Развитие ситуации внутри СНГ также послужило поводом для конфронтации России с Западом, настаивавшем на необходимости придерживаться принципа геополитического плюрализма в отношениях с постсоветскими государствами. Москва же упорно использовала термин "ближнее зарубежье" создавая тем самым ощущение, что лишь частично признает суверенитет бывших советских республик. В период второго президентского срока Ельцина ослабленная непрекращающимся экономическим кризисом и неудачной войной в Чечне Россия уже не могла эффективно противодействовать новому процессу дезинтеграции на всем постсоветском пространстве. В конце девяностых годов в Каспийско-Черноморском регионе возник альтернативный геополитический блок, получивший название ГУУАМ, поскольку в него вошли Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавия. Утрата Россией вначале девяностых годов контроля над воздушным пространством стран Балтии привела впоследствии к общему ослаблению ее военного потенциала в южной части постсоветского пространства. Президент Путин наверняка попытается теперь вывести зашедший в тупик процесс интеграции на качественно более высокий уровень. Он уже намекает на заманчивые для бывших советских республик перспективы российского рынка и намерен оказать политическую поддержку экономической экспансии крупных российских компаний в эти страны. Но, похоже, момент уже упущен. Государства - члены ГУУАМ придерживаются прозападной ориентации и весной 1999 года открыто поддержали военную акцию НАТО на Балканах.
Именно во время событий в Косове российское руководство наконец осознало, что не в состоянии эффективно противостоять Западу и осуществить на практике свои великодержные амбиции. Интеграция в мировое сообщество требует от России соблюдения определенных "правил поведения". В последние годы запад и, в первую очередь США как единственная оставшаяся супердержава зачастую вмешивалась в политические процессы, чтобы удержать Москву в русле нормальных отношений с ними. В марте 1997 года президент США Клинтон обещал Ельцину в Хельсинки поддержать просьбу России о ее присоединении к странам большой семерки и ВТО при уловии ее молчаливого согласия на начало первого этапа расширения НАТО на Восток. Через два года Россия приложила немало усилий и даже предприняла отчаянный марш-бросок десантников в Приштину с целью повлиять на политическое обустройство Балкан и определение будущего Югославии, но так и не сумела добиться нужных ей результатов. Но с другой стороны на прошедшем в Стамбуле в ноябре 1999 года саммите глав государств - членов ОБСЕ несмотря на оказанный на Россию премьер-министрами нескольких западных стран натиск в связи с войной в Чечне переговоры между Кремлем и Западом не были сорваны.
Здесь, безусловно, сыграла свою роль позиция Ельцина, никогда не допускавшего в отношениях с Западом разрушительных тенденции. Бывший российский президент неуклонно придерживался внешнеполитического курса, начатого Горбачевым в 1988 году, поскольку инстинктивно понимал, что без западной помощи стране не удастся довести до конца экономические реформы. Тем не менее в российскую внешнюю политику были привнесены значительные изменения с целью противостоять усиливающимся претензиям США на первую роль в международных отношениях и помешать реализации концепции однополярного мира, российская властная элита решила мобилизовать все ресурсы для повышения геополитического статуса России. Смена направления российской внешней политики была тесно связана с именем тогдашнего министра иностранных дел Примакова и представляла собой в сущности реакцию на продвижение НАТО в восточном направления. Примаков стремился привлечь в качестве союзников Китай и Индию, однако эти страны уже давно руководствовались собственными геостратегическими интересами, далеко не во всем совпадающими с намерениями России. Они не собирались помогать ей вновь превратиться в доминирующую сверхдержаву на европейском пространстве. Китай согласился сделать вид, будто готов стать стратегическим партнером России, лишь для того, чтобы несколько умерить внешнеполитические амбиции США. На самом деле эти государства стремились использовать Россию как в противовес Западу. Москва же из-за собственных завышенных претензий порой никак не желала этого признать.
Собственно говоря, для Путина также не существует какой-либо альтернативы прагматичному сотрудничеству с Западом. Разумеется, он пытается разработать новую стратегическую концепцию интеграции наш страны в мировое сообщество с учетом обеспечения собственных экономических и политических интересов.
