от имени всего человечества". Очень корректная запись!
Откуда же возникли слухи о "лунной фальсификации"? Я думаю, что американцы потом кое-что все-таки подсняли в павильоне. Голливуд, видимо, приложил свою руку. Предположим, на Луне плохо сняли флаг или отпечаток ботинка. Вот они и обновили картинку на Земле. Мы и сами иногда поступали так же. Об истории с почтовыми конвертами я уже рассказывал. Но ставить из-за этого под сомнение полеты на Луну – это просто чушь.
Вокруг лунных экспедиций всегда ходило много слухов. Меня связывает дружба с несколькими американскими астронавтами. Каждый год мы встречаемся семьями, и особо теплые отношения у меня завязались с Эдвином Олдрином по прозвищу Базз. Олдрин, как известно, второй человек, ступивший на Луну после Нила Армстронга.
Я как-то отвел Олдрина в сторонку и сказал: "Давай признавайся. Пишут, что когда вы сели на Луну, то, выглянув в иллюминатор, сказали: "О, а они уже здесь!" Кого вы там увидели?" – "Да нет, было сказано: "Мы уже здесь!", просто нас не расслышали". Я говорю: "Хорошо. Тогда вот что. Все знают, что по Луне катались ангелы в виде огненных шаров, которые с вами говорили по-английски".
Он на меня очень подозрительно посмотрел и ответил: "Нет, Джордж, ангелов там не было". – "Тогда третий вопрос. У вас там что-то сломалось, вы не могли взлететь с Луны. Но мимо шел наш Порфирий Иванов в своих семейных трусах и спас вам жизнь?". Тут Олдрин даже сделал от меня шаг назад. "Базз, говорю, ты не думай, я не сумасшедший. Просто это те слухи, которые о вас ходят. Когда начинаешь возражать, что все это вранье, тебе отвечают: "Но ты же там не был!". А теперь я могу всем сказать, что разговаривал с тобой один на один, и ты от меня даже шарахнулся".
Что получило человечество от лунных экспедиций? Ну, во-первых, те самые лунные камни, часть их исследовали, часть оставили в неприкосновенности в вакууме. Хранят до сих пор, потому что могут появиться новые методы исследования. А что мы знали о Луне? Ничего. Когда встал вопрос сконструировать посадочное устройство, то пришли к Королеву конструкторы. Одни ученые говорят, там пыль три метра, и надо такие лапти делать, чтобы туда не провалиться. Другие говорят, что там скальная порода, значит, надо, чтобы крепкими были эти ноги. И никто не мог определить точно. В конце концов, этот вопрос решил Королев.
Он написал: "Луна твердая" и расписался. Так было нужно для работы. Но мы даже не знали наверняка, мягкая Луна, пыльная или твердая. А теперь знаем о лунной поверхности гораздо больше. Знаем, как можно из этих камней добывать полезные вещества, в том числе даже воду. То есть в результате лунных экспедиций появились новые серьезные знания о Луне.