Очевидно, новое руководство считает стратегической ошибкой одностороннюю ориентацию США, государства, за последние годы всячески препятствовавшего усилению позиции бывшего соперника на мировой сцене. Современное международное положение Путин расценивает с точки зрения профессионального разведчика. В книге "От первого лица" он подробно описывает, как представители радикальных исламских кругов пытаются, опираясь на поддержку стран Ближнего и Среднего Востока, распространить свое влияние на южные регионы СНГ и после завоевания Северного Кавказа подчинить себе часть территории Волжского бассейна. На берегах Волги, где находятся важнейшие стратегические запасы нефти, в Татарстане и Башкортостане проживает бόльшая часть российских мусульман. Если эти субъекты Федерации окажутся под контролем исламских экстремистов, которым удастся продвинуться до Урала, то, по мнению Путина, неизбежен распад России на европейскую азиатскую части с последующей утратой государственного суверенитета. Для лидеров европейских стран крайне важно знать, как Путин собирается строить отношения с исламским миром. Такое многонациональное государство как Россия не может допустить возникновения на своей территории нового вооруженного конфликта с исламистами. Исторический опыт свидетельствует, что такого рода тенденции чреваты очень опасными последствиями. Достаточно вспомнить, что мусульмане в России поддерживали косовских албанцев, русские - сербов. Стоит ли говорить о том, что такие разногласия таят в себе взрывоопасный материал огромной разрушительной силы.
Во внутренней политике Путин ловко маневрировал между коммунистами и демократами, авторитарными и либеральными идеями, усилением в экономике государственного контроля при одновременном укреплении частного сектора. В области внешней политики он вел себя точно так же, ибо вплоть до окончательной консолидации своей власти не хотел ни с кем портить отношения. С одной стороны, он обещал западным бизнесменам устроить для них в России "инвестиционный рай". И, естественно, завоевал симпатии крупных немецких, французских и английских предпринимателей, способных повлиять на политические решения своих правительств. Представителей западного политического истеблишмента он сумел убедить в своей готовности подумать над проблемой вступления России в НАТО. С другой стороны, новый президент умело использовал в своих целях великодержавные амбиции высшего генералитета. Но Россия обладала единственным атрибутом подлинного государственного величия - ядерным оружием, которое Путин, как и его предшественники, намеревался, разумеется, использовать только в качестве средства политического давления.
Восстановление военной мощи государства было объявлено приоритетным направлением в политике Путина, и вооруженные силы сделались его любимым детищем. По меткому замечанию известной московской журналистки, "Путин не служил в армии, но за последние несколько недель с лихвой наверстал упущенное. Он летал на истребителе, находился на борту подводной лодки в момент погружения, ночевал в каюте командира авианесущего крейсера, собственноручно подал сигнал к испытательному запуску ракеты среднего радиуса действия - вот только в космос он пока не летал". Еще будучи исполняющим обязанности президента, Путин увеличил военный бюджет в целом и расходы на разработку новых систем стратегических вооружений в частности на пятьдесят процентов.
Некоторые политологи сразу же заговорили о "ползущей" милитаризации российской внешней политики и усилении в ней силового фактора. Другие наблюдатели, напротив, полагали, что Путин всерьез собирается превратить пришедший при Ельцине в полнейший упадок высокотехнологический промышленный комплекс в двигатель реформ, нацеленных на оздоровление и подъем всей российской промышленности.
Стратегически военным партнером России по-прежнему остается Европейский союз. Она ни в коем случае не намерена оставаться в стороне от проводимой странами - членами ЕС скоординированной внешней и оборонной политики. Москва опасается, что после расширения НАТО на Восток и усиления влияния государств - членов организации Североатлантического договора на Балканах и в Каспийском регионе ее попросту отстранят от участия в процессе интеграции внутри Европейского союза. Российское руководство предложило Западу начать переговоры о создании всей европейской системы коллективной безопасности. Новая российская стратегия в отношении ЕС предусматривает также расширение экономического сотрудничества со странами Западной Европы. Европейским компаниям по добыче энергоресурсов обещают создать льготные условия на российском рынке. Существует также план формирования валютных резервов исключительно из евро. Россия открыто предлагает странам - членам ЕС приступить к осуществлению совместного проекта создания Каспийского трубопроводного консорциума, так как всерьез опасается, что сооружение нефтепровода Баку-Джейхан, транспортировка нефти исключительно по "турецкому маршруту" и реализация проекта транспортного коридора "Европа - Кавказ - Центральная Азия" повлекут за собой уменьшение ее влияния в районе Каспийского моря и даже ее вытеснение из Закавказья и Средней Азии. Российское руководство также хочет добиться от ЕС согласия на создание глобального навигационно-информационного пространства и расширить масштабы сотрудничества в области борьбы с организованной преступностью. И, наконец, Россия обещает, что при проведении экономических реформ будет ориентироваться на западноевропейскую модель социального рыночного хозяйства в противовес американской модели либеральной экономики.
После событий в Косово, резкой критики западными странами военных методов борьбы с чеченским сепаратизмом и особенно после августовского финансового краха, разрушившего основы рыночной экономики девяностых годов, в России к Западу относятся с крайним предубеждением. Как политический истеблишмент, так и широкие слои населения, введенные в заблуждение краткосрочным экономическим подъемом (в 1999 году происходил непрерывный рост производства определенных видов отечественной продукции), полагали, что в дальнейшем смогут обойтись без такой "тягостной ноши", как финансовая зависимость от Запада, и проводить политику "конструктивного изоляционизма" или "прагматичного реализма". Иначе говоря, Путин намерен обойтись без западных кредитов, что совершенно не исключает взаимовыгодного сотрудничества с Западом в определенных областях при непременном соблюдении собственных великодержавных геополитических интересов.
В Германии многие надеялись, что с приходом к власти Путина произойдет восстановление доверительных отношений с Россией. Ведь он - настоящий германофил с изрядной примесью достаточно романтических представлений о той любимой стране, в которой он, по его собственным словам, побывал великое множество раз. Путин не только превосходно разбирается в германской политике и знает менталитет германской элиты лучше многих своих дипломатов-германистов. Будущий президент в качестве частного лица побывал даже в самых отдаленных уголках ГДР, а затем и воссоединенной Германии. Тремястами годами раньше Петр I таким же образом объединил Нидерланды. Дочери Путина учились и учатся в немецких школах, а он сам с женой по-прежнему поддерживают дружеские отношения со многими немцами.
Еще два года назад ни у кого не вызывало сомнений, что российско-германские отношения никогда еще не были такими прочными и стабильными. Это произошло благодаря Ельцину и Колю. Германия выступала в роли главного ходатая России в процессе ее интеграции в европейские организации и военно-политические блоки. Ни одна другая страна так не поддерживала проводимые в России в девяностых годах реформы, как Германия, ни одна другая страна не располагала таким количеством представительств своих компаний в России. "БМВ" инвестировал строительство автомобильного завода в Калининграде, концерн "Рургаз" скупил почти пять процентов акций "Газпрома", а корпорация "Даймлер-Крайслер" воздвигла огромное офисное здание в самом центре Москвы. Во время многочисленных правительственных кризисов Германия также с большим пониманием относилась к необходимости изменения курса реформ, чем остальные государства - члены "большой семерки".
"Истинно мужская дружба" между Колем и Ельциным выдержала все испытания. На ней никак не отразилась ни шумиха вокруг так называемого "русского следа" в темной истории с контрабандой плутония, ни война в Чечне, ни фактический отказ российских властей от возвращения принадлежавших Германии произведений искусства, захваченных советскими войсками в конце Второй мировой войны. Политика Коля, основанная на совместных с Ельциным посещениях сауны и катаниях на лодках, привела в тому, что переход России в конце девяностых годов к новой геостратегии повлек за собой ухудшение ее отношений с Германией. Вину за продвижение НАТО на Восток и усиление влияния западных государств на постсоветском пространстве в Москве по-прежнему возлагали на США. Избранная Колем удачная тактика налаживания дружеских связей с российской стороной, в конце концов полностью перешедших под его личный контроль, позволила Германии взять на себя роль посредника между Россией и Западом.
Коль не только безотказно предоставлял Ельцину огромные кредиты. Бонн и Москва приступили к разработке чрезвычайно интересных совместных проектов. Достаточно сказать о так и не осуществленном из-за российко-украинских разногласий плане совместного создания военного самолета АН-70 и все более тесном сотрудничестве в такой сфере, как строительство газопровода и поставки природного газа. Угроза социального взрыва в России вынуждала Германию обращаться за помощью к этой стране в борьбе с контрабандой, международной торговлей наркотиками, нелегальным провозом ядерных материалов, незаконной эмиграцией и международным терроризмом. Немецкое Общество по изучению внешней политики и другие организации провели во второй половине девяностых годов ряд встреч с видными российскими политиками, посвященных проблеме противодействий международной преступности. Так, в декабре 1997 года на одной из подмосковных государственных дач и в июне 1998 года в отеле "Редут" с российскими министрами встречались руководитель администрации федерального канцлера в ранге государственного министра Б. Шмидтбауэр и начальник одного из отделов А. Ханнинг, возглавивший позднее Федеральную разведывательную службу. После прихода Путина к власти ДГАП обсуждала с представителями министерства по атомной энергии РФ возможности экономического использования плутония. Но вопреки желанию кое-кого из российских политических деятелей великодержавного толка российско-германские отношения отнюдь не наводили на мысль о возникновении втайне от других европейских государств оси Бонн - Москва. Разумеется, неверное истолкование в российской столице внешнеполитического курса объединенной Германии смущало многих немцев. Бонн упорно отказывался от возврата к политике двадцатых годов прошлого века. Германия после Второй мировой войны твердо заявила об отказе от любых притязаний на гегемонию в Европе